CC BY
50
йск». А вся правда в том, что все вы, кто пишет про технику и всякий бред не дружите с головой! Сначала покажи, что ты уверен в своих словах, потом говори, а не так...просто сидеть и голословить... В представленном комментарии автор проявляет свою эмоциональность, агрессивность по отношению к предыдущим комментаторам.
4. Тактика домысливания. Параметр домысливания характеризуется тем, что комментатор сочиняет свой текст на основе собственного опыта и прочитанной информации, тем самым развертывая тему исходного текста в выбранном русле.
Для вас слова «высокий рейтинг» и «неизменный рейтинг» - синонимы? 2. По поводу хромания экономики до падения цен на нефть - посмотрите статистику. Даже при высоких ценах на нефть рост экономики в последние годы (до падения) сильно замедлился. Росла на 2-3%, несмотря на высокие цены. Также замедлились рост зарплат, инвестиций и прочее. Да и вообще, даже если этого не считать, я не думаю, что можно назвать здоровой экономику, которая при падении цен на нефть летит к чертям и валюта... Толчком продуцирования следующего текста стал комментарий предыдущего коммуниканта. Автор начал обсуждать экономическое положение страны, о котором говорил предыдущий комментатор, однако в его комментарии отсутствует связь с первичным текстом, который выполняет лишь функцию стимула, поэтому данный комментарий продуцирован на основе субъективных факторов, с помощью тактики домысливания.
5. Тактика поэтичности. Тактика поэтичности отличается от других параметров субъективности эмоциональностью, экспрес-
Библиографический список
сивностью, поэтичностью. В таких текстах автор воплощает свое обыденное политическое видение проблемы в образной форме. Представим поэтический комментарий к исходному тексту «Казахстанцы шантажируют ЦИК, угрожая не прийти на выборы» новостного портала Dixinews. Уитель жизни просто и не сложно, до самой, самой учит и крепись. Тому, чему научит очень важно, учиться только в жизни не ленись! Но только он всему тебя научит, но выводы останутся с тобой. Иных она не сможет, не научит, и до конца останется не мну! Что президент не должен, не согласен, был обречён доверием людей. Вот результат бываает очень важен, ведь избирать другого был не смей!
В итоге с помощью персоноцентрического анализа вторичных текстов мы выявили ряд параметров персонного текстопо-рождения: ассоциативность, ироничность, агрессивность, домысливание, поэтичность.
Таким образом, по результатам лингвистического анализа политических интернет-комментариев были выявлены:
- текстовые и персонные факторы текстопорождения политических интернет-комментариев;
- тактики проявления текстового фактора - ключевые слова, копиальность содержания, копиальность формы, цитирование;
- тактики проявления персонного фактора - ассоциативность, ироничность, агрессивность, домысливание, поэтичность;
- представленные выводы связаны с обыденным политическим сознанием рядового носителя языка, в котором проявляются жизненный опыт, национальное своеобразие, уровень политической информированности языковой личности.
1. Михалева О.Л. Политический дискурс как сфера реализации манипулятивного воздействия: монографии. Иркутск, 2005.
2. Чернявская В.Е. Дискурс власти и власть дискурса: проблемы речевого воздействия: учебное пособие. В.Е. Чернявская. Москва, 2006.
3. Чудинов А.П. Политическая лингвистика: учебное пособие. Москва, 2006.
4. Зарипов Р.И. Метафорическое моделирование образа России в современном французском политическом дискурсе: монография. Москва, 2016.
5. Имплицитные и эксплицитные стратегии в восточноевропейском политическом дискурсе. Под редакцией А.П. Чудинова, Э.В. Будаева. Екатеринбург, 2014.
6. Кишина Е.В. Лингвоконфликтологический аспект описания обыденной лингвополитологии. Обыденное метаязыковое сознание и наивная лингвистика: сборник научных статьей. Кемерово, 2012.
7. Ваховский А.М. Интернет-технологии как фактор политического развития современной России. Автореферат ... кандидата политических наук. Тула, 2007.
8. Обыденное метаязыковое сознание: онтологические и гносеологические аспекты. Часть 1: коллективная монография. Ответственный редактор Н.Д. Голев. Кемерово, Барнаул, 2009.
9. Мельник Н.В., Мельник Н.В. Деривация русского текста: Лингвистические и персонологические аспекты. Москва, 2014.
References
1. Mihaleva O.L. Politicheskij diskurs kak sfera realizacii manipulyativnogo vozdejstviya: monografii. Irkutsk, 2005.
2. Chernyavskaya V.E. Diskurs vlasti i vlast' diskursa: problemy rechevogo vozdejstviya: uchebnoe posobie. V.E. Chernyavskaya. Moskva, 2006.
3. Chudinov A.P. Politicheskaya lingvistika: uchebnoe posobie. Moskva, 2006.
4. Zaripov R.I. Metaforicheskoe modelirovanie obraza Rossii vsovremennom francuzskom politicheskom diskurse: monografiya. Moskva, 2016.
5. Implicitnye i 'eksplicitnye strategii v vostochnoevropejskom politicheskom diskurse. Pod redakciej A.P. Chudinova, 'E.V. Budaeva. Ekaterinburg, 2014.
6. Kishina E.V. Lingvokonfliktologicheskij aspekt opisaniya obydennoj lingvopolitologii. Obydennoe metayazykovoe soznanie i naivnaya lingvistika: sbornik nauchnyh stat'ej. Kemerovo, 2012.
7. Vahovskij A.M. Internet-tehnologiikak faktorpoliticheskogo razvitiya sovremennojRossii. Avtoreferat ... kandidata politicheskih nauk. Tula, 2007.
8. Obydennoe metayazykovoe soznanie: ontologicheskie i gnoseologicheskie aspekty. Chast' 1: kollektivnaya monografiya. Otvetstvennyj redaktor N.D. Golev. Kemerovo, Barnaul, 2009.
9. Mel'nik N.V., Mel'nik N.V. Derivaciya russkogo teksta: Lingvisticheskie ipersonologicheskie aspekty. Moskva, 2014.
Статья поступила в редакцию 13.02.18
УДК 801.3:808.2
Kalenova N.A., Doctor of Sciences (Philology), senior lecturer, Volgograd State Technical University (Volgograd, Russia),
E-mail: n.a.kalyonova@yandex.ru
THE COGNITIVE-DISCURSIVE ASPECT OF PHRASEOLOGICAL ALLUSIONS. The cognitive-discursive status of phraseological allusion is studied as a mechanism of coding and decoding. The author compares the specifics of the functioning of a shortened phraseological unit and a word, and then shows the role of the phraseological unit component in creating a phraseological image. The author refers to terminology and tries to identify differences between phraseological allusion, ellipsis, shortening of the phraseological unit component composition. To illustrate the specifics of phraseological allusion, the author gives an example of the transformation of phraseological unit, which combines the replacement of the component and epitrop, as the epitrop function is similar to phraseological allusion. The phraseological allusion is understood as a result of the transformation of the linguistic unit, i.e. the phraseological meaning is obtained at the stage of understanding the text. The work suggests turning to experimental studies, since the result of the perception of the text shows the specifics of the picture of the world of the modern representative of culture.
Key words: phraseological allusion, cognitive-discursive phraseology, cognitive mechanisms of phraseological formation, structural-semantic transformations of phraseological units.
Н.А. Калёнова, д-р филол. наук, доц., Волгоградский государственный технический университет, г. Волгоград,
E-mail: n.a.kalyonova@yandex.ru
КОГНИТИВНО-ДИСКУРСИВНЫЙ АСПЕКТ ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКОЙ АЛЛЮЗИИ
В статье рассматривается когнитивно-дискурсивный статус фразеологической аллюзии, которая предстаёт как механизм кодирования информации с помощью фразеологической единицы с усечённым компонентным составом, а также её декодирования. Сопоставляя особенности функционирования лексемы и усечённой фразеологической единицы, автор показывает роль её компонента в актуализации фразеологического образа. Статья затрагивает проблему терминологии, в частности, предпринимается попытка развести определения фразеологическая аллюзия, эллипсис, усечение компонентного состава фразеологической единицы. Чтобы проиллюстрировать специфику фразеологической аллюзии, автор приводит пример преобразования фразеологической единицы, в котором сочетаются замена компонента и эпитроп, функции которого близки фразеологической аллюзии. Кроме того, поднимается проблема декодирования фразеологической семантики, поскольку в когнитивно-дискурсивном ракурсе фразеологическая аллюзия - это и результат, который достигается в результате восприятия и осмысления дискурсивной реализации фразеологической единицы. Предполагается, что именно экспериментальное исследование фразеологической аллюзии может пролить свет на особенности картины мира современного носителя лингво-культуры.
Ключевые слова: фразеологическая аллюзия, когнитивно-дискурсивная фразеология, когнитивные механизмы фраземообразования, структурно-семантические трансформации фразеологических единиц.
Фразеологическая аллюзия привлекает внимание учёных как один из самых интересных приёмов структурно-семантических трансформаций ФЕ [1; 2; 3; 4; 5; 6; 7; 8; 9 и др.]. Поскольку «аллюзия, - констатирует В.П. Москвин, - справедливо считается одной из наименее определённых категорий стилистики», указывая, что причина «видится прежде всего в недостаточном разведении ряда приёмов» [10, с. 37], подобные сложности в разведении некоторых смежных понятий обнаруживаются и в современной фразеологии, кроме того, недостаточно изучен когнитивно-дискурсивный статус фразеологической аллюзии.
«Приём дискурсивной аллюзии (франц. allusion < лат. alludere - 'подшучивать, намекать') во фразеологической игре слов состоит в использовании в конкретном дискурсе знаков, прямо или косвенно эксплицирующих образную составляющую фразеологического концепта» [11, с. 74 - 75]. Например: Я как-то писал Урусову от всей души и повторю это вам: для меня вопрос религии такой же вопрос, как для утопающего вопрос о том, за что ему ухватиться, чтобы спастись от неминуемой гибели, которую он чувствует всем существом своим (Л.Н. Толстой А.А. Толстой, между 5 и 9 февраля 1877 г., Ясная Поляна). Автор воплощает паремиологический образ утопающий хватается и за соломинку, используя не только слова-компоненты паремии, но и аллюзию к её значению: 'человек, попавший в безнадёжную ситуацию, пытается использовать все возможности, даже если очевидно, что это не даст результата' (Чтобы спастись от неминуемой гибели...). Далее в дискурсивное пространство вводится ФЕ хвататься за соломинку -'разг. ирон. будучи растерянным в тяжёлой ситуации, поспешно искать спасения, прибегая к крайнему средству, которое помочь не может': И религия уже года два для меня представляется этой возможностью спасения <...> А дело в том, что как только я ухвачусь за эту доску, я тону с нею вместе (Л.Н. Толстой А.А. Толстой, между 5 и 9 февраля 1877 г., Ясная Поляна). ФЕ, произошедшая от паремии путём «сворачивания», то есть сама являющаяся результатом усечения компонентного состава производящей единицы, в контексте подвергается структурно-семантической трансформации, а именно замене компонента соломинка на компонент доска. Лексема доска номинирует предмет более надёжный, чем соломинка, однако автор подчёркивает призрачность религии как средства спасения от «неминуемой гибели»: Я тону вместе с ней. Таким образом, анализируемый фразеологический контекст не содержит компонента за соломинку, однако значение единицы воспроизводится полностью, что характерно для фразеологической аллюзии.
Сравним с другими контекстами, в которых функционирует не компонент ФЕ, являющийся её доминантой, а лексема хвататься: Чтобы не хвататься за неподъемное и не размениваться по мелочам, говорят эксперты, лучше начать с переработки 120 тыс. т отходов (Н. Малетин. Потребительская корзина для мусора, 2003.); Голова идёт кругом: не знаешь, за что хвататься - за пелёнки или за конспекты (В. Токарева. Своя правда). Как видим, лексема не участвует в объективации фразеологического образа, а реализуется во втором значении 'несистематично делать что-нибудь, переходя от одного дела к другому (разг.)'. Иными словами, лексема хвататься в данных контекстах не задаёт воспроизведения фразеологического образа.
Фразеологическая аллюзия рассматривается как сложный когнитивный механизм: «Дискурсивная аллюзия метонимически актуализирует когезивный потенциал, имплицитно присущий любой фраземе: по одному или нескольким компонентам фраземы в языковом сознании всплывает целостный концепт» [11, с. 74 -75]. Рассматривая эллипсис и фразеологическую аллюзию как типы преобразований ФЕ, Е.В. Крепкогорская указывает, что «одним из наиболее заметных изменений состава фразеологических оборотов является их сокращение» [3, с. 90]. Итак, функционирование ФЕ в усечённом виде как а) фразеологическая аллюзия, б) структурно-семантическая трансформация усечения компонентов или компонента ФЕ, а также в) эллипсис, а именно диахронический и синхронный эллипсис.
Фразеологическая аллюзия, как представляется, - это 1) когнитивно-дискурсивный механизм воспроизведения ФЕ по опорному компоненту / компонентам; 2) это эффект, результат, возникающий в при синхронном эллипсисе, который, в свою очередь, является приёмом преобразования ФЕ, основанном на усечении компонента / компонентов. Поскольку суть фразеологической аллюзии заключается в том, что сознание воспринимающего субъекта воспроизводит хранящийся в его памяти фразеологический образ [9, с. 56], в обоих случаях фразеологическая аллюзия - это явление сферы сознания, определяющееся лингвокреативными способностями носителя культуры, а также возможностями фразеологии как ресурса языка.
Двойственность когнитивно-дискурсивная фразеологической аллюзии заключается в том, что автор задаёт языковую игру, осознанно или неосознанно преобразуя ФЕ путём усечения компонента или компонентов, а читатель распознаёт принципы этой игры, вовлекается в неё и декодирует смысл фразеологического контекста. Оба действия, и кодирование, и декодирование фразеологического смысла, базируются на таких главных свойствах фраземного знака, как воспроизводимость, образность, целостность значения.
В связи с этим актуальным становится вопрос о том, как современный носитель лингвокультуры воспринимает эту языковую игру, воспроизводится ли в его сознании фразеологический образ. В данном случае контекстуальная реализация ФЕ представляет собой развёрнутую метафору, которая лежит в основе фразеологического образа. Иными словами, даже если читатель не распознаёт в данном контексте фразеологическую аллюзию, он имеет возможность воссоздать метафорический образ.
Рассмотрим интересный в ракурсе анализируемой проблемы контекст: Почему вам кажется, что пробежавший между нами бык оставил какой-то след? Я никакого не чувствую, как и писал, кроме раскаяния. И поверите ли, что поминаю ваши слова теперь и чувствую, что всё это нужно было мне для моего смирения (Л.Н. Толстой А.А. Толстой, 7 или 8 декабря 1872 г., Ясная Поляна). Подвергшаяся структурно-семантической трансформации ФЕ чёрная кошка пробежала - 'разг. экспрес. произошла неожиданная размолвка между кем-либо' - демонстрирует пример замены компонента кошка на компонент бык. При этом сложность представленного преобразования в том, что для успешного декодирования должна быть распознана ФЕ в целостности её компонентов, что по механизму напоминает аллюзию, а затем распознана замена компонента.
Лексема бык на момент включения её в качестве компонента в формальную структуру ФЕ имеет смысловую структуру, коннотативный макрокомпонент которой обогащён эмотивно-оценочными и ассоциативно-образными семами, актуальными для адресанта и адресата эпистолярного дискурса. Речь идёт об эпитропе, смежном с аллюзией явлении, представляющем собой механизм воспроизведения целой коммуникативной ситуации по опорному знаку. В эпистолярии эпитроп обеспечивает когезию эпистолярного диалога и выявляет общность картин мира коммуникантов. В анализируемом примере лексема бык имеет для коммуникантов актуальные насыщенные коннотации, связанные с совместно пережитым опытом, соответственно, является примером включения эпитропа в процесс структурно-семантической трансформации ФЕ.
Фразеологическая аллюзия исследуется как механизм кодирования и не изучена экспериментально как результат декодирования. Так, можно предположить, что в разных аудиториях, отличающихся по ключевым критериям, могут быть разные результаты декодирования, поскольку не столько семантические, внутренние, факторы определяют результат декодирования, сколько факторы, зависящие от языковой картины мира носителя языка и его лингвокреативных способностей. Например, проблема перевода ФЕ связана с тем, что «достаточно часто даётся прямой перевод, никак не связанный с образным смыслом, отражённом в первоисточнике, или с опорой на отдельное слово»
Библиографический список
[12, с. 388], что свидетельствует об отсутствии воспроизводимой единицы, содержащей данные компоненты, в языковой картине мира говорящего. То же можно сказать о носителе языка, не имеющем в своём тезаурусе единицы с заданным компонентным составом или затрудняющемся в образном восприятии речи.
Таким образом, в когнитивно-дискурсивном аспекте фразеологическая аллюзия - это средство компрессии дискурса, поскольку объективация информации обеспечивается меньшим количеством единиц, средство создания вертикального контекста, так как формально выраженные компоненты ФЕ проецируют фразеологический образ, её внутреннюю форму, могут актуализировать ассоциативно-образные смыслы и т.д., поэтому «для её адекватного понимания необходимо обладать достаточными лингвистическими знаниями и языковым чутьём, чтобы иметь возможность извлечь необходимую для идентификации ФЕ информацию из долговременной памяти» [7, с. 72]. Лингвокреативная деятельность адресата сообщения обусловлена тем, что «фразеологическая аллюзия в художественном дискурсе проецирует несколько векторов расширения смысла» [6, с. 288]. Восприятие компонентов «маркированных формально и содержательно принадлежностью определённому фразеологизму, благодаря устойчивым ассоциативным связям вызывает имплицитное присутствие в сознании адресата фразеологической единицы в целом, ассоциирующейся с конкретизированной ситуацией» [4, с. 123].
1. Aлешко-Oжевская С.С. Фразеологический состав английского языка и проблемы аллюзивности художественного текста. Диссертация ... кандидата филологических наук. Mосква, 2006.
2. Гусева Л.Д. Библейская фразеология в стихотворных текстах Н.И. Глазкова. Верхневолжский филологический вестник. 2017; 1: 43 - i9.
3. Крепкогорская Е.В. Контекстуальное использование трансформированных фразеологических единиц с растительным компонентом в русском и английском языках. Вестник Казанского государственного университета культуры и искусств. 2011; i: 89 - 92.
i. Mелерович A.M., Блинова Е.В. Психолингвистический механизм спонтанного семантического анализа фразеологизмов и его реализация в художественной речи. Вестник Костромского государственного университета им. H.A. Некрасова. 2007; 2: 117 - 12i.
5. Mелерович A.M., Кидярова Е.Е. Структура и концептуальное содержание фразеологических конфигураций в поэтических произведениях ИА Бродского. Русское слово. Ярославль, 2008: 388 - 395.
6. Осадчая M.K Когнитивные аспекты авторского «перекодирования» фразеологической семантики в художественном дискурсе
0. Mандельштама. Устойчивые фразы в парадигмах науки. Тула, 2015: 287 - 291.
7. Федуленкова Т.Н. Окказиональное стилистическое преобразование фразеологических единиц. Актуальные проблемы германистики, романистики и русистики. 2015; 1: 69 - 73.
8. Байрамова Л.К. Фразеологическая аллюзия в произведениях В.И. Ленина. Филологические науки. 1985; 5: 15 - 17.
9. Naciscione A. Stylistic Use of Pfraseological Units in Discours. Amsterdam: Philadelphia, 2010.
10. Mосквин В.П. К уточнению понятия «аллюзия». Русская речь. 20^; 1: 37 - 43.
11. Aлефиренко Н.Ф. Когнитивно-дискурсивные механизмы языковой игры в сфере фразеологии. Учёные записки Таврического национального университета им. В.И. Вернадского. 2012; Т. 25, № 2: 70 - 75.
12. Трофимова Е.Б., Пелевина A.A. Языковые и когнитивные стратегии, используемые носителями языка при опознавании корейских фразеологизмов в пословном переводе. Мир науки, культуры, образования. 20^; 6 ^9): 386 - 388.
References
1. Aleshko-Ozhevskaya S.S. Frazeologicheskij sostav anglijskogo yazyka i problemy allyuzivnosti hudozhestvennogo teksta. Dissertaciya ... kandidata filologicheskih nauk. Moskva, 2006.
2. Guseva L.A. Biblejskaya frazeologiya v stihotvornyh tekstah N.I. Glazkova. Verhnevolzhskij filologicheskij vestnik. 2017; 1: - i9.
3. Krepkogorskaya E.V. Kontekstual'noe ispol'zovanie transformirovannyh frazeologicheskih edinic s rastitel'nym komponentom v russkom i anglijskom yazykah. Vestnik Kazanskogo gosudarstvennogo universiteta kul'tury i iskusstv. 2011; i: 89 - 92.
i. Melerovich A.M., Blinova E.V. Psiholingvisticheskij mehanizm spontannogo semanticheskogo analiza frazeologizmov i ego realizaciya v hudozhestvennoj rechi. VestnikKostromskogo gosudarstvennogo universiteta im. N.A. Nekrasova. 2007; 2: 117 - 12i.
5. Melerovich A.M., Kidyarova E.E. Struktura i konceptual'noe soderzhanie frazeologicheskih konfiguracij v po'eticheskih proizvedeniyah
1.A. Brodskogo. Russkoe slovo. Yaroslavl', 2008: 388 - 395.
6. Osadchaya M.N. Kognitivnye aspekty avtorskogo «perekodirovaniya» frazeologicheskoj semantiki v hudozhestvennom diskurse O. Mandel'shtama. Ustojchivye frazy v paradigmah nauki. Tula, 2015: 287 - 291.
7. Fedulenkova T.N. Okkazional'noe stilisticheskoe preobrazovanie frazeologicheskih edinic. Aktual'nye problemy germanistiki, romanistiki i rusistiki. 2015; 1: 69 - 73.
8. Bajramova L.K. Frazeologicheskaya allyuziya v proizvedeniyah V.I. Lenina. Filologicheskie nauki. 1985; 5: 15 - 17.
9. Naciscione A. Stylistic Use of Pfraseological Units in Discours. Amsterdam: Philadelphia, 2010.
10. Moskvin V.P. K utochneniyu ponyatiya «allyuziya». Russkaya rech'. 201i; 1: 37 - i3.
11. Alefirenko N.F. Kognitivno-diskursivnye mehanizmy yazykovoj igry v sfere frazeologii. Uchenye zapiski Tavricheskogo nacional'nogo universiteta im. V.I. Vernadskogo. 2012; T. 25, № 2: 70 - 75.
12. Trofimova E.B., Pelevina A.A. Yazykovye i kognitivnye strategii, ispol'zuemye nositelyami yazyka pri opoznavanii korejskih frazeologizmov v poslovnom perevode. Mir nauki, kul'tury, obrazovaniya. 201i; 6 ^9): 386 - 388.
Статья поступила в редакцию 14.03.18
УДК 82
Kanarskaya E.I., postgraduate, Department of Russian Literature, Institute of Philology and Journalism, Lobachevsky State
University of Nizhni Novgorod (Nizhni Novgorod, Russia), E-mail: ek-uf@yandex.ru
THE PROBLEM OF FATE IN PLAYS BY N.V. KOLYADA. The article analyzes forms of literary realization, the basics and the ideological meaning of the phenomenon of fate, or destiny, in plays by the modern playwright N.V. Kolyada. The author comes to the conclusion that the fate is an integral element of the imaginative world of plays by N.V. Kolyada, which exists in two interconnected polar forms. On the one hand, the destiny in playwright's literary system appears as the faceless, irreal, chaotic force destroying natural ontological and axiological foundations of the world and establishing "anti-order". As a result, life of the characters completely submits to the platitude, soullessness which could be overcome only beyond the veil. On the other hand, in a number of plays by
