CC BY
800
ПСИХОЛОГИЯ СОВЛАДАЮЩЕГО ПОВЕДЕНИЯ
УДК 159.942
Крюкова Татьяна Леонидовна
доктор психологических наук, профессор Костромской государственный университет им. Н.А. Некрасова
kaf_sozpsi@ksu. edu.ru
КОГНИТИВНАЯ ПСИХОЛОГИЯ СОВЛАДАНИЯ С ОДИНОЧЕСТВОМ*
Раскрывается цель, задачи, методы и результаты исследования когнитивной оценки одиночества и ее искажений у людей разного возраста и разной социальной принадлежности. Особый акцент сделан на одиночестве в семейном контексте и в супружеских отношениях. Показаны сходства и отличия полученных результатов от имеющихся в мировой психологии.
Ключевые слова: одиночество, когнитивная оценка, стратегии совладающего поведения, семейный контекст, когнитивные и социально-психологические детерминанты.
Ш стоящая перед нашим исследовани-
- лучше понять, каковы отношения жду чувством / состоянием одиноче-и с ним совладать. Это связано с изучением тенденций в когнитивной оценке уровня одиночества людей разного возраста, пола, социальной принадлежности, которые по-разному совладают/не совладают с ним. Проверялись гипотезы о том, что дефицит отношений с другими людьми является субъективным, т.е. так воспринимаемым и нередко искажающим реальную картину социальной жизни человека. Одним из самых сложных моментов исследования является определение источников искажения субъектом когнитивной оценки уровня своего одиночества, ведущих к не-совладанию с ним, и истинных мотивов и потребностей, которые стоят за этим (например, жажда внимания и лидерства в семье и др.).
Нами поставлены и пока только частично решены следующие фундаментальные исследовательские задачи: 1) эмпирическое изучение когнитивного оценивания своего одиночества с помощью трех видов оценки по Р. Лазарусу; для ее решения было организовано и проведено несколько (восемь) эмпирических исследований оценки субъектом своего уровня одиночества и усилий совладать с ним в разных выборках по возрасту, социальному статусу, социально-демографическим характеристикам; 2) исследование возможных вариантов личностной детерминации такого оценивания в связи с поколенческими, гендерными, культурными, социально-демографическими характеристиками испытуемых. Особый акцент делается на изучении данного феномена у людей пожилого возраста, стигматизированных выборок, активных пользователей Интернета и др. Данный феномен изучался у членов семей (детей-родителей, мужей-жен), у партнеров по романтическим отношениям, у подростков и людей пожилого возраста, у активных пользователей Интернета; 3) изучение ресурсов совлада-
ния с одиночеством через коррекцию неадекватной оценки, включения в социально-продуктивное общение и взаимодействие другими, обращение субъекта к источникам доверия и любви внутри и вовне себя; 4) исследование онтогенеза способности быть одному и хорошо себя чувствовать, не исключая при этом, способности принадлежать и взаимодействовать. Две последние задачи мы скорректировали: поставлена и выполнена новая задача 3 - изучение ситуационных детерминант одиночества в особых жизненных ситуациях: при вахтовом графике работы мужчины в семье; после рождения в семье второго ребенка, при измене романтического партнера, при деструктивной (т.е. ненадежной) привязанности к романтическому партнеру; при потере домашнего любимца - многолетнего члена семьи (собаки, кошки и др.). Задача 4 -изучение ресурсов совладания с одиночеством через коррекцию неадекватной его оценки, обращение субъекта к источникам доверия и любви внутри и вовне себя - как носящая, скорее, психотерапевтический характер была переформулирована: существуют ли и какие ресурсы совладания с одиночеством и коррекции неадекватной его оценки?
Результаты теоретического междисциплинарного изучения проблемы свидетельствуют о том, что, во-первых, состояние одиночества всегда представляется как двойственная диалектическая проблема - ресурсности бытия субъекта и, одновременно, его дефицитарности. Во-вторых, одиночество наиболее интенсивно и продуктивно изучается в современной когнитивной, в когнитивной социальной, и в социальной психологии, хотя клиническая психология и когнитивно-поведенческая психотерапия вносят существенный вклад в развитие его понимания (Beck, 1975; Burns, 1980) в связи с необходимостью модифицировать неадаптивные когнитивные процессы, связанные с его оценкой, самооценкой и оценкой своих отношений с другими. А. Бек ввел понятие когнитивных искаже-
* Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ № 12-06-00135-а.
ний - cognitive distortions (1960-е гг.), которые теперь начинают связывать с тем, насколько эффективно человек совладает со стрессом [электронный ресурс: http://psychcentral. com/lib/2009/15-common-cognitive-distortions; Tagg, John, 2005]. К ним относят ошибки мышления, т.е. когнитивные паттерны восприятия и оценки, например, сверх-обобщение, обесценивание очевидно позитивного, чрезмерные негибкие ожидания, «чтение мыслей» другого человека и т.д.
Исследователи чаще всего связывают одиночество с негативными состояниями человека - стрессом и напряженностью, ощущением неблагополучия, явно проявляющимися во взаимоотношениях (Pressman и Cohen, и др., 2005; Tornstam, 1992; Прохоров А.О., 2011 и др.), в том числе, с близкими людьми (Hawkley и др., 2000, 2005). Когнитивно-поведенческий подход в социальной психологии подчеркивает важность личных убеждений, социальных представлений и установок в детерминации поведения одиноких людей (Manis, M. 2008). В западной социальной психологии неплохо описано несоответствие между одиночеством индивида и количеством его социальных связей в реальности (в социальной сети) (Bersheid и Reis, 1998; Майерс, 2007). Основным источником вдохновения для описания теорий одиночества в отечественных работах до сих пор является сборник «Лабиринты одиночества», составленный Н.Е. Покровским в 1989 г. на основе перевода англоязычных источников; существует немного оригинальных и репрезентативных исследований по одиночеству. Практически отсутствуют работы об одиночестве в семье, которое становится фактором риска, как для индивида, так и для целостности семьи как группы. Западные ученые выделяют виды одиночества: семейное, социальное, романтическое (Bernardon,
S. и др., 2011), изучают их в лонгитюдных исследованиях (одно из самых известных - Cacioppo J.T. и коллеги из Чикаго, 2002-2012), установили влияние одиночества на социальные когниции, эмоции, личностные процессы, субъективное благополучие и здоровье. Показано: у здоровых людей воспринимаемое (субъективно оцениваемое) одиночество - это более важный предиктор негативных последствий для здоровья, чем реальная (объективная) социальная изоляция.
Исследование позволило нам укрепить наше понимание одиночества: это воспринимаемый дефицит в социальных и межличностных отношениях, которые субъект определяет как неудовлетворяющие его потребности; результат его когнитивноэмоциональной оценки своих социальных связей, отношений (социальной сети), которые качественно неадекватны или количественно невелики.
Методы и подходы, использованные в исследовании. Теоретическая база исследования, основанная на интеграции когнитивно-поведенческого и со-
циально-психологического подходов в понимании одиночества и совладающего поведения, позволяют на основе взаимного обогащения данных подходов получать более обоснованные результаты.
В качестве методов исследования нами были использованы интервью, проективный рисунок, методика ТАТ, незаконченные предложения. Также применялись разработанная нами анкета и ряд опросников: модифицированная шкала измерения одиночества UCLA Д. Рассела, Л.Э. Пепло, 1980, экспресс-опросник измерения копинг-стратегий Brief Cope Ч. Карвера (C. Carver, 1997), Шкала субъективного благополучия (ШСБ) Perrudet-Badoux, Mendelsohn и Chiche (1988), Опросник измерения романтической привязанности у взрослых (ОРПВ) - MultiItem Measure of Adult Romantic Attachment - MIMARA) авторов Brennan K.A. и Shaver P.R., 1995, адаптирован Екимчик О.А., Крюковой Т. Л., 2008; опросник Опыт близких отношений (адаптация Т.В. Казанцевой, В.Н. Куницыной, 2008); Опросник способов совладания (Р. Лазарус, С. Фолкман, 1988, адаптирован Т.Л. Крюковой, Е.В. Куфтяк, 2004). Существенный вклад в верификацию результатов внес метод обобщения независимых экспертных оценок, когда экспертами выступили психологи, психотерапевты, сталкивающиеся с проблемой одиночества как с запросом в своей практике. Использованы методы статистической обработки и качественные методы (контент-анализ). Новизна в методическом подходе заключалась в соотнесении использованных качественных методов исследования с количественными, отдавая преимущество качественным, что позволило получить более широкий спектр интерпретаций богатой феноменологии конструктов и когнитивные искажения оценки.
Результаты восьми наших эмпирических исследований на общей выборке 506 человек (Крюкова, Ронч, Григорова, Репина, 2012) показали следующее.
1. Существует связь между оценкой человеком своего одиночества и копинг-стратегиями. Оценка одиночества имеет ряд субъективных когнитивных искажений, связанных с ошибками мышления - как в сторону преувеличения, так и преуменьшения и даже отрицания уровня одиночества. Существуют половые, возрастные различия в когнитивной оценке как одиночества, так и способов совлада-ния с ним. Изменения последних 20-ти лет в традиционно коллективистической культуре приводят в пост-тоталитарной России к росту индивидуализма, и одиночества. Более половины выборки отмечают высокий и средний уровни одиночества - ситуативного и хронического.
2. Высока важность для российских испытуемых всех возрастов (9-90 лет) переживания одиночества в семейном контексте или семейного одиночества, когда члены семьи испытывают острую потребность в привязанности, поддержке, едине-
нии, но не находят их в своей семье. Существуют различия в интенсивности переживания одиночества в семье между: а) детьми и родителями: дети-подростки и дети студенческого возраста, проживающие в родительской семье, чаще и сильнее страдают от одиночества; при этом дети подросткового возраста преувеличивают свое одиночество именно в семье в связи с высоким уровнем эгоцентризма; пожилые люди, проживающие в семьях, но неудовлетворенные своим местом в семье, ослабевающей лидерской позицией, также преувеличивают свое одиночество среди близких; б) мужчины в семье чаще признают свое одиночество, одновременно принимая его (смиряясь с ним как с неизбежностью); в) женщины более одиноки и страдают от этого, если их мужья работают вахтовым способом, физически отсутствуя в жизнедеятельности семьи 30-45 дней; мужчины в этих обстоятельствах чаще отрицают свое одиночество и избегают проблемы; г) в целом, супруги в условно-благополучных семьях с детьми (средний стаж брака 15-18 лет) в нормативных жизненных обстоятельствах слабо осознают свое одиночество, занижают или отрицают его; женщины чаще, чем мужчины, в связи с высокими ожиданиями от межличностных отношений и потребностью в выражении чувств. Женщины и мужчины как члены психотерапевтической группы, работающей методами действия, часто (в 80% случаев), предъявляют одиночество в семье как личный запрос. В целом, семья как устойчивая социальная сеть не спасает человека от стрессов и напряжения в межличностных отношениях и от одиночества как следствия этих переживаний.
3. К индивидуально-личностным детерминантам переживания высокого уровня одиночества, по нашим данным, относятся: пол, возраст, уровень субъективного благополучия, уровень эгоцентризма, тип привязанности к другому, уровень доверия; при деструктивной привязанности к партнеру (ненадежный тип привязанности, сопровождающийся высоким уровнем стресса, «срастанием» с партнером, страхом его потерять, ревностью и высокой тревожностью, страдание от одиночества и его переоценка в отношениях вырастают.
4. К ситуативным детерминантам высокого уровня одиночества мы отнесли следующие ситуации: ситуация после рождения в семье первого ребенка (повышается у мужей), второго ребенка («малый» семейный кризис) - повышается у обоих супругов к концу первого года жизни второго ребенка; измена романтического партнера или супруга; потеря домашнего любимца, многолетнего члена семьи (чаще всего - собаки и кошки); вахтовый труд одного супруга, связанный с длительным (до 45 дней) отсутствием в семье.
5. При высоком уровне субъективного одиночества во взаимоотношениях партнеров и супругов преобладают недоверие друг к другу, ревность и не-
удовлетворенность ожидаемым образом отношений, отличающихся от реальных взаимоотношений.
6. Нами не установлено связи между размером и плотностью (количеством контактов) социальной сети респондентов и переживаемым ими одиночеством, что подтверждает гипотезу о важном месте когнитивной субъективной оценки своего одиночества и его понимании как воспринимаемого дефицита социальных связей. При этом особо одинокими чувствуют себя те люди (ср. возраст выборки 1 = 24,5 лет; ср. возраст выборки 2 = 73,4 года), кто не называет в своей социальной сети 1-2-х самых близких друзей, у них отсутствует понятие «лучший друг», их отношение ко всем так называемым друзьям, т.е. всем людям, с кем они «просто общаются», амбивалентное со сдвигом к негативному.
7. Уровень субъективного одиночества определяет способы совладания с ним: у самых одиноких людей преобладают непродуктивные копинг-стра-тегии бегства-избегания, конфронтации (агрессивные усилия), «вентиляции» негативных эмоций, ухода в себя.
8. Существуют различия в способах совладания со страхом одиночества как одним из наиболее частых источников возникновения стресса в романтических отношениях между партнерами с деструктивной и надежной привязанностью. Так взрослые, испытывающие деструктивную привязанность к романтическому партнеру склонны в большей мере использовать такие копинг-стратегии как «дистанцирование»; «принятие ответственности»; «бегство-избегание» и «самоконтроль» по сравнению с взрослыми, испытывающими надежную привязанность. Таким образом, нами были выявлено, что субъектам деструктивной привязанности свойственно в большей степени испытывать страх одиночества, чем субъектам надежной привязанности, что является одним из источников возникновения стресса, страданий в романтических отношениях данных субъектов.
9. Подростки все чаще находят социальную поддержку в ситуации острого одиночества, в том числе, семейного, в интернет-контактах и построении виртуальной сети.
10. Оказалось, что крайне необходимо разрабатывать новые приемы изучения как оценки одиночества и совладания с ним, так и социальной сети испытуемых, в связи с трудностью феноменологии и невысокой эффективностью измерений с помощью шкал.
Однако шкалы также будут применяться в дальнейшем исследовании: мы перевели, успешно пи-лотажно апробировали и начали адаптацию для русскоязычной выборки нового варианта методики Шкала одиночества - короткого инструмента (11 утверждений при 7-ми или 5-ти балльной шкале Лайкерта) (Loneliness Scale - LS - известных голландских авторов Дженни Джонг-Гервельд и Тео
Г. ван Тильбурга, 1999). Методика подходит для интернет-опроса и для уточнения результатов, полученных с помощью более распространенной шкалы одиночества UCLA.
Новым в данном исследовании является использование методологии, интегрирующей несколько теоретических подходов. Это уже позволило получить результаты показывающие, в чем именно состоит связь между когнитивной оценкой субъектом своего одиночества и способами совладания с ним: оценка одиночества является предиктором выбора субъектом более или менее продуктивного совла-дающего поведения. Чем выше уровень субъективного одиночества и чем более искажена его оценка, тем более непродуктивные копинг-стратегии выбирает человек: бегство-избегание, конфронтация, выброс негативных эмоций, и в то же время, высокий самоконтроль. Важность субъективного восприятия одиночества подчеркивается необнаруженной связью между количеством людей в социальной сети человека и его ощущением себя одиноким. Новизной отличается полученный нами результат о большей важности родственных и семейных отношений, по сравнению с дружескими для совладания российских испытуемых со стрессом одиночества. Уровень одиночества и способы со-владания с ним изменяются в семейном контексте, в особых жизненных ситуациях в большей степени, чем под влиянием индивидуально-личностных характеристик субъекта. Новизна результатов состоит также в том, что были обнаружены закономерности в трудности осознания испытуемыми своего одиночества, роли этого сложного процесса в совладании с ним в семье как группе, объединяющей различные роли, статусы, возрасты ее членов; находящейся на определенном этапе своего развития. Новым результатом является и зафиксированный нами социокультурный контекст изучаемых феноменов: рост индивидуализма в российском пост-социалистическом обществе неизбежно ведет к росту субъективного одиночества у людей разных возрастов, социальной принадлежности.
Как соотносятся данные результаты с зарубежными данными и современными разработками в этой сфере когнитивной психологии?
Анализ классических и самых новых исследований в зарубежной когнитивной и социальной психологии показал, что период серьезных исследований проблематики в западной (в основном, американской психологии) значителен. Это связано с осмыслением влияния общества потребления, западной индивидуалистической культуры на индивида, с попытками найти прикладные сферы для полученных результатов. Чикагская исследовательская группа под руководством Джона Касиоппо (Cacioppo J.T.) в Центре когнитивной и социальной нейронауки установила, что люди, воспринимающие себя одинокими, не чувствуют удовлетво-
ренности от жизни. У них высок риск сердечнососудистых заболеваний, ожирения, гипертонии, болезни Альцгеймера. Эмоциональные, когнитивные и поведенческие последствия одиночества индуцируют одиночество у других людей: одиночество заразительно, ведет к ослаблению социальных связей с другими людьми, снижает уровень удовлетворенности другими (Cacioppo J.T., Fowler J.H., Christakis H.A., 2009). О снижении у субъективно одиноких людей иммунитета показано в исследовании студентов группой канадских и американских исследователей (Pressman S., Cohen Sh. и др., 2005). В источнике показана непрямая связь между субъективным одиночеством и величиной социальной сети. Утверждается, что одиночество, связанное с высоким нейротизмом, враждебностью, предопределяет низкую иммунную реакцию на грипп.
Наши результаты не противоречат, в целом, подобным данным, но уточняют и дополняют их результатами, полученными в ином социокультурном контексте, связывая переживаемое одиночество не только с реальными отношениями людей, но и давая представления о способах совладания с его стрессом. Углубляя исследование с помощью интервью и других качественных методов, мы даем более полную и «объемную» картину, включающую причины субъективного страдания от одиночества, личностные и ситуативные факторы его когнитивной оценки (в т.ч., искаженной), а также способов совладания с ним. Отличие наших результатов состоит также в изучении феномена семейного одиночества и совладания с ним.
В целом, современная когнитивная социальная психология позволяет исследователю создавать новый дизайн исследования в сфере психологии совладания. Выявление и изучение когнитивных искажений оценки своего одиночества субъектом может быть скорректировано, а навыки совладания с одиночеством могут развиваться быстрее и быть более эффективными, чем навыки в других сферах, (например, профессиональный стресс, финансовые проблемы и т.д.)
Библиографический список
1. Григорова Т.П. Страх одиночества романтических партнеров с деструктивной привязанностью и совладание с ним // Ресурсы и антиресурсы личности в современных копинг-исследованиях: Материалы науч.-практ. конф. - Омск: ОмГУ им. Ф.М. Достоевского, 2012. - С. 74-78.
2. Крюкова Т. Л. Когнитивная оценка одиночества и совладание с ним у людей разного возраста // Развитие психологии в системе комплексного человекознания. Часть 2 / отв. ред. А.Л. Журавлев,
В.А. Кольцова. - М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2012. - С. 362-365.
3. Крюкова Т.Л., Ронч А.М. Детерминанты одиночества и совладания с ним в супружеских отно-
шениях // Вестник Костромского государственного университета имени Н.А. Некрасова: серия «Педагогика. Психология. Социальная работа. Ювеноло-гия. Социокинетика». - 2012. - Т. 18. - № 4. -С. 129-135.
4. Ронч А.М. Совладание с чувством субъективного одиночества в супружеских отношениях // Развитие психологии в системе комплексного челове-кознания. Часть 2 / отв. ред. А.Л. Журавлев,
B.А. Кольцова. - М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2012. - С. 369-371.
5. Ронч А.М. Одиночество и проблемы диагностики // Много голосов - один мир: Сб. науч. статей молодых ученых, посвященный Всерос. молодежной науч. психолог. конф. «Много голосов -один мир» (психология в зеркале междисциплинарного подхода) / под ред. А.В. Карпова. - Ярославль: Изд-во НПЦ «Психодиагностика», 2012. - Т. 2. -
C. 79-80.
6. Cacioppo J.T., Fowler J.H., ChristakisH.A. Alone in the Crowd: the structure and spread of loneliness in large social network // J. of Personality and Social Psychology. - 2009. - V 97(6). - Р. 977-991.
7. Manis M. Cognitive social psychology and attitude change // Personality and Social Psychology Bulletin. - 2008. - P. 248-259.
8. Pressman S. Cohen Sh. et al. Loneliness, Social Network Size, and immune Response to Influenza Vaccination in College Freshmen // Health Psychology. - 2005. - V. 24. - N. 3. - P. 297-306.
9. Russell Dan, Peplau Letitia A., Cutrona, Carolyn E. The Revised UCLA Loneliness Scale: Concurrent and Discriminant Validity Evidence // J. of Personality and Social Psychology. - 1980. - V. 39. -P. 472-480.
10. de Jong-Gierveld J. и van Tilburg T.G., Университет Врийе, Амстердам: Manual of the Loneliness Scale 1999 [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http: //dare. ubvu.vu.nl/bitstream/ handle/1871/18954/1999%20dJG%20vT% 20Loneliness%20manual.pdf?sequence=2 (дата посещения 23.04.2012).
11. Tagg John. Cognitive Distortions, 2005 [Электронный ресурс]. - Режим доступа: www.daphne.palomar.edu (дата посещения 24.09.2012).
УДК 159.9:316.6
Янин Сергей Вениаминович
Костромской государственный университет им. Н.А. Некрасова
kаf_sozpsi@ksu. edu.ru
ЭФФЕКТИВНОСТЬ КОПИНГ-СТРАТЕГИЙ С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ РОЛЕВОЙ ТЕОРИИ ДЖ.Л. МОРЕНО
Исследования эффективности совладающего поведения в стрессовых ситуациях приводит к дихотомии «эффективное — неэффективное поведение». Оценка эффективности поведения субъекта с точки зрения ролевой теории Дж.Л. Морено позволяет сместить акцент на значимость для субъекта социальной роли, в рамках которого он реагирует на стрессовую ситуацию.
Ключевые слова: совладающее поведение субъекта, эффективность копинг-стратегий, критерии и факторы выбора копинг-стратегий, ролевая теория Морено.
Большое количество появляющихся публикаций, посвященных исследованию ко-пинг-стратегий, свидетельствуют о возрастающем интересе практических психологов к теме совладания в стрессовых ситуациях (Подо-бина, 2005; Вассерман, 2010; Крюкова, Гурьянова, 2010; Андреева, 2010 и др.). При изучения этого вопроса применительно к различным профессиональным группам (военные, спасатели, педагоги, продавцы и т.д.), и к группам людей, находящимся в критических периодах жизни (беременность и роды, возрастные кризисы, тяжелые соматические заболевания и т.п.), наиболее актуальным представляется изучение эффективности избираемых стратегий (Дементий, 2012). Одной из методик, используемых для измерения и оценки эффективности копинг-стратегий, является тест Лазаруса-Фолкман WCQ (в отечественной адаптации - «Опросник Способов Совладания», Крюкова, Куфтяк, 2004;
методика «Стратегии совладающего поведения», Вассерман, 2010). Использование в разных научных исследованиях одной методики дифференцированной оценки ведущих тенденций в совладающем поведении личности, позволяет проводить анализ результатов, сравнивать их, выявлять общие закономерности поведения в стрессовых ситуациях.
Автором были изучены выводы, сделанные в ряде исследований, посвященных изучению особенностей совладания в стрессовых ситуациях. В числе этих работ можно выделить:
- исследование адаптации к профессиональной деятельности специалистов «опасных» профессий (Л.И. Вассерман, 2010);
- изучение совладающего поведения женщин на этапе принятия роли матери (О.Б. Подобина, 2005);
- изучение механизмов совладающего поведения у педагогов средних школ (Т.Л. Крюкова, Ю.С. Гурьянова, 2010);
