CC BY
103ЖИВОЙ ГОЛОС
Как воспринимают Россию в Казахстане?
Ярослав Разумов, Сергей Панарин
Ключевые слова: антироссийские кампании, имперское прошлое, казахстанское общество, картина исторического прошлого, колониализм, образ России в Казахстане, пиар-структуры, расширение влияния США на Восток.
Из каких информационных фрагментов, стереотипов, традиционных представлений складывается образ России в Казахстане? Можно ли вообще утверждать, что в казахстанском обществе, в том числе у экспертов и политической элиты, сформировался более или менее чёткий, структурированный образ России? Или скорее следует говорить о довольно хаотичном наборе представлений, варьирующихся в зависимости от социальных, этнических, политических пристрастий тех или иных граждан Казахстана?
Вопросы эти могут показаться не слишком важными и даже схоластическими, если вспомнить, каковы отношения между двумя странами. На счету России и Казахстана совместное членство в целом ряде международных организаций (СНГ, ШОС, ОДКБ, ЕврАзЭС), взаимная поддержка ряда интеграционных инициатив, отсутствие межгосударственных конфликтов, даже серьёзных видимых трений. Можно вспомнить и такие доказательства союзнических отношений двух стран, как сравнительно быстро достигнутые соглашения по разграничению на Каспийском море и по делимита-
Ярослав Валерьевич Разумов, газета «Панорама», обозреватель, Алматы (Республика Казахстан).
Сергей Алексеевич Панарин, заведующий отделом стран СНГ Института востоковедения Российской академии наук, главный редактор журнала «Вестник Евразии», Москва.
ции самой протяжённой в мире сухопутной казахстанско-россий-ской границы. В отличие от ситуации на южной границе Казахстана, его территориальное размежевание с Россией прошло спокойно, без осложнений. Вспомним и о том, что трубопроводная система РФ остаётся главным коридором выхода на внешние рынки добываемой в Казахстане нефти, и Астана никогда здесь не сталкивалась с серьёзными проблемами (функционирование нефтепровода КТК — отдельный вопрос).
И внешнеполитическая концепция Казахстана, и многочисленные заявления руководителей государства и ведущих политологов свидетельствуют о том, что отношения с Россией воспринимаются в РК как союзнические, дружественные и в целом весьма позитивные. Что и было подтверждено на прошедшем в Алматы в феврале 2007 года Круглом столе «Республика Казахстан — Российская Федерация: проблемы интеграции в политике, экономике и образовании», организованном Казахстанским институтом стратегических исследований (КИСИ) при Президенте РК при участии нескольких научных центров России. Директор КИСИ Б. Султанов, напомнив слова министра иностранных дел РК М. Тажина, что Казахстан будет укреплять союзнические отношения с Российской Федерацией, развивать стратегическое сотрудничество с Китаем, партнерский диалог с США и государствами Европейского Союза, резюмировал1:
«Это — шкала приоритетов казахстанской внешней политики. И нам было очень приятно читать выступление Президента России на его недавней пресс-конференции, где он сказал, что отношения двух стран успешно развиваются практически по всем направлениям».
Тем не менее анализ прессы и научных публикаций, публичных высказываний некоторых политиков и общественных деятелей показывает, что идущий «сверху» импульс восприятия России как надёжного соседа и доброго союзника начинает ослабевать уже на «верхних этажах» общественного сознания. Что происходит с ним на «нижних этажах», какой Россия выглядит в глазах тех, кого принято называть «рядовыми гражданами», сказать сложно. Насколько нам известно, специальных исследований по этому вопросу в широких масштабах2 не проводилось (что само по себе довольно странно, учитывая его важность), а собственные наши наблюдения дают основания говорить об очень большом разбросе оценок казахстанцами России, её политики и руководства. Представляется, что говорить о каком-то более или менее едином образе России в казахстанском
обществе по всей его вертикали не приходится. Вместе с тем возьмём на себя смелость утверждать, что, несмотря на поступающие от власти сигналы, восприятие России, бытующее в Казахстане, далеко не всегда оказывается позитивным.
Стране, согрешившей в прошлом, нельзя доверять в настоящем
Что инкриминируется России? Если выделять претензии в её адрес по критерию длительности их существования, то тогда на первом месте окажутся упрёки в имперском прошлом и подозрения в стремлении возродить империю в настоящем. Бытовавшие ещё на исходе советского времени, эти обвинения не исчезли, а только усилились с обретением Казахстаном независимости. В данном случае нельзя не согласиться с авторитетным казахстанским экспертом, доктором политических наук, ведущим научным сотрудником КИСИ Константином Сыроежкиным3:
«Всё-таки большинством казахстанцев (этническая и социальная градация здесь практически не играет никакой роли) Россия больше ассоциируется не с российской культурой и историей, а с политикой, проводимой КПСС во времена СССР. Отсюда — целый комплекс проблем, связанных с так называемыми имперскими амбициями».
Примеров такого однобокого видения России долго искать не приходится. Приведём лишь один, но достаточно типичный4:
«...почти 5 веков период колониального гнета. В соответствии с принципом "разделяй и властвуй" велось дробление нашего полиэтнического организма. Этот процесс усилился после прихода к власти большевиков: Кремль целенаправленно разрушал интегрированную с незапамятных времен этническую семью туркестанцев <...>
В пределах современного Туркестана всё более актуальной становится проблема, связанная с языком общения. Русский язык, в некоторой степени выполняющий эту функцию, даже в советские времена не мог охватить всё население. Кроме того, получаемая через этот язык информация зачастую поступает к нам в виде, интерпретированном в интересах нашего северного соседа, у которого свои виды на Центральную Россию5. Между тем, существует "орта-тюрк"6, созданный на основе тюркских языков... Он может стать не только языком общения, но и науки, культуры, бизнеса».
Как видим, гражданин Казахстана Ерментай Султанмурат7: а) упрекает Россию за прошлые колониальные прегрешения; б) прозрачно намекает, что она повинна и в грехе неоколониализма; в) походя принижает роль русского языка в Центральной Азии; г) с помощью обвинений России в злонамеренном разрушении якобы существовавшей «этнической семьи туркестанцев» пытается придать чуть ли не телеологическую предопределённость региональной интеграции в Центральной Азии. Впрочем, г-н Султанмурат не оригинален. До него Россию (и русских) куда более масштабно ниспроверг и пови-нил гражданин Российской Федерации Мурад Аджи(ев). Писания этого, пользуясь словечком М. Е. Салтыкова-Щедрина, «бывого» специалиста (в области «моделирования и оптимизации процесса промышленного освоения Северо-Востока СССР»!8), в истории настолько безграмотного, что 418 год для него — это IV век9, к сожалению, очень широко распространены в образовательной системе Казахстана и популяризируются даже видными политиками страны10. После чтения сочинений этого гиганта «фольк-хистори»11 уже почти невинными выглядят такие, например, упражнения в «историчности» непрофессионалов, то бишь журналистов12:
«Реформатор Петр 1-й, сотворивший из удельного княжества (sic! трепещите, историки! — С. П.) великую Россию, учил свой народ всякому ремеслу, учился сам в Голландии и именно оттуда "завёз" десятки тысяч иностранных слов, дико звучавших в устах россиян. Вспомним про калоши, которые царь завёз оттуда, обув бояр, носивших сыромятину со специфическим запахом».
С сожалением приходится констатировать, что обширной, объективной и широко доступной для разных слоев общества картины исторического прошлого Казахстана, в особенности периода вхождения казахов в Российскую империю и пребывания их в её составе и в составе СССР, так и не было создано. Значительную позитивную роль могли бы сыграть также популяризация серьезных работ по истории русских в Казахстане, об их взаимодействии с казахами и представителями других этнических групп и более комплексный подход к изучению истории Казахстана. Такие работы уже есть13, но они известны лишь узкому кругу профессионалов — в отличие от «прозрений» Аджи и газетных публикаций, подобных цитированной выше. На эти пробелы в казахстанской историографии обращали внимание и известные российские историки14, но отклика на их замечания до сих пор не последовало15.
Страна, «провалившаяся» в прошлом, не может быть сильной в настоящем
В данном случае логика отторжения России примерно та же, что и в инвективах по поводу колониального прошлого, хотя линия претензий другая: раз Россия проиграла Западу в «холодной войне» и утратила статус великой державы, то есть потерпела сокрушительное историческое поражение, она уже не сможет возродиться. Соответственно центральное место в рассуждениях тех в Казахстане, кто исповедует эту логику, занимает полемика с мнением о растущей (или сохраняющейся) серьезной политической и экономической роли России, её мощном (державном) потенциале. В качестве типичного можно привести заявление, сделанное на одной из дискуссий о России покойным Болатханом Тайжаном — бывшим дипломатом и общественным деятелем16:
«Когда мы говорим о нынешней России в изменяющемся современном мире, мы не должны забывать, что Россия к XXI веку пришла с глубочайшим поражением в сфере политики, идеологии, социального устройства. Она отстала от остального мира экономически, технологически, технически и политически».
Иногда полемика этого рода ведётся, так сказать, «в одни ворота», когда слабость России утверждается голословно, бездоказательных сравнений с другими странами. Но чаще она строится на противопоставлении России (пример со знаком «минус») и какого-либо её «визави» (со знаком «плюс»). Вот типичное рассуждение второго рода, принадлежащее политологу Ахмету Мурзабулатову: «цивилизаторская миссия России теперь практически исчерпана» — ей уже нечего предложить своим бывшим соседям — «Туранская цивилизация способна сама себя сохранить» — на культурную авансцену выходят США — они будут не разрушать, а сохранять «этнокультурные ценности народов, и, в частности, казахского» — следовательно, расширение влияния США на Восток — гарантия их «новой цивилизаторской роли» и представляет собой положительное явление17.
Конкретные проявления этой логики могут быть разными. Например, на упомянутом в начале нашей статьи Круглом столе об интеграционных процессах между Россией и Казахстаном известный политолог Бурихан Нурмухамедов отверг саму возможность каких-либо совместных проектов в образовательной сфере на том основании, что «образование в Казахстане лучше, чем в России»18. Что, надо отметить, вызвало возражения у других казахстанских участников меро-
приятия. А когда на той дискуссии, где Болатхан Тайжан квалифицировал Россию как отсталую страну, один из авторов этих строк позволил себе привести в качестве доказательства не такого уж бесповоротного «отставания» России от «остального мира» роль, которую она сыграла после аварии американского «Шаттла» в реализации международной космической программы, это вызвало упреки в «апологетике». Причём прозвучали они даже не со стороны наиболее критически настроенных по отношению к России экспертов, а из уст, так сказать, центристов.
Всё это, на наш взгляд, подтверждает тезис об исходной ориентации значительной части казахстанской интеллектуальной элиты на негативное восприятие России, причём в самых различных тематических ракурсах.
Страна-конкурент плоха по определению
В основе третьего направления обвинений, раздающихся в Казахстане в адрес России, лежит уже не столько убеждённость в её исторической греховности, сколько широко распространившееся в постсоветском пространстве гоббесианское представление об извечном соперничестве государств — вкупе с явно завышенной оценкой значимости происходящего в Казахстане и вокруг него для его соседей. Оформилось же это направление после того, как третьими странами были инициированы крупные инфраструктурные проекты, целью которых принято считать ослабление пространственно обусловленной зависимости Казахстана от России. В первую очередь имеются в виду нефтепроводы и железные дороги.
Вряд ли о чём-то в этой области было за последние 15 лет написано больше, чем о нефтепроводе Баку — Тбилиси — Джейхан (БТД). В казахстанском информационном пространстве господствует точка зрения, согласно которой Москва крайне болезненно относится к этому проекту, видя в нем серьёзную угрозу своим позициям в регионе. Глупо было бы убеждать в том, что Россия от БТД в восторге; но не стоит и преувеличивать силу ожидаемого эффекта данного нефтепровода, равно как и российских опасений по его поводу. Тем не менее у ряда казахстанских экспертов легко можно обнаружить убеждённость в том, что Россия стремится «монопольно контролировать транспортировку казахстанской нефти и транзитного газа». Более экзотическим выглядит тезис о блокировке (?! — Я. Р.) ею «проамериканского трубопровода Баку — Тбилиси —
Джейхан»19. Невольно возникает вопрос, что же это за блокировка такая, коли нефтепровод построен?
Похожая ситуация наблюдается и в случае с проектом строительства железной дороги с колеёй европейского стандарта, которая, как планируется, должна соединить Китай с Ираном и Турцией через территорию Казахстана. Кое-кто в республике считает, что Россия видит в проекте угрозу Транссибу. Так, в апреле 2007 года на встрече с послом Пакистана в Казахстане депутат парламента РК от правящей партии «Нур Отан» Камал Бурханов заявил следующее20:
«Реализация этого проекта позволит нам улучшить отношения со всем миром; было бы хорошо, если бы Пакистан морально поддержал этот проект; вокруг него много дискуссий со стороны российских железных дорог, которые видят в нём конкурента».
В действительности критика проекта чаще доносилась не из России, а со стороны авторитетных казахстанских экспертов, в частности Н. Исингарина и Г. Шестакова21.
В самое последнее время благодаря, так сказать, усилиям одной из фракций казахстанской элиты — высокопоставленных технократов, ответственных за финансовую политику, — появился ещё один ракурс претензий в адрес России. После того как в августе 2007 года до Казахстана докатились неблагоприятные тренды мирового финансового рынка, зазвучала критика России, преподносимая в формате «теории заговора». Так, заместитель председателя Национального банка РК Д. Акишев заявил на одной из конференций, что в республике признаки кризисных явлений обозначились вслед за публикацией в российских СМИ предположений о том, что ухудшение на рынке ипотечного кредитования в США может повлиять на казахстанский рынок22:
«В России, видимо, достаточно активно отслеживают внутренний рынок Казахстана, и, чувствуя конкурентного игрока, вполне возможно, могут работать и в плане негативного пиара. Этот прессинг достаточно высок. Там чувствуют конкуренцию, возможно, дело в том, что третий банк по объёмам ипотечного кредитования в России — "Москоммерцбанк" — это, фактически, казахстанский банк. И там ведь понимают, что это мощные игроки, принесшие опыт ипотечного кредитования».
Удивительное дело! Финансовые власти и банковское сообщество вроде бы убедили публику в том, что Казахстану удалось выстроить
чуть ли не самую передовую банковскую систему в СНГ. И после этого от одного из ведущих финансистов страны мы узнаём, что всего нескольких публикаций в российских СМИ оказалось достаточно, чтобы «покачнуть» стабильность этой системы. Типичный пример одновременно и упрощения, и демонизации образа России!
Правда, имеющиеся положительные оценки России и российского опыта исходят тоже из экономических кругов, только не финансовых. Как правило, они звучат из уст представителей перерабатывающей промышленности, иногда — от крупных коммерсантов. Так, занятые в продовольственном бизнесе активно призывают использовать опыт налогообложения в пищевой промышленности России, где вся «цепочка» от производителя до магазина не платит НДС. «У нас иначе, хотя Россия наш основной конкурент по пищевому столу, и мы нашей системой налогообложения поддерживаем её промышленность. У нас сделали всё, чтобы к нам шел продовольственный импорт», — говорит крупный предприниматель И. Кравченко23. А президент компании «Астана Моторе» Н. Смагулов отмечает, что казахстанский бизнес очень страдает от отсутствия серьезной маркетинговой аналитики, и приводит в качестве положительного примера Россию, в частности, работу медиа-структуры РБК24. Но в стране, чья экономика зиждется на экспорте сырья, такого рода суждения на общественное мнение ощутимого влияния не оказывают.
Почему Россия не нравится казахстанской оппозиции
В последние три года в казахстанском обществе обозначился новый виток настороженного, порой откровенно недружественного отношения к России. Суть претензий в этом случае была хорошо сформулирована М. Лаумулиным, заместителем директора КИСИ, на всё той же дискуссии «Россия в новом изменяющемся мире». Тогда Лау-мулин отметил, что образ России на международной арене, трактовка её внешней и внутренней политики, действий президента Путина «представляются крайне противоречивыми и, как правило, баланс тут в пользу негативного имиджа». Задавшись вопросом, так ли опасна Западу и своим соседям нынешняя Россия, как это часто полагают, эксперт предложил следующий ответ25:
«В настоящее время есть несколько сюжетов, которые негативно отражаются на репутации Москвы. Во-первых, Чечня. Этому конфликту больше 10 лет. Во-вторых — это так называемое «дело "Юкоса"», в-третьих — действия пре-
зидента Путина и его команды, направленные, выражаясь российским жаргоном, на "укрепление вертикали власти". Наконец, самые свежие события, которые у всех "на слуху" — это российско-украинские коллизии вокруг газа».
Представляется, что этот набор сюжетов, дающих основание для упрёков в адрес России, весьма типичен и ярко иллюстрирует ту эволюцию образа России и те связанные с ней фобии, что имеют место в казахстанском обществе.
В 1990-х, в эпоху Ельцина, когда Россия и выглядела, и объективно была слабой, зачастую не способной отстаивать свои интересы, она не вызывала опасений у казахстанских политиков, экспертов и журналистов. Тогда в авангарде антироссийских настроений шествовали представители традиционалистских националистических кругов, в своих претензиях к России упиравшие на «исторические обиды» времён Российской империи и СССР. У прозападной, демократически и либерально настроенной части казахстанского общества Россия вызывала скорее снисходительно-сочувственное отношение. Исключение составила только первая военная кампания в Чечне, когда на стороне сепаратистов были очень широкие симпатии казахстанского общества.
В 2000-х годах ситуация изменилась. Укрепление позиций России, её более активная внешняя политика породили антироссийские фобии и среди «западников», и с тех пор они, на наш взгляд, не ослабевают, временами даже усиливаясь. Так было, например, во время «цветных революций» в ряде стран СНГ. Тогда, совпадая по содержанию (но не по оценкам) с риторикой пришедших к власти в Киеве и Тбилиси прозападных политиков, да и казахстанской оппозиции, провластная пропаганда активно эксплуатировала тему противоположности интересов и устремлений творцов этих революций интересам России и устремлениям русского населения Казахстана. Очевидно, что её цели были иными, чем у победителей в Грузии и на Украине. С одной стороны, Астана рассчитывала укрепить таким образом в преддверии приближающегося окончания электорального цикла лояльность русскоязычных избирателей, с другой — продемонстрировать внутри страны и за её пределами надёжность союзнических отношений Казахстана с усиливающейся Россией. Обе цели были достигнуты, однако в глазах той части казахстанской общественности, которую принято относить к «западникам» и «демократам», имидж России заметно ухудшился.
Наиболее проницательные лидеры «западников», видимо, были этим обеспокоены и пытались не дать Астане полностью переиграть
себя в контексте отношений с Москвой. На наш взгляд, именно так следует оценить статью в «Известиях» покойного Алтынбека Сарсен-баева, одного из лидеров оппозиции, в прошлом посла Казахстана в Москве. В ней он чётко декларировал: среди «казахстанской демократической оппозиции нет антироссийски настроенных политиков»; «там все ответственные люди, которые адекватно оценивают роль России в прошлом, настоящем и будущем Казахстана»; «мы не хотим терять Россию!»26. Но есть в истории со статьёй Сарсенбаева два настораживающих момента. Во-первых, насколько нам известно, то было единственное подобное выступление представителя демократической оппозиции Казахстана. Во-вторых, статья была опубликована газетой с указанием — «на коммерческих основаниях». Последнее обстоятельство, пусть косвенно, но ярко иллюстрирует отсутствие интереса со стороны Москвы к налаживанию контактов с оппозиционными сегментами политического поля Казахстана, её ориентацию исключительно на официальную Астану.
Как россияне «вкладываются» в отрицательный имидж России
Здесь мы подходим к очень важному моменту в казахстанско-рос-сийских отношениях, который во многом определяет нынешнее восприятие России в казахстанском обществе и перспективы этого восприятия. Речь о том, что и кем в этом направлении делается и не делается в самой России. Надо сразу подчеркнуть, что по количеству затрачиваемых усилий и их системности работа казахстанской стороны с российскими СМИ и экспертами по формированию положительного образа Казахстана и его власти в России абсолютно превосходит аналогичные усилия России в информационном пространстве РК. Впрочем, правильнее было бы говорить об отсутствии таких усилий со стороны России, во всяком случае, хоть сколько-нибудь систематических. Спорадические попытки на официальном и полуофициальном уровне повлиять на образ России в казахстанском обществе — типа проведения года России в РК — по своей отдаче слабее даже кампаний по «воспитанию дружбы между народами» во времена Брежнева. А вот с казахстанской стороны процесс отлажен прекрасно. В этом, кстати, одна из главных причин высоких оценок экономических и социальных реформ в Казахстане такими известными российскими экспертами, как бывший советник Президента РФ Илларионов или академик Аганбегян. Оценок, делавшихся «в пику» реформам в России, и — что немаловажно — при полном отсутствии
сколько-нибудь критического анализа казахстанского опыта реформ, даже их очевидных провалов27. Понятно, каким образом это влияет на формирование образа России в Казахстане: «отстающая страна», «косная бюрократия» и т. д. и т. п.
Вообще «российский вклад» в негативное восприятие России в Казахстане велик, постоянен и разнообразен. В разное время внесли в него свою лепту и вполне доступные в Казахстане публикации ещё 1990-х годов в российских СМИ известных журналистов, например покойного А. Бовина28, и некоторые недавние уже высказывания мэра Москвы Ю. Лужкова во время его визита в Астану в июне 2005 года29. А из недавних, но очень эмоциональных антироссийских по сути заявлений упомянем выступление секретаря Союза журналистов России П. Гутионтова перед казахстанскими журналистами, прибывшими в основном из областей. Оно прозвучало на мастер-классе, данном им на организованном фондом «Евразия»30 в Алматы в августе 2007 года семинаре «Роль СМИ в разрешении проблем миграции». В течение более чем часового выступления оратор не привёл ни одного положительного примера, ни одной хотя бы нейтральной, спокойной оценки российский политики в данном вопросе31. У слушателей, не имеющих представлений о реальной сложности миграционных и демографических процессов в России, могло создаться впечатление, что эта страна сегодня мало чем отличается от Германии 1933 года.
То, о чём некоторые российские либералы уже не осмеливаются публично и громко, как было при Ельцине, говорить в самой России, озвучивается ими в странах СНГ. Здесь они выпускают пар. И не задумываются о том, не будет ли это воспринято как показатель отношения к странам, где можно говорить то и так, что и как уже нельзя позволить себе дома, как к странам «второстепенным» и «периферийным»32... Возможно, такое толкование — ошибочное и ими руководит лишь искреннее желание развенчать путинский режим; но почему тогда вслед за публикацией в казахстанской прессе информации о семинаре с изложением выступлений основных докладчиков последовала крайне болезненная реакция и их самих, и функционеров Фонда «Евразия»33?
На том же мероприятии среди российских участников ярко проявился изначальный настрой на то, что в любой сфере жизни российский опыт по определению должен быть хуже опыта любой другой страны. Так, Лидия Графова, специализирующаяся на проблемах мигрантов в России, услышав от казахстанских журналистов о сложностях адаптации казахов-репатриантов в Казахстане, с безыскусным
удивлением воскликнула: «Оказывается, и у вас не всё с этим гладко!»34 Когда слышишь такое, только укрепляешься в убеждении, что без «вклада» российских политиков, журналистов, экспертов, общественных деятелей в формирование в казахстанском обществе негативного образа России (независимо от того, чем это мотивировано в каждом конкретном случае) отношение к ней не было бы таким настороженным, а порой и критическим, как сейчас.
Самое печальное, что иногда и в самом Казахстане за российскими политиками и общественными деятелями, так или иначе воспроизводящими негативный образ России, следуют те, кто, казалось бы, не имеет для этого никаких поводов и предположительно не получает благодаря этому политических и иных дивидендов. И здесь нельзя не согласиться с приведенным выше высказыванием Сыроежкина, что этническое происхождение автора той или иной публикации в Казахстане не определяет его взгляды в отношении России. Яркий пример — статья в журнале «Мир Евразии» алматинского журналиста, корреспондента «Немецкой волны» в Казахстане А. Иванова под названием «Свои, но чужие»35. В ней этнические русские, живущие в России, и русские из Казахстана и Узбекистана противопоставляются друг другу как абсолютно враждебные общности, которые просто не могут сосуществовать друг сдругом в культурной, образовательной и даже лингвистической (!) сфере. Причём «российские» русские изображены настолько неприглядными, что у неискушенного читателя в Казахстане может возникнуть вопрос — а можно ли республике выстраивать свои внешнеполитические приоритеты с упором на страну, населенную такими людьми?
Что имеем в итоге
Во-первых, негативистские установки, «импортируемые» из России, пересекаются с подозрениями, рождающимися в самом Казахстане; в результате те и другие усиливают друг друга и обретают удивительно близкое звучание. Так уж получилось, что драматические события весны 2007 года в Таллинне — снос памятника советским воинам и перезахоронение их останков — были почти в одно и то же время прокомментированы российским журналистом и казахстанским политиком. Россиянин Гутионтов на семинаре по миграции предположил, что «если бы мы не послали туда наших футбольных болельщиков, ничего бы не произошло!»36. Адепутат казахстанского парламента Амангельды Айталы на слушаниях в Мажилисе по тому
же вопросу, привычно сославшись на историю, в которой, очевидно, за Россией на века закреплено теперь место главного злодея, сделал восхитительное по богатству исторической эрудиции заявление37:
«Россия трижды совершила нашествие в Эстонию (в XVIII веке во время Северной войны, в 1940 и в 1944—1945 годах, так? — С. П.). Трижды колонизировала эту республику за два века (нет, не так, раз за два, а не за три века; а ещё здорово, что до того, как Эстонию впервые "колонизировали", она уже была республикой! — С. П.) Они долгие века воевали (то есть ещё до наступления тех не то двух, не то трёх веков, когда Россия колонизировала Эстонию, две страны то и дело воевали долгими-долгими веками? — С. П.), в том числе и во Второй мировой войне. Если бы советские войска выступали как освободители, у них была бы возможность выбора. У них не было возможности выбрать. Мы должны учитывать их внутренние чувства, их историческое самосознание».
Во-вторых, нередко негатив из России и о России не подлежит сомнению и осмыслению, подаётся и предстает как нечто имманентное и потому бесспорное. Так, в последнее время в Казахстане и в СМИ, и на бытовом уровне всё чаще обращают внимание на активизацию в России скинхедов и вообще на подъём русского национализма. Преступления скинхедов вызывают у казахстанцев совершенно справедливое возмущение. Но почему-то в местное информационное пространство практически не проникают сообщения о растущем числе судебных приговоров им и иным экстремистам. Ещё хуже, что в казахстанской экспертной среде не делается попыток проанализировать причины роста экстремизма в России на национальной почве; в результате складывается впечатление, будто он есть нечто глубинно свойственное русским в их отношениях с другими народами... Между тем, когда речь заходит об эксцессах на этнической почве в Казахстане, они моментально объявляются прокуратурой «чисто криминальными разборками» и трактовать их как межэтнические проблемы фактически запрещается под страхом возбуждения уголовного дела за разжигание межнациональной розни. Либо о них вообще не упоминают в прессе или упоминают глухо и невнятно — как это произошло, например, в марте 2000 года, когда в г. Кзыл-Орде был избит единственный на всю область православный священник. Событие это вызвало резонанс среди различных этнических групп, живущих в области; но лишь одна газета национального масштаба дала о нём небольшую заметку, очень приглаженную по содержанию38.
В-третьих, в текстах некоторых пишущих в современном Казахстане обнаруживаются рецедивы дискурса «холодной войны». В те
времена каждая из противоборствовавших сверхдержав — и США, и СССР — во всём, что вызывало их неудовольствие, были склонны видеть происки соперника, его зловещую «руку». В наши же дни, если что-то больно задевает чувствительные струны в душе казахстанского и/или казахского патриота, тот сразу же обращает указующий перст в сторону «империи зла», то бишь России. Очень, между прочим, удобно: и самостоятельный анализ не надо проводить, чтобы найти истинные причины случившейся неприятности, и самолюбию льстит, так как получается, что в нынешних кознях Москвы РК отводится чуть ли не то самое место, которое некогда занимали США. Удивительно, но такие рецидивы попадаются и в писаниях не каких-либо дилетантов, но и настоящих профессионалов в своём деле. Как, например, у известного лингвиста и журналиста Ахаса Тажутова39:
«...В начале 90-х на страницах "Аргументов и фактов" один автор высказал предположение, что мы в действительности являемся "киргизами" или "кай-саками" и не имеем никакого права носить название "казахи", так как его настоящими, естественными носителями являются русские казаки, у которых такой этноним был отнят коммунистами и передан нам без всякого основания. Эта инсинуация, как и многие другие, подобные ей, осталась с нашей стороны без ответа. Ибо аргумента, неопровержимо доказывающего наше первенство в споре за право называться "казахами" или "казаками", вроде как нет. Настолько это вбито у нас в головы людей, что наши лингвисты, правоведы и дипломаты в 2002 году наконец-то согласились с требованием международного сообщества, за которым явно присутствуют россияне (выделено нами. —Я. Р., С. П.), перестать называть официально себя и свою страну на английском "Kazak" и "Kazakstan" и вместо этого в дальнейшем ввести название "Kazakh" и "Kazakhstan"».
Ну, только и забот у «россиян», как на международном уровне отстаивать право первородства на слово «казаки»...
Чем хуже смотрится чужая страна, тем лучше — своя
В казахстанском обществе существовало раньше, существует сейчас и, надеемся, будет существовать и далее восприятие России, прямо противоположное описанному выше. Многие и многие относятся к России позитивно или хотя бы без заведомого негативизма, — то ли в силу личной симпатии, то ли вследствие понимания важности добрососедских отношений с ней для будущности Казахстана. И такое
восприятие опять-таки совсем не обязательно определяется этническим происхождением или социальным статусом. Проблема, однако, в том, что этот крупный сегмент общественного мнения недостаточно представлен в информационном поле. Без «заказа» от власти, который случается эпизодически и, как правило, приурочен к пиар-обеспечению тех или иных официальных мероприятий, СМИ редко обращаются к российской теме в доброжелательном ключе. Стимула извне, из самой России, нет. Те же круги бизнеса и интеллектуалов, что имеют влияние на казахстанские СМИ, как правило, относятся к России либо равнодушно, либо с большей или меньшей долей негативизма.
Всё же неприязненное восприятие России в казахстанском обществе вряд ли является результатом специальных антироссийских кампаний. Источник такого восприятия кроется скорее в другом — в целенаправленных усилиях по выстраиванию имиджа Казахстана как страны исключительно успешной по всем показателям. Пиар-структуры и СМИ, отдельные учёные и журналисты, причём не только в Казахстане, немало потрудились над созданием глянцевого образа страны. По форме и масштабам их усилия вполне сопоставимы со знаменитым советским агитпропом. Работа эта идёт полным ходом, в самых разных направлениях, а отдельные её образчики подчас могут просто ошарашить наблюдателя со стороны. Свежий пример — цитата из ролика на телевидении, рекламирующего новый элитный жилой комплекс40:
«Казахстан... становится центром финансового мира. Страна, которая вчера равнялась на мир, станет украшением всего мира».
Вольно или невольно, но немалый вклад в превознесение Казахстана внесли и зарубежные СМИ. Например, в известной французской газете можно прочитать, что через 15 лет Казахстан утроит производство нефти и «войдет в число крупнейших нефтедобывающих стран, наравне с Ираном, Мексикой, Норвегией и Венесуэлой; эту странуждёт блестящее будущее»41. А вот панегирик из болгарской газеты42:
«Генеральный секретарь Международной организации труда Хуан Сомавия неслучайно называетэто государство "великим",это — недвусмысленная оценка будущей роли Казахстана на мировой арене».
Как уже отмечалось, немало способствуют прямо-таки «ангели-зации» Казахстана и известные россияне. Мы уже упоминали покой-
ного Бовина, вот другое свидетельство того же рода. По сообщению пресс-службы посольства РКв РФ от 10 сентября 2007 года, во время встречи Посла Республики Казахстан в Российской Федерации Н. Абыкаева с российским историком, публицистом и общественным деятелем Роем Медведевым последний заявил, что «Казахстан в своем развитии является безусловным лидером в СНГ» и что «осмысление казахстанского феномена входит в его ближайшие творческие планы»43.
Разумеется, в обращении российских экспертов и общественных деятелей к опыту развития соседнего дружественного государства нет ничего плохого, его можно только приветствовать. Но, как уже отмечалось, очень часто при этом возникает ощущение некритического восприятия этого опыта. А что критический подход необходим, очень ярко показывает следующий эпизод. Выступая 8 июня 2007 года в Москве в Государственном университете — Высшей школе экономики на семинаре «Опыт экономических реформ в Казахстане», известный казахстанский экономист, председатель правления АО «Фонд устойчивого развития "Казына"» К. Келимбетов, в частности, сказал44:
«...Так же, как и в России, в Казахстане ощущалась острая нехватка кадров; проблема была решена (выделено нами. —Я. Р., С. П.) за счет выделения государственных стипендий для молодёжи на обучение за рубежом».
Однако, выступая примерно в то же время перед казахстанской аудиторией, он назвал кадровую проблему «одной из главных» и добавил, что до 2015 года «потребность страны в кадрах составит более 1 млн. человек»45.
По нашему мнению, даже по этим немногим примерам видно, что гражданин Казахстана постоянно и со всех сторон слышит уверения в исключительной успешности реформирования экономической и социальной сфер и о блестящих перспективах своей страны. В этом океане «розового пиара» у очень многих как бы сама собой формируется не всегда адекватная оценка происходящего вокруг, у соседей. Попросту говоря, чтобы и чужой опыт воспринять как позитивный, а может быть, признать его в чем-то и превосходящим опыт свой, у обывателя, опекаемого мощными пиар-структурами, просто не хватает ресурсов памяти и навыков рефлексии. В случае же с образом России ситуация усложняется ещё и тем, что именно с ней зачастую проводятся сравнения, имплицитно предполагающие нынешнее превосходство бывшего «младшего брата».
Выводы
Вывод первый. Образ России в казахстанском политическом истеблишменте, особенно в среде оппозиции, но также среди части экспертов и журналистов нельзя назвать позитивным. В нём явно отразились многие фобии и стереотипы, как имеющие под собой объективную основу (напомним хотя бы о периодически падающих ракетах, запускаемых с Байконура), так и мотивированные чисто субъективными факторами.
Вывод второй. Российская сторона, будь то госструктуры или представители общественности, оказывающие значимое воздействие на процесс формирования образа России за её пределами, в деле конструирования в Казахстане положительного имиджа России действуют недостаточно или неэффективно либо не действуют вовсе. И это — на фоне постоянной и вполне эффективной работы внешнеполитических соперников Москвы в регионе (особенно надо отметить быстрое нарастание усилий Китая в этом направлении).
Вывод третий. Сохранение такого положения неизбежно приведёт к ослаблению позиций России в Казахстане (да и в Центральной Азии в целом). В политически сложный период смены руководства страны Москва рискует остаться без сколько-нибудь серьезной опоры в казахстанском обществе и в местном истеблишменте. С особенной силой это скажется после того, как благодаря переселенческой программе активизируется отток из Казахстана этнических русских и русскоязычных, первые признаки чего уже появились46.
Вывод четвёртый. Симпатии или антипатии к России в казахстанском обществе далеко не всегда обусловлены этнической принадлежностью; носителем симпатий в основном является та часть полиэт-ничной казахстанской интеллигенции, у которой сегодня нет широких возможностей для озвучивания своих взглядов.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Цит. по: Стеблова О. К вопросу об интеграции // Доступно на: www.gazeta.kz,
07.02.2007. Последнее посещение 15 октября 2007 года.
2 Небольшие по охвату респондентов опросы имели место. См., например: Бочкарева И., Есимова А., Замятин Д. Образы Центральной Азии в России и России в Казахстане (анализ ответов студентов и публикаций СМИ) 2005, № 3 (29). С, 30-47.
3 Выдержка из интервью, взятого в сентябре 2007 года. Полный текст интервью хранится в личном аудио-архиве Я. Разумова.
4 См.: Султанмурат Е. В поисках утраченного. Союз Центрально-Азиатских государств как восстановление отнятого единства // Central Asia Monitor, 2007. № 36 (143). С. 4.
5 Явная опечатка, очевидно, что речь идет о Центральной Азии.
6 Ортатюрк — равно понятный всем тюркам гипотетический язык, своего рода тюркский «эсперанто». Неясно, почему автор говорит о нём как о реально существующем — его ещё предстоит создать, и есть немалые сомнения насчет того, что попытка его создания будет успешной, о чём, в частности, свидетельствуют разногласия между носителями огузских и кипчакских тюркских языков о том, на какой основе он должен создаваться. См. в этой связи информацию пресс-центра BATH «В Баку состоялся 11-й Курултай Дружбы, Братства и Сотрудничества Тюркских государств и народов». Доступна по адресу: http://www.sakhalife.ru/print.aspx7icH3142. Последнее посещение 31 мая 2008 года.
7 Так Ерментай Султанмурат назван в датируемой 1999 годом краткой заметке «О нас» (её постоянный адрес: http://boozers.fortunecity.com/caledonian/90/ r_about.htm). А также — выпускником «Московской сельскохозяйственной академии» (sic!), работавшим «на руководящих должностях в производстве», основателем и Президентом Международного Инициативного Комитета "World Transformation”, целью которого было проведение Великого Всемирного Форума «Тысячелетия: итоги и перспективы». В настоящее время возглавляет BATH — Всемирную ассамблею тюркских народов, последний съезд которой был созван по его инициативе в начале ноября 2007 года (см. об этом событии: Мухаметдинов Р. Движение интеграции тюркских народов и Казахстан // Звезда Поволжья, 2007, 15—21 ноября. № 44. Доступно на: http://tatpolit.ru/category/zvezda/2008-01-14/572. Последнее посещение 24 мая 2008 года). К сожалению, не удалось найти каких-либо данных о том, академиком какой академии и по какой, так сказать, дисциплинарной принадлежности является г-н Султанмурат.
8 Из названия диссертации, защищённой М. Аджиевым в 1973 году.
9 Так было в первом издании (М., 1994) первой книги г-на Аджи «Полынь половецкого поля». Смеем надеяться, что после насмешек по этому поводу профессиональных историков (см.: История России в мелкий горошек. М., Мануфактура — Единство, 1998. С. 117) подобные ляпсусы в его последующих опусах уже не встречаются.
10 См., например: Аджи М. Европа, тюрки, Великая Степь. М., 2004. На задней стороне суперобложки очередного «шедевра» г-на Аджи помещены аннотация Дари-ги Назарбаевой, в тот момент лидера партии «Асар», и логотип партии.
11 Удачный термин, предложенный группой московских историков для сочине-нийАджи, Фоменко с Носовским, Радзинскогоиижесними,имяжеимлегион. См.: История России в мелкий горошек... С. 5—8.
12 Мурзагужинов М. Дар судьбы или политика власти? // Страна и мир, 2005. №46(131). С, 12.
13 См., например: Касымбаев Ж. Казахстан — Китай: караванная торговля в 19 — начале 20 веков. Алматы, Олке, 1996.
14 См., например: Трепавлов В. В. История Ногайской Орды, М., 2001. С. 20; Моисеев В. Джунгаро-казахские отношения в XVII—XVIII веках и политика России // Вестник Евразии, 2000, № 2 (9). С. 25—30.
15 Как очень позитивное, хотя пока и единичное, явление следует расценить выход коллективного труда: Масанов Н. Э., Абылхожин Ж. Б., Ерофеева И. В. Научное
знание и мифотворчество в современной историографии Казахстана / Фонд им. Фридриха Эберта. Алматы, Дайк-Пресс, 2007. В нем известные историки с критической точки зрения рассматривают различные мифы, распространённые в современной историографии Казахстана. К сожалению, книга вышла тиражом всего в 1 тыс. экземпляров и широкой общественности мало известна. Обращает на себя внимание и тот факт, что издана эта работа была при поддержке не российских и не казахстанских структур, а германского фонда.
16 См.: Россия в новом изменяющемся мире. Материалы дискуссии. Доступно на: www.club.kz, 20.01.2006. Последнее посещение 14 октября 2007 года.
17 Цит. по: Мурзагужинов М. Указ. соч. С. 12.
18 Стеблова О. К вопросу об интеграции...
19 Амрекулов Н. Тюркское возрождение. Алматы, 2006. С. 322.
20 Цит. по: Разумов Я. Круглый стол в ЦАУ показал противоречивую динамику... // Панорама, 2007. № 12.
21 См.: Разумов Я. Гордиев узел железных дорог // Эксклюзив, Алматы, 2005. № 9.
22 Цит. по: Анциферов Б. Стресс-тест для банковской системы Казахстана.
21.09.2007. Доступно на: http://www.gazeta.kz/art.asp7aicH96161. Последнее посещение 19 мая 2008 года.
23 Цит. по: Разумов Я. Бизнесмены считают недостаточной роль государства... // Панорама, 2007, 25 октября.
24 См.: Щекунских В. Славное слово «доверие» // Central Asia Monitor, 2007. № 39 (146). С. 6.
25 См.: Россия в новом изменяющемся мире...
26 СарсенбаевА. Если называть вещи своими именами // Известия, 2005, 21 апреля.
27 См., например: Разумов Я. Советник Президента РФ считает ненужным для Казахстана и России проводить скоординированную политику в сфере добычи и экспорта нефти // Панорама, 2005. № 38.
28 В 1998 году он писал в «Известиях»: «Мне неизвестны причины, по которым президент Российской Федерации не поехал в Казахстан по случаю презентации новой столицы этой страны — Астаны. Если причины медицинские, пожелаем президенту укреплять здоровье. Но, думается, не здоровье подвело на этот раз. Подвело неумение (или нежелание) просчитать политические последствия сделанного, вернее, несделанного, шага. Бросающееся в глаза отсутствие высших руководителей России на торжествах в Астане коллега Третьяков из “Независимой газеты” назвал должностным преступлением. Я бы всё-таки вернулся к Талейрану: это больше, чем преступление, это ошибка (выделено автором. — Я. Р., С. П.). Ошибка, которую трудно понять и трудно простить». См.: Бовин А. Казахстанский азимут // Известия, 1998,
8 июля.
29 В частности, после ознакомления с ходом строительства Астаны Лужков заявил буквально следующее: «Я с белой завистью смотрю, как развиваются дела в нашем дружеском братском Казахстане. Там всё путём. По крайней мере, в гораздо большем плане логики и разума, чем, к сожалению, у нас. У нас мы заняты накоплением денег и складыванием их где-то за рубежами своей страны, не доверяя, кстати, своим финансовым институтам». Источник: http://www.kazembassy.ru/press_service/news/ ?newsid=660. Последнее посещение 10 июня 2008 года.
30 На момент проведения мероприятия то был казахстанский филиал; в настоящее время получил организационную самостоятельность и называется «Евразия — Центральная Азия».
31 Разумов Я. Московские эксперты фактически формировали негативный образ России на международном семинаре в Алматы // Панорама, 2007. № 32.
32 Там же.
33 Личный аудио-архив Я. Разумова.
34 Там же.
35 Опубликована в шестом номере этого журнала за 2007 год.
36 Личный аудио-архив Я. Разумова.
37 Цит. по: Жихорь Ю. Политика эксгуманизма // Новое поколение, 2007,
4 мая.
38 Матхаликова Г. Священника избили хулиганы // Экспресс К, 2000, 28 марта.
39 Тажутов А. Казахский след на Северном Кавказе // Central Asia Monitor, 2005,
21 Февраля. Доступно на: camonitor.kz. Последнее посещение 26 мая 2008 года.
40 Личный аудио-архив Я. Разумова.
41 См.: Le Figaro, 2003, 1 octombre.
42 Бизнес-вести, 2005, 25 марта.
43 Доступно на: http://www.kazembassy.ru/issue/?issueId=1105. Последнее посещение 25 октября 2007 года.
44 Доступно на: www.opec.ru 15.06.2007. Последнее посещение 6 сентября 2007 года.
45 Цит. по: Галкина И. Актуальное интервью // КИТ: Капитал, Инвестиции, Технологии, 2007, 1 июня.
46 Сармин А. Летят перелетные птицы // Время, 2007, 18 октября. Кстати, «на выезд из Казахстана в Россию подали заявления несколько семей этнических казахов. Это, в основном, учителя русской литературы и истории... На родине их знания и способности не востребованы» (там же).
