CC BY
71
ные работы: Семиотика. Поэтика. М., 1994. С.384-391.
2. Бахтин, М. М. Формы времени и хронотопа в романе. Очерки по исторической поэтике // Вопросы литературы и эстетики. Исследования разных лет. М., 1975. С. 234-408.
3. Бойко, М. Вербатим - матрица реальности: хтонический мир подвала, пьеса «Красавицы» и новая коммуникативность [Электронный ресурс]. URL: http://mikhail-boyko.narod.ru/interview/zabaluev.html
4. Евгений Гришковец. Если Гоголя я знаю близко к тексту, то страну - близко к кассе [Электронный ресурс] : материалы пресс-конференции / Записала М. Галас. URL: http:// mega-u.ru/node/24259
5. Гучмазова, Л. Драматические поиски реальности [Электронный ресурс] // Русский репортер. 2007. № 18 (10). ИКЬ: http://www. rusrep.ru/2007/18/poiski_ realnosti/4
6. Десятирик, Д. Вербатим [Электронный ресурс] // Словарь современной культуры. ИКЬ: www.cdr.theatre.ru/directors/vartanov/2953/
7. Исаева, Е. Я боюсь любви [Электронный ресурс] : диалоги^с // Новый мир. 2008. № 10 иКЬ: http://magazines.russ.ru
8. Скурат, М. В. Нарративное интервью // Постмодернизм : энциклопедия. Минск, 2001. С.493-494.
9. Угаров, М. Театр для всех [Электронный ресурс] // Искусство кино. 2007. № 3. ИКЬ: http://kinoart.ru/archive/2007/03/n3-article21
Вестник Челябинского государственного университета. 2013. № 1 (292). Филология. Искусствоведение. Вып. 73. С. 254-257.
Н. Н. Семененко
КОГНИТИВНО-ПРАГМАТИЧЕСКИЕ ФАКТОРЫ РЕАЛИЗАЦИИ ПАРЕМИЧЕСКОГОДИСКУРСА В СОВРЕМЕННОЙ РЕЧЕВОЙ КОММУНИКАЦИИ
Рассматривается паремический дискурс как способ коммуникативной реализации синергетической системы, объединяющей афоризмы фольклорного происхождения. Интерпретация па-ремического смысла многополярна, а оценка, содержащаяся в прагматической рекомендации, субъективна в силу поликонцептуальности и внутренней диалогичности семантической структуры пословиц.
Ключевые слова: паремия, паремический дискурс, дискурсивная интенция, прецедентность текста паремии, прагматическая рекомендация.
Актуализация коммуникативного аспекта характеристики языковых явлений в последние два десятилетия, явившаяся прямым следствием усиления антропоцентрических тенденций в лингвистике, в свою очередь, обусловила развитие новой когнитивно-прагматической парадигмы семантики. Когнитивнопрагматический подход к моделированию семантических процессов позволяет совместить традиционные методики семантического анализа с моделированием смыслового плана языковых единиц, в полной мере реализующегося и раскрывающего свои исходные потенции в конкретных дискурсивных условиях. В соответствии с задачами новой исследовательской
парадигмы ведущее место в системе факторов реализации плана содержания языковой единицы занимает дискурс.
Современная когнитивная лингвистика основывается на понимании дискурса как «сложного когнитивно-коммуникативного явления, в состав которого входит не только сам текст, но и различные экстралингвистические факторы (знания, события, мнения, ценностные установки), играющие важную роль в понимании и восприятии информации» [2. С. 9]. Определяя данную категорию, Н. Д. Арутюнова употребляет емкую речевую формулу: «речь, погруженная в жизнь» [3. С. 136-137], - отмечая тем самым зависимость речи от коммуникативной
ситуации и ее социального и культурного фона. Как отмечает С. Г. Агапова, помимо собственно лингвистического употребления данного термина следует учитывать понимание дискурса как «дискурсивной практики», для которой актуален набор конкретных параметров, определяющих собственно разновидность дискурса; кроме того, обращается внимание на употребление термина «дискурс» применительно к виду коммуникации, «осуществляемому в максимально возможном отстранении от социальной реальности, традиций, авторитета, коммуникативной рутины и т. п. и имеющему целью критическое обсуждение и обоснование взглядов и действий участников коммуникации» [1. С. 151].
Следует отметить, что все упомянутые нюансы в понимании дискурса оставляют его в плоскости дихотомии с текстом как результатом дискурсивного процесса, связь же языка, дискурса и речи - сложная и нелинейная. Как отмечает Н. Ф. Алефиренко, «дискурсивное пространство определенным образом регламентировано и находится во взаимодействии с системой языка: «язык перетекает в дискурс, дискурс - обратно в язык» [2. С. 10]. Не менее важно и то обстоятельство, что система дискурса обусловлена, в том числе, «ценностносмысловыми оценками участников события», а «ценностно-смысловые отношения между концептуальными элементами дискурса вводят когнитивно-дискурсивные исследования в сферу лингвокультурологии» [2. С. 9]. В данном аспекте наиболее показательна та модель взаимодействия языка и дискурса, в которой используется текст в различных его ипостасях:
1) текст как результат дискурсивной деятельности;
2) текст как составляющая дискурса;
3) текст как основа дискурса (актуально для художественного дискурса определенного автора) и, наконец;
4) текст как источник дискурса и способ мотивации развития дискурсивной деятельности - прецедентный текст.
В современной дискурсивной практике отмечается широкий спектр прецедентных текстов, служащих «вторичными» маркерами текущих ситуаций, когда, следуя принципу экономии языковых средств, говорящий характеризует ситуацию путем вторичной проекции полного или трансформированного варианта культурно значимого текста, в пределах которой суть ситуации уже осмыслена и стереотипизи-
рована. Паремии как фольклорные афоризмы занимают особое место в ряду прецедентных единиц культуры, поскольку выражаемый ими стереотип имеет еще выраженное дидактическое воплощение.
Прецедентность текста паремии - это неотъемлемое свойство семантики народного афоризма, заключающееся в способности пословиц, поговорок, загадок и примет включаться в контекст, сохраняя при этом инвариантное (языковое) значение. Паремическая прецедентность обусловлена рядом функциональных, семантических и прагматических свойств народных афоризмов, в которых отражен результат многократного осмысления исходной жизненной ситуации или денотативного признака, лежащего в основе паремического значения. Прецедентные свойства паремий актуальны с точки зрения двух принципиальных позиций: при понимании их как (1) вторич-ность текста или фразеологического образа самих народных афоризмов и при указании на (2) потенциальную «готовность» пословиц, поговорок, загадок и примет участвовать в различного рода трансформациях и аллюзиях. Коммуникативное изящество и когнитивная содержательность фольклорных афоризмов делают их продуктивными единицами современного разговорного, публицистического и художественного дискурсов.
Рассмотрение паремий в рамках дискурсивных условий позволяет выявить ряд важнейших семантических характеристик народных афоризмов, в числе которых нюансы выявленной дискурсивной обусловленности смысла, которая возникает под влиянием собственно контекста, прагматической установки коммуникантов и когнитивного фона, обусловленного событийной основой дискурса (все в комплексе образует явление дискурсивной интенции). При этом, несмотря на широту спектра выражаемых смыслов, паремии достаточно предсказуемо «ведут себя» в различных дискурсах, поскольку их смысловая реализация во многом обусловлена исходной внутренней формой, которая для народных афоризмов является не просто мотивирующей основой, а образным воплощением той самой исходной стереотипной ситуации, которая порождает сам речевой прецедент.
Например, пословица Кнутом оглоблю не перешибешь [4. С. 414] выражает обобщенное паремическое значение «Против великой силы малая не поможет», мотивированное исходным
образом стереотипной ситуации. Исходная ситуация при этом соотносима с целым спектром жизненных ситуаций, в которых человек за неимением адекватных средств для борьбы пытается справиться с превосходящей его силой. Лексические компоненты пословицы, образная составляющая семантики которых формирует внутреннюю форму высказывания, - это те топики, образное представление которых способствует воспроизведению обобщенного паре-мического значения независимо от конкретной событийной основы дискурса. Так, на сайте Цензор.нет в рубрике Форум Украины встречается следующая прецедентная ссылка на данную пословицу (здесь и далее сохраняется авторская орфография): ...вот на лицо рыло ана-лов: кнутом и пряником, как в др. Риме. Ничего не изменилось с тех пор в борьбе за власть с соперником. Одной кнут, другому пряник... только вот кнутом оглоблю не перешибешь (censor. net.ua>forum/609675/pytali). Фрагмент взят из обсуждения назначения Порошенко министром экономики Украины. Стилистика данного фрагмента дискурса характеризуется высокой экспрессией, вольностями в оценках и выбираемых эпитетах, что, тем не менее, вполне согласуется с употреблением пословицы как культурно значимого и авторитетного аргумента, выражающего закономерность, подчеркнутую автором высказывания.
Интересно, что в наблюдаемом в выше приведенном фрагменте прагматически-рекомен-дательный «диалог» пословицы Кнутом оглобли не перешибешь и фразеологизма Кнутом и пряником, основанный, видимо, на доминировании образа кнута во внутренней форме данных единиц косвенно-производной номинации, обнаруживается и в других дискурсивных фрагментах. В частности, в статье, посвященной проблемам ценообразования на рынке дизельного топлива (журнал «Автоперевозчик». 2010. № 9 (120), наблюдается аналогичный «диалог образов» с попутной трансформацией пословицы: Кнут прянику помощник. Причем в сложившейся ситуации завершение спора вокруг формулы цены на нефтепродукты в результате шоковой терапии - дело вполне реальное: у регуляторов рынка появился теперь веский аргумент, который никакой оглоблей не перешибешь (transler.ru>Весь архив>..._ DT-_tixoje_leto_2010-go).
Весьма показательно, что рассмотренная трансформация пословицы сопровождается ассоциативно-контекстной метафоризаци-
ей исходного мотивировочного компонента - перешибить теперь уже невозможно не кнутом, а, напротив, оглоблей. При этом суть характеризуемой ситуации воспринимается вполне стереотипно, несмотря на явный (хотя и сложно сказать - намеренный или случайный) оксюморон. Впрочем, трактовка трансформации пословицы, наблюдаемой в данном случае, может быть совсем иной, поскольку в русском паремическом фонде присутствует и поговорка Оглоблей не перешибешь [5. С. 458], характеризующая крупного и физически крепкого человека, с которым сложно справиться даже с применением большой силы. Ссылка на данную поговорку нередко наблюдается в художественном дискурсе, например, в тексте исторической повести Рустама Саитова «Град Екатерины»: ...Здоров и ты, Петруха! Эвон вымахал! Оглоблей не перешибешь (nevajoumal.rmupload/tjoumal/files/
Neva...2012.pdf). Несколько иная трактовка поговорки обнаруживается в контексте произведения Андрея Караулова «Русский ад»: Его оглоблей не перешибешь, он же, как русская баба, Гриша. только у русской бабы, слушай, на все есть ответ. (moment-istini.ru>files/ images/Karaulov_Russkiy_ad).
Вместе с тем, уникальность прецедентного текста вообще и текста паремии в частности заключается в статусе законченного и самодостаточного продукта речемыслительной деятельности, единицы, внутренней формы которой достаточно для реализации смыслового ядра высказывания. Пословица - это текстема, способная к самостоятельному смысловому воплощению, поскольку ее содержание изначально прагматически ориентировано и может интерпретироваться в зависимости от шкалы оценки конкретной языковой личности, - отсюда субъективность в прочтении значения паремии и в формулировке выражаемой в ее тексте прагматической рекомендации.
К примеру, пословица Он бы и рад косить, да некому косу носить [4. С. 441] в случае актуализации темы «лени трудолюбия» может быть прочитана как рекомендация «выполнять работу самому от начала до конца, не уповая на то, что можно лениться в процессе работы», а случае доминирования антиномии «один -коллектив» пословица выражает рекомендацию «не уповать на коллектив, поскольку в работе каждый за себя отвечает». Но в обоих случаях иронический тон высказывания способствует реализации сходной оценки челове-
ка, который не может работать без помощника.
В иных случаях значение пословицы может быть интерпретировано «в русле» настоящей энантиосемии, когда предполагаемые прагматические рекомендации прямо противоположны по сути. Например, пословица Что посеешь, то и пожнешь, а что пожнешь, то и посеешь [4. С. 701] может быть аргументом как при отстаивании позиции «Если у человека что-то есть, то оно преумножится», так и при утверждении «Сколько ни старайся - из ничего что-то не получится». Таким образом, данная пословица вполне может быть аргументом для оправдания как действия, так и бездействия в оценке самого широкого спектра жизненных ситуаций.
Следует отметить, что отмеченная субъективность в трактовке выражаемого паремией смысла обусловлена исходной функциональной «двойственностью» плана содержания пословицы - с одной стороны, он представляет собой набор реальных и потенциальных значений и смыслов, репрезентируемых устойчивой формой в соответствии с потребностями дискурса, а с другой стороны, план содержания весьма прозрачно мотивирован внутренней формой как образом исходной ситуации, что при всей вариативности прочтения паремиче-ского значения не позволяет нарушить единства паремической текстемы.
Таким образом, интерпретация смысла, выраженного пословицей, многополярна по ряду причин:
1) прочтение ее содержания субъективно;
2) когнитивное основание пословицы поликонцептуально;
3) содержание паремии характеризуется потенциальной внутренней диалогичностью. Эта полифония в оценке и смысловой интерпретации в числе иных факторов оставляет паремии в актуальном дискурсивном поле современной коммуникации.
Действительно, при всей кажущейся архаичности пословиц из области «древностей»,
они доносят до нас в основном стереотипный характер оценки, оставаясь при этом неизменно актуальными не только в плане речевых аллюзий и структурно-семантических трансформаций, но и в качестве средства выражения индивидуальной позиции в ходе обсуждения значимых для этнокультурного сообщества событий.
Соответственно, современный паремиче-ский дискурс - это не только среда, порождающая клишированные единицы и обеспечивающая их «гибкую» трансформацию, но и некая синергетически организованная аргумента-тивная база национального языка, своеобразная сфера сохранения и трансляции образцов интеллектуального творчества, порожденного стремлением человека не только определять сущность и устанавливать взаимосвязь вещей, но и «испробовать на прочность» утверждения о закономерностях и следствиях, вытекающих из сложного многообразия наблюдаемых жизненных ситуаций.
Список литературы
1. Агапова, С. Г. К проблеме разграничения понятий «дискурс» и «текст» // Слово и текст: коммуникативный, лингвокультурный и исторический аспекты : материалы междунар. науч. конф. Ростов н/Д., 2009. С. 151-152.
2. Алефиренко, Н. Ф. «Живое» слово: проблемы функциональной лексикологии : монография. М., 2009. 344 с.
3. Арутюнова, Н. Д. Дискурс //
Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990. С. 136-137.
4. Мокиенко, В. М. Большой словарь русских пословиц / В. М. Мокиенко, Т. Г. Никитина, Е. К. Николаева. М., 2010. 1024 с.
5. Мокиенко, В. М. Большой словарь русских поговорок / В. М. Мокиенко, Т. Г. Никитина. М., 2008. 784 с.
