CC BY
73
УДК 34 ББК 67
К ВОПРОСУ ОБ АКТУАЛЬНОСТИ ИССЛЕДОВАНИЯ СОДЕРЖАНИЯ ЮРИДИЧЕСКОЙ КАТЕГОРИИ
«БЕЗОПАСНОСТЬ» В КОНСТИТУЦИОННО-ПРАВОВОЙ ДОКТРИНЕ
ИЛЬЯ БОРИСОВИЧ ГРИГОРЬЕВ,
оперуполномоченный по особо важным делам отдела анализа, оценки и прогнозирования состояния собственной безопасности и противодействия коррупции Управления стратегического развития в сфере обеспечения собственной безопасности
и противодействия коррупции ГУСБ МВД России, кандидат юридических наук Научная специальность 12.00.02 — конституционное право; конституционный судебный процесс; муниципальное право
ОШюп-индекс в электронной библиотеке НИИОН
Аннотация. Приводятся аргументы, свидетельствующие об актуальности и значимости исследования как уже сложившихся в отечественной конституционно-правовой науке подходов к определению сущности и содержания тех или иных аспектов юридической категории «безопасность», так и проведения современного комплексного исследования содержания указанного понятия с учетом положений действующего законодательства; указывается на то, что практически все институты конституционного права оказывают прямое влияние на обеспечение системы национальной безопасности; отмечается, что нормативному закреплению дефиниции «безопасность» должна предшествовать его доктринальная разработка.
Автор разделяет мнение о том, что не разработка учений, взглядов, научных позиций на первых порах обусловливали формирование доктрины, а, напротив, «поточное» законодательство вынуждало создавать так называемые доктрины его применения.
Поскольку базовым термином в рассматриваемой сфере общественных отношений является понятие «национальная безопасность», включающая в себя, согласно положениям Стратегии национальной безопасности Российской Федерации до 2020 г безопасность государства, общественную безопасность, экологическую безопасность, безопасность личности, а также иные виды безопасности, предусмотренные законодательством Российской Федерации, автор поднимает вопрос о легальности данного определения, так как в отечественной науке существует позиция, согласно которой государственная (политическая) доктрина не содержит нормативных предписаний, хотя, безусловно, является основой программного действия, которого должны придерживаться все участники государственно-правовых отношений.
С учетом положений Федерального закона от 28 июня 2014 г. № 172-ФЗ «О стратегическом планировании в Российской Федерации» также отмечается, что в настоящее время достаточно важно предвидеть не только ближайшие, но и отдаленные результаты преобразовательной деятельности, в связи с чем в работе подчеркивается актуальность осуществления комплексной и всесторонней разработки вопросов конституционного прогнозирования, в том числе связанных с анализом существующих в законодательстве Российской Федерации и конституционно-правовой доктрине подходов к определению содержания термина «безопасность».
Ключевые слова: правовая доктрина, государственная доктрина, конституционно-правовая доктрина, безопасность, национальная безопасность, стратегическое планирование, конституционное прогнозирование.
Annotation. In article the arguments testifying to relevance and the importance of research as the approaches to definition of essence and the content of these or those aspects of the legal category «safety», and carrying out modern complex research of the content of the specified concept which already developed in domestic constitutional and legal science taking into account provisions of the current legislation are adduced.
Thus the author taking into account that the concepts getting justification in science of a constitutional right and category have universal interindustry value, it is specified that fact that practically all institutes of a constitutional right have direct impact on
providing system of national security, and also it is noted that «safety» has to precede standard fixing of a definition its doctrinal development.
At the same time, the author shares a position what not development of doctrines, views, scientific positions caused formation of the doctrine at the beginning, and, on the contrary, the «line» legislation compelled to create so-called doctrines of its application.
Besides, specifying that the basic term in the considered sphere of the public relations is the concept «national security», the safety of the state including according to provisions of Strategy of national security of the Russian Federation till 2020, public safety, ecological safety, safety of the personality, and also other types of safety provided by the legislation of the Russian Federation, is brought up by the author a question of legality of this definition as in domestic science there is a position that the state (political) doctrine doesn't contain standard instructions though, certainly, is a basis of program action to which all participants of state legal relations have to adhere.
In article taking into account provisions of the Federal law of June 28, 2014 No. 172-FZ «About strategic planning in the Russian Federation» is also noted that now it is rather important to expect not only the closest, but also remote results of converting activity in this connection in work relevance of implementation of complex and comprehensive development of the questions of the constitutional forecasting including connected with the analysis existing in the legislation of the Russian Federation and the constitutional and legal doctrine of approaches to definition of the contents of the term «safety» is emphasized.
Keywords: legal doctrine, state doctrine, constitutional and legal doctrine, safety, national security, strategic planning, constitutional forecasting.
В настоящее время, говоря о функциях современного государства в меняющемся мире, учитывая развитие как международного сотрудничества, так и межгосударственных противоречий, уровень современных вызовов и угроз интересам личности, общества и национальной безопасности отдельно взятой страны, появляются все новые подходы к исследованию как сущности государства, так и его функций, в частности, по обеспечению безопасности экономической, социальной, политической и духовной сфер общественной жизни.
В Стратегии национальной безопасности Российской Федерации до 2020 г., утвержденной Указом Президента Российской Федерации от 12 мая 2009 г. № 537, отмечается, что «развитие современного мира идет по пути глобализации всех сфер международной жизни, которая отличается высоким динамизмом и взаимозависимостью событий, возникновением новых вызовов и современных угроз» [3].
Между государствами обострились противоречия, связанные с неравномерностью развития в результате глобализационных процессов, углублением разрыва между уровнями благосостояния стран. Ценности и модели развития (в том числе конституционного) стали предметом глобальной конкуренции. В результате укрепления новых центров
экономического роста и политического влияния складывается качественно новая геополитическая ситуация [3].
По сути, в мировом сообществе сегодня речь идет как минимум о двух принципиальных вещах: «о сохранении государственного суверенитета (проблема, вставшая особенно отчетливо на фоне американских вторжений в различные страны) и о возрастании конкуренции между государствами, включая степень эффективности систем государственного администрирования как одного из ключевых факторов обеспечения национальной конкурентоспособности в современном мире» [25, С. 6].
Словом, в наши дни обеспечение безопасности становится главной проблемой мирового сообщества, основой его выживания. «Нации, не создавшие надежной системы безопасности, рискуют потерять свою самоидентичность, раствориться в бурном потоке истории, а то и вообще сойти с исторической сцены» [10, С. 23]. Государство должно, прежде всего, обеспечить безопасность своего собственного народа. Задача же ученых — «дать в руки политиков строго обоснованные, методологически выверенные рекомендации по решению этой архисложной и архиважной задачи» [10, С. 24].
Временем активного развития правовой основы обеспечения безопасности российского государства
стали 90-е гг. XX в. В 1992 г. был принят Закон Российской Федерации «О безопасности» - своего рода основа формирования правовой базы системы обеспечения национальной безопасности того времени, создан Совет Безопасности Российской Федерации с четко обозначенными функциями, была разработана и утверждена Концепция национальной безопасности.
Именно в этот период в отечественной юридической науке появляется все больше трудов, направленных на исследование сущности и содержания категории «безопасность»; в работах современных ученых-конституционалистов рассматриваются различные виды безопасности, формируются научно обоснованные подходы к определению соответствующих мер противодействия существовавшим и существующим вызовам и угрозам стабильности развития российской государственности.
«Безопасность — понятие очень сложное. Его надо осмысливать с позиций комплексного подхода, с учетом междисциплинарного предназначения. Здесь в одинаковой степени важны и экономические, и политические, и правовые, и экологические, и информационные, и военные, и другие аспекты» [24, С. 186].
Существующий плюрализм определений безопасности связан с фундаментальностью самого явления безопасности, его многогранностью и все-объемлемой сущностью, множественностью содержательных связей и форм внешних проявлений и взаимодействий с иными явлениями объективной действительности. Такой сложный характер проблемы обеспечения безопасности проявляется в различных по содержанию понятийных категориях, разработка которых предполагает как дифференцированный, так и интеграционный подходы на основе использования комплексных данных философии, права, истории, социологии и иных отраслей научного знания как теоретико-методологической основы познания [8, С. 3].
В этой связи следует согласиться с позицией о том, что нормативному закреплению дефиниции «безопасность» должна предшествовать его доктри-нальная разработка.
В последние годы российское законодательство, в том числе в сфере регулирования вопросов безопасности, охраны наиболее важных интересов личности, общества и государства, развивается до-
статочно динамично. 20 ноября 2013 г. Президентом Российской Федерации утверждена Концепция общественной безопасности в Российской Федерации, приняты такие основополагающие нормативные акты, как федеральные законы от 28 декабря 2010 г. № 390-ФЗ «О безопасности» [1], от 28 июня 2014 г. № 172-ФЗ «О стратегическом планировании в Российской Федерации» [2], утверждены Стратегия национальной безопасности Российской Федерации до 2020 г. (Указ Президента Российской Федерации от 12 мая 2009 г. № 537) [3], Концепция общественной безопасности в Российской Федерации [4], Концепция долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации на период до 2020 г. (Распоряжение Правительства Российской Федерации от 17 ноября 2008 г. № 1662-р) [5], а также целый ряд других нормативных правовых актов, посвященных регулированию общественных отношений в сфере обеспечения того или иного аспекта безопасности [6].
Также следует учитывать, что в настоящее время юридическая наука переживает новый этап своего развития, «требующий переосмысления ряда научно-правовых концепций, их адаптации к современным условиям» [21, С. 4]. Вместе с тем, «право не может развиваться, не опираясь на знания, научные разработки прошлого; преемственность — одна из важнейших черт правовой науки, которая позволяет формулировать новые научные концепции, а также создавать новые научные школы» [27, С. 4—5]. В связи с этим на базе существовавших научных подходов появляются и новые методики исследования тех или иных аспектов значения термина «безопасность».
На наш взгляд, именно отечественная юридическая наука должна стать своего рода генератором новых идей, в том числе новых и необходимых направлений развития российского законодательства; раскрытия тех или иных законодательных положений в конкретной юридической отрасли научного знания, их доктринального толкования, по сути — одним из базовых путей как совершенствования нормативной правовой базы, отечественного законодательства в целом, устранения правовых пробелов и разрешения юридических коллизий, так и одним из главных путей систематизации нормативных правовых актов; это путь выработки единства
терминологии и методологии в определении содержания базовых понятий юриспруденции.
«Результативность правового регулирования общественных отношений определяется тремя факторами: глубиной научного исследования, качеством законодательного продукта и эффективным правоприменением» [23, С. 5], а «накопленные знания в области юриспруденции позволяют решать задачи, возникающие на современном этапе развития государства» [18, С. 5].
Сказанное приобретает еще большую актуальность и значимость, когда речь заходит о науке конституционного права, изучающей источники, теорию конституционализма, раскрывающей закономерности и выявляющей тенденции развития российской отрасли конституционного права, анализирующей содержание ее правовых институтов и методов конституционно-правового регулирования, создающей правовые концепции и предлагающей формулировки конституционно-правовых норм для совершенствования действующего законодательства, формулирующей основные понятия и категории, а также изучающей эффективность действующего законодательства и правоприменительной практики [28, С. 30].
Ценность конституционного права как науки заключается, прежде всего в том, что «данная отрасль юридических знаний, теснейшим образом соприкасаясь с общей теорией права и философией права, выступает методологической основой для современной юриспруденции». При этом получающие обоснование в науке конституционного права понятия и категории имеют универсальное межотраслевое значение [12, С. 6].
Особую роль конституционно-правовая доктрина играет и при анализе практики деятельности Конституционного Суда Российской Федерации.
Так, председатель Конституционного суда Российской Федерации по поводу использования конституционно-правовой доктрины, в том числе трудов выдающихся юристов, в качестве источника права, отмечает, что такая практика, действительно, имеет место в отдельных странах романо-герман-ской семьи права, но в целом явление нетипичное. «В России суды сориентированы прежде всего на нормативно-правовые (формально-определенные, общеобязательные) источники права, что пред-
упреждает волюнтаризм и вседозволенность при принятии судебных решений. Вместе с тем, в современной судебной практике наблюдается тенденция расширения круга правовых источников, в качестве которых, например, Конституционный Суд Российской Федерации использует не только нормативные правовые акты, но и общепризнанные принципы и нормы международного права, международные договоры Российской Федерации, собственные правовые позиции и правовые позиции Европейского суда по правам человека. Естественно, Конституционный Суд опирается также на конституционно-правовую доктрину, но только в качестве вспомогательного материала при интерпретации и применении соответствующих норм права» [16].
Вместе с тем, ряд исследователей считает, что конституционно-правовая доктрина не только база для принятия судебных решений, но и результат судебного воздействия на ее содержание. Так, по мнению А.А. Малюшина, конституционные суды своими актами изменяют пространство конституционно-властных отношений, непосредственно расширяя, сужая или дополняя его. Тем самым они оказывают влияние на конституционно-правовую доктрину в целом [17, С. 187].
Тем не менее, в самом общем виде доктрину характеризуют как авторитетное мнение ученых, выраженное в форме принципов, теорий, концепций; это в полной мере относится и к конституционной доктрине [26, С. 23], а для осмысления сущности конституционной доктрины... следует учитывать ее понятие только как совокупности научных взглядов, но не «нормативных формул» и не судебных позиций, поскольку «ценность доктрины состоит, в том числе в ее максимальной независимости от власти» [20, С. 4].
В этой связи хотелось бы обратить внимание на тот факт, что вопрос о соотношении правовой доктрины и юридической науки до сих пор является дискуссионным.
Зачастую, учитывая этимологию данных понятий и практику их использования в юридической литературе, действительно, можно прийти к выводу, что названные термины используются как тождественные. Вместе с тем, соглашаясь с точкой зрения С.В. Бошно, отметим, что доктринальными следует считать только те научные взгляды, которые
пользуются авторитетом среди юристов и в обществе, являются общепринятыми и применяются на практике в правотворчестве и правореализации.
«Правовая доктрина как понятие пересекается с правовой наукой, но не является тождественной ей, поскольку юридическая наука включает в себя помимо общепринятых, авторитетных и практически востребованных представлений, и другие взгляды, не имеющие признания и уважения юридического корпуса, а потому лишенные практического значения» [13, С. 73].
Интерес современных исследователей к конституционно-правовым аспектам обеспечения национальной безопасности, в том числе различных ее сторон, далеко не случаен, поскольку именно Конституция имеет решающее значение в системе правовых средств сбалансированного обеспечения безопасности личности, общества и государства, а сама безопасность как определенный режим статусного состояния соответствующих субъектов приобретает конституционные характеристики, становится конституционной безопасностью [11, С. 42—43].
Скажем более — практически все институты конституционного права оказывают прямое влияние на обеспечение системы национальной безопасности. Это находит свое подтверждение практически во всех функциях Конституции — учредительной, организаторской, внешнеполитической, идеологической и, конечно, юридической [9, С. 139].
Наконец, сама «Конституция России выдвигает перед юриспруденцией задачу глубокого исследования новых явлений конституционного строительства, свойственных данному этапу российской государственности»; по существу, «надо говорить о формировании конституционной доктрины России» [29, С. 5].
Вместе с тем, по мнению ряда авторов, непоследовательность и в целом недостатки развития законодательства Российской Федерации связаны с тем, что не разработка учений, взглядов, научных позиций обусловливает формирование доктрины, а, напротив, «поточное» законодательство вынуждает создавать так называемые доктрины его применения [20, С. 9—11].
Развивая указанный тезис, отметим, что Закон Российской Федерации от 5 марта 1992 г. № 2446-1
«О безопасности» установил: «безопасность — состояние защищенности жизненно важных интересов личности, общества и государства от внутренних и внешних угроз» [7].
Это определение основывалось на лингвистическом представлении о безопасности как «отсутствии опасности, сохранности, надежности» [14, С. 67] или «положении, при котором не угрожает опасность кому-чему-нибудь» [19, С. 38].
По мнению ряда исследователей, тем самым законодатель подчеркивает, что «безопасность выступает в качестве определенного социального явления со всеми присущими ему свойствами, важного социального блага, к сохранению и поддержанию которого государство и общество предпринимают всесторонние меры» [15, С. 12].
Конкретизируя определение безопасности, законодатель отдельно уточнил два момента: определил термин «жизненно важные интересы», а также указал основной круг объектов безопасности.
«Жизненно важные интересы — совокупность потребностей, удовлетворение которых надежно обеспечивает существование и возможности прогрессивного развития личности, общества и государства» [7].
«К основным объектам безопасности относятся: личность — ее права и свободы; общество — его материальные и духовные ценности; государство — его конституционный строй, суверенитет и территориальная целостность» [7].
Именно с точки зрения анализа содержания жизненно важных интересов в сфере обеспечения безопасности и объектов безопасности, по нашему мнению, до последнего времени и происходило рассмотрение значения интересующего нас термина в отечественной конституционно-правовой науке.
С 29 декабря 2010 г. вступил в силу федеральный закон от 28 декабря 2010 г. № 390-ФЗ «О безопасности» [1], признавший утратившим силу Закон Российской Федерации от 5 марта 1992 г. № 2446-1 «О безопасности» [7] (и отдельных законодательных актов (положений законодательных актов) Российской Федерации). В «новом» Федеральном законе отмечается, что он определяет основные принципы и содержание деятельности по обеспечению безопасности государства, общественной безопасности, экологической безопасности, без-
опасности личности, иных видов безопасности, предусмотренных законодательством Российской Федерации (далее — безопасность, национальная безопасность), полномочия и функции федеральных органов государственной власти, органов государственной власти субъектов Российской Федерации, органов местного самоуправления в области безопасности, а также статус Совета Безопасности Российской Федерации.
В связи с этим отметим, что в настоящее время единственным нормативным актом, определяющим содержание термина «национальная безопасность» является Указ Президента Российской Федерации от 12 мая 2009 г. № 537 «О стратегии национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года», в соответствии с которым «национальная безопасность — состояние защищенности личности, общества и государства от внутренних и внешних угроз, которое позволяет обеспечить конституционные права, свободы, достойные качество и уровень жизни граждан, суверенитет, территориальную целостность и устойчивое развитие Российской Федерации, оборону и безопасность государства» [3].
По нашему мнению, определение содержания термина «национальная безопасность» через очень схожее понятие «безопасность государства» представляется не совсем удачным.
Кроме того, возникает вопрос о легальности данного определения, поскольку в отечественной науке существует позиция о том, что государственная (политическая) доктрина — совокупность официальных взглядов по важнейшим проблемам государственной деятельности, систематизированных и сконцентрированных в едином документе — в принципе не содержит нормативных предписаний, хотя, безусловно, является основой программного действия, которого должны придерживаться все участники государственно-правовых отношений. Так, по мнению ряда исследователей, доктрины не являются нормативными правовыми актами, обязательными к непосредственному исполнению государством, гражданами, организациями, так как не содержат нормативных предписаний [31, С. 45]. При этом в подтверждение данного тезиса приводится позиция Конституционного Суда Российской Федерации, отраженная в п. 7 его Постановления от
31 июля 1995 г. № 10-П, где отмечается, что основные положения действовавшей в то время Военной доктрины не содержат нормативных предписаний, а значит этот документ не относится к числу актов, которые могут проверяться Конституционным Судом на его соответствие Конституции Российской Федерации [30, С. 45].
Вместе с тем, несмотря на отсутствие легального определения термина безопасность, применяя грамматическое и логическое толкование названных выше положений, отметим, что в Стратегии используется подход по сути, аналогичный используемому в федеральном законе от 28 декабря 2010 г. № 390-ФЗ «О безопасности» [1], согласно которому базовым термином в рассматриваемой нами сфере является понятие «национальная безопасность», включающая в себя безопасность государства, общественную безопасность, экологическую безопасность, безопасность личности, а также иные виды безопасности, предусмотренные законодательством Российской Федерации.
По всей видимости, учитывая стремительную динамику возникновения современных вызовов и угроз тем или иным сферам общественной жизни, законодателем предпринят подход отказа от выделения исчерпывающего перечня видов, тех или иных аспектов обеспечения национальной безопасности, что, по нашему мнению, вполне практично и обеспечивает стабильность относительно нового законодательства Российской Федерации в сфере обеспечения национальной безопасности.
Вместе с тем, выделяя экологическую, общественную безопасность, безопасность личности, употребляя словосочетание «безопасность государства», не упоминая при этом об экономической, военной, конституционной, информационной и целом ряде других выделяемых в отечественной конституционно-правовой науке и даже законодательстве видов национальной безопасности, возможно предположить, что, по мнению законодателя, они являются составными элементами термина «государственная безопасность». При этом считаем, что данная позиция является весьма дискуссионной, а разрешение указанного вопроса в настоящее время представляется весьма актуальным.
Соглашаясь с позицией профессора Т.М. Пря-хиной, отметим, что процессы конституционного
реформирования российской государственности по существу представляют социальный эксперимент, последствия которого сказываются на судьбах нынешних и будущих поколений, в связи с чем так важно предвидеть не только ближайшие, но и отдаленные результаты преобразовательной деятельности, а «комплексная, всесторонняя разработка вопросов конституционного прогнозирования сегодня актуальна как никогда» [22, С. 240].
В подтверждение вышеуказанного тезиса также подчеркнем, что обеспечение безопасности — это не просто «защита» от возникших (существующих) угроз, но и прогнозирование, предупреждение и профилактика внутренних и внешних угроз с целью обеспечения стабильного развития общества [25, С. 38].
Согласно вышеуказанной позиции, такая постановка проблемы безопасности требует качественного изменения уровня интеллектуально-научного обеспечения принятия управленческих решений (как оперативных, так, в особенности, и стратегических), формирования в стране совокупности научных и экспертно-аналитических структур, сопоставимых по масштабам и эффективности с аналогичными структурами развитых стран, т.е. десятков и сотен федеральных, региональных и отраслевых научных и экспертно-аналитических структур, десятков тысяч специалистов, которые должны стать органической частью системы управления развитием страны и обеспечения ее безопасности [25, С. 40].
Учитывая изложенное, весьма актуальным и значимым для целей настоящей статьи представляет тот факт, что относительно недавно, после формирования указанной позиции, в отечественной правовой науке соответствующие положения нашли свое отражение в конституционно-правовых нормах, регламентирующих вопросы, связанные с обеспечением безопасности.
Так, согласно п.п. 1 и 2 ст. 3 Федерального закона от 28 декабря 2010 г. № 390-ФЗ «О безопасности» деятельность по обеспечению безопасности включает в себя прогнозирование, выявление, анализ и оценку угроз безопасности, определение основных направлений государственной политики и стратегическое планирование в области обеспечения безопасности [1], а в Федеральном законе от 28 июня 2014 г. № 172-ФЗ «О стратегическом плани-
ровании в Российской Федерации» отмечается, что прогнозирование — деятельность участников стратегического планирования по разработке научно обоснованных представлений о рисках социально-экономического развития, об угрозах национальной безопасности Российской Федерации, о направлениях, результатах и показателях социально-экономического развития Российской Федерации, субъектов Российской Федерации и муниципальных образований. При этом государственное управление — это деятельность органов государственной власти по реализации своих полномочий в сфере социально-экономического развития Российской Федерации и обеспечения национальной безопасности Российской Федерации, а к документам стратегического планирования, разрабатываемым на федеральном уровне в рамках прогнозирования, относятся: прогноз научно-технологического развития Российской Федерации; стратегический прогноз Российской Федерации; прогноз социально-экономического развития Российской Федерации на долгосрочный период; бюджетный прогноз Российской Федерации на долгосрочный период; прогноз социально-экономического развития Российской Федерации на среднесрочный период (п. 3 ч. 3 ст. 11) [2].
Таким образом, полагаем, что рассмотрение в конституционно-правовой доктрине вопросов, направленных на определение содержания термина «безопасность», достаточно актуально как для дальнейшего развития отечественной науки конституционного права, так и для практической деятельности законодателя, связанной с совершенствованием обеспечения безопасности личности, общества и государства в зависимости от различного рода современных и (или) прогнозируемых вызовов и угроз.
Литература
1. Федеральный закон от 28 декабря 2010 г. № 390-ФЗ «О безопасности» // Собрание законодательства Российской Федерации, 2011 г., № 1, ст. 2.
2. Федеральный закон от 28 июня 2014 г. № 172-ФЗ «О стратегическом планировании в Российской Федерации» // Собрание законодательства Российской Федерации, 2014 г., № 26 (ч. I), ст. 3378.
3. Стратегия национальной безопасности Российской Федерации до 2020 г., утвержденная Указом Президента Российской Федерации 12 мая
2009 г. № 537 // Собрание законодательства Российской Федерации. 18.05.2009, № 20. Ст. 2444.
4. Концепция общественной безопасности в Российской Федерации, утвержденная Президентом Российской Федерации 20 ноября 2013 г // www.kremlin.ru.
5. Концепция долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации на период до 2020 г., утвержденная Распоряжением Правительства Российской Федерации 17 ноября 2008 г. № 1662-р) // Собрание законодательства Российской Федерации, 24.11.2008, № 47, ст. 5489.
6. Указ Президента Российской Федерации от 6 мая 2011 г. № 590 «Вопросы Совета Безопасности Российской Федерации»1 // Собрание законодательства Российской Федерации, 2011 г., № 19, ст. 2721.
7. Закон Российской Федерации от 5 марта 1992 г. № 2446-1 «О безопасности» // Ведомости Съезда народных депутатов Российской Федерации и Верховного Совета Российской Федерации, 1992, № 15, ст. 769.
8. Абрамов В.В., Белых В.С. Теоретико-правовые проблемы понятия «безопасность» в гражданском праве // Гражданское право. 2012. № 2. С. 3—9.
9. Авакьян С.А. Конституционное право России. Т. 1. Второе издание: Учебный курс. М., 2007. С. 138—144.
10. Атаманов Г.А. Диалектика безопасности // Межвузовский научный сборник «Национальная безопасность России в перспективах современного развития». Саратов, 2005. С. 115.
11. Бондарь Н.С. Конституционная безопасность личности, общества, государства: постановка проблемы в свете конституционного правосудия // Правовая реформа, судебная реформа и конституционная экономика: Сборник статей. М., 2004. С. 42—43.
12. Бондарь Н.С. Российское конституционное право в ценностном измерении: как правовой отрасли, юридической науки, учебной дисциплины // Конституционное и муниципальное право. 2013. № 11. С. 6.
13. Бошно С.В. Доктрина как форма и источник права // Журнал российского права. 2003. № 12. С. 73.
14. Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка. Т. 1. М., 1978. С. 67.
15. Есаян А.К. «Национальная безопасность» как правовая категория // Государственная власть и местное самоуправление, 2009, № 8. С. 12.
16. Интервью с Председателем Конституционного Суда Российской Федерации В.Д. Зорькиным, 15 июня 2009 г. Тема интервью: «Деятельность Конституционного Суда Российской Федерации. Решения, проблемы и перспективы». // Справочно-правовая система КонсультантПлюс: Версия Проф.
17. Малюшин А.А. Конституционно-судебное правотворчество в Российской Федерации: проблемы теории и практики: монография. М.: Юрист, 2013. С. 187.
18. Нарышкин С.Е. Выступление на открытии
V Международной школы молодых ученых-юристов «Наследие юридической науки и современность» // Журнал зарубежного законодательства и сравнительного правоведения, 2010, № 3 (22). С. 5.
19. Ожегов С.И. Словарь русского языка. М., 1986. С. 38.
20. Павликов С.Г. Конституционная доктрина правового государства // Конституционное и муниципальное право. 2014. № 7. С. 4.
21. Плюгина И.В., Мещерякова М.А., Нан-ба С.Б., Золотова О.А. Наследие юридической науки и современность (V Международная школа молодых ученых-юристов») // Журнал зарубежного законодательства и сравнительного правоведения. 2010. № 3 (22). С. 4.
22. Пряхина Т.М. Конституционная доктрина Российской Федерации: научное издание. М., 2006. С. 239.
23. Серков П.П.Выступление на открытии
V Международной школы молодых ученых-юристов «Наследие юридической науки и современность» // Журнал зарубежного законодательства и сравнительного правоведения. 2010. № 3 (22). С. 5.
24. Теория государства и права. Учебник / Под ред. проф. А.Г. Хабибулина, проф. В.В. Лазарева. 3-е, перераб. и доп. изд-е. М., 2009. 580 с.
25. Хабибулин А.Г., Селиванов А.И. Стратегическая безопасность российского государства: политико-правовое исследование. М., 2008. 380 с.
26. Хабриева Т.Я. Доктринальное значение российской Конституции // Журнал российского права. 2009. № 2. С. 23.
27. Хабриева Т.Я. Выступление на открытии
V Международной школы молодых ученых-юристов «Наследие юридической науки и современность» // Журнал зарубежного законодательства
и сравнительного правоведения. 2010. № 3 (22). С. 4—5.
28. Чиркин В.Е. Конституционное право России: Учебник. М., 2008. С. 30.
29. Эбзеев Б.С. Конституция. Правовое государство. Конституционный суд: Учебное пособие для вузов. М., 1997. С. 5.
30. Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 31 июля 1995 г. № 10-П «По делу о проверке конституционности Указа Президента Российской Федерации от 30 ноября 1994 г. № 2137 «О мероприятиях по восстановлению конституционной законности и правопорядка на территории Чеченской Республики», Указа Президента Российской Федерации от 9 декабря 1994 г. № 2166 «О мерах по пресечению деятельности незаконных вооруженных формирований на территории Чеченской Республики и в зоне осетино-ингушского конфликта», Постановление Правительства Российской Федерации от 9 декабря 1994 г. № 1360 «Об обеспечении государственной безопасности и территориальной целостности Российской Федерации, законности, прав и свобод граждан, разоружения незаконных вооруженных формирований на территории Чеченской Республики и прилегающих к ней регионов Северного Кавказа», Указа Президента Российской Федерации от 2 ноября 1993 г. № 1833 «Об Основных положениях военной доктрины Российской Федерации» // Собрание законодательства Российской Федерации, 1995 г., № 33, ст. 3424.
31. Машина Е.В. Правовая доктрина в процессе законотворчества // Наследие юридической науки и современность: Материалы заседаний V Международной школы-практикума молодых ученых-юристов (Москва, 26—28 мая, 2010 г.) Отв. ред. В.И. Ла-фитский. М., 2011. С. 45.
References
1. The federal law of December 28, 2010 No. 390-FZ «About safety» // the Russian Federation Code, 2011, No. 1, Art. 2.
2. The federal law of June 28, 2014 No. 172-FZ «About strategic planning in the Russian Federation» // the Russian Federation Code, 2014, No. 26 (part I), Art. 3378.
3. The strategy of national security of the Russian Federation till 2020 approved by the Decree of the
President of the Russian Federation of May 12, 2009 No. 537 // the Russian Federation Code. 18.05.2009, No. 20. Art. 2444.
4. The concept of public safety in the Russian Federation approved by the President of the Russian Federation on November 20, 2013 // www.kremlin.ru.
5. The concept of long-term social and economic development of the Russian Federation for the period till 2020 approved by the Order of the Government of the Russian Federation of November 17, 2008 No. 1662-r) // the Russian Federation Code, 24.11.2008, No. 47, Art. 5489.
6. Decree of the President of the Russian Federation of May 6, 2011 No. 590 «Questions of Security Council of the Russian Federation»//Russian Federation Code, 09.05.2011, No. 19, Art. 2721.
7. The law of the Russian Federation of March 5, 1992 No. 2446-1 «About safety»//Sheets of Congress of People's Deputies of the Russian Federation and the Supreme Council of the Russian Federation, 1992, No. 15, Art. 769.
8. Abramov V. V., White V. S. Teoretiko-pravovye of a problem of the concept «safety» of civil law//Civil law, 2012, No. 2. Page 3 - 9.
9. Avakyan S.A. Constitutional right of Russia. Volume 1. Second edition: Training course. M., 2007. Page 138—144.
10. Atamanov G.A. Dialektik's atamans of safety// Interuniversity scientific collection «National Security of Russia in Prospects of Modern Development». Saratov, 2005. P. 115.
11. Bondar N.S. Constitutional safety of the personality, society, state: statement of a problem in the light of the constitutional justice // Legal reform, judicial reform and the constitutional economy: Collection of articles. M., 2004. P. 42—43.
12. Bondar N.S. The Russian constitutional right in valuable measurement: as legal branch, jurisprudence, subject matter // Constitutional and municipal right, 2013, No. 11. P. 6.
13. Boshno S.V. Doktrina as form and source of the right//Magazine of Russian law, 2003, No. 12. P. 73.
14. Dal B. Explanatory dictionary of living great Russian language. T. 1. M., 1978. P. 67.
15. Esayan A.K. «National security» as legal category // Government and local government, 2009, No. 8. P. 12.
16. Interview to the Chairman of the Constitutional Court of the Russian Federation V.D. Zorkin, on June 15, 2009. Interview subject: «Activity of the Constitutional Court of the Russian Federation. Decisions, problems and prospects». // Legal-reference system ConsultantPlus: Version of the Prof.
17. Malyushin A.A. Constitutional and judicial law-making in the Russian Federation: problems of the theory and practice: monograph. M.: Lawyer, 2013. P. 187.
18. Naryshkin S.E. Performance at opening of the V International school of young scientists-lawyers «Heritage of jurisprudence and the present»//the Magazine of the foreign legislation and comparative jurisprudence, 2010, No. 3 (22). P. 5.
19. OjegovS.I. Dictionary of Russian. M, 1986. P. 38.
20. Pavlikov S.G. Constitutional doctrine of the constitutional state//Constitutional and municipal right. 2014. No. 7. P. 4.
21. Plyugina I.V., Meshcheryakova M.A., Nanba S.B., Zolotov O.A. Naslediye of jurisprudence and present (V International school of young scientists-lawyers»)//Magazine of the foreign legislation and comparative jurisprudence, 2010, No. 3 (22). P. 4.
22. Pryakhina T.M. Constitutional doctrine of the Russian Federation: scientific publication. M., 2006. P. 239.
23. Serkov P.P. Performance at opening of the V International school of young scientists-lawyers «Heritage of jurisprudence and the present» // the Magazine of the foreign legislation and comparative jurisprudence, 2010, No. 3 (22). P. 5.
24. Theory of the state and right. The textbook / Under the editorship of the prof. A.G. Khabibulin, the prof. V.V. Lazarev. the 3rd, reslave. and additional prod.-e. M., 2009. 580 pages.
25. Khabibulin A.G., Selivanov A.I. Strategicheskaya safety of the Russian state: political and legal research. M., 2008. 380 p.
26. Habriyeva T.Ya. Doctrinal value of the Russian Constitution // Magazine of Russian law. 2009. No. 2. P. 23.
27. Habriyeva T.Ya. Performance at opening of the V International school of young scientists-lawyers «Heritage of jurisprudence and the present»//the Magazine of the foreign legislation and comparative jurisprudence, 2010, No. 3 (22). P. 4—5.
28. Chirkin V.E. Constitutional right of Russia: Textbook. M, 2008. P. 30.
29. Ebzeev B.S. Constitution. Constitutional state. Constitutional court: Manual for higher education institutions. M, 1997. P. 5.
30. The resolution of the Constitutional Court of the Russian Federation of July 31, 1995 No. 10-P «On the case of check of constitutionality of the Decree of the President of the Russian Federation of November 30, 1994 No. 2137 «About actions for restoration of the constitutional legality and a law and order in the territory of the Chechen Republic», the Decree of the President of the Russian Federation of December 9, 1994 No. 2166 «About measures for suppression of activity of illegal armed groups in the territory of the Chechen Republic and in the Ossetian's zone — the Ingush conflict», Resolutions of the government of the Russian Federation of December 9, 1994. No. 1360 «About ensuring state security and territorial integrity of the Russian Federation, legality, the rights and freedoms of citizens, disarmament of illegal armed groups in the territory of the Chechen Republic and regions of the North Caucasus adjoining to it», the Decree of the President of the Russian Federation of November 2, 1993 No. 1833 «About Basic provisions of the military doctrine of the Russian Federation»// the Russian Federation Code, 14.08.1995, No. 33, Art. 3424.
31. Mashina E.V The legal doctrine in the course of lawmaking // Heritage of jurisprudence and the present: Materials of meetings of the V International school practical work of young scientists-lawyers (Moscow, on May 26—28, 2010) Otv. edition V.I. Lafitsky. M., 2011. P. 45.
1 Вместе с «Положением о Совете Безопасности Российской Федерации», «Положением об аппарате Совета Безопасности Российской Федерации», «Положением о Межведомственной комиссии Совета Безопасности Российской Федерации по безопасности в экономической и социальной сфере», «Положением о Межведомственной комиссии Совета Безопасности Российской Федерации по военной безопасности», «Положением о Межведомственной комиссии Совета Безопасности Российской Федерации по информационной безопасности», «Положением о Межведомственной комиссии Совета Безопасности Российской Федерации по общественной безопасности», «Положением о Межведомственной комиссии Совета Безопасности Российской Федерации по проблемам Содружества Независимых Государств», «Положением о Межведомственной комиссии Совета Безопасности Российской Федерации по проблемам стратегического планирования», «Положение о Межведомственной комиссии Совета Безопасности Российской Федерации по экологической безопасности», «Положением о научном совете при Совете Безопасности Российской Федерации».
