CC BY
43
УДК 377.09:78(03)
Н. И. Чабовская
К ВОПРОСУ ОБ ИЗУЧЕНИИ ЯПОНСКОЙ МУЗЫКАЛЬНОЙ КУЛЬТУРЫ В г. ТОМСКЕ (к 15-летию ансамбля японской музыки «Хикари то кадзэ то»)
2000 года в Томском музыкальном колледже имени Э. В. Денисова существует ансамбль японской музыки «Хикари то кадзэ то», что в переводе означает «И свет, и ветер». В этом году ансамбль отметил 15-летие творческой деятельности. Юбилейный действо-концерт, состоявшийся в Хрустальном зале музыкального колледжа, включал как выступления самого первого состава музыкантов, так и новых его участников.
В настоящее время в ансамбль «Хикари то кадзэ то» входят следующие преподаватели Томского музыкального колледжа: Наталия Чабовская (партия кото, художественный руководитель), Надежда Стурова (партия флейты и блокфлейты), Татьяна Стукалова (вокал), Татьяна Кле-менс (партия фортепиано, синтезатора), Юлия Расстригина (хореография). Первой вокалисткой ансамбля, выступавшей в его составе более 10 лет, была Галина Ишутина, сначала преподаватель музыки и заместитель директора по художествен-но-эстетическому воспитанию общеобразовательной школы № 9, долгие годы функционирующей в Томске как лицей культуры Востока, а позднее преподаватель и председатель предметно-цикловой комиссии специальности «Музыкальное образование» Томского музыкального колледжа (с 2010 по 2013 гг.).
На базе ансамбля студенты Томского музыкального колледжа проходят исполнительскую практику. Так, некоторые студенты специальности «Теория музыки» изучили японские народные песни и романсы (А. Конюк, М. Воротова, Н. Кривовяз). Студенты специальности « Инструментальное исполнительство » и «Теория музыки» обучаются игре
© Н. И. Чабовская, 2015
на кото (В. Вассерлауф и Ю. Пугачева, М. Бугрова соответственно). Иногда обучающиеся и преподаватели колледжа участвуют в концертах ансамбля, используя свой основной инструмент для исполнения этнических композиций или произведений современных японских и китайских композиторов. Достаточно упомянуть домристок Ю. Пугачеву и О. Солодовщикову, балалаечника Н. Кузнецова, исполнительницу на ударных инструментах А. Смирнову, флейтиста М. Скутеля, а также преподавателей И. А. Голубкову (домра), Л. Г. Золотареву (домра) и В. Г. Чадаеву (фортепиано). Использование в концертных программах ансамбля японской музыки малой и альтовой домры не случайно, ибо они способны имитировать звучание японских лютен сямисен и бива.
Неоднократно солисты ансамбля выступали в Томске вместе с музыкантами из Новосибирска, исполняющими японскую музыку. Так, в 2013 году в рамках III Международного конкурса молодых композиторов имени Эдисона Денисова Н. Стурова совместно с профессором Новосибирской консерватории А. Кугаевс-ким (кото) исполняли пьесу «Хару-но уми» («Море весной»), а в 2014 году Н. Чабовская и А. Кугаевский на концерте Международного фестиваля современного музыкального искусства имени Э. В. Денисова сыграли композицию Са-ваи Тадао «Хикари то кадзэ то». Кроме того, на фестивале 2014 года в Томске впервые прозвучал один из романсов цикла Э. Денисова на стихи Бо Цзюй И с добавлением партии кото (в переложении и исполнении Н. Чабовской) с вокалисткой С. Артемьевой и пианисткой С. Чудаковой. Данное исполнение было
С
одобрено вдовой композитора Екатериной Купровской-Денисовой, присутствующей на концерте фестиваля.
За 15 лет ансамбль и его солисты дали множество концертов на самых различных сценических площадках в г. Томске, Томской области (г. Колпашево, с. Мельникове, с. Молчанове, с. Кожевниково), гг. Кемерово, Новосибирске, Москве, Саппоро (Япония). А в 2012 году разработали и ежегодно реализовывают в Хрустальном зале музыкального колледжа собственный синкретический проект - концерт-действо «Новый год по восточному календарю». В рамках этого проекта с успехом прошли программы «Как приручить дракона?» (2012), «Встреча года Змеи» (2013) «Подкова счастья» (2014), «Встреча года Козы-Овцы» (2015).
Заметим, что первым концертом-дей-ством не случайно стал год Дракона. На нем кото символизировал самого хозяина нового года. Дело в том, что большинству японских исполнителей на кото известно поэтическое уподобление инструмента дракону, лежащему на взморье. Название некоторых частей инструмента этимологически восходит к этим метафорам. Например, верх кото называется ко (панцирь), днище - хара (живот), стороны - исо (морской берег). На правом конце инструмента расположены рёкаку (лоб), рёби (нос), рёкэн (локоть), рёхо (щека), рёсин (губы), рёдзэцу (язык) и рёкаку (рога). Левый конец кото называется рёби (хвост). Две ножки под верхней частью инструмента именуются рёсу (руки), а те, что находятся под хвостом -рёси (ноги) [8]. Добавим, что Лео Тадага-ва пишет: «Корпус этих инструментов (имеются в виду все три типа современного японского кото: вэгон, или яматого-то, гакусу, кото, или со. — Н. Ч.) напоминает дракона, и у него названия частей такие как: "Голова дракона" - часть, на которой играют или "Рожок дракона" -недвижимый выступ части, на которой играют» [6, с. 55].
Солистка ансамбля Н. Чабовская уже более 20 лет играет на японском национальном инструменте. Первоначальные навыки игры на кото она получила
в конце 1992 года у известной японской исполнительницы на этом инструменте, почетного профессора Новосибирской государственной консерватории Юкико Та-кагаки (г. Саппоро, Япония). В дальнейшем Н. Чабовская ежегодно стажировалась у японского мастера: сначала в качестве студентки Новосибирской консерватории, а затем, став преподавателем музыкально-теоретических дисциплин и позднее директором Томского музыкального колледжа имени Э. В. Денисова. Дважды Н. Чабовская посещала Японию в составе творческих делегаций от города Новосибирска. Впервые это произошло в 1995 году, когда она только приступила к музыковедческому изучению японской традиционной культуры, а во второй раз - в 2005 году, уже защитив кандидатскую диссертацию на тему «Данмоно: вопросы истории и теории», посвященную основному сольному инструментальному жанру музыки для кото.
Оба визита Н. Чабовской в Японию были приурочены к празднованию юбилейных дат побратимских отношений между Саппоро и Новосибирском (5-ле-тия и 15-летия). В июне 1995 года она много занималась с Ю. Такагаки, собирала материал для будущей диссертации и выступала в серии концертов как в ансамбле котоистов, так и сольно. Летом 2005 года Н. Чабовская вновь посетила г. Саппоро, где выступала на большом японско-русском концерте, в котором русские музыканты играли японскую музыку, а японцы - русскую. В частности, исполнялась фантазия «Курода-буши» Саваи Тадао для кото соло, четырех кото, дзюситигэна (17-струнного кото) и сякухати (бамбуковой флейты).
В 2001 году Н. Чабовская (совместно с преподавателями и студентами Новосибирской консерватории) участвовала в III Международном фестивале японской музыки «Душа Японии» в Москве. В рамках этой поездки сибирские исполнители на кото познакомились с профессиональным коллективом исполнителей на традиционных японских музыкальных инструментах (кото, сякухати, ся-мисен, тайко) - ансамблем японской му-
зыки «ЧАГа-оп» при Московской консерватории имени П. И. Чайковского под руководством М. Каратыгиной. Собственно в России существует два ансамбля японской музыки - в Москве и в Томске.
Выступления ансамбля «И свет, и ветер» обычно носят просветительский характер и сопровождаются беседами, рассказами о японской художественной традиции, необходимыми комментариями. На протяжении ряда лет консультантом музыкантов по вопросам обычаев современной и старинной Японии, по особенностям языка и быта являлся Тосио Цу-гисима, работавший преподавателем японского языка в Томском государственном педагогическом университете. Именно благодаря Цугисима-сан у ансамбля появились настоящие японские кимоно и пояса оби.
Главным принципом ансамбля японской музыки Томского музыкального колледжа является максимальное приближение к традициям, стремление к аутентичности исполнения. Внешний и контекстный фактор при этом имеет немаловажное значение, ибо традиционная профессиональная культура отличается синкретичностью. Не случайно ансамбль выступает в японских национальных костюмах (кимоно, оби), а все вокальные японские сочинения исполняются на языке оригинала (как солистами ансамбля, так и студентами). Первые сценические костюмы ансамбля были сшиты по японским образцам из относительно подходящих отечественных тканей. До их появления концертные стилизованные кимоно любезно предоставлял Северский музыкальный театр, который когда-то ставил оперу Дж. Пуччини «Мадам Баттерфляй». На протяжении более 10 лет музыканты выступают в кимоно, привезенных Тосио Цугисима из Японии. Недавно появилась возможность приобрести дополнительные кимоно, а руководитель ансамбля получила в дар от госпожи Чиба Хироко великолепное шелковое кимоно, подчеркивающее статус его обладательницы.
Кото является жемчужиной ансамбля. С 2000 по 2010 годы это был камер-
ный вариант кото - танкото, привезенный из Саппоро музыкантами Новосибирского симфонического оркестра по заказу Н. Чабовской благодаря помощи Ю. Такагаки. Он представляет собой укороченный кото примерно на одну треть и используется для домашних репетиций и музицирования в небольших помещениях. В 2010 году жители города Саппоро собрали несколько имеющихся у них кото и отправили в Новосибирск с целью поддержания сибирской школы кото, которую создала и многие годы развивала госпожа Такагаки. Эта акция была приурочена к 20-летию побратимских связей между городами и посвящалась памяти Юкико Такагаки, скончавшейся в самом начале 2010 года. Два инструмента были подарены лично Н. Чабовской за верность и преданность делу пропаганды японского традиционного и классического искусства после ее выступления на юбилейном концерте в МКЦ «Сибирь-Хоккайдо». Так в ансамбле стало три инструмента, что позволило исполнять различные ансамбли.
Занимаясь исполнением традиционной профессиональной музыки, тем более относящейся не к своей, а к иностранной культуре, очень важно правильно ориентировать слушателей, в данном случае томичей, в отношении ее восприятия и содержания. Здесь следует отметить несколько ключевых моментов.
Содержание профессиональной музыки устной традиции на протяжении долгого времени определялось зарубежными и отечественными музыковедами как орнаментальное, абстрактное или медитативное. Подобные характеристики образцов музыки устной традиции свидетельствуют об эмоциональном подходе к ее восприятию. Однако музыковедческие исследования последней трети XX века [1; 5] показали, что семантическая интерпретация профессиональной музыки устной традиции должна основываться на фундаментальных свойствах традиционной культуры (см. об этом подробнее [7]).
Во-первых, содержание профессиональной музыки устной традиции (иными словами, каноническое музыкальное
содержание) тесно связано с традиционным менталитетом, что подразумевает сакральную ориентацию; внеличностный или общеличностный характер; генерализующее начало (то есть интерес к всеобщим моментам, а не индивидуальным). Во-вторых, в связи с «доктриной всеобщих соответствий» [1] каноническое музыкальное содержание выходит за рамки собственно музыкального звучания. Так, традиционная музыка связана с цветом, темпераментом, термическими категориями (тепло - холод), небесными телами, временем суток, месяцем и т. д. В-третьих, все аспекты канонического содержания тотально знаковы, симво-личны в пределах традиционного менталитета, поэтому чрезвычайно важна его связь с внемузыкальным контекстом (условиями жизни и быта народа, мировоззренческими и философско-религиозными установками). В-четвертых, в содержании традиционных профессиональных сочинений главенствует эстетика тождества или эстетика пребывания. То есть содержание обращено вовнутрь личности, ее лирических переживаний. Эмоции раскрываются не в диалектическом становлении, а в пребывании. В каждый конкретный момент музыкального развертывания личность пребывает в данном состоянии, замыкается в нем. Отсюда характерна почти экстатическая кон-центрированность, погруженность в эмоцию [5]. В-пятых, контрастность в произведениях профессиональной музыки устной традиции преимущественно внутриобразная, межобразная. Чтобы определить различия, требуется тонкое, детализированное вслушивание.
Таким образом, содержание в искусстве эстетики тождества является неизменным, предопределенным традицией. Причем слушатель заранее знаком с содержательным планом произведения. В свою очередь форма, хотя тоже строго регламентирована традицией, может подвергаться некоторым трансформациям. Следовательно, для полноценного восприятия любой профессиональной музыки устной традиции важно и даже необходимо знание культурного контекста, миро-
воззрения конкретной нации. Создать этот культурный контекст возможно в рамках разных музыкально-просветительских форм: концерта-действа, концерта-спектакля, концерта-лекции и т. п.
В частности, для понимания содержания традиционной японской музыки для цитры кото, обязательно должны затрагиваться мифологические, художественные представления об этом инструменте и исторические особенности музицирования на нем.
Происхождение кото, как и всякого значимого в культуре традиционного инструмента, овеяно легендами. Предание гласит, что юноша Тосикагэ из знатного рода Фудзивара, отправленный в составе посольства в Китай и испытавший ряд приключений, обучился у сыновей небесной девы секретам игры на кото. Первые инструменты, появившиеся в Японии из Китая, в соответствии с преданием, также были изготовлены небожителями. Четыре поколения рода Фудзивара развивали искусство игры на кото. Сакральная значимость кото в японской традиционной культуре обычно подчеркивается древностью рода Фудзивара, которому приписывают божественное зарождение.
В качестве сакрального инструмента кото фигурирует во многих средневековых японских письменных памятниках. Так, в хрониках «Кодзики» (712), «Ни-хон рэнки» (УП-УШ вв.), «Фудоки» (VIII в.), а также в ряде отрытых уже в наше время эпиграфических материалов кото зафиксировано как ритуальный инструмент синтоизма, использовавшийся в качестве шаманского. Именно звуки кото, на котором играет император, выполняющий функции священнослужителя, приводят прорицателей, устами которых «глаголят боги», в состояние священного транса. В аналогичной роли этот инструмент выступает и в некоторых неканонизированных вариантах японского мифа о сокрытии богини солнца Аматэрасу - верховного божества синтоистского пантеона - в небесном гроте, а также о том, как она, снизойдя с неба на гору Цукуба, и, играя на кото, вызвала ряд стихийных явлений.
Связь кото с божественным началом в сознании средневековых японцев выражалась и в том, что музыканты, играющие на этом инструменте, состояли при ведомстве небесных и земных божеств -Дзингикан. Наряду с флейтистами, они участвовали в представлении мистерий кагура - ритуальных песнопениях и плясках, исполнявшихся при синтоистских храмах. Интересные сведения о подобном использовании кото содержатся, в частности, в «Цурэдзурэгуса» («Записках от скуки») Кэнко-хоси [3]. А в «Хэйкэ-моногатари» («Сказании о доме Тайра»), приписываемом Накаяма Юкинага, приводится достаточно известная история о придворной даме, которая в своем духовном уединении играла на кото. Некоторые примеры упоминания кото в японской поэзии танка свидетельствуют о его преимущественно серьезном, углубленном образе. Например, японский неизвестный автор пишет: «Осенняя ночь угомонила людей, и плачет нежным звуком кото, струн которого касаются чьи-то пальцы...» [4].
М. В. Есипова подчеркивает, что «традиция исполнения на кото издревле находилась как бы в особом положении, о чем свидетельствует статья девятая раздела "Буддийские монахи и монахини" кодекса "Тайхорё" (VIII в. - Н. Ч.): "Если монах или монахиня занимается музыкой (светской. - М. Е.) или азартными играми, то налагать [на них] епитимью в 100 дней. Игры на кото или в го под эти ограничения не подпадают» [2, с. 146-147].
Кото состоит из толстой верхней деки, обратная сторона которой выдалбливается для создания параболической закругленности свода, и прикрепленной к ней тонкой нижней деки с двумя резо-наторными отверстиями. В традиционной культуре любое земное, рукотворное явление, в том числе сочинение, а также музыкальный инструмент, как атрибуты дольнего человеческого бытия, - символизируют горние, сакральные сущности и именно в этом плане осмысливаются традиционным менталитетом, художественным сознанием. Поэтому сводча-
тость верхней деки кото по отношению к плоской нижней в контексте японской музыкальной традиции значима не только акустически, она как бы зримо воплощает небо, «обнимающее» землю.
Иероглиф, которым обозначается слово «кото», состоит из двух частей. Верхняя часть переводится как «бамбук», а нижняя как «ссора». Объяснением такому противоречивому сочетанию служит следующая легенда. В древнем Китае жили две сестры, которые владели музыкальным инструментом, похожим на кото, изготовленным из бамбука и имеющем 25 натянутых струн. Однажды сестры поссорились из-за того, кому в большей степени принадлежит инструмент и в разрешении спора разрубили его на две части. Получилось два инструмента: один с 12 струнами, а другой - с 13. Та сестра, которая стала обладательницей 13-струнного инструмента, переехала жить в Японию [8].
Следует заметить, что «иногда термин кото употреблялся как эквивалент слова «инструмент»: подобно тому, как, например, европейская арфа (варган, темир, хомыс) называется «коукин», т. е. ротовой инструмент. Кроме того, в японском языке слово кото также имеет значение «язык», «вещь», «дело», «событие», «факт» [6].
Количество струн на кото не случайно, оно соответствует 13 месяцам по лунному календарю. Старинные названия струн кото также символичны. Они обозначают преимущественно качества человеческого характера, но также некоторые важные для японской традиционной культуры понятия. Первая струна (дзин) - щедрость, милосердие; вторая (ти) - мудрость; третья (рэй) -обряд, ритуал; четвертая (ги) - справедливость; пятая (сип) - искренность; шестая (бун) - ловкость; седьмая (хи) -изящество; восьмая (ран) - дверь, вход; девятая (чо) - общение; десятая (то) единица измерения емкости, равная 18,039 литра; одиннадцатая (и) - делать, совершать; двенадцатая (кин) -ткань [8]. В результате музыка, извлекаемая на этих струнах, способствует
воспитанию души, формированию личности. А если учесть, что традиционные настройки кото основаны на пентатони-ческом звукоряде, то необходимо упомянуть о символической взаимосвязи каждого из пяти тонов с цветом, стороной света, временем года, временем суток и так далее.
В завершение резюмируем, что популяризация японской народной, традици-
онной профессиональной и композиторской музыки, которая является главной задачей ансамбля японской музыки «И свет, и ветер», должна осуществляться через синкретические и даже театрализованные концертно-просветительские формы, включающие поэзию, хореографию, показ обрядов и обычаев, художественный рассказ о японской культуре, жизни и многое другое.
Литература
1.Галицкая С. П. Теоретические вопросы монодии. - Ташкент: Фан, 1981. - 91 с.
2.Есипова М. В. Сущностные черты японской традиционной музыки (к проблеме исторической эволюции основных принципов музыкальной организации). Канд. дис. - Ташкент, 1988. - 252 с. (рукопись).
3. Кэнко-хоси. Записки от скуки // Сэй-Сёнагон: Записки у изголовья и др. - М.: Художественная литература, 1988. - С. 313-430.
4.Мойчи Ямагучи. Импрессионизм как господствующее направление японской поэзии. -СПб.: Типо-Литография «Братья Ревины», 1913. - 110 с.
5. Плахов Ю. Н. Художественный канон в системе профессиональной восточной монодии (на материале инструментальной музыки народов Средней Азии). - Ташкент: Фан, 1988. - 159 с.
6.Тадагава JI. Японское кото. Родословная длинной цитры с плоской и круглой поверхностью. // Чатхан: история и современность/ Материалы I Международного симпозиума 250-28 июня 1996 г. - Абакан: Изд-во Хакасского госуниверситета им. Н. Ф. Катанова, 1996. - С. 54-55.
7. Чабовская Н. И. О фундаментальных свойствах традиционной музыкальной культуры // Традиционное сознание: проблемы реконструкции. Колл. монография / Отв. ред. О. М. Рындина. - Томск: Изд-во НТЛ, 2004 -С. 112-120.
8. Adriaansz W. The Kumiuta and Danmono, Traditions of Japanese Koto Musik. - Berkley, Los Angeles and London, University of Kalifornia Press, 1973. - 493 p.
Referenses
1. Galitskaia S. P. Teoreticheskie voprosy monodii [Theoretical questions of monody]. Tashkent: Fan, 1981, 91 p.
2.Esipova M. V. Sushchnostnye cherty iaponskoi traditsionnoi muzyki (k probleme istoricheskoi evoliutsii osnovnykh printsipov muzykal'noi organizatsii) [Essential features of Japanese traditional music (to the problem of the historical evolution of the basic principles of musical organization)]. Manuscript of PhD thesis, Tashkent, 1988, 252 p.
3. Kenko-khosi. Zapiski ot skuki. Sei-Senagon: Zapiski u izgolov'ia i dr. [Boredom notes. Sei Sh(}>nagon: The Pillow and others]. Moscow: Khudozhestvennaia literatura, 1988, pp. 313-430.
4. Moichi Iamaguchi. Impressionizm kak gospodstvuiushchee napravlenie iaponskoi poezii [Impressionism as the dominant style of Japanese poetry]. SPb.: Tipo-Litografiia "Braf'ia Reviny", 1913, 110 p.
5.Plakhov Iu. N. Khudozhestvennyi kanon v sisteme professional'noi vostochnoi monodii (na materiale instrumental'noi muzyki narodov Srednei Azii) [Artistic canon in the system of professional Eastern monody (based on the instrumental music of the peoples of Central Asia)]. Tashkent: Fan, 1988, 159 p.
6.Tadagava L. Iaponskoe koto. Rodoslovnaia dlinnoi tsitry s ploskoi i krugloi poverkhnost'iu [Japanese koto. Genealogy of long zither with flat and round surfaces] Chatkhan: istoriia i sovremennost'. Materialy I Mezhdunarodnogo simpoziuma 25-28 iiunia 1996 g. [Chatkhan: History and Modernity. Proceedings of the I International Symposium, 25-28 June 1996]. Abakan: Izd-vo Khakasskogo gosuniversiteta im. N. F. Katanova, 1996, pp. 54-55.
7. Chabovskaia N. I. O fundamental'nykh svoistvakh traditsionnoi muzykal'noi kul'tury [On the fundamental properties of traditional musical culture] Traditsionnoe soznanie:
problemy rekonstruktsii [The traditional consciousness: the problem of reconstruction]. Coll. monograph, ed. by 0. Ryndina, Tomsk: Izd-vo NTL, 2004, pp. 112-120.
8. Adriaansz W. The Kumiuta and Danmono, Traditions of Japanese Koto Musik. Berkley, Los Angeles and London, University of Kalifornia Press, 1973, 493 p.
К вопросу об изучении японской музыкальной культуры в г. Томске (к 15-летию ансамбля японской музыки
«Хикари то кадзэ то») В статье освещается деятельности ансамбля японской музыки «И свет, и ветер» Томского музыкального колледжа имени Э. В. Денисова (художественный руководитель - Н. И. Ча-бовская), возникшего в 2000 году. В этом году ансамбль отметил 15-летие своей творческой деятельности. Автор описывает состав ансамбля, включающий как преподавателей колледжа, так и студентов, проходящих в нем исполнительскую практику, касается предпосылок и истории развития коллектива, географии его концертных выступлений, участия в фестивалях и других творческих проектах.
В постоянный состав ансамбля в настоящее время входят четыре преподавателя колледжа: исполнитель на кото Н. Чабовская, флейтистка Н. Стурова, пианистка Т. Клеменс и вокалистка Т. Стукалова. До 2013 года в ансамбле пела Г. Ишутина.
Идеологическая направленность ансамбля базируется на синкретизме традиционной японской культуры и аутентичности исполнения. Вокальные сочинения исполняются на языке оригинала (японском), а сценическими костюмами служат кимоно с поясами оби.
Ансамбль исполняет произведения традиционной профессиональной и современной классической японской музыки для кото, для ансамблей (кото и сякухати (флейты), двух кото, двух кото и флейты), для голоса с фортепиано, обработки и произведения для фортепиано. В последнее время добавились современные японские эстрадные песни, хореография.
Особое внимание в статье уделяется концерт-но-просветительской миссии ансамбля, его творческим проектам. Выступления ансамбля «И свет, и ветер» сопровождаются беседами, рассказами о японской художественной традиции, комментариями, а порой представляют собой действо или театрализацию, основанные на мифологических представлениях японцев. Достаточно подробно в статье рассматривается семантическая составляющая традиционной японской музыки в связи со спецификой менталитета нации, обычаев, жизненных процессов; божественное происхождение кото, разно-
The study of Japanese music culture in Tomsk (on the 15th anniversary of the ensemble of
Japanese music "Hikari to kadze to") The article reveals work of Japanese music ensemble «The light and the wind,» the Denisov Tomsk Musical College (artistic director N. I. Chabovskaya) that was started in 2000. This year the band has celebrated the 15th anniversary of their work. The author describes the cast of the ensemble, which includes both college teachers and students, doing the performing practices. The article touches upon the prerequisites and the history of the ensemble, the geography of its concert performances, participation in festivals and other creative projects.
The regular cast of the ensemble currently consists of four college teachers: performer on koto N. Chabovskaya, flutist N. Sturova, pianist T. Clemens and vocalist T. Stukalova. The ensemble had G. Ishutina as a singer until 2013.
The ideological orientation of the ensemble is based on the syncretism of traditional Japanese culture and authenticity of performance. The vocal works are performed in the original language (Japanese), and stage costumes are kimonos and obis.
The ensemble performs pieces of traditional professional and modern classical music for the Japanese koto, for ensembles (a koto and a shakuhachi (flute), two kotos, two kotos and a flute), for voice and piano, processing and pieces for piano. Recently added modern Japanese pop songs and choreography.
Special attention is paid to concert and educational mission of the ensemble, its creative projects. Performances of the ensemble «The light and wind» are accompanied by conversations and stories about Japanese artistic traditions, commentaries, and sometimes they are an action or dramatization based on Japanese mythology. Sufficient detail in the article is regarded the semantic component of traditional Japanese music in connection with the specifics of the mentality of the nation, the customs, vital processes; the divine origin of koto, a variety of symbolic assimilation (from the material of
образные символические уподобления (от материала изготовления кото до названия каждой струны). Все это служит контекстом для кон-цертно-просветительских программ томского ансамбля японской музыки.
Ключевые слова: кото, японская музыка, традиционная культура, ансамбль японской музыки, музыкальный колледж, содержание профессиональной музыки устной традиции, синкретичность, творческие проекты.
manufacturing koto to the name of each string). All this serves as a context for the concert and educational programmes of the Tomsk Japanese music ensemble.
Keywords: koto, Japanese music, traditional culture, ensemble of Japanese music, musical college, content of professional music of oral tradition, syncretism, creative projects.
Чабовская Наталия Игоревна - кандидат искусствоведения, директор и преподаватель музыкально-теоретических дисциплин Томского музыкального колледжа им. Э. В. Денисова, председатель Томского отделения Всероссийского хорового общества.
E-mail: midare@rambler.ru
Natalia Chabovskaya - PhD in Arts History, director and teacher of music theory subjects at the Denisov Tomsk College of Music, the chairman of the Tomsk branch of the Russian Choral Society.
E-mail: midare@rambler.ru
