CC BY
55
Суверов Евгений Васильевич
доктор исторических наук, доцент,
профессор кафедры теории и истории права и государства Барнаульского юридического института МВД России (e-mail: suverovev69@mail.ru)
К вопросу об организации промышленного производства в Сибирском исправительно-трудовом лагере в 30-е годы прошлого века
Целью создания Сибирского исправительно-трудового лагеря являлась дальнейшая колонизация сибирского региона с помощью привлечения труда заключенных. Относительно небольшое промышленное производство было представлено легкой промышленностью, а также организацией добычи полезных ископаемых. Серьезно мешало производительному процессу отсутствие мотивации у большинства заключенных, бесхозяйственное отношение к делу, плохое планирование, наличие большого количества истощенного спецконтингента.
Ключевые слова: промышленное производство, заключенные, Сибирский исправительно-трудовой лагерь, швейное производство, добыча угля, план, тюремная система.
E.V. Suverov, Doctor of History, Assistant Professor, Professor of the Chair of Theory and History of Law and State of the Barnaul Law Institute of the Ministry of the Interior of Russia; e-mail: suverovev69@mail.ru
Requiring the industrial production of the Siberian labor camp in the 30-ies of the last century
The aim of creating the Siberian labor camp was further colonization of the Siberian region through the involvement of prison labor. A relatively small industrial production was presented in light industry, as well as the organization of mining. Amotivation, wasteful attitude, poor planning, large number of impoverished inmates most of the prisoners interfered seriously with productive process.
Key words: industrial production, prisoners, Siberian labor camp, garment manufacture, coal mining, plan, prison system.
Специализация СибУЛОНа (Сиблага до 1929 г.) была, прежде всего, аграрной. Но помимо сельскохозяйственного лагерного сектора в Сибирском исправительно-трудовом лагере функционировало и промышленное производство.
Согласно распоряжению контрольно-планового отдела ГУЛАГа от 9 июля 1935 г. № 623241 годовой план по промышленным предприятиям мест заключения Западно-Сибирского края был утвержден на 1935 г. в сумме 6128,8 тыс. руб. Планировалось произвести деревообделочной продукции на сумму в 658,3 тыс. руб., лесной продукции на 783,7 тыс. руб., изделий из металла на 94 тыс. руб., стройматериалов на 2247,5 тыс. руб., швейной продукции на 477,1 тыс. руб., кожевенно-обувной продукции на 339,6 тыс. руб., веревочной продукции на 848,4 тыс. руб., мыловаренной продукции на 84 тыс. руб., химической на 320 тыс. руб. [1, л. 9].
Руководство СибУЛОНа активно использовало производственный опыт в строительстве и эксплуатации угольных копей находящихся в местах лишения свободы шахтостроителей и горных инженеров [2, с. 89], что позволило построить собственными силами в 1931 г. пять шахт в Арали-
чевском, Осинниковском и Киселёвском районах. Пуск в эксплуатацию только четырех новых шахт -«Осиновской», «Киселёвской», «Беловской» и «Алыкаевской» (впоследствии шахта «Пионер») увеличил угледобычу лагеря в 1931 г. на 850 тыс. т. В последующие годы объем угледобычи в сибла-говских шахтах заметно вырос - до 3050 тыс. т в 1933 г., что составило соответственно 9,6% (1931 г.), 37,6% (1932 г.), 38,7% от всей добычи угля (1933 г.) в Кузнецком угольном бассейне в указанные годы [3, с. 175].
В Осиновском отделении СибУЛОНа заключенные заготавливали уголь для Сталинского и Магнитогорского металлургических комбинатов, дававший лучший в СССР коксующийся уголь 100% спекаемости. Ударно работали три бригады заключенных-грузчиков Степнева, Горлова, Мошакова. Регулярно проводились соцсоревнования среди заключенных [4, л. 39об., 40].
В начале 1930-х гг. силами спецконтингента осуществлялась добыча угля как в Западной, так и в Восточной Сибири. В 4-м отделении Сибирских исправительно-трудовых лагерей ОГПУ в январе 1931 г. вся трудоспособная рабочая сила в Черемховском угольном бассейне была сосредоточена для обслуживания государствен-
14
ного треста каменноугольной промышленности Восточно-Сибирского края «Востуголь» [5, л. 33].
В феврале 1931 г. в 1-й роте 4-го отделения СибУЛОНа ОГПУ (базировалось в с. Касьянов-ка вблизи г. Иркутска) находилось осужденных 761 мужчина и 28 женщин, которые работали на шахте Касьяновского рудника. Рабочая сила перебрасывалась с участка на другие работы. Для повышения престижа трудовой деятельности трудовые успехи ударников производства помещались на доски почета [6, л. 22, 27].
В 1930 г. был создан лагпункт Мариинского отделения на основе овчинно-шубного завода. Заключенные этого лагпункта шили полушубки, спрос на которые в условиях суровой зимы был необычайно высок [7, л. 30, 213].
Крупнейшим производителем одежды для всего СибУЛОНа являлась швейная фабрика, находившаяся в поселке Яя на севере Кузбасса. Яйская швейная фабрика выпускала в год продукции на 102 млн руб. и являлась базой по изготовлению для нужд ГУЛАГа предметов вещевого довольствия для заключенных. Фабрика была оснащена 775 швейными машинами, выпускала, кроме основного производства, 300 т ваты [8, л. 1-124].
Яйской швейной фабрикой в 1935 г. планировалось на пошив швейных изделий потратить 576855 человеко-дней, но фактически был перерасход на 20570 человеко-дней. Годовая производительность составила 96,5%. Для увеличения производительности труда на фабрике положительное значение имели специализация цехов и снижение текучки кадров заключенных в бригадах. Производительность труда составила при пошиве полупальто 113,8%, телогреек - 102,4%, брюк ватных -94,9%, гимнастерок - 110,4%, кальсон - 83%, полушубков - 80,9%. Значительно улучшала качество работы выплата премиального вознаграждения, которое составило в 1935 г. 270 тыс. руб. Ударными темпами работал закройный цех. Качество покроя значительно улучшилось. На фабрике была освоена электрорезка, которая полностью вытеснила ручную резку, что намного увеличило производительность труда. На Яйскую швейную фабрику регулярно поставлялось новое оборудование. Только в 1935 г. на этот лагерный объект поступила 121 новая машина, 48 старых машин были списаны. Показатели производства Яйской швейной фабрикой значительно снижались из-за перебоев в снабжении фурнитурой и низкой квалификации спецконтингента, предоставляемого лагерем [1, л. 12].
Серьезной проблемой для выполнения планового задания на Яйской швейной фабрике стало недостаточное количество квалифицированных кадров из осужденных. Присутствие на производстве воровского элемента сказывалось негативно. Швейные машины не были индивидуально закреплены, что порождало бесхозяйственность и бес-
контрольность. Многочисленные недоработки в организации труда заключенных на фабрике приводили к срыву производственного плана [9, л. 14].
В тюремной системе СибУЛОНа была налажена производственная деятельность. В 1935 г. в Новосибирской тюрьме кожевенно-обувной продукции было выпущено на 270,5 тыс. руб., швейной - на 477,1 тыс. руб., веревочной - на
82.4 тыс. руб., химической - на 400 тыс. руб. В Томской тюрьме деревообрабатывающей продукции было выпущено на 160 тыс. руб., продукции из металла - на 94 тыс. руб., веревочной - на
94.5 тыс. руб. В Барнаульской тюрьме выпущено химической продукции на 160 тыс. руб., жировой -на 105 тыс. руб., пимокатной - на 146 тыс. руб. В Бийской тюрьме было изготовлено веревочных изделий на 392,3 тыс. руб. В Каменской тюрьме деревообделочное производство выпустило продукции на 60 тыс. руб. В Барабинской тюрьме деревообделочное производство дало продукции на 142,3 тыс. руб., лесное - на 38,6 тыс. руб. В Старо-Кузнецкой тюрьме было выпущено продукции из металла на 17,9 тыс. руб., веревочной продукции - на 62,8 тыс. руб., снеговых коробов - на 31,3 тыс. руб. В Кемеровской тюрьме было добыто стройматериалов (бутовой камень) на 150 тыс. руб. В Ойротской тюрьме деревообделочное производство выдало продукции на 15,2 тыс. руб., лесное - на 86,7 тыс. руб., строительное - на 88,6 тыс. руб. [10, л. 8, 9].
Однако из-за отсутствия сырья и нерентабельности выпускаемой продукции в тюремной системе СибУЛОНа постепенно был свернут ряд производств. В Новосибирской тюрьме было ликвидировано химическое производство бельевой соды. В Бийской, Барнаульской, Каменской, Барабинской, Ойротской тюрьмах были ликвидированы деревообделочные цеха вследствие отсутствия сырья. Также там перестали работать химический и жировой цеха (по производству мыла). В Томской тюрьме был ликвидирован металлообрабатывающий цех ввиду передачи его школе несовершеннолетних правонарушителей. В Старо-Кузнецкой тюрьме полностью прекращено производство по металлообработке, веревочному производству, изготовлению снеговых коробов вследствие отсутствия помещения. Кемеровская тюрьма прекратила добычу бутового камня [1, л. 9].
Широко применялся труд заключенных СибУЛОНа на так называемых контрагентских работах промышленных предприятий различных ведомств. Так, на строительстве Мариинского спиртового завода ежедневно в 1935 г. работало более 560 заключенных [11, л. 13об.], на возведении Абагурского лесокомбината - около 350 заключенных [7, л. 5-6]. Силами заключенных велось строительство объектов химического производства (объект № 30 в г. Кемерово) и небольших кирпичных заводов. 1500 человек было
15
задействовано в самом лагерном строительстве, 1000 человек - на собственных лесозаготовках [2, с. 108]. Начиная с 1931 г. заключенные использовались на строительстве дорог Новосибирск -Ленинск и Мундыбаш - Темиртау [12, л. 78].
Контрагентская деятельность строилась на основе договоров руководства СибУЛОНа с хозяйственными организациями на предоставление рабочей силы. Так, на 22 августа 1930 г. такие договоры существовали с трестами «Запсибзолото» о предоставлении 2400 заключенных и «Сибуголь» о выделении 2000 человек на угледобычу. Кроме того, 4000 заключенных были задействованы на эксплуатации собственных кирпичных заводов, производственная мощность которых позволяла обеспечивать стройки Сибирского комбината и «Кузнецкстроя» ежегодно 27 млн штук кирпичей [13, л. 65].
Следует заметить, что рентабельными являлись только крупные контрагентские лагпункты, обслуживавшие, как правило, угольные предприятия, крупные заводы, строительство промышленных объектов, которые располагали материальной и сырьевой базой, имели жилую площадь. Из-за нерентабельности руководство лагеря вынуждено было свернуть деятельность лесных лагпунктов, обслуживавших Усинский леспромхоз. Так, в течение I квартала 1936 г. трудоиспользование заключенных на лесных работах составило только 26% при плановых показателях 63,3%. При этом наиболее работоспособная часть заключенных (категория «А») использовалась только на 37% при плане 75%. Работа мелких лагпунктов часто осуществлялась в порядке случайных разовых заявок и была крайне нерентабельна, поэтому лагерю пришлось все их закрыть [7, л. 22].
Широко применялся в СибУЛОНе труд спецпереселенцев. Их направляли для добычи золота и угля в Кузбассе. Организации, в распоряжение которых поступали спецпереселенцы, должны были обеспечить их в пути следования продовольствием и всем необходимым, главам семейств следовало предоставить работу в течение договорного периода, организовать снабжение, питание, условия работы и оплату труда спецпереселенцев на общих с вольнонаемными рабочими основаниях. При этом 25% зарплаты спецпереселенцев на основании постановления правительства и циркуляра ОГПУ от 31 января 1932 г. № 69-13 передавались в распоряжение полномочных представительств ОГПУ [14, с. 243].
Однако из-за плохой организации труда не всегда в полном объеме была задействована рабочая сила всех спецпереселенцев. В Анжеро-Судженске из 5247 трудоспособных спецпереселенцев на работах использовался только 4441 человек. 8 августа 1931 г. на шахту № 1 по заявке было направлено 100 человек, но представитель шахты забрал с собой только 50. Не лучше
обстояли дела и в Прокопьевске, где из 2647 трудоспособных спецпереселенцев использовались на работах только 1650 человек, из них по специальности - только 310 человек. Часть спецпоселенцев использовалась на строительстве дороги Суслово -Тегульдет протяженностью 162 км [15, с. 225].
Для производственной деятельности выделялись осужденные не в полном объеме. В апреле 1932 г. на Осиновском руднике начались сбои по добыче угля, поскольку остро ощущался недокомплект рабочей силы. Вместо необходимого количества в 5671 шахтера в наличии имелись только 3104 человека, или 55% [16, л. 67, 124].
Эффективность труда заключенных сдерживала плохая организация производственной деятельности. В Шемонаихинском отделении Управления ИТЛ, ТП и МЗ НКВД по ЗападноСибирскому краю в 1935 г. ежедневно коллективы рабочих бросали с места на место, не давая возможности полноценно освоить производство [17, л. 7]. В 1932 г. в Осиновском отделении СибУЛОНа по Западно-Сибирскому краю из-за халатного отношения к своему делу десятников 10-й штольни заключенных Шевченко и Етауляк добытый уголь из забоев своевременно не вывозился, а забои не очищались, что стало причиной срыва производственного задания. Виновные в этом были арестованы на 10 суток [4, л. 58об.].
Система ротации заключенных, находящихся в ГУЛАГе, представляла собой обмен осужденными из различных регионов Советского Союза. В результате этого по нарядам ГУЛАГа НКВД СССР половину своего контингента СибУЛОН направил в дальневосточные лагеря, получив взамен большое количество заключенных из Средней Азии, использование которых в угольной промышленности региона оказалось весьма проблематичным [3, с. 189]. Непривычные к суровому сибирскому климату заключенные и спецпереселенцы из других регионов много болели и часто умирали. В подразделения СибУЛОНа приходили этапы с уже ослабевшими от недоедания и тяжелой физической работы заключенными, что, естественно, сказывалось на выполнении общего объема работ.
Нередкими были и грубые нарушения мер безопасности во время проведения работ с участием заключенных. Так, в шахтах Осинов-ского отделения СибУЛОНа НКВД осужденные часто нарушали технику безопасности, в частности во время работы курили, разбивали стекла у шахтерских ламп и разводили костры. Вызывало тревогу то, что во многих шахтах воздух был перенасыщен огнеопасной угольной пылью [4, л. 102]. Все это было сопряжено с риском для жизни и здоровья шахтеров, приводило к авариям, нанесению непоправимого урона оборудованию.
В ночь на 8 июля 1938 г. заключенный К.С. Зенин, работающий на циркулярной пиле в Баимском лагпункте, по неосторожности по-
16
лучил тяжелое ранение со смертельным исходом [18, л. 196].
Несмотря на тяжелейшие условия труда и содержания в местах лишения свободы, несправедливости приговоров, часть заключенных относилась добросовестно к выполнению своих обязанностей. Так, в Шемонаихинском отделении 17 июля 1935 г. во время разгрузки с тракторных тележек железно-бетонных колонн для водовода одна из них покатилась под гору. Заключенный колонны 312 Гусев увидел, что катившееся бетонное кольцо может повредить деревянный мачтовый столб высоковольтной передачи рудника «Бело-усовский», бросился наперерез и с большим риском для своей жизни успел изменить направление движения кольца, предупредив тем самым аварию. Гусева премировали 20 рублями [19, л. 50].
1. Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. Р. 9414. Оп. 1. Д. 721.
2. История сталинского Гулага. Конец 1920-х - первая половина 1950-х гг.: собр. документов: в 7 т. Т. 2: Карательная система: структура и кадры. М., 2004.
3. Бикметов Р. С. Использование спецконтингента в создании и наращивании экономического потенциала Кузбасса в конце 1920-х -второй половине 1950-х гг.: дис. ... д-ра ист. наук. Кемерово, 2011.
4. Отделение архивной информации Информационного центра ГУ МВД России по Новосибирской области (ОАИ ИЦ ГУ МВД России по Новосибирской области). Ф. 22. Д. 100.
5. Там же. Д. 50.
6. Там же. Д. 49.
7. ГАРФ. Ф. Р. 9414. Оп. 1. Д. 2925.
8. Там же. Д. 28.
9. ОАИ иЦ ГУ МВД России по Новосибирской области. Ф. 22. Оп. 1. К. 9. Д. 35.
10. ГАРФ. Ф. Р. 9414. Оп. 1. Д. 719.
11. Государственный архив Кемеровской области (ГАКО). Ф. Р. 1101. Оп. 1. Д. 1.
12. ГАРФ. Ф. Р. 9414. Оп. 1. Д. 2926.
13. Там же. Д. 2919.
14. Красильников С.А. Серп и молох. Крестьянская ссылка в Западной Сибири в 1930-е гг. М., 2003.
15. Спецпереселенцы в Западной Сибири 1933-1938 гг. / сост.: С.А. Красильников, Д.Н. Нохотович, Т.Н. Осташко, Т.Ф. Павлова, Л.С. Пащенко, C.B. Сомонова, P.K. Суханова. Новосибирск, 1994.
16. ГАНО. Ф. Р. 318. Оп. 1. Д. 9.
17. ОАИ ИЦ ГУ МВД России по Новосибирской области. Ф. 22. Д. 38.
18. Там же. Оп. 1. К. 9. Д. 34.
19. Там же. Д. 139.
Несмотря на аграрную специализацию, промышленное производство занимало солидную долю в деятельности Сибирского исправительно-трудового лагеря в 1931-1938 гг. Производственная деятельность в СибУЛОНе в 1931-1941 гг. была выражена в добыче угля, пошиве одежды, предоставлении заключенных на гражданские промышленные предприятия региона, функционировании мастерских в сибирских тюрьмах, заготовке леса и золота. Однако значительно снижали уровень лагерного производства грубые нарушения техники безопасности, частые переброски заключенных с объекта на объект, болезненная акклиматизация вновь прибывших осужденных с других регионов страны, отсутствие мотивации к трудовой деятельности.
1. State Archive of the Russian Federation (SARF). F. R. 9414. Op. 1. D. 721.
2. The history of Stalin's Gulag. The end of the 1920s - the first half of the 1950s: coll. of documents: in 7 vol. Vol. 2: Punitive system: structure and frames. Moscow, 2004.
3. Bikmetov R.S. Use of inmates in the creation and development of the economic potential of Kuzbass in the late 1920s - the second half of the 1950s: diss. ... Dr of History. Kemerovo, 2011.
4. Office archived information of the Information Centre of the Main Directorate of the MIA of Russia for the Novosibirsk region. F. 22. D. 100.
5. Ibid. D. 50.
6. Ibid. D. 49.
7. SARF. F. R. 9414. Op. 1. D. 2925.
8. Ibid. D. 28.
9. Office archived information of the Information Centre of the Main Directorate of the MIA of Russia for the Novosibirsk region. F. 22. Op. 1. K. 9. D. 35.
10. SARF. F. R. 9414. Op. 1. D. 719.
11. State Archive of the Kemerovo region. F. R. 1101. Op. 1. D. 1.
12. SARF. F. R. 9414. Op. 1. D. 2926.
13. Ibid. D. 2919.
14. Krasilnikov S.A. Hammer and Moloch. Peasant exile in Western Siberia in the 1930s. Moscow, 2003.
15. Special immigrants in Western Siberia in 1933-1938/comp.: S.A. Krasilnikov, D.N. Nohoto-vitch, T.N. Ostashko, T.F.Pavlova,L.S.Pashchenko, S.V. Somonova, P.K. Sukhanova. Novosibirsk, 1994.
16. State Archive of the Novgorod region. F. R. 318. Op. 1. D. 9.
17. Office archived information of the Information Centre of the Main Directorate of the MIA of Russia for the Novosibirsk region. F. 22. D. 38.
18. Ibid. Op. 1. K. 9. D. 34.
19. Ibid. D. 139.
17
