CC BY
133
народных отношений: хрестоматия/ сост., науч. ред. и коммент. П.А. Цыганкова. М.: Гардарики, 2002. С. 214.
7 Каплан М. Система и процесс в международной политике// Теория международных отношений: хрестоматия / сост., науч. ред. и коммент. П.А. Цыганкова. М.: Гардарики, 2002. С. 222.
8 Клаузевиц К. О войне. Классическая военная мысль. М. : ООО «(Издательство АСТ», 2002. Т.1. С. 53-74.
9 Дегоев В. «Долгий мир» в Европе: союз монархов против революций (1815-1853 гг.)//Россия XXI: общественно-политический и научный журнал. 2003. №1. С. 62-109.
10 Цымбурский В. Л. Сверхдлинные военные циклы Нового и Новейшего времени// Полис.1996. №3.
Д.Н. Маслюженко Курганский государственный университет
УДК 94.57«16/19»
КАЗАХИ НА ТЕРРИТОРИИ СРЕДНЕГО ПРИТОБОЛЬЯ В XVI-XIX ВВ.1
Аннотация
В статье представлены основные этапы появления казахских групп в XVI-XIX вв. на территории Среднего Притоболья, занимаемого сейчас Курганской областью. При этом автор не ограничивается только русско-казахскими взаимоотношениями, а предлагает краткий обзор казахско-татарских отношений в регионе.
Ключевые слова: русско-казахские отношения, Среднее Притоболье.
D.N. Masluzhenko Kurgan State University
THE KAZAKHS IN THE MIDDLE PRITOBOLYE IN XVI-XIX AD
Abstract
The article presents the main stages of appearance of Kazakh groups in the XIX in the middle Pritobolye [the middle part of the Tobol river territory], nowadays occupied
1 Предлагаемые материалы были подготовлены автором в качестве исторического введения для монографии «(Казахи в Курганской области». Однако позиции автора и редакции относительно сути русско-казахских отношений в рассматриваемый период разошлись по ряду принципиальных моментов, в том числе относительно оценки их агрессивности, что привело к отказу от публикации.
by the Kurgan region. However, the author does not limited his study only by Russian-Kazakh relations but also provides a brief overview of Kazakh-Tatar relations in the region.
Index terms: russian-Kazakh relations, Middle Pritobolye.
История казахов на территории региона, занимаемого сейчас Курганской областью, которая в географическом плане в основном включает Среднее (лесостепное) Притоболье2, насчитывает уже несколько столетий. Генезис казахской государственности связан с откочевкой Гирея и Джанибека со своими улусными людьми в 1459-1460 г от хана так называемого «Государства кочевых узбеков» Абу-л-Хайра. При этом само Узбекское ханство сформировалось на основе улуса Шибана на юге Западной Сибири с центром в Чинги-Туре (современный г Тюмень) в 1430-е гг. После смерти Абу-л-Хайра и распада его государства Гирей и Джанибек были провозглашены ханами, что стало началом собственно казахской государственности. В результате значительное число родов и племен оказалось разделено между этими политическими объединениями и участвовало в этногенезе как казахов, так и сибирских татар и зауральских башкир. При этом жесткое деление последних связано, скорее всего, с позицией русской администрации XVII века, чем с внутренними этногенетическими процессами [1]. По всей видимости, отдельные рода, позднее вошедшие в состав казахского народа, например часть аргынов бабасан или представители рода табын, проживали еще на территории Сибирского ханства Кучума [2; 3; 4, 177].
Войска Кучума вместе с союзными им ногаями в 1569-1570-х гг., возможно, вели военные действия против казахского хана Хакк-Назара, который боролся за контроль над зауральскими степями и пытался контролировать местных башкир, находившихся в «подданстве» у сибирских ханов и ногайских биев [5]. Летом 1573 г. в ходе похода на Пермь племянника хана Кучума Маметкула Алтыуловича был убит московский посол Третьяк Чубуков и сопровождавшие его служилые татары, которые были отправлены Иваном IV по просьбе Строгановых к казахам [6]. Отметим, что неясность целей посольства Третьяка Чубукова стала основой для создания еще одной распространенной версии: якобы он вез грамоты о заключении союза с Хакк-Назаром, в том числе против Кучума, а также грамоту самого Кучума с признанием его зависимости от Московии [7; 8]. В реальности о точном содержании этих грамот, как и целях посольства к казахам в источниках речи не идет. Напротив, Москва в дальнейшем отмечала, что постоянных контактов с этим ханом нет, а обмен посольствами имел случайный и единичный характер [9].
Одновременно с этим не редкими были браки местной элиты с представителями высших слоев казахского общества. По всей видимости, дочь Шигай-султана, ближайшего сподвижника Хакк-Назара, была замужем за братом Кучума Ахмед-Гиреем, а сам Шигай был женат на представительнице чатских татар [10]. З.А. Тычинских предполагает, что казахом из племени
2 В данном случае не считаем возможным использовать для Курганской области термин «Южное Зауралье», который, на наш взгляд, является искусственно созданным для нашего региона в 1950-1960-е гг. в связи с поиском исторических истоков специфического развития региона. Более адекватными выглядят также определения этой территории, как Среднего или лесостепного Притоболья, как это принято в археологической литературе.
джалаир мог быть сибирский карача-бей при Кучуме Кадыр-Али-бек [4, 177]. Несмотря на информацию об отношениях между казахской и сибирской элитой в последней трети XVI в., по всей видимости, самих казахов в рассматриваемом регионе было немного, и они в значительной степени находились под контролем представителей местного племени табын.
К тому же в конце XVI-начале XVII в. казахи оказались отрезанными от зауральских кочевий, поскольку на русских границах на юге Западной Сибири появились калмыки. З.Е. Кабульдинов предполагает, что в одной из грамот тюменскому воеводе князю Федору Коркодинову о подготовке к нападению на сибирские города «Ишима-царя» в октябре 1616 года речь идет о казахском хане Ишиме [11, 154]. Однако это предположение неверно, поскольку в грамоте идет речь о сыне сибирского хана Кучума [12], который действительно стремился вернуть владения отца. В то же время все интересы упомянутого казахского хана с полным именем Иш-Мухаммад были сосредоточены исключительно в Средней Азии (Туркестан и присырдарьинские области). К тому же около 1613 года он вообще потерял как свою столицу Ташкент, так и казахский престол, которые смог вернуть только в 1623-1624 гг. [13]. Таким образом, непосредственная казахская опасность в это время, если и существовала, то была связана лишь с теми казахскими отрядами, которые действовали совместно с калмыками и под руководством Кучумовичей. Лишь с их уходом в 1680-е гг. на территорию Поволжья казахи вновь появляются в Зауралье, причем основной зоной столкновений в 1690-е гг. становится именно Притоболье [14]. Дальнейшие русско-казахские отношения в регионе хорошо изучены в работах В. Д. Пузанова, и мы лишь остановимся на некоторых наиболее важных моментах. Первые контакты в Притоболье в основном приобретали форму военных столкновениях, что привело к заметному замедлению русской колонизации этой территории, а в некоторых местах даже к отступлению русских на север.
В 1691-1692 годах казахи совершили набеги на деревни и слободы Царева городища, разорив Камышевскую и Утятскую слободы, причем в последней перебили крестьян, а их детей и жен увели в полон. Беломестные казаки пытались догнать казахов недалеко от городища, но потерпели поражение и отступили. Аналогичные набеги продолжились и в 1693 году, а затем 1695-1696 гг. В связи с этим тобольские дети боярские, служилые люди и татары были размещены в Суерской слободе, а тюменские поставлены в слободе Царево городище. Несмотря на это, после поражения отряда В. П. Шульгина из Суерской слободы казахи продолжили серию набегов на Утятскую слободу. В результате значительное число русских попало в плен или было убито. Следует признать, что усиление натиска казахов на русские пограничные слободы было следствием их собственных поражений от джунгар, которые привели к потере ряда южных земель, в том числе важного в экономическом плане Туркестана. Казахские ханы, например Тауке, отрицали свое отношение к этим набегам, но при этом и не стремились возвращать русских пленных, многие из которых были проданы в Хиву [15, 53-57]. Хотя позиция русского правительства явно показывала, что он рассматривался как один из организаторов набегов [11, 155].
В начале XVIII века, особенно в 1701-1703 гг., набеги приобрели массовый характер. Только в 1701 году было совершено 5 нападений на Чумляцкую и Утятскую слободы, сожжено Усть-Уйское поселье Далматовского
монастыря, захвачены крестьяне под деревнями Смолиной Царева городища и Слободчиковой Емурлинской слободы. Возникшая паника, особенно в лежащих на удалении от основных мест сосредоточения военных сил слободах Верх-Суерской, Емуртлинской, Белозерской, привела к оттоку крестьян из этих слобод на северный берег Тобола, который находился под русским контролем. По данным В.Д. Пузанова, на протяжении следующих 13 лет нападения на слободы и деревни в Среднем Притоболье происходили почти каждый год. Однако к 1716 году ситуация начала изменяться [15, 58-60]. Перманентный военных конфликт привел к необходимости переговоров, поскольку казахи под ударами джунгар постепенно теряли все больше кочевий на юге, но при этом уже не могли возместить это прибылью от набегов на русские земли, поскольку постепенно начинала сказываться разница в вооружении [16, 67]. В результате Каип-хан обещал возвращать русских пленных, а виновных в их захвате казнить, что среди прочего стало причиной выдачи ему сибирским воеводой князем М.П. Гагариным разрешения кочевать вблизи русских слобод по Тоболу и Ишиму. По всей видимости, это разрешение было связано и с тем, что джунгары, как и ранее калмыки, рассматривались в качестве серьезной угрозы как русским правительством, так и казахскими ханами.
Казалось бы, ситуация стабилизировалась, а крестьяне Верх-Суерской слободы даже просили разрешения вернуться на старое место, но с 1718 по 1723 годы новые поражения от джунгаров резко увеличили количество казахов на территории Южного Зауралья и привели к новым конфликтам. Причем в ряде случаев нападения проводились казакующими казахами, не подконтрольными ханам. Уже в 1719-1720 годах казахи вновь напали на Усть-Суерскую слободу, в том числе при поддержке башкир Катайской волости. С 1723 года основные военные действия развернулись в Примиасье и могли перейти в Приисетье. Сложности в отражении новых нападений были связаны как с увеличением численности казахов, так и с тем, что после разрешения князя Гагарина они получили легитимное право жить в Притоболье. Причем теперь столкновения шли не только между русскими и казахами, но и между последними с башкирами, пытавшимися отстоять свои родовые кочевья, например в известной битве 1728 года при оз.Чумляк [15, 60-62].
Невозможность ведения военных действия на два фронта привела казахскую знать Младшего и отчасти Среднего жузов к необходимости переговоров о принятии русского подданства, что и произошло в отношении Младшего жуза во главе с ханом Абулхаиром в 1731 году. Однако о реальном успехе русской дипломатии говорить не приходится. Уже в начале переговоров ряд казахских биев ушли от хана, поскольку процедура присяги совпала с нападениями башкир на казахские кочевья [16, 79]. К тому же в условиях степного кочевого общества политические возможности ханов и баев были весьма ограничены, и они не могли заставить остальных казахов выполнять условия подданства. Даже в более позднее время реальная власть русской администрации распространялась только на приграничные территории [16, 50-51]. По сути, как отмечает В. В. Трепавлов, для степных народов подобный договор во многом отражал личный характер взаимоотношений между политическими лидерами, отнюдь не обязательный при этом для рядовых кочевников, которые и свое подданство лидеру воспринимали как условность. К тому же казахские лидеры понимали под
ним патриархальное покровительство или протекторат, в то время как русские дипломаты XVIII века воспринимали последствия таких договоров как подданство [17]. Так, уже в 1732 году казахи стояли под Царевым городищем, а год спустя разорили Усть-Уйское поселье. Генерал-губернатор И.Ф. Бабков в этом отношении для более позднего времени писал: «... принявшие наше подданство киргизы (так называли казахов русские -Д.М.) нисколько не стеснялись этим обязательством и не только продолжали грабить прилинейные станицы и форпосты, но прорывались за Иртыш и грабили горнозаводские селения» [18].
В 1740 году формальное подданство принял Средний жуз, а часть его родов кочевало за Тоболом и нападало на башкир Исетской провинции. Сложность была в том, что большинство этих земель принадлежало именно башкирским и татарским родам, а собственно русское присутствие здесь было крайне ограниченным и не подкреплялось военной силой. В 1741 году полковник Я.С. Павлуцкий по приказу И.И. Неплюева потребовал вывести казахские кочевья из Зауралья, что, видимо, и было сделано. После этого отдельные нападения фиксируются только в 1743 году. Причем они были организованы самим Абулхаиром, недовольным рядом русских решений. Несмотря на это, обстановка была настолько тревожной, что было принято решение о переброске пяти полков в Сибирь, переписи всех частных ружей на случай их использования, а также спешной достройке Оренбургской и Ишимской укрепленных линий [15, 64-65].
Очередные поражения от джунгар, калмыков и китайцев, а также попытки уйти от противника привели к новой серии набегов в Зауралье в начале 1750-х годов. Причем в современной казахской историографии эти набеги объясняются тем, что Россия аннексировала значительную часть территории Среднего жуза на севере Казахстана и тем спровоцировала протест среди казахов, лишившихся родовых кочевий [11, 157]. В 1754 году казахи Средней орды обратились с просьбой впустить их или хотя бы жен и детей в пределы Новой линии, в том числе на юг Зауралья [15, 66]. На это их провоцировала не только внешнеполитическая обстановка, но и значительная земельная теснота в степной зоне при наличии столь же значительных свободных земель внутри русских крепостных линий [19]. Специфика дальнейших событий, в том числе двойственность статуса Средней Орды как вассала России и Китая одновременно и внешнеполитическая защищенность Младшей Орды в условиях полной дестабилизации в ней ханской власти, привела к новым нападениям с целью расширить территории кочевий. Следует понимать, что основным богатством кочевника всегда был скот, но необходимость увеличения его поголовья приводила к войнам за землю, поскольку без последней он был обречен на вымирание. При этом строительство укрепленных линий действительно отодвинуло русские границы в степи, а военные реформы привели к резкому снижению русских потерь от набегов. Если в начале конфликта убитые и угнанные в полон исчислялись сотнями, то теперь лишь несколькими десятками.
Наиболее конфликтные ситуации складывались на Ишиме, по Тоболу и Ую. Казахский исследователь З.Е. Кабульдинов пишет, что во второй половине XVIII века одним из самых взрывоопасных регионов был Курганский округ, в казахской историографии это объясняется традиционным характером кочевий здесь таких родов Среднего жуза, как кипчаки и аргыны [11, 157]. Отношение к такой трактовке достаточно двойственное.
С одной стороны, как мы видели, казахи здесь появляются не ранее 1690-х гг., отчасти вытесняя автохтонное татарское и башкирское население. С другой стороны, многие роды казахов в позднее средневековье входили в состав улуса Шибана как части Золотой Орды, а затем в различные государства Шибанидов, которые в том числе контролировали земли Притоболья. Кипчаки могли бы в этом отношении апеллировать и к более ранним событиям периода формирования кимако-кип-чакского союза племен X-XI вв. Однако не совсем ясно насколько представители этих родов в действительности знали о столь древних событиях. Очевидно, что любые апелляции подобного рода могли быть сделаны только к разрешению на проживание, полученному от князя Гагарина за несколько десятилетий до этого.
Скорее всего, следует говорить о том, что как представители казахской элиты, так и рядовые кочевники пытались в ходе этих нападений восполнить свои экономические потери, понесенные в ходе войн с конкурентами в степной зоне. Как бы то ни было, И. Г. Андреев в своем исследовании истории Средней Орды пишет: «... на Тобольской же линии прямо крепости Кабаньей, в жилую сторону, ведения Курганского, города Зимовья Батырского и деревни Кривой, по разграблении киргиз-кайсаками в 1771 году сего зимовья увезли крестьян-мужиков и жен их 22 человека.» [20]. В 1774-1775 гг., воспользовавшись восстанием во главе с Е. Пугачевым, нападениям казахов была подвергнута почти вся пограничная линия, в том числе крепости Звериноголовская и Усть-Уйская, а также форпосты и редуты Алабужский и другие. Часть казахов этим пыталась показать свое отношение к русской власти, в том числе к предпринимавшимся попыткам ограничить маршруты перекочевок, а другие просто воспользовались благоприятной обстановкой для грабежа [15, 68-69].
О подобных нападения в 1789 году писал генерал-губернатор Пермский и Тобольский А. Волков в доноше-нии Екатерине II: «в последних числах минувшего сентября киргизских набегов в Курганскую округу. было 6 раз.» [Цит. по 11, 57]. Можно предположить, что нападения могли быть спровоцированы и недостаточной продуманностью русской политики на южных сибирских границах. Коренные изменения в ней начинаются лишь при Екатерине Великой. В это время, с одной стороны, было приказано благоприятствовать казахам в торговле и мирных перекочевках на русскую сторону, особенно в зимний период, но, с другой стороны, максимально жестко и оперативно наказывать виновников любых набегов, в том числе захватывать их родственников. Последнее может рассматриваться как наследие более раннего института аманатства, активно использовавшегося по отношению к кочевой аристократии вообще.
В результате этих и последующих действий, в частности принятия «Устава Сибирских киргизов 1822 года», на территории Южного Зауралья, в том числе и Среднего Притоболья, расселилось значительное число казахов, лояльность которых по отношению к русскому правительству определялась их близостью к укрепленным линиям. Чем ближе селились к ним казахи, тем более готовы они были исполнять волю правительства. В.Д. Пузанов объясняет это тем, что для этих групп был характерен более высокий уровень жизни в результате участия в обмене и торговле с русским населением. Казахи в основном продавали скот, преимущественно овец, а за это получали ремесленные изделия, хлеб, предметы роскоши. Не менее важной для них была и возможность найма пастухами в казачьи семьи, что в результате привело к формированию самой боль-
шой группы работников на линиях. К тому же они были защищены от произвола самой казахской знати, которая в результате кризиса Младшего и Среднего жузов, а затем и ликвидации в них ханской власти стремилась упрочить свое положение за счет увеличения групп зависимого населения.
К началу XIX века в южных степях Среднего Притоболья кочевали роды аргынов (по р.Тобол), най-манов (по Тоболу, Абуге, Ую рядом с Усть-Уйской крепостью), увак-киреев (по Ую, Тогузаку, Ишиму, рядом со Звериноголовской и Пресногорьковской крепостями) Среднего жуза. Кроме того, роды байыулов (часть алчынов) и табынов (часть джетыру, т.е. семиродцев) Младшего жуза использовали земли по Тоболу в виде летовок [15, 70-73].
В целом, нападения казахов на русских практически прекращаются, и с 1820-х гг. можно говорить о преимущественно мирном сосуществовании большинства групп местного населения и постепенной интеграции казахских групп в состав Российской империи. В то же время периодические восстания в степях приводили к потенциальной возможности нападения казакующих казахов или тех, кто не получал преимуществ от проживания вблизи от укрепленных линий. Так, по данным И.Ф. Бабкова, казахские нападения на территорию Курганского округа Тобольской губернии окончательно прекратились лишь к 1890-м гг. [18, 137]. К этому времени значительное число местных казахов относилось именно к роду киреев 3.
Список литературы
1 Самигулов Г.Х. Тюрки Южного Зауралья в конце XVI -первой половине XVIII века: консолидация /разделение -к постановке вопроса // История, экономика и культура средневековых тюрко-татарских государств Западной Сибири: материалы международной конференции. Курган: Изд-во Курганского гос.университета, 2011. С.128.
2 Сабитов Ж.М. О взаимоотношениях Казахского ханства и Шибанидов //История, экономика и культура средневековых тюрко-татарских государств Западной Сибири: материалы международной конференции. Курган: Изд-во Курганского гос.университета, 2011. С.68-70.
3 Этнокультурная история населения Сафакулевского района (с древнейших времен до начала XX века) / под ред. Д.Н. Маслюженко. Курган: Изд-во Курганского гос.универси-тета, 2012. С.25-35.
4 Тычинских З.А. Об этнических контактах сибирских татар и казахов в период средневековья // Научное творчество Л.Н. Гумилева и история народов Евразии: современные подходы и перспективы. VIII Международный Евразийский научный форум, посвященный 20-летию независимости Республики Казахстан. Астана, 2011.
С.177-180.
5 Маслюженко Д.Н., Рябинина Е.А. Москва и Искер в 1569-1582 гг. в контексте международной политики // Тюрко-татарские государства. Казань: Институт истории им. Ш.Марджани, 2012. Вып.4. С.216.
6 Миллер Г.Ф. История Сибири. М.: Вост.лит, 2005. Т.1 С.332.
7 Файзрахманов Г. История сибирских татар (с древнейших времен до начала XX века). Казань: Фэн, 2002. С.145.
8 Зуев Ю., Кадырбаев А. Поход Ермака в Сибирь: тюркские мотивы в русской теме // Вестник Евразии. 2000. № 3 (10). С.40.
9 Трепавлов В.В. История Ногайской Орды. М.:
3Устная консультация челябинского археолога С. Закирова на основе перевода надписей с могильных плит 1891, 1904 и 1912 гг., обнаруженных на старом казахском кладбище на южном (казахстанском) берегу р. Тобол напротив пос. Озерное Звериноголовского района Курганской области.
Издательская фирма «Восточная литературы» РАН, 2002. С.370.
10 Маслюженко Д.Н. Этнополитическая история лесостепного Притоболья в средние века: монография. Курган: Изд-во Курганского гос.университета, 2008. С.133.
11 Кабульдинов З.Е. Приграничные конфликты казахов с населением Западной Сибири // Научное творчество Л.Н. Гумилева и история народов Евразии: современные подходы и перспективы. VIII Международный Евразийский научный форум, посвященный 20-летию независимости Республики Казахстан. Астана, 2011. С.154-157.
12 Трепавлов В.В. Сибирский юрт после Ермака. М.: Вост.лит., 2012. С.83.
13 Кляшторный С.Г., Султанов Т.И. Казахстан: летопись трех тысячелетий. Алма-Ата: Рауан, 1996. С.296-300.
14 Менщиков В.В. Русская колонизация Зауралья в XVI-XVIII вв.: общее и особенно в региональном развитии. Курган: Изд-во Курганского гос.университета, 2004. С.62.
15 Пузанов В.Д. Военно-административная система России в Южном Зауралье (конец XVI-начало XIX в.) // История Курганской области. Курган: Зауралье, 2002. Т.7. С. 57-201.
16 Басин В.Я. Казахстан в системе внешней политики России в первой половине XVIII в. // Казахстан в XV-XVIII вв. (Вопросы социально-политической истории). Алма-Ата: Наука Казахской ССР, 1969. С.50-145.
17 Трепавлов В.В. «(Белый царь». Образ монарха и представления о подданстве у народов России XV-XVIII вв. М.: Востлит, 2007. С.137-142.
18 Бабков И.Ф. Воспоминания о моей службе в Западной Сибири. 1859-1875 гг. СПб., 1912. С.308.
19 Анисимова И.В. Политика России в решении «казахского вопроса» во второй половине XVIII века // Центральная Азия и Сибирь. Первые научные чтения памяти Е.М. Залкинда: материалы конференции. Барнаул: АзБука, 2003. С.57-58.
20. Андреев И.Г. Описание Средней орды киргаз-кайса-ков. Алматы, 1998. С.114.
В.А. Никитин
Курганский государственный университет
УДК 930
РАЗВИТИЕ ТОРГОВЛИ В ЮЖНОМ ЗАУРАЛЬЕ (1861-1917 ГГ.)
Аннотация
В статье рассматривается процесс развития торговых отношений в эпоху становления капитализма в регионе. Показано значение ярмарочной торговли в экономике края и постепенный переход к магазинной торговле. Описаны основные направления торговых
