CC BY
333
И.Ф. Попова УДК 94(5)
КЛАССИЧЕСКОЕ ВОСТОКОВЕДЕНИЕ НА СОВРЕМЕННОМ ЭТАПЕ: ПРОБЛЕМЫ И ПЕРСПЕКТИВЫ
Аннотация
В статье затронуты вопросы, связанные с историей и перспективами развития классического востоковедения в России. Предметом данного направления науки является изучение традиционных обществ Востока (до начала модернизации по западному образцу). При этом классическое востоковедение продолжает играть значительную роль в решении актуальных проблем современности. В последние десятилетия в связи с усилением влияния на общественную идеологию религиозного фактора большое значение приобретает научное изучение истории и содержания мировых религий - христианства, ислама, буддизма, для чего принципиально важным является привлечение оригинальных текстов религиозно-философского содержания на древних и средневековых языках. В статье также показано, что разработки классического востоковедения актуальны для изучения формирования этнической идентичности монгольских народов. Новейшие процессы государствообразования и самоидентификации тюркских народов на постсоветском пространстве также неразрывно связаны с обостренным вниманием к историческому прошлому этих народов. В многонациональной, поликонфессиональной России востоковедение было и остается одним из крупных общественно-значимых факторов.
Ключевые слова: классическое востоковедение, письменные памятники, Азиатский Музей, раннее христианство, исламоведение, простонародная культура буддизма, самоидентификация тюркских народов.
Irina F. Popova
THE CLASSIC ORIENTAL STUDIES: PROBLEMS AND PERSPECTIVES
Abstract
The paper focuses on the problems connected with history and perspectives of the classical Oriental studies in Russia. The subject of this field of research is the pre-modern Asian societies (before they start their modernization following the Western model). Therewith, nowadays the classical Oriental studies continue to play a prominent part dealing with the immediate social problems. Within the last decades the influence of religions on the social ideology became stronger and this heightened the significance of the research of the major religious groups - Christianity, Islam and Buddhism, principally based on the study of original religious and philosophical texts in ancient and medieval languages. The observations of the classical Oriental studies in the popular Buddhist cultures became of the utmost importance for the academic investigation of the present stage in development of ethnic identity of Mongolian peoples. The most recent process of national development and self-definition of the Turkic peoples on the post-Soviet territory are also very closely connected to the increased concern to the history. For the multi-ethnic, multi-religious Russia Oriental studies always remain one of the most significant social phenomena.
Key words: classical Oriental studies, Asiatic Museum, written monuments, Early Christianity, Islamic studies, popular Buddhist cultures, self-definition of the Turkic peoples.
Попова Ирина Федоровна, доктор исторических наук, директор Института восточных рукописей РАН (Санкт-Петербург), профессор Санкт-Петербургского государственного университета, e-mail: popova@ori-entalstudies.ru.
Irina F. Popova, D. Sc. (History), director of the Institute of Oriental Manuscripts, RUS (St. Peterburg), Professor of the St. Petersburg State University, e-mail: popova@orientalstudies.ru
Г)
» - y!
И.Ф. Попова (президент Общества востоковедов России на 2016-2018 гг.)
©Попова И .Ф., 2015
Традиция классического востоковедения (направление востоковедной науки), основанного на изучении оригинальных письменных памятников на восточных языках, главным образом на древних и средневековых, представляет собой большое преимущество российской академической науки. Предметом классического востоковедения является изучение традиционного общества Востока до начала модернизации по западному образцу. Не каждое государство находило силы и возможности взрастить такое направление, поэтому его сохранение и развитие является не только целью научного сообщества России, но и государственной стратегической задачей.
Отечественная востоковедная наука, возникшая в тесной связи с практическими нуждами дипломатии, развивалась с самого начала по двум направлениям - прикладному, направленному на организацию систематического преподавания, и академическому, связанному с созданием источ-никовой базы. Востоковедение, как научная дисциплина, зародилось в нашей стране примерно на сто лет позже, чем в Европе. Это было связано с тем, что Россия, евразийское государство, никогда не противопоставляла себя Азии и постоянно впитывала традиции Востока и в менталитет народа, и в повседневную практику. Миссионерское служение русской православной церкви, рука об руку с которой шло на начальном этапе своего формирования востоковедение, также в значительной степени отличалось по своим методам и приемам от деятельности западноевропейских церковных орденов на Востоке.
Потребность использования новейших достижений мировой науки стала важным стимулом становления академического востоковедения в России наряду с восточной политикой государства. По именному указу Петра Великого от 28 января (8 февраля) 1724 г. была учреждена Российская Академия наук (РАН), в которую был приглашен также специалист по классическим и восточным языкам Готлиб (Теофил) Зигфрид Байер (Gottlieb Siegfried Bayer, 1694-1738). С его деятельности началась история классического востоковедения в России.
К началу XVIII в. в Европе оформилась восточная филология, которая опиралась на принципы, разработанные в ходе изучения европейской античности. Академик Н.А. Конрад дал емкий и точный комментарий этому процессу: «Научное востоковедение родилось как филология, и притом филология в своем исконном, историческом
сложившемся смысле: как наука о письменных памятниках» [7, с. 7].
Стремление создать в обновленной петровской России передовой европейский центр востоковедной науки нашло выражение в регламентах Восточной академии 1733 г. Георга Якоба Кера (Georg Jacob Kehr, 1692-1740) и позже Ориентальной академии 1759 г. М.В. Ломоносова (1711-1765). Однако по ряду причин проект создания специализированного востоковедного учреждения был реализован только в 1818 г. с организацией по инициативе президента Академии наук (АН) С.С. Уварова (1786-1855) Азиатского Музея Санкт-Петербургской Императорской академии наук. При этом с самого начала своего существования Академия большое внимание уделяла созданию и расширению востоковедной ис-точниковой базы как исследовательской основы востоковедения.
Формирование академических коллекций началось в России задолго до учреждения самой Академии наук. Интерес к памятникам прошлого, книгам и документам привел к появлению монастырских, церковных и княжеских древлехранилищ в России почти тысячу лет назад. Но при этом больших собраний книг на восточных языках в русских монастырях создано не было, а систематическое собирание и объединение восточных рукописей в коллекции относится не ранее чем к началу XVIII в.
Первые уставные документы РАН, начиная с 1724 г., признавали приумножение книжных фондов и коллекций натуральных, «куриозных» вещей важнейшим направлением ее деятельности. РАН уделяла большое внимание пополнению своих коллекций, а также их хранению, каталогизации, описанию и обслуживанию. Ради этой цели в январе 1759 г. было введено звание члена-корреспондента РАН и учрежден «класс академических корреспондентов». Звание это было почетным, присваивалось ученым и путешественникам, которые получали от Академии наук ежегодное содержание. Главное предназначение членов-корреспондентов, в т.ч. и иностранных, состояло в том, чтобы сообщать Академии о достойных ее внимания коллекциях и содействовать их приобретению. Среди отечественных корреспондентов РАН важную роль сыграл переводчик Иоган Иериг (Johann Jährig, 1747-1795), приславший в Академию «знатнейшее количество предметов из Китая, Тибета и Индии» [1, с. 11]. Собранные им рукописи и
ксилографы хранятся сейчас в ИВР РАН. Именно необходимость специализированной научной работы с коллекциями привела к созданию первых отраслевых учреждений РАН, из которых наиболее ранним по времени основания стал Азиатский музей (АМ).
АМ создавался как особый фонд, «музеум» для хранения восточных рукописей и монет. Это соответствовало задачам гуманитарной науки того времени, ориентированной, в первую очередь, на изучение «древностей», памятников прошлого. Одним из поводов для создания АМ была покупка в два приема в 1819 и 1825 гг. более 700 уникальных арабографичных рукописей от Жана-Луи Руссо (Jean-Louis Rousseau), французского консула в Алеппо и родственника великого философа. Работа с этим собранием сразу же дала импульс развитию арабистики в Санкт-Петербурге и России. Большую роль в этом деле сыграл первый директор Азиатского Музея Христиан Данилович Френ (Christian Martin Joachim Frähn, 1782-1851).
В дальнейшем каждое крупное приобретение АМ напрямую влияло в нашей стране на развитие тех востоковедных дисциплин, которые были представлены вновь поступившими рукописями. Покупка АМ в 1836 и 1838 гг. коллекций любителя Китая и Тибета П.Л. Шиллинга фон Канштад-та (Schilling von Cannstatt, 1786-1837) содействовала развитию китаеведения, монголоведения и буддологии. Собирательские усилия М.И. Брос-се (Marie-Félicité Brosset, 1802-1880) в середине XIX в. привели к прорыву в области грузиноведения и арменистики, созданию самого сильного в мире кавказоведения и уникального армяно-грузинского фонда. В 1844 г. российское правительство вменило в обязанность всем консулам, служившим в Азии, покупать древние рукописи на восточных языках. И этот порядок неукоснительно соблюдался вплоть до 1914 г., начала первой мировой войны.
В результате к середине ХХ в. на основе изучения собранных в Санкт-Петербурге рукописных коллекций возникли уникальные направления науки - дуньхуановедение, тангутика, уй-гуроведение, тюркская руническая эпиграфика, курдоведение, исламоведение, буддология, изучение Древнего Востока, коптология, древнеи-ранское языкознание, сабеистика, которые были представлены в нашей стране почти исключительно ленинградской-петербургской школой классического востоковедения.
Усилиями поколений ученых к началу XXI в. было опубликовано большое число специальных работ, критических изданий текстов, систематических каталогов и библиографий. Значительно был облегчен доступ ко многим рукописям крупнейших мировых собраний после публикации их факсимиле и в последние два десятилетия в электронном виде в сети Интернет.
При этом выдающиеся результаты классического востоковедения в нашей стране были достигнуты, возможно, не благодаря, а вопреки государственной стратегии в отношении востоковедения.
Очевидные внутридисциплинарные особенности классического востоковедения за последние 50-60 лет не раз давали повод говорить о его кризисе. В 1990 г. в академическом журнале «Народы Азии и Африки» были опубликованы материалы круглого стола ведущих отечественных исследователей-востоковедов под общим названием «Судьба классического востоковедения». Одним из выводов, прозвучавших со страниц основного в ту пору отечественного востоковедного издания стало: «Нельзя дважды войти в одну и ту же реку. Классическое востоковедение есть факт прошлого» [10, с. 91].
И все же столь категоричный вывод, по нашему мнению, требует корректировки, т.к. не следует ставить вопрос об изменении самой сути классического востоковедения как такового. Основу его по-прежнему должна составлять текстология, т.е. комплексный историко-филологический подход к тексту. Но также бесспорным является и то, что новые условия начала XXI в. требуют выработки новой актуальной методологии для изучения письменных источников и пересмотра исследовательских задач.
В настоящее время перспективы классического востоковедения во всем мире связаны с проблемами фундаментальной научной обработки большого количества уже доступного материала, а также с задачами введения в оборот неопубликованной части письменного наследия народов Востока. Эти актуальнейшие цели соответствуют потребностям мировой востоковедной науки и, бесспорно, содействуют повышению престижа отечественной школы классического востоковедения, опирающегося на обширные коллекции уникальных памятников культуры. Их огромное музейное значение говорит о том, что не разделить их с мировым исследовательским сооб ществом мы не имеем права. Это предоставляет
широкое поле и возможность для разработки разнообразных конкретных исследовательских и издательских проектов в области классического востоковедения, в особенности в дисциплинах, являющихся «визитными карточками» отечественной гуманитарной науки, как например, тангутика, дуньхуановедение, уйгуроведение и др. Результаты, достигнутые в отдельных специализированных областях востоковедения, делают возможным создание крупных обобщающих работ. Описания и каталоги, вышедшие в свет в ХХ в. в разных странах, отличавшиеся в свое время большой полнотой, требуют исправлений и дополнений.
Предоставляя зарубежным исследователям материалы российских коллекций, мы должны помнить и о потребностях нашей науки и готовить кадры именно в тех областях, для которых уже создана обширная источниковая база. Например, до 95% имеющихся во всем мире рукописных памятников на тангутском языке и около 15-18 % материалов из Дуньхуана хранятся в Санкт-Петербурге. В наших собраниях представлено и множество уникальных текстов на древ-неиранских, древнетюркском, маньчжурском языках, на санскрите и др. и мы также должны обеспечить преемственность в этих областях.
За последние полвека выдающиеся результаты исследований были получены в странах Азии с применением европейской методологии. Активно развиваются историко-текстологические и источниковедческие исследования в Японии, Китае, Турции и др. странах. Отечественная школа классического востоковедения, которая всегда пользовалась авторитетом в мире, обязана поддерживать свой высокий уровень и продолжать органичную интеграцию в мировую науку. В этом и состоит главная задача классического востоковедения в России на современном этапе.
Помимо адекватной современному знанию текстологической обработки материала и введения в научный оборот памятников письменности, в задачи классического востоковедения входит более активная и своевременная интеграция в общевостоковедное знание, в изучение и решение актуальных проблем современности. Классическое востоковедение все более утрачивает «былую замкнутость и строгость очертаний» [2, с. 87] и ориентируется на углубление знаний о процессах, формирующих современную действительность. В настоящее время исследователи, чьи интересы лежат в области классическо-
го востоковедения, вносят значительный вклад в решение данной задачи.
В частности, в условиях усиления религиозного фактора в общественной идеологии все большее значение приобретает научное изучение истории и содержания мировых религий - христианства, ислама, буддизма.
За последние годы значительное развитие получило изучение христианского Востока, в особенности фундаментальная научная проблема зарождения и развития раннего христианства. Ее разработка невозможна без привлечения оригинальных текстов религиозно-философского содержания на самых разных древних языках -коптском, сирийском, эфиопском и др. В России, в ИВР РАН, который остается ведущим в нашей стране центром в области классического востоковедения, проводятся исследования восточного христианства во всем многообразии его конфессий. Изучение христианского Востока представлено целым рядом направлений: сирологией, арабо-христианскими исследованиями и эфио-пистикой.
Важные результаты исследования данной проблемы достигнуты в области коптологии. В последних исследованиях признанного лидера отечественной коптологии А.Л. Хосроева было выдвинуто и убедительно доказано в жесткой дискуссии с оппонентами положение о том, что к христианству относится не только церковная его ветвь, но и различные формы внецер-ковного христианства, такие как манихейство и гностицизм. Детальному обоснованию тезиса о христианской природе манихейства, которое нередко рассматривается как самостоятельная религия откровения, возникшая преимущественно на основе зороастризма, посвящена специальная монография [11]. В современных условиях религиозной безграмотности подавляющей части нашего общества исследования о ранних конфессиях, сформировавших христианское учение, имеют большое значение для социальной консолидации.
Санкт-Петербургской школой классического исламоведения разработан принципиально новый методологический подход к изучению ислама, в основе которого лежит тезис о догматическом, этническом и региональном равноправии, равноценности внутри исламского мира и признание регионального ислама как единственно объективной формы бытования этой религии. Особое отношение к исламу в России историче-
ски предопределили два фактора: внешний - непосредственное соседство со странами исламского мира и внутренний - значительная часть коренного населения России исповедует ислам. Этим определяется одна из актуальнейших задач отечественного исламоведения - научная информация об исламе как шаг на пути консолидации российского общества. Изучение регионального ислама представлено в России на базе ИВР РАН международным проектом «Ислам на территории бывшей Российской империи: энциклопедический словарь» (руководитель и ответственный редактор С.М. Прозоров). Результаты работы по проекту большой группы исследователей опубликованы в виде первого тома Словаря [3].
Перспективным является исследование проблем философии и простонародной культуры буддизма. Разработки классического востоковедения в этой области приобретают особую актуальность применительно, в частности, к научному пониманию современного этапа формирования этнической идентичности монгольских народов, некоторые из которых входят в состав Российского государства. В последние годы был разработан и успешно применяется новый подход к изучению воздействия традиционной культуры и обыденного сознания народа на этнокультурные, социальные и политические процессы в современной Центральной Азии. Использование рукописного и ксилографического наследия монгольских народов, которым располагают российские собрания, позволяет определить наиболее перспективные направления исследований внутренних и межрегиональных религиозных и литературных связей монгольских народов, в частности - буддийского (индийского по происхождению) контекста монгольской культуры и специфики ее проявления в традиционных для монголов культурных стереотипах.
Работы монголоведов И.В. Кульганек и Н.С. Яхонтовой позволяют установить, в какой мере современный этап формирования монгольской этнической идентичности находит опору в традиционной культуре, имеющей многовековую историю и запечатленную в многочисленных памятниках письменности и фольклорных произведениях [8, 9].
Еще одной актуальной проблемой, в решение которой вносит вклад классическое востоковедение, является вопрос о самоидентификации тюркских народов на обширном пространстве Евразии. Новейшие процессы государствообра-
зования на постсоветском пространстве неразрывно связаны с обостренным вниманием к историческому прошлому этих народов, в т.ч. - к древнейшим этапам этнической истории и этнической культуры и с пересмотром отношения к проблемам российско-тюркских связей. Рассмотрение на широком историографическом фоне сложнейших проблем генетических связей древ-нетюркских и других народов с современными нациями было и остается одной из важнейших задач классического востоковедения. В последние годы на основе дешифровки, прочтения и интерпретации древнетюркских памятников и близких им древнеиранских документов, главным образом из собрания ИВР РАН, был издан ряд работ обобщающего характера по этнокультурной истории Центральной Евразии. В ряде публикаций Сергея Григорьевича Кляшторного (1928-2014) и его коллег за истекшие 25 лет на основе изучения древнетюркских рунических памятников по-новому были интерпретированы не только политические и этнокультурные структуры Центральной Азии, но и проблемы происхождения, древней и средневековой истории кочевых народов, живших на огромных пространствах Евразии от бассейна Амура - на востоке и до Дуная - на западе [4, 5, 6, 12].
Этой проблематикой далеко не исчерпываются перспективные направления классического востоковедения на современном этапе.
Подводя итог сказанному, хочется отметить, что актуальным содержанием современного этапа развития классического востоковедения является не изменение содержания или границ понятия, а применение его к современному социальному, историческому и философскому контекстам.
России, как евразийскому государству, культура которого представляет замысловатый синтез славяно-европейских корней со многими элементами византийской, тюркско-арабской и монгольской культур, знание о Востоке, о его традициях является неотъемлемой составной частью собственной культуры. В многонациональной, поликонфессиональной России востоковедение было и остается одним из крупных общественно-значимых факторов.
ЛИТЕРАТУРА
1. Бертельс Д.Е. Введение // Азиатский музей -Ленинградское отделение Института востоковедения АН СССР. - М.: Наука, 1972. - С. 5-80.
2. Гринцер П.А. Новое содержание старого понятия // Народы Азии и Африки. - 1990. - № 4. -C. 87-89.
3. Ислам на территории бывшей Российской империи: энциклопедический словарь. - Т. I. / сост. и отв. ред. С.М. Прозоров. - M: Восточная литература, 2006. - 655 с.
4. Кляшторный С.Г. Рунические памятники Уйгурского каганата и история евразийских степей. -СПб.: Петербургское Востоковедение, 2010. - 328 с.
5. Кляшторный С.Г., Султанов Т.И. Государства и народы Евразийских степей. Древность и средневековье. - СПб.: Петербургское Востоковедение, 2000. - 320 с. (2004 - 2-е изд., испр. и доп. - 368 с.).
6. Кляшторный С.Г., Султанов Т.И. Государства и народы Евразийских степей: от древности к Новому времени. - СПб.: Петербургское Востоковедение, 2009. - 432 с.
7. Конрад Н.И. Запад и Восток. Статьи. 2-е изд. - М.: Наука, 1972. - 496 с. (1966 - 1-е изд. - 519 с.).
8. Кульганек И.В. Монгольский поэтический фольклор: проблемы изучения, коллекции, поэтика. -СПб.: Петербургское Востоковедение, 2010. - 240 с.
9. Ойратский словарь поэтических выражений / факсимиле рукописи, транслитерация, введение, пер. с ойратского, словарь с коммент., приложения Н.С. Яхонтовой. - М.: Восточная литература, серия «Памятники письменности Востока СХХ», 2010. - 615 с.
10. Фролов Д.В. Время собирать камни // Народы Азии и Африки. - 1990. - № 4. - C. 89-91.
11. Хосроев А.Л. История манихейства (Prolegomena). - СПб.: Издательство Санкт-Петербургского университета, серия «Азиатика», 2007. - 480 с.
12. Klyashtornyj S.G. Old Turkk Runk Texts and History of the Eurasian Steppe. Висиге§й: Editura Аса-demiei Romane, Braila: Editura Istros a Muzeului Brailei, 2008. - 489 p.
REFERENCES
1. Bertel's D.E. Vvedenie [Foreword]. In: Aziatskij muzej - Leningradskoe otdelenie Instituta vostokovede-nija AN SSSR [Asiatk Museum - Leningrad Bra^h of the Institute of Oriental Studies, Academy of Srie^es of the USSR]. Mos^w, Nauka, 1972, pp. 5-80 (In Russ.).
2. Grintser P.A. Novoje soderzhanie starogo pon-jatija [New intent of old TO^ept]. In: Narody Azii i Af-
riki [Peoples of Asia and Africa]. 1990, no. 4, pp. 87-89. (In Russ.).
3. Islam na territorii byvshej Rossiiskoj Imperii: entsiklopedicheskij slovar' [Islam in the territories of the former Russian Empire: encyclopaedic Lexicon]. Originator and editor-in-chief S.M. Prozorov. Vol. I. Moscow, Vostochnaja literatura, 2006. 655 p. (In Russ.).
4. Kliashtornyj S.G. Runicheskie pamjatniki Uj-gurskogo kaganata i istorija evraziiskikh stepej [Runic monuments of Uighur Khaganate and history of Eurasian steppe]. St. Petersburg, Peterburgskoe Vostokovedenie, 2010, 328 p. (In Russ.).
5. Kliashtornyj S. G., Sultanov T. I. Gosudarstva i narody evrazijskikh stepei. Drevnost' i srednevekov'e [States and peoples of Eurasian steppe. Antiquity and Middle Ages]. St. Petersburg, Peterburgskoe Vostokove-denie, 2000, 320 p. (In Russ.).
6. Kliashtornyj S.G., Sultanov T.I. Gosudarstva i narody evrazijskikh stepei: ot drevnosti k Novomu vreme-ni [States and peoples of Eurasian steppe: from Antiquity to the Modern History]. St. Petersburg, Peterburgskoe Vostokovedenie, 2009, 432 p. (In Russ.).
7. Konrad N.I. Zapadi Vostok. Stat'i [The West and East. Articles]. Moscow, Nauka, 1972, 496 p. (1966 - 1st edition - 519 p.).
8. Kul'ganek I.V. Mongol 'skij poeticheskij fol'klor: problemy izuchenija, kollektsii, poetika [Mongolian poetic folklore: problems of study, collections, poetics]. St. Petersburg, Peterburgskoe Vostokovedenie, 2010, 240 p. (In Russ.).
9. Ojratskij slovar'poeticheskikh vyrazhenij [Oirat dictionary of poetic expressions]. The manuscript facimile, transliteration, foreword, translation from Oirat, glossary with commentaries, suppliments by N.S. Yakhontova. Moscow, Vostochnaja literatura, Monuments on Oriental scripts CXX series, 2010, 615 p. (In Russ.).
10. Frolov D.V. Vremja sobirat' kamni [A time to gather stones]. In: Narody Azii i Afriki [Peoples of Asia and Africa]. 1990, no. 4, p. 89-91. (In Russ.).
11. Khosroev A.L. Istorija manikhejstva (Prolegomena) [History of Manichaeism (Prolegomena)]. St. Petersburg, Sankt-Peterburg university publ., 2007, 480 p. (In Russ.).
12. Klyashtornyj S.G. Old Turkic Runic Texts and History of the Eurasian Steppe. Bucure^ti: Editura Aca-demiei Romane, Braila: Editura Istros a Muzeului Brailei, 2008, 489 p.
