CC BY
97
Рецензии
Как организуется живое?
С.Б. Радкевич
Олескин А. Сетевые структуры в биосистемах и человеческом обществе. М.: Книжный дом «ЛИБРО-КОМ» (URSS), 2013. 304 с.
Как организуется живое, включая людей? Похоже, ответ на этот вопрос зависит не столько от специализации исследователя в науке, сколько от опыта его работы, что называется, в миру.
Так, Гаррет Морган, теоретик и практик американского менеджмента, честно признавая, что ведет речь скорее не о моделях организации, а о ее образах в сознании людей, выделяет восемь моделей: от «машинной» (у Д. Олескина это иерархическая) до «корпоративно-властной»1 (у Д. Олескина не выделяется).
Д. Олескин выделяет три модели: иерархическую, сетевую и рыночную. Однако обстоятельность анализа этих моделей далеко не одинакова: сетевой посвящено процентов 60 объема книги, иерархичской — 30, «рыночной» — 10. Авторская лексика в «рыночных» фрагментах — картели, чистоган и т. п. — невольно оживляет в памяти труд В. Ленина 100-летней давности «Империализм как высшая и последняя стадия ка-
1 Morgan G. Images of Organization. Thousand Oaks (Cal.), 1997.
питализма». Рынок сплошь и рядом описывается как мрачное царство конкуренции и отчуждения, то есть таким, каким он, возможно, и мог бы стать, но в этом случае — точно по Ленину — был бы всемирно отринут. Выжив, он стал тотально другим — с многосторонним сотрудничеством внутри компаний и между ними, с многочисленными договорными процедурами, с антимонопольным законодательством и т. д.
«Рыночную» модель организации, по Д. Олескину, возможно, было бы правильнее назвать конкурентной. Это действительно облегчило бы трактовку агрессивного поведения некоторых видов игуан на пляжах Новой Гвинеи или, скажем, рейдер-ской политики нефтедобывающих олигополий в российских снегах. Но тогда возникает новый вопрос: можно ли вообще рассматривать «чистую» («не на живот, а на смерть») конкуренцию как фактор развития организации? Не является ли она, наоборот, фактором ее разрушения, злокачественной перенастройки на фатальный исход? И, главное для автора, не лучше ли вообще отказаться от третьей, «рыночной» модели в его концепции? Не плодотворнее ли анализировать взаимодействие лишь двух начал — сетевого и иерархичес-
148
Выпуск б 2012
кого? Не открывает ли это, в частности, возможность рассматривать вообще любую живую организацию как колебательный контур: от сети к иерархии и наоборот? Наконец, не поможет ли это автору — коль скоро доведется ему перейти из цеха «чистой» науки в «грязный» цех практикующих консультантов — давать более точные оргрекомендации активистам бурно развивающихся сетевых структур в России?
Важнейшее достоинство рецензируемой книги — ее в хорошем смысле слова провокативность. Оперируя сотнями примеров самоорганизации живого на дистанции от клетки до человеческого общества, коллега написал текст, вызывающий иногда буквально фейерверки ассоциаций. «Независимо от конкретного наполнения, — читаем в гл. 1, — сетевая структура представляет собой сложную многокомпонентную развивающуюся систему, состоящую из взаимосвязанных и взаимозависимых (кооперирующихся), равно значимых элементов» (с. 14). Знаменательно, что на начальном этапе создания теории сетей в ней преобладали механистические подходы. Сеть определялась как «любая совокупность элементов — в человеческом обществе индивидов или групп — “узлов” (nodes), связанных между собой “ребрами” (edges, links)», причем ребра между узлами различали по объему передаваемой через них информации, иначе обозначаемому как “удельный вес ребра” (link weight) (с. 16). Это позволяло довольно просто — по формулам — подсчитать такие, в сущности, непростые характеристики сети, как степень ее централизованности, сте-
пень близости ее элементов, плотность, кластеризация и т. п.
Позднее, во многом благодаря исследованиям антропологов и психологов (потенциал которых, кажется, использован Д. Олескиным не в полной мере), выяснилось, что по крайней мере в человеческом обществе жизнь сетей протекает не совсем так, как ей предписано изящными формулами. Сегодня представляется, что более значимы для их выживания вообще не количественные факторы, а качественные, прежде всего наличие у них собственной системы символов, «этнокода», как называют его практики неформального движения М. Кордонский и М. Кожаринов2, или «объединяющего все элементы начала», «матрикса в широком метафорическом смысле», по определению Д. Олескина.
Другой значимый фактор: понимаемый как сосуществование в сети сразу нескольких лидеров. Такие временные лидеры сменяют друг друга в зависимости от приоритетности задач, решаемых сетью в данный момент. Как только циркуляция лидеров замедляется, уже можно говорить о предпосылках к иерархиза-ции, а следовательно, и к снижению эффективности сети. Кроме того, полицентричность — существенный фактор выживаемости сетевых оранизаций, что особенно важно в сфере политической борьбы. Если иерархия легко нейтрализуется путем устранения единоличного лидера, то сеть никакими точечными ударами не уничтожить: функции лидера так же, как и в обыденной жизни, будут просто переходить от одного члена организации к друго-
2 См.: Кордонский М., Кожаринов М. Очерки неформальной социотехники. М., 2008.
му, и так — теоретически — вплоть до последнего дееспособного члена организации.
Очень продуктивно анализирует Д. Олескин межклеточный матрикс в колониях микробов, сопоставляя его с «матриксом» сетевых структур в человеческом обществе. Вот актуальные для «сетевого» человека функции матрикса микробных сетей: 1) структурообразующая («протокультура»), обеспечивающая сохранение внутренней целостности и внешнего облика системы; 2) защитная («протограница»), дающая индивидам чувство безопасности и уверенности перед лицом «чужих»; 3) коммуникативная («протоязык»), существенно ускоряющая передачу информации внутри системы по сравнению с ее передачей вовне (с. 120).
По мнению некоторых биологов, сетевые колонии микробов могут со временем приобретать качества целостного живого существа. На это, скажем, указывают создание общих колониальных органов, упорядочение общего плана строения и развития колонии, ее способность к размножению и некоторые другие. Не таким ли путем может пойти и внутреннее развитие малых человеческих сетей? Их «сплетение» в большие, региональные? Трансформация региональных сетей в «национальные»? Не тут ли ответ на вопрос, каким будет общество после того, как отомрет (марксистский вариант: «уснет») государство?
Очень актуальными в этом контексте представляются фрагменты книги, содержащие анализ отношений между иерархическими структурами государства и сетями гражданского общества. Ссылаясь
на исследование М. Калера3, Д. Олес-кин перечисляет три возможных сценария таких отношений: 1) государственная иерархия держит сети неправительственных организаций (НПО) под контролем; 2) сети НПО сотрудничают с государством как независимые агенты, притом что условия такого сотрудничества регулируются путем переговоров; 3) сетевые НПО находятся в состоянии системного конфликта с государственной иерархией (с. 92).
В России до поры реализуется первый сценарий. Этому способствует прежде всего незрелость городского среднего класса — главного (в потенциале) творца сетей на российских просторах, а также целенаправленная деятельность государства по ослаблению сетевых структур. Если бы такая деятельность велась в относительно мягких формах — путем создания опосредующих органов (общественных палат, советов), создания «параллельных» организаций и т. д., контроль государства над НПО в нашей стране мог бы осуществляться еще многие годы.
Однако, вместо того чтобы использовать бездонный сетевой потенциал для развития российского общества, кто-то из иерархов-госу-дарственников опрометчиво решил, что можно и вовсе убрать назойливые сети из нашей жизни. Сетевые неформальные сообщества, как доказывают социологи на множестве примеров, обладают очень высокой живучестью. «В случае гонений, — отмечают М. Кордонский и М. Ко-жаринов, — настоящее сильное сообщество уходит в подполье, ни
3 Khaler M. Networked Politics: Agency, Power and Governance. San Diego (Cal.), 2009.
150
Выпуск 6 2012
сколько не зависит от отсутствия финансирования и успешно выдерживает гонения, о чем свидетельствует опыт хиппи, ...ролевиков и многих других»4.
Давление на сетевые организации усиливается. Последняя мера в этом ряду — ввод в действие закона «О некоммерческих организациях», предусматривающего присвоение всем общественным (читай: сетевым) структурам, получающим гранты из-за рубежа, статус «инос-
4 Кордонский М., Кожаринов М. Указ. соч., с. 333.
транных агентов». Представители ведущих правозащитных организаций — Московской Хельсинской группы, «Мемориала», движения «За права человека» и др. — почти сразу же заявили об отказе выполнять закон, который они посчитали для себя унизительным. Если стороны не придут к компромиссу, в России может быть запущен третий, системно-конфликтный сценарий — с совершенно непредсказуемым результатом как для государственной иерархии, так и для сетевых гражданских структур.
