CC BY
39
4. Кубрякова Е.С. ДемъянковВ.З., Панкрац Ю.Г., Лузина Л.Г. Краткий словарь когнитивных терминов. М., 1996. С. 90.
5. Lakoff G., Johnson M. Philosophy in the Flesh: the embodied mind and its challenge to Western thought. N. Y., 1999.
6. Минский М. // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 23. Когнитивные аспекты языка. М., 1988. С. 281-309.
7. Филлмор Ч // Там же. С. 52-92.
8. Шенк Р., БирнбаумЛ., Мей Дж. // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 24. Компьютерная лингвистика. М., 1989. С. 32-47.
9. Fauconnier G., Turner M. The Way We Think: conceptual blending and the mind’s hidden complexities. N. Y., 2002.
10. Панкрац Ю.Г. Пропозициональная форма представления знаний // Язык и структуры представления знаний. М., 1992. С. 78-97.
11. Степанов Ю. С. Константы: Словарь русской культуры. М., 2004.
12. Болдырев Н.Н. // Методологические проблемы когнитивной лингвистики. Воронеж, 2001. С. 25-36.
13. Соссюр Ф. де Труды по языкознанию. М., 1977. С. 56.
14. Куликов В.Г. // Лингвистические парадигмы и лингводидактика. Иркутск, 2004. С. 282-289.
15. LangackerR.W. Concept, Image, and Symbol: the cognitive basis of grammar. Berlin, 1990.
16. Langacker R.W. Foundations of Cognitive Grammar. V. 1. Theoretical Prerequisites. Stanford, 1987.
17. Taylor J.R. Cognitive Grammar. Oxford, 2002.
18. Trudgill P. Dialects in Contact. Oxford, 1986.
19. Talmy L. Toward a Cognitive Semantics. 2 vols. Cambridge, Mass., 2000.
20. Hartley L.C., Preston D.R. // Standard English: the widening debate. L., 1999. P. 207-238.
21. Preston D.R. // Language Variation in North American English: research and teaching. N. Y., 1993. P. 105-118.
22. Куликов В.Г. Когнитивные основы диалектной вариативности. Тамбов, 2005.
23. Карасик В.И. Языковой круг: личность, концепт, дискурс. Волгоград, 2002.
24. Aitchison J. Language Change: progress or decay? Cambridge, 2001.
25. Eimas P.D., Corbit J.D. // Cognitive Psychology. 1973. V. 4. P. 99-109.
26. Cruse D.A. Meaning in Language: an introduction to semantics and pragmatics. Oxford, 2000.
27. Labov W. Principles of Linguistic Change. V. 1. Internal Factors. Oxford, 1994. P. 185.
28. Weinreich U. On Semantics. Philadelphia, 1980. P. 45.
29. Fauconnier G. Mental Spaces. N. Y., 1985.
30. Болдырев H.H. // Матер. 2 Междунар. шк.-семинара по когнитив. лингвистике. Ч. 1. Тамбов, 2000. C. 11-17.
31. Harvard Dialect Survey / By B. Vaux, S.A. Golder, R. Starr, B. Bolen. Режим доступа: http:// cfprod01.imt.uwm.edu/Dept/FLL/linguistics/dial ect/index.html. Загл. с экрана.
Поступила в редакцию 30.08.2005 г.
КОГНИТИВНАЯ СУЩНОСТЬ ЯЗЫКОВЫХ КАТЕГОРИЙ, ОПРЕДЕЛЯЮЩИХ КОНЦЕПТУАЛИЗАТОРА
О.В. Магировская
Magirovskaya, O.V. The cognitive nature of linguistic categories defining the conceptualiser. The article discusses one of the topical issues in cognitive linguistics - linguistic categorisation. Cognitive activity is vividly revealed in a group of categories determining a conceptualiser. These lexico-grammatical categories enable tracing some peculiarities of his/her active role in the language, analysing the creative character of using linguistic means and determining the extent to which she/he is represented in it.
Проблема соотношения и взаимодействия языковых единиц и лежащих в их основе структур знаний требует дальнейших лингвистических исследований и решений.
Опираясь на разработки предшествующих направлений языкознания и данные дру-
гих наук, когнитивная лингвистика позволяет по-новому посмотреть на язык и его сущность. Данное направление открывает возможность увидеть мир «живого» языка, неразрывно связанного с человеком и окружающей человека реальной действительно-
стью, от чего научные представления о данном сложном явлении становятся гораздо полнее и многограннее.
Одним из перспективных направлений, которое находится в стадии активной разработки, является исследование проблем языковой категоризации. Несмотря на факт существования хорошей методологической базы исследований, большого количества работ, в которых даются классификации категорий, анализируется их статус, описываются отдельные категории, многомерность предмета исследования оставляет достаточно много нерешенных проблем. В ряде случаев выполненные исследования пересматриваются с новой точки зрения. Так, например, в настоящее время назрела насущная необходимость анализа языковых категорий с точки зрения их антропоцентрической направленности, когда языковая категория рассматривается не как нечто абстрактное, включающее в себя определенный ряд языковых единиц или знаков и таким образом включенное в систему взаимоотношений с другими языковыми категориями, а как определенная языковая сущность, отражающая потребности человека в выражении тех или иных смыслов и отношений.
Дж. Лакофф в одном из своих, ставших классическим, трудов писал, что объекты объединяются в категории на основе общности признака. Соответственно категории определяются наличием общих свойств (properties) [1].
Человек в процессе своей когнитивной деятельности осуществляет два основных типа категоризации - категоризацию языковую и мыслительную. Вопрос о соотношении данных типов категоризации решается в рамках одной из центральных проблем языкознания - проблемы соотношения языка и мышления. Очень активно данный вопрос разрабатывался в отечественном языкознании в первой половине XX века в работах И.И. Мещанинова, А.А. Шахматова, А.А. По-тебни, И.А. Бодуэна де Куртенэ.
Оба типа категоризации имеют свою специфику. Их автономность очевидна. Тем не менее, в силу тесной связи языка и человека, опосредованной сознанием последнего, в реальной действительности данные типы категоризации находятся в постоянном взаимодействии.
Факт двойственной природы языковых категорий отражен в теории И.И. Мещанинова о понятийных категориях (в современной науке этот термин чаще используется в формулировке «семантические категории»), под которыми он понимает семантически выделяемые языковые категории, лежащие в основе грамматических категорий с присущими им формально отличительными показателями. И.И. Мещанинов отмечает, что каждая такая категория непременно заключает в себе как сторону мышления (и шире, сознания), так и сторону языковой реализации: «понятийные категории <...> оказываются также и категориями сознания, в том или ином виде выражающимися в языке. В то же время они же оказываются и языковыми категориями, поскольку выявляются именно в языке» [2]. Так происходит связь «языкового материала с общим строем человеческого мышления» [3].
Языковая категоризация вторична по отношению к категоризации мыслительной. Она всегда подчинена потребностям человека. Для ее осуществления человеку необходимо сначала познать и определенным образом осмыслить окружающий мир в своем сознании. Именно поэтому в любой языковой категории обязательно отражаются общие категории мышления и нормы существующего сознания [4].
Лингвистическая категоризация неоднородна. Методологически представляется правомерным классифицировать типы категоризации по языковым уровням, и, соответственно, говорить о лексической (семантической), грамматической и синтаксической категоризации.
Хорошо разработанной группой категорий является группа семантических категорий. Не меньший интерес представляют и категории грамматические. Когнитивные исследования последних лет подтверждают неотрывность грамматики от семантики. Чисто грамматических категорий практически не существует. Они проникнуты смыслом, за ними стоят определенные ментальные процессы, ментальный опыт. Еще В.В. Виноградов писал, что «грамматические и лексические формы и значения органически связаны, постоянно влияют друг на друга. Поэтому изучение грамматического строя языка без учета лексической его стороны, без учета
взаимодействия лексических и грамматических значений невозможно» [5].
В настоящее время грамматические категории, как правило, рассматриваются в тесной связи с семантикой и, соответственно, анализируются как продукты языковой категоризации смешанного типа - лексикограмматической категоризации. Так грамматические концепты входят в семантическое пространство языка как его неотъемлемая часть. Осуществляя внутренние концептуальные связи, они позволяют языку быть организованным в систему и выполнять свои основные функции.
Современная когнитивная наука значительно расширяет взгляды теоретиков прошлого столетия, выводя языковые значения (и, следовательно, языковые категории) за рамки их взаимодействия в целостной системе языка. Языковая категория рассматривается гораздо шире как отражающая потребности человека (концептуализатора) в процессе осмысления им окружающего мира.
Все языковые средства, используемые для вербальной репрезентации категории, выступают как члены данной категории. Одновременно языковые единицы одной категории в силу своей полифункциональности могут входить в ряд других категорий. Данный факт, с одной стороны, усложняет исследование языковых категорий, а с другой стороны, в определенной степени обогащает их содержание.
Антропологическое направление современной когнитивной лингвистики расставило новые приоритеты в исследовании языка, что позволило интерпретировать языковые явления (и категории в частности) не только как элементы (категории) изолированной знаковой системы, но и как факторы, отражающие различные стороны жизни человека и общества. На первый план стали выдвигаться проблемы, связанные с человеческим фактором в языке.
Соответственно, языковые категории стали рассматриваться в их соотношении с человеком, выступающим в роли концептуализатора, активно участвующего в процессах созидания и познания. В процессе речевой деятельности человек всегда испытывает потребность передать какую-то часть своего когнитивного опыта. Такая потребность диктуется условиями коммуникации и реализу-
ется путем выбора концептуализируемой области и ракурса ее рассмотрения в соответствии с приоритетами, интересом, степенью познания описываемого фрагмента реальной действительности. Уже сам этот факт доказывает, что всегда за каждым осмысливаемым и вербализуемым фрагментом стоит такая постоянная эгоцентрическая координата, как «я» концептуализатора. Вокруг данного концепта формируется целый ряд категорий. Особую группу категорий составляют категории, определяющие концептуализатора. Одной из категорий данной группы является категория детерминации.
Категория детерминации закреплена в системе языка. Она с полным правом обладает категорийным статусом в силу того, что она соотносится с определенным значением и имеет собственное языковое выражение в виде конкретных языковых знаков.
Наличие концептуализатора - непременное условие коммуникации и, соответственно, языка. Присутствие концептуализатора в языке определяет основной смысл категории детерминации. Соответственно, данная категория с особой силой репрезентирует триаду «человек - его мир - язык». Особенность представленности данной триады с помощью вышеуказанной категории следующая: человек представлен в языке как активное начало, концептуализатор, а его мир - это он сам, его присутствие в языке.
Высокая степень лексико-грамматической спаянности английского языка позволяет предположить, что антропоцентричность категории детерминации (как и целого ряда других категорий) в данном языке гораздо сильнее. Данная категория «сеткой» накрывает язык, присутствуя в высказываниях благодаря центральным членам категории - артиклю и личным местоимениям.
Сложность феномена «человек в языке» во многом определяет содержательную глубину и структурное многообразие категории, что, в свою очередь, позволяет объединить в рамках данной категории различные части речи и отдельные лексические единицы на основе определенного сходства.
Наличие разнообразных средств выражения категории детерминации (как грамматических, так и лексических) определяет ее комплексность и значительно усложняет анализ. С одной стороны, вербализующие
данную категорию языковые знаки функционируют в речи как отдельные слова и соответственно имеют собственное лексическое значение и определенным образом сочетаются с другими языковыми знаками. С другой стороны, большинство из них являются дейктически ориентированными знаками, функция которых заключается в смещении и фиксации дейктической ориентации речи, что позволяет соотносить высказывания с говорящим лицом и указывать на определенную степень ориентации на него.
Присутствие концептуализатора выражено в языке с разной степенью эксплицит-ности. Данный факт еще раз указывает на активность и избирательность человека, порождающего высказывание.
Несмотря на то, что каждое из языковых средств данной категории передает ее содержание, оно характеризуется своими специфичными признаками (семантикой, частеречной принадлежностью, сочетаемостью и так далее). Это приводит к тому, что каждый раз передается разный аспект категории. Следовательно, извлекая ту или иную языковую единицу категории, концептуализатор производит целый ряд мыслительных действий, выбирая наиболее подходящую единицу. Соответственно, каждая единица активизируется и пропускается сознанием человека в момент принятия решения выбора в пользу одного из потенциально возможных знаков, могущих служить для репрезентации «я» концептуализатора. Тем самым, в языке отражается сам концептуализатор - сущность разумная, способная осмысливать и оценивать происходящее. Принадлежа миру, лежащему вне языка, он навязывает языку мир, присутствуя в мире и языке, начиная и замыкая на себе триаду «язык - человек - окружающая реальность».
Отношения «язык - человек-концептуали-затор» в рамках данной категории представ-
ляется целесообразным рассматривать «в контексте речевой реализации, относящейся к внутриязыковой среде, и речевой ситуации, относящейся к среде внеязыковой» [6].
Таким образом, категории, определяющие концептуализатора, характеризуют
осознанную когнитивно-языковую деятельность человека. Их наличие в языке служит доказательством идеи В. фон Гумбольдта о том, что мыслительная деятельность и язык создают только такие формы, которые могут удовлетворить их обоих. Язык путем вербализации данной категории, установившейся в ходе активного, деятельного познания мира, отражает непременное присутствие концептуализатора в осмыслении действительности, происходящей в человеческом сознании в результате когнитивной деятельности человека. Соответственно, когнитивный анализ категорий, определяющих концептуализатора, позволит дать достаточно полное и объемное представление об особенностях представленности человека в языке.
1. Lakoff G. Women, Fire & Dangerous Things: What categories reveal about the mind. Chicago, 1990.
2. Мещанинов И.И. Члены предложения и части речи. М., 1978. С. 240.
3. Бондарко А.В. Теория значения в системе функциональной грамматики: на материале русского языка. М., 2002. С. 81.
4. Мещанинов И.И. // Тр. Военного ин-та
иностран. языков. М., 1945. Вып. 1. С. 5-17.
5. Виноградов В.В. Русский язык (грамматическое учение о слове). М., 1972. С. 12.
6. Бондарко А.В. // Теория функциональной грамматики: введение, аспектуальность, временная локализованность, таксис. М., 2001. С. 9-10.
Поступила в редакцию 10.09.2005 г.
