CC BY
44
фундамент, включающий, наряду с другими предметами, и изучение иностранных языков.
Имеющиеся в нашем распоряжении архивные документы позволяют утверждать, что иностранные языки входили в программы различных начальных и средних профессиональных учебных заведений Забайкальской области, в числе которых Сретенская учительская семинария, частное коммерческое училище баронессы М.Г. Розен, Читинское землемерное училище, Читинская торговая школа, Читинское политехническое училище, Читинское ремесленное училище по механическому делу и сельскохозяйственному машиностроению, Читинское художественно-промышленное училище.
Анализ программ перечисленных учебных заведений показывает, что изучалось четыре иностранных
языка: английский, немецкий, французский и монгольский. Кроме этого, с учетом геополитического положения региона предпринимались попытки ввести в учебных заведениях начального и среднего профессионального образования изучение китайского и японского языков.
Итак, можно утверждать, что еще в первую четверть ХХ века иностранные языки занимали достойное место в системе профессионального образования региона, являясь неотъемлемым компонентом подготовки специалиста. В современных условиях они продолжают оставаться профессионально-значимой дисциплиной, обеспечивающей способность специалиста к осуществлению межкультурной коммуникации.
1. Бардамова А. К. Становление и развитие системы профессионально-технического образования в Забайкалье (1724-1958 гг.): автореферат дис. ... канд. ист. наук : 07.00.02; Бурят. гос. ун-т. Улан-Удэ, 2006. 20 с.
2. Константинова Т. А. История горнозаводского образования в Забайкалье (1723-1917 гг.): автореферат дис. ... канд. ист. наук: 07.00.02; Забайкал. гос. гуманит. пед. ун-т им. Н.Г. Чернышевского. Чита, 2006. 22 с.
3. Мамкина И.Н. Забайкальские учительские семинарии (1900-1921 гг.): монография Чита: Поиск, 2008. 162 с.
4. Энциклопедия Забайкалья: Читинская область: В 2 т. Общий очерк / гл. ред. Р.Ф. Гениатулин. Новосибирск: Наука, 2000. Т.1. 302 с.
5. Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона Том 25 С-Петербург 1898.
6. Государственный архив Забайкальского края фонд 4, опись 5, дело 133.
7. Государственный архив Забайкальского края фонд, 4 опись 5, дело 141.
8. Государственный архив Забайкальского края фонд 4, опись 4, дело 292.
рафический список
9. Государственный архив Забайкальского края фонд 4, опись 5, дело 292.
10. Государственный архив Забайкальского края фонд 31, опись 1, дело 859.
11. Государственный архив Забайкальского края фонд 65, опись 1, дело 3.
12. Государственный архив Забайкальского края фонд 65, опись 1, дело 5.
13. Государственный архив Забайкальского края фонд 102, опись 2, дело 44.
14. Государственный архив Забайкальского края фонд 102, опись 2, дело 72.
15. Государственный архив Забайкальского края фонд 102, опись 2, дело 159.
16. Государственный архив Забайкальского края фонд 302, опись 1, дело 6.
17. Государственный архив Забайкальского края фонд 302, опись 1, дело 31.
18. Государственный архив Забайкальского края фонд 302, опись 1, дело 36.
УДК 167.7
К ВОПРОСУ О ВЗАИМОДЕЙСТВИИ ТЕОРИИ И ПРАКТИКИ В РАЗВИТИИ ХИМИИ Ю.А.Лукина1, И.Д.Третьяков2
Национальный исследовательский Иркутский государственный технический университет, 664074, г. Иркутск, ул. Лермонтова, 83.
Рассматриваются особенности развития химического знания в общем контексте материально-практических и духовно-теоретических процессов современности. Это, прежде всего, проблема взаимодействия теории и практики. Сам принцип единства теории и практики подразумевает, что если качественно изменяется состояние практической деятельности, то соответственно должны конкретизироваться и понятия практики, теории и их взаимоотношений. Только мировоззрение, включающее практику в картину мира и качественно по-новому представляющее место и роль человека в мире, его отношения с природой, может стать ориентиром и методологическим руководством в деятельности человека и общества. Подчеркивается необходимость учета качественной специфики химической практики и конкретных ее состояний на определенных исторических этапах. Библиогр. 5 назв.
Ключевые слова: теория; практика; единство теории и практики; химический эксперимент; химическая практика; химическое познание; диалектизация мышления; качественная неоднородность практики; теоретическая деятельность; познавательная деятельность; «физикализация» химии; «химическое» мышление.
1Лукина Юлия Александровна, кандидат химических наук, доцент кафедры философии, тел.: (3952) 632877. Lukina Yuliya, Candidate of Chemistry, Associate Professor of the Department of Philosophy, tel.: (3952) 632877.
2Третьяков Иван Дмитриевич, кандидат философских наук, доцент кафедры философии, тел.: (3952) 330225. Tretyakov Ivan, Candidate of Philosophy, Associate Professor of the Department of Philosophy, tel.: (3952) 330225.
ON THE INTERACTION OF THEORY AND PRACTICE IN THE DEVELOPMENT OF CHEMISTRY Yu.A. Lukina, I.D. Tretyakov
National Research Irkutsk State Technical University, 83, Lermontov St., Irkutsk, 664074.
The article considers development features of chemical knowledge in the general context of the material and practical, spiritual and theoretical processes of the present. Primarily, this is a problem of interaction between theory and practice. The very principle of the unity of the theory and practice implies that if the state of practical activity changes qualitatively, the concepts of practice, theory, and their relationships should be specified respectively. Only the world view that includes practice in the picture of the world, and provides a qualitatively new representation of the place and role of the man in the world, his relationships with nature, may become a reference point and a methodological guidance in the activities of the man and society. The article emphasizes the need to take into consideration the qualitative specificity of chemical practice and its specific conditions in certain historical periods. 5 sources.
Key words: theory; practice; unity of theory and practice; chemical experiment; chemical practice; chemical cognition; dialectization of thinking; qualitative heterogeneity of practice; theoretical activity; cognitive activity; "physicalization" of chemistry; "chemical" way of thinking.
Стремительное расширение применения химических процессов и продуктов в материальном производстве находит многоплановое отражение и в духовных явлениях современности. Конечно, прежде всего проявляется оно в бурном развитии химии и смежных с ней областях естествознания. В частности, можно отметить весьма заметный процесс «химизации» мышления медиков, биологов, представителей сель-хознауки.
Вместе с тем, в сфере естествознания наблюдается и противоположный процесс - пренебрежительное, а то и негативное отношение к химической теории. Особенно ярко это проявляется в широком распространении представления о неразвитости, несамостоятельности химической теории и даже о ее вырождении, «растворении» в физике. Вот несколько примеров такого рода суждений. По мнению Ф. Франка, химия прежде была лишь собранием эмпирических правил, ныне с помощью физики она получила теоретическое оснащение и теперь «законы химии выводятся из различных областей физики, термодинамики, электродинамики и квантовой механики» [1]. В. Гейзен-берг считал, что после создания квантовой механики произошло слияние химии и физики «в нечто совершенно единое» [2]. Представление о том, что «химия целиком содержится в физике» [3], разделяется многими авторами [4], [5]. В несколько затушеванном виде подобные взгляды прослеживаются у авторов, которые отношения физики и химии сводят к отношениям теории и практики, то есть в химии усматривают лишь поставщика эмпирического материала, теоретическое обоснование и объяснение которому дает физика, физическая теория. Негативизм в отношении химической теории представляется парадоксальным в условиях, когда невиданно возросли масштабы и социальное значение химической практики.
Крепнущее осознание планетарной и общественно-исторической гуманистической значимости практической химии, равно как и углубляющаяся с ростом химизации производства тревога за будущее человечества и всего живого на нашей планете - все это свидетельствует о том, что качественно новый уровень практического использования химизма остро сталкивает общественное сознание с вопросами не
только научного или технологического характера, но и мировоззренческого, с глобальными проблемами, волнующими все человечество.
Без преувеличения можно сказать, что ни одна из сфер духовной жизни общества (будь то искусство, мораль, правосознание и т.д.) не осталась в той или иной степени незатронутой влиянием стремительной и интенсивной химизации материально-предметной деятельности современного человечества.
Исследование сущности научно-технического прогресса относится к числу таких крупных научных проблем современности, успешная разработка которых невозможна в условиях недооценки объективной значимости интенсивной химизации производства и без учета ее влияния на другие сферы материальной и духовной жизни общества. В свою очередь, процессы развития современного химического знания нельзя понять рассматривая их вне общего контекста материально-практических и духовно-теоретических процессов современности, составляющих научно-техническую революцию.
В своем философском (гносеологическом) содержании проблема отражения особенностей современного состояния химизации материального производства в развитии самой химии и разнообразных духовных процессов современности выступает прежде всего как проблема взаимодействия теории и практики. Вот почему в анализе НТП, а также связанных с ним новых явлений в сфере научного знания и всей духовной жизни общества особую методологическую роль приобретают такие принципы диалектической гносеологии, как принцип единства теории и практики и принцип определяющей роли практики в познании.
Дело в том, что сам принцип единства теории и практики подразумевает, что если качественно изменяется состояние практической деятельности, то соответственно должно совершенствоваться, конкретизироваться и само понимание практики, теории и их взаимоотношений. Без этого развития и обогащения принцип единства теории и практики не может в полной мере выполнять свою методологическую роль в анализе новых процессов и явлений. Сказанное в полной мере относится и к принципу определяющей роли практики в познании. Свои методологические
функции в анализе различных проявлений НТП отмеченные принципы гносеологии могут эффективно выполняться лишь в том случае, если содержание понимания практики, теории и их взаимоотношений будет рассматриваться с учетом присущих НТП изменений.
Только мировоззрение, включающее практику в картину мира и качественно по-новому представляющее место и роль человека в мире, его отношения с природой, может в настоящее время стать надежным общим ориентиром и методологическим руководством в деятельности общества, соответствующим качественно новому состоянию его жизнедеятельности, его материальных отношений с окружающим миром.
Научно-технический прогресс остро ставит вопрос о дальнейшей диалектизации естественнонаучного мышления, о преодолении остатков метафизики и механицизма в понимании не только природы, но и отношений общества с природой, т.е. в сфере мировоззренческого знания. Современный НТП в сущности продолжает революцию в естествознании XX в., но осуществляет ее на более глубоком уровне, на уровне общего мировоззренческого фундамента всего научного знания. И здесь мы встречаемся с качественно новым проявлением определяющей роли практики в познании, когда она не только вводит в сферу познания новые природные объекты и объективные связи, но и сама предстает как элемент в системе объективной реальности.
Если говорить о гносеологической стороне процесса духовно-теоретического осмысления новых явлений научно-технического прогресса, в частности, связанных с химией, то необходимо подчеркнуть, что НТР, будучи прежде всего революцией в практической деятельности общества, выявляет определяющую роль практики в познании, в развитии общественного сознания, порождая потребность в существенных его перестройках.
Необходимость учета практической, материально-производственной деятельности общества как особой формы объективного процесса, учета качественной неоднородности практики - важнейшие моменты этой перестройки. Научно-технический прогресс остро выявил не только мировоззренческую направленность практики, но и огромное методологическое значение принципа опережающей роли практики в познании.
Ускорившиеся процессы развития научного знания и участившиеся его перестройки обострили внимание к закономерностям познания. Осознание путей, методов, тенденций и закономерностей движения знания становится жизненной потребностью развития каждой науки. Химия не составляет здесь исключения. Но в анализе ее развития все еще недооценивается методологическая роль принципа единства теории и практики и определяющей роли практики в познании. Об этом, в частности, свидетельствуют отмеченные выше представления о сводимости химической теории к физической.
Надо сказать, что и те, кто сводит химию к физике, и те, кто возражает им, активно отстаивая идею несводимости химической теории к физике, как правило, игнорируют единство теории и практики. Проявляется
это по-разному. Одни рассматривают проблему отношений физики и химии в аспекте теории как обмен идеями (представляя этот процесс односторонне как движение физических идей в химию и совершенно игнорируя обратный процесс идейного влияния химии на физику). Другие рассматривают отношения химических и физических идей и теорий, сопоставляя их непосредственно с соотношением химических и физических объектов (атомы, молекулы, электроны, ядра и т.д.). И те и другие в сущности исключают практику из поля зрения, пытаясь анализировать развитие теорий, их взаимодействие в отрыве от практических основ.
Отрыв теории от практики не преодолевается и теми авторами, которые, говоря о практических (эмпирических) основаниях развития теорий, роль теории отводят физике, а химию отождествляют лишь с эмпирией. Отрыв теории от практики в анализе развития химического и физического знания связан и с тем, что все еще широко бытует ограниченное понимание практики, отождествляемой с материальным производством. Тогда вся познавательная деятельность, представлявшая собой особый вид отношений теории и практики, отождествляется с теоретическим процессом. В литературе по гносеологии и методологии научного познания довольно часто термины "теоретическая деятельность" и "познавательная деятельность" употребляются как синонимы. Отрыв теории от практики неизбежно приводит к исключению категории практики из анализа процесса развития науки. Это заведомо лишает исследователя возможности раскрыть подлинные основания и движущие силы развития научного знания, определяющие и его содержание на каждом этапе, и его общую направленность.
Когда игнорируются практические основы развития химической науки, то корни ее отношений с физической теорией начинают усматриваться непосредственно в самих объектах, отражаемых этими теориями. При этом плодотворность применения физических идей в объяснений химизма неизбежно связывается с особой и даже абсолютной фундаментальностью физических явлений. А отсюда один шаг до сведения химических и других природных явлений к физическим, до представлений о том, что знания физических законов достаточны для объяснения химических и прочих процессов и что физическая теория способна объять и сферу химизма. На повременном этапе, когда и в химии, и в физике в качестве предметных элементов эксперимента фигурируют часто одни и те же виды частиц, сама экспериментальная практика создает благоприятные условия для возникновения подобного рода заблуждений. Иллюзия сводимости химизма к физическим явлениям опирается также на живучие остатки механистически-метафизического мировоззрения, связанного с представлением о существовании абсолютно изначальных элементов, своего рода «кирпичей мироздания», роль которых прежде отводилась атомам, а ныне передается электронам и другим элементарным физическим частицам.
Если к анализу взаимоотношений физических и химических теорий подходить учитывая состояние химической практики, то нетрудно заметить, что при-
влечение идей физики в сферу химического знания всегда имеет в своей основе практическое использование соответствующих физических явлений (теплота, электричество, излучение и т.д.), а также их объективных связей с химическими явлениями для экспериментального исследования закономерностей химизма. У атомов, например, есть и химические, и физические свойства ( в частности, связанные с электронами, входящими в состав атома). У электронов же химических свойств нет. Но широкие возможности практического управления движением электронов, использующиеся как средство контроля за химическими действиями атомов, позволяют узнать много нового о закономерностях их химического поведения, например, выявить тончайшие детали изменений атомов при образовании химических соединений, т.е. полнее раскрыть диалектическое единство устойчивости и изменчивости атомов в явлениях химизма.
Еще в прошлом веке химическая практика столкнулась с явлением изменчивости атомов в химических превращениях, что нашло отражение в ряде понятий, прежде всего в понятии о взаимном влиянии атомов в молекуле. Но средствами точного качественного и количественного контроля за этими изменениями химия не располагала и поэтому вплоть до открытия радиоактивности и участия электронов в химических явлениях господствовало представление о неизменности и незаменимости атомов. Интенсивное проникновение идей физики в химию, "физикализация" химии основывается на том, что в практику современного химического эксперимента широко вошли электронные явления, использование многообразных видов излучений. Они стали эффективными орудиями исследования структур химических элементов и химических соединений, процессов превращений вещества, позволяя улавливать недоступные ранее практическому контролю детали строения химических объектов и их изменений. Соответственно, современная концепция химизма в своем формировании широко использовала физические теории электронных явлений, идеи квантовой механики. Практическое освоение химизма означает овладение способностью веществ коренным образом преобразовывать, "переделывать" друг друга. Химизм - это высшее проявление самодвижения, внутренней активности органической материи. В этих своих химических взаимодействиях простые и сложные вещества проявляют необычайно широкий спектр отношений и активности - от полного «равнодушия», химической инертности до самых бурных проявлений химического сродства. Практические потребности овладения всем богатством химических связей издавна ориентируют химическое знание на отражение внутренней активности, изменчивости, качественной индивидуальности во взаимодействиях вещества, стимулируя выработку и соответствующих форм мышления, теоретических схем, приемов моделирования. В частности, у химиков вырабатывается «умение понимать внутреннюю активность объекта».
Химическому познанию присуща повышенная чуткость к проявлениям избирательности во взаимоот-
ношениях веществ, к малейшим индивидуальным оттенкам в реагировании вещества на присутствие и состояние других видов вещества, как простого, так и химически сложного. И эта черта химического знания обусловлена потребностями химической практики, опирающейся на использование химических свойств вещества и стремящейся поставить себе на службу все объективные возможности и тончайшие оттенки этой активности. Это особое значение единичного, индивидуального в познании химизма, равно как и непреходящее значение качественных исследований в этой области знания, обусловливает специфические трудности развития и применения количественных исследований в химии, в ее математизации.
В химическом эксперименте использование физических явлений, возможностей их измерения подчинено целям выявления новых индивидуальных сторон и связей во взаимодействии химических индивидов. В химическом теоретическом знании привлечение идей / понятий физики тоже подчинено ведущим целям познания химизма. Неверно процесс взаимодействия физики и химии представлять лишь как "набрасывание" той или иной физической теоретической сети на химические факты, в результате чего явления химизма получают теоретическую интерпретацию и обоснование.
Физические теории имеют иную направленность знания, и в общих с химией объектах физику интересуют совсем другие аспекты их бытия, их функционирования. Например, столь принципиально важное для химической теории и практики тончайшее проявление индивидуальности во взаимных химических отношениях каждого из атомов со всеми другими их видами и разных ситуациях физику фактически не интересует. Но химия, используя те или иные физические явления (соответствующие физические идеи и понятия), употребляет их как средство для более детального раскрытая этой индивидуальности или количественной (например, энергетической) характеристики химической активности атомов и их соединений. Физические понятия, идеи, включаясь в ткань теоретического «химического» мышления, соответствующим образом приспосабливаются для решения специфических задач химического знания и практического освоения химизма. Об этом убедительно свидетельствует, например, развитие квантовой химии. В анализе развития научного знания нельзя ограничиваться сферой самих идей и теорий. Но недостаточно привлечения и общих абстрактных положений об определяющей роли практики в познании, о единстве теории и практики. Эффективным орудием методологического и гносеологического анализа отмеченные принципы теории познания становятся лишь в сочетании с положением о конкретности истины. Это, в частности, требует учета качественной специфики химической практики и конкретных ее состояний на определенных исторических этапах. В данной связи можно обратить внимание и на новые существенные изменения в химической практике, реализуемые в современных условиях. Речь идет о том, что до сих пор и экспериментальная, и производственная практическая химия не имели дела
с такими крупномасштабными, сложными вещественными системами, с какими им сейчас приходится сталкиваться в освоении химизма почв, атмосферы, организмов, популяций и даже в целом химизма биосферы всей планеты. Развертывается исследование химизма космоса. В прошлом химия сосредотачивалась в основном на внутреннем мире молекул. В первой половине ХХ века широко развернулось исследование химических процессов в макросистемах масштабов лабораторных и промышленных реакторов, т.е. химики, расширив пространственные масштабы изучаемых химических систем, стали принимать во внимание и время.
Библиографический список
В настоящее время качественно новый этап развития химической практики связан с тем, что, организуя ее, химик-практик (производственник и экспериментатор) должен считаться с тем, что он имеет дело не с одними лишь стихийными процессами природы, но и с их взаимодействием с антропогенными явлениями, т.е. с процессами производственной (в том числе и химической) практической деятельности человека. А это уже новая конкретная ситуация развития химического знания, в которой недооценка и игнорирование роли практики в познании становятся совершенно недопустимыми.
1. Франк Ф. Философские науки. М.: Наука, 1960. С.70.
2. Гейзенберг В. Физика и философия. М; Изд-во Наука, 1965. С.75
3. Партон Г.Н. Влияние успехов в физике на химическую науку. // Методологические проблемы современной химии. М.: Прогресс, 1967.
4. Лэнгмюр И. Современные концепции в физике и их отношение к химии. // Философские проблемы современной химии. М.: Наука, 1971.
5. Дойч Д. Структура Реальности / перевод с англ. Н.А. Зуб-ченко; под общей редакцией академика РАН В.А. Садовни-чего, РХД - Москва-Ижевск, 2001, С. 5.
УДК 351.758.5
ВЗАИМООТНОШЕНИЯ ГОСУДАРСТВА И РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ (РПЦ) ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ 1980-НАЧАЛЕ 2000-х гг.
Е.А.Пальмина1
Национальный исследовательский Иркутский государственный технический университет, 664074, г. Иркутск, ул. Лермонтова, 83.
Рассматриваются вопросы, касающиеся государственно-церковных отношений с 1985 г. по начало 2000-х гг. Именно в это время в жизнедеятельности Русской православной церкви происходят кардинальные перемены: увеличивается число храмов, Церковь не подвергается гонениям, как прежде, принят Федеральный закон «О свободе совести и религиозных организациях», который вывел Церковь на более высокий уровень. Данный период еще можно назвать переходным как для Церкви, так и для государства в целом. Библиогр. 8 назв.
Ключевые слова: государственно-религиозные отношения; Русская православная церковь и государство.
RELATIONS BETWEEN THE STATE AND THE RUSSIAN ORTHODOX CHURCH (ROC) IN THE SECOND HALF OF 1980 - EARLY 2000s. E.A. Palmina
National Research Irkutsk State Technical University, 83, Lermontov St., Irkutsk, 664074.
The article discusses the issues dealing with the state-church relations from 1985 to early 2000s. This very period in the life of the Russian Orthodox Church is characterized by the fundamental changes: the number of churches increased; the Church was not persecuted as before; the Federal Law "On the Freedom of Conscience and Religious Organizations" was adopted, the last brought the Church to a higher level. This period can also be called a transition one for both the Church and the state as a whole. 8 sources.
Key words: state-religious relations; Russian Orthodox Church and State.
К середине 1980-х гг. в нашей стране особенно остро стала ощущаться необходимость обновления всех сторон жизни общества: экономических основ, политического устройства, социальной и духовной сфер. Но все это не могло начаться, пока, с одной стороны, в высших государственных кругах не появились люди, которые были бы готовы к пересмотру стереотипов, выработке новых подходов, а с другой -пока само общество не было готово к переменам.
В марте 1985 г. на пост Генерального секретаря ЦК КПСС был избран М.С. Горбачев, а в апреле того же года провозглашен курс на ускорение социально-экономического развития страны. Этот курс больше известен нам как «политика перестройки», положившей начало демократическим преобразованиям внутри страны, которые затронули все сферы жизни нашего общества. Кардинально изменилась не только социальная, экономическая и политическая, но и духов-
1Пальмина Евгения Александровна, аспирант, тел.: 89500668681. Palmina Evgeniya, Postgraduate Student, tel.: 89500668681.
