CC BY
99
ФИЛОСОФИЯ: ИСТОРИЧЕСКИЕ И АКТУАЛЬНЫЕ СЮЖЕТЫ
УДК 94 (47) В. А. Щученко *
К ВОПРОСУ
О РЕЛИГИОЗНО-ИДЕАЛИСТИЧЕСКОМ ОСМЫСЛЕНИИ ОРГАНИЧЕСКОЙ ЦЕЛОСТНОСТИ ДУХОВНОГО (К столетию работы Н. О. Лосского «Мир как органическое целое»)
Статья подготовлена к столетию появления работы видного русского мыслителя Н. О. Лосского «Мир как органическое целое». Анализируемое произведение является заметным эпизодом в истории русской «органической школы». Здесь рассматриваются характерные черты «органического миропонимания» в его религиозно-идеалистическом варианте (Царство Духа как Царство гармонии и как совершенный организм, душевно-материальное царство как царство вражды, причинность и целесообразность, бытие реальное и бытие идеальное и др.). В статье подчеркивается актуальность критики Н. О. Лосским механического мировоззрения, а также его идеи о телеологической заданности духовного, что исключительно важно для понимания трансцендентной логосной, а не только каузальной «материально-вещественной» обусловленности ценностных миров бытия. Мыслитель избегает использования понятия «культура», а равно не анализирует земнородные обусловленности духовной жизни. Тем не менее каузальная сторона осмысления культуры в его работе заметно просвечивает (зависимость последующих событий от предшествующих, признание причинностного «принуждения» в реальном бытии духовного, зависимость динамического движения ценностных иерархий от материально-вещественных факторов).
Ключевые слова: духовное, культура, организм, механизм, телеологическое, каузальное.
Shchuchenko V. A.
On a matter about religious and idealistic comprehension of organic integrity of the spiritual (To the centenary of N. O. Lossky's work "World as an Organic Whole")
Article is prepared for the centennial of the publication the work of a prominent Russian philosopher N. O. Lossky, "World as an Organic Whole". The analyzed work is a notable episode in the history of Russian "Organicism school". It discusses the characteristics of the "organicism
* Щученко Владимир Александрович — доктор философских наук, профессор, заведующий кафедрой философии, искусства и гуманитарных наук Русской христианской гуманитарной академии, vladalex40@mail.ru
Вестник Русской христианской гуманитарной академии. 2015. Том 16. Выпуск 2 11
worldview" in it's religious-idealistic version (the Kingdom of the Spirit as the Kingdom of Harmony and as a perfect organism, emotionally-material Kingdom as the Kingdom of Enmity, causality and expediency, real Being and Being ideal, and others.). The article emphasizes the relevance of critics of the N. O. Lossky's "mechanical worldview" and his ideas about the spiritual a teleo-logical givenness of spiritual, which is essential for understanding the transcendent Logosness and not only causal "material-real" conditionally values worlds of Being. The Thinker avoids to use of the term "culture", there is no analyzing of the earthborn conditionality of the spiritual life. However, the causal comprehension of culture in his work noticeably shines through (dependence of subsequent events from the preceding, the recognition of causation "Coercion" in the real being of the spiritual, dependence of the dynamic movement of value hierarchies from the materially-real factors).
Keywords: spiritual, culture, organism, mechanism, teleologic, causal.
Работа Н. О. Лосского «Мир как органическое целое» была впервые опубликована в журнале «Вопросы философии и психологии» за 1915 г., т. е. почти столетие назад. Во Введении к этой работе философ ясно определяет ее основополагающие целевые установки: создание цельной, непротиворечивой, гармоничной системы философского мировоззрения, необходимость преодоления механического (неорганического) мировоззрения, опирающегося на «психологистическую» гносеологию, отвергающего метафизику и «транссубъективное» существование идеальных начал, вечного [3, с. 339].
Актуальность этих целей нисколько не померкла и сегодня. Всю первую половину ХХ в. мыслители России, особенно те из них, которые оказались за рубежом, боролись за утверждение религиозно-идеалистического понимания духовного, а также и культуры как материально-вещественной формы воплощения духовного (В. С. Соловьев, С. Н. Трубецкой, Е. С. Спекторский, И. А. Ильин, Н. А. Бердяев, Г. П. Федотов и многие другие). В советской России на долгие годы утвердились материализм и диалектика, сохранившая зримые черты механизма и морфологизма, психологизм в теории познания, а также концепция вторичности сознания и культуры и первичности материально-экономических форм. Материалистический имманентизм, механизм и неорганическое мировоззрение не преодолены и поныне, хотя и не декларируются явно.
Системные, организмические исследования интенсифицировались в последнюю треть ХХ в. уже в СССР. Но они оставались в рамках естественных наук и практически не затронули сферу духовного и культуру. Правда, были и исключения, например вступительная статья А. А. Галактионова «Органическая теория как методология социалистической концепции Н. Я. Данилевского в книге "Россия и Европа"» [1]; статья В. А. Щученко «Органичность историко-культурного процесса. Исторические заметки и логические выводы» [5].
Проблема органического подхода к анализу «транссубъективного бытия», а также и культуры в ее «идеальном бытии» остается все еще заданием.
И это задание было дано — в ясной и развернутой форме — именно Лосским. В. В. Зеньковский, весьма критично настроенный по отношению к наследию Лосского, называл книгу «Мир как органическое целое» очень «тонкой» и «интересной» [2, с. 206, 212].
Чем же интересна эта книга сегодня? Прежде всего, своим неприятием механицизма как мировоззренческой системы.
Согласно неорганическому, механистическому миропониманию, пишет Лосский, элементы сложного целого «абсолютны», «первоначальны» и «существуют безотносительно». Целое же зависит от своих элементов, а потому производно, относительно. Крайнее и примитивное выражение такого миропонимания — атомистический материализм. Согласно же органическому мировоззрению первично целое, а элементы существуют и возникают в системе целого, где множественность «порождается из единого целого». И далее следуют ключевые слова, вскрывающие религиозно-метафизический смысл органического мировоззрения, а соответственно и органицизм как характерную черту христианской культуры и ее «логистического» понимания.
Иными словами, целое первоначальнее элементов; абсолютного следует искать, восходя в область целого или, вернее, поднимаясь над нею, но никоим образом не среди элементов; элементы во всяком случае производны, т. е. способны существовать только в отношении к системе, членами которой они служат [2, с. 341].
Где есть система, там есть и нечто сверхсистемное, некое сверхорганическое Начало, Абсолютное. Это абсолютное, если выйти за рамки метафизических абстракций к живому религиозному опыту, и есть творец мира и источник добра — Бог, Логос Божий. Царство Божие представляет собою вполне совершенный организм, где существуют только идеальные отличия, но нет противоборствующих противоположностей и вражды. О Царстве Божием можно судить либо апофатически, в плане отрицательного богословия, либо в аспекте положительного богословия, где рассматривается то, как Бог, Абсолютное «вступает в отношения к миру».
Опираясь на Плотина, Лосский вводит в свою систему понятие Духа как высшую форму жизни, как «конкретно-идеальное живое существо высшего типа», как царство гармонии.
В Духе, или, по терминологии Лосского, Царстве Духа, нет как в материальном мире или в душевной (психической) жизни «противоборствующих противоположностей, распадов, взаимных вытеснений», но в нем есть (и это важное положение, имеющее существенное значение для определения сущности духовного в его органическом выражении) своего рода изменения, «положительные изменения», проявляет себя «положительное время», отрицается «неполнота», всякое несовершенство.
Царство Духа не содержит в себе всей полноты бытия, иначе оно было бы Абсолютным, но Дух здесь стремится ко все большей и большей полноте [2, с. 404].
В Царстве Духа — высшая степень органичности, которая проявляется в том, что
1) каждая часть Царства Духа существует для целого, 2) целое существует для каждой части и 3) каждая часть есть целое. Следовательно, во временном процессе нет деятельностей Духа, которые были бы только средством, всякий момент
жизни Духа обладает абсолютной ценностью также и сам по себе... Таким образом, в Царстве Духа есть изменение, но нет отмены, нет умирания, есть предшествующее и последующее, но нет отпадения в область прошлого, ведущего бытие бледных бесплотных теней [2, с. 405].
Царство Духа у Лосского не есть ни божественный Логос (Абсолютное), ни имманентные, земные формы духовного (культура), в которых прошлое, как его можно понять, как раз и существует в качестве «бледных бесплотных теней», т. е. форм культуры — ставших и тем самым как бы лишившихся жизни как становления.
Анализируя мир с точки зрения наличия в нем органических, упорядочивающихся и гармонических начал, Лосский специально останавливается на проблеме Логоса как носителя, гаранта и источника этих начал. Философ различает три иерархически соподчиненных формы Логоса. Бог Сын как Божественный Логос упоминается у него как одна из сторон ипостасей Бога. «Конкретный Логос» выступает, в свою очередь, как конкретное единство, Царство Духа, или, как Лосский его еще называет, София, Живой Разум. Однако кроме этого Конкретного Логоса — о котором мыслитель практически ничего не говорит — Царству Духа принадлежит и отвлеченный Логос, который одновременно является и моментом Конкретного Логоса [2, с. 425].
Отвлеченный Логос сверхиндивидуален и содержит в себе отвлеченные идеи, которые одинаково разделяют «особи», индивидуалистически, эгоистически борющиеся друг с другом. Отвлеченный Логос — это, в сущности, мир понятий; он присущ душевно-материальному миру, и в его состав входят не только пространство и время, но и математические формы, отношения принадлежности, взаимодействия, т. е. все те логические формы, которые обеспечивают порядок, системность и разумность, в том числе и в практической деятельности (потому это, собственно, и Логос, хотя и отвлеченный, низший по отношению к Конкретному Логосу). Гармонизирующая деятельность проявляется здесь в весьма ограниченных масштабах, ибо здесь дает о себе знать и вражда между отпадшими членами Царства Духа, хотя «всякое существо, как бы низко оно ни пало, разменявшись на мелкие или злые дела, хранится в недрах Духа, ждущего восстановления его ценности» [2, с. 425].
Лосский, как видим, идет по линии конкретизации понятия Логоса, утверждая, что и «отпадение» особи «хранится в недрах Духа», ожидая очищения и «восстановления целостности», что и материально-психический мир динамичен и способен к избавлению от несовершенства, вражды и раздробленности.
В душевно-материальном мире, как это часто бывает, ставятся частные, ограниченные цели, властвуют слепые случайности, эгоизм, вражда — в общем, начала неорганические, бездуховные. Органическое миропонимание исходит как раз из того, что Духовное Царство и его Логосы обеспечивают наличие духовности (и, добавим, культуры) в мире. Эти Логосы нацелены, т. е. имеют в качестве цели стремление побуждать к развитию духовности, к совершенству в Духе. Лосский пишет:
-.Дух может быть источником только такого целого, только такой системы, все части которой ведут к осуществлению цели, подлинно всеобъемлющей, непреходящей, неотменимой, абсолютной. Цель эта, как и подобает Духу, может заключаться лишь в том, чтобы весь строй мира и всякое событие в нем служили побуждением к развитию духовности в особях душевно-материального царства и, следовательно, воспитывали бы их для воссоединения с Царством Божиим [2, с. 458].
Царство Духа обеспечивает, таким образом, утверждение телеологических связей в мире, а целесообразность — духовна, логосна и возможна только на основе органического целого, ибо «телеологическая связь есть единство, части которого обоснованы целым и существуют ради целого. Отсюда следует, что там, где существует телеологическая связь, должно существовать также органическое строение и, наоборот, где есть органическое строение, там есть телеологическая связь» [2, с. 454].
В связи с этим Лосский ставит вопрос о характерных чертах телеологических связей, пронизывающих все духовные образования — от Царства Божьего до душевно-материального мира.
Царство Божие существует не только в себе и исключительно для себя. В его пределах формируется обеспечивающее целостность и органичность мира телеология, охватывающая своим влиянием материально-вещественный мир, т. е. духовную жизнь человечества и его культуру.
Тем самым проводится важная и слабо отрефлексированная еще и сегодня мысль о телеологической заданности культуры, о том, что духовные образования, какими они существуют в реальной действительности, не есть механистически и психологически осмысленные отображения только и исключительно, но заданы способностью человека к трансцендентности, к высшим целям — не данным, но заданным, не обусловленным, но безусловным, не относительным, но абсолютным. В связи с этим он обращает внимание, во-первых, на то, что всякое событие обусловливается как предшествующими ему событиями (скажем, выступающими в том числе и в качестве причинной обусловленности), так и будущим, т. е. целью, ради которой осуществляется изменение (в культуре это, заметим, идеальное, нравственно-высокое прекрасное). Изменения характеризуются здесь планомерностью, ориентацией на будущее, во-вторых, телеологически заданное течение событий предполагает преодоление каузального «принуждения извне», ибо тот, кто ставит цели, действует так, что внешние события служат ему лишь поводом или причинами, в той мере, в какой эти причины им свободно принимаются и используются (или, напротив, не принимаются). В-третьих, телеологически обусловленные события материально-вещественного бытия обеспечивают аксиологическое возрастание, духовное движение от несовершенного, относительного, преходящего к совершенному, абсолютному и вечному. И это существенно важно для осмысления культуры как явления. Там, где исчезает момент совершенствования, аксиологического иерархизма, угасают духовная жизнь и культура. И это относится не только к религиозно ориентированной культуре, но и культуре светской. И в-четвертых, о чем уже говорилось выше, «телеологическая система событий образует органическое целое» [2, с. 450].
Отмечает Лосский и такой признак органического, а тем самым и телеологического мировоззрения, как устремленность к безусловному долженствованию — к свободе, центростремительной активности. Абсолютная ценность Царства Духа как центра духовных устремлений как раз и выступает в качестве меры, масштаба, с помощью которого определяется «большая ли меньшая ступень добра и красоты, зла и безобразия» [2, с. 467].
Тем самым обозначается критериальная основа оценивания в материально-вещественном мире, духовной жизни и культуре.
Вместе с тем нужно подчеркнуть, что исследовать духовные процессы, какими они являют себя в материально-вещественном мире, только на основе телеологизма невозможно. Ибо из того, что культура, и в особенности христиански ориентированная культура, телеологична по самой своей духовной сути, еще не следует, что ее развитие может быть осмыслено без изучения причинно-следственных отношений или что социологический детерминизм, т. е. анализ ее в аспекте причинно-следственных отношений, складывающихся в ходе имманентно данной деятельности, бесполезен при осмыслении культурных процессов. С этим не согласился бы и сам Лосский, ибо он не отрицал причинность как таковую, хотя и склонялся к тому, чтобы считать ее специфическим проявлением телеологизма в душевно-материальном царстве, где «особи» разъединены друг с другом и не способны воспринимать мир как органическое и целесообразно упорядоченное единство.
Несомненным достоинством разбираемой работы Лосского является ясно выраженная установка на субстанциализацию и конкретизацию духовного, на принципиальное неприятие «отвлеченного идеализма», провозгласившего, что «идеального совершенства негде нет, что оно только "задано", но нигде не "дано" и вообще не может быть воплощено в жизни.» [2, с. 480].
Но если идеальное начало, резонно заявляет он, не «есть живое существо» и не существует субстанционально, а есть только задача, отвлеченное правило, то это начало не есть совершенное существо, потому что несовершенны существа — носители такой идеи. Тем самым становится невозможным «совершенное» воплощение идеала. Только «конкретный идеал-реализм», опирающийся в основе своей на христианское мировоззрение, настаивает на том, что в основе мира лежит «осуществленное совершенство», что Дух субстанционален, что Царство духа и Логосы, в него входящие, есть Сущее, одухотворяющее несовершенную и полную бедствий и страданий жизнь людей:
.. .В основе мира, и притом выше мира, есть Бог не как совершенство, а более того, как Сущее сверхсовершенство. Далее, в основе мира, и притом в составе самого мира, есть Царство Божие, Царство Духа как осуществленный идеал. Существа, наиболее далекие от него, могут надеяться достигнуть его, потому что это Царство есть и лучи его хоть в малой мере по благости Божией освящают каждого из нас, помогая переносить бедствия и тягости той несовершенной жизни, на которую мы обрекли себя [2, с. 480].
В самом деле, «отвлеченный идеализм» исключительно опасен для самого существования культуры, ибо подрывает ее одухотворяющее начало — не «выдуманное» с той или иной целью человеком, но реально, субстанционально существующее.
Правда, даже имманентистская и предельно социологизированная культурология, редуцирующая феномен культуры к общим для той или иной социальной группы деятельности, поведению, не может, конечно, совсем игнорировать роль религиозных ценностей и идеалов в истории. Однако эта роль приуменьшается, объявляется второстепенной для общего процесса культурной динамики. Аксиологическая система такой культурологии выстраивается на безрелигиозном основании, на фундаменте антропоцентризма, человекобожия, или даже атеизма. Но проблема в том, что человеческие существа, стремящиеся к совершенству, и сегодня едва ли не столь же несовершенны, как и тысячи лет назад, и сегодня едва ли не столь же далеки от Слова Христова, Слова воплотившегося Бога, как и две тысячи лет назад. Сегодня, как и вчера, человек стоит перед выбором, в общем, одной из двух аксиологических систем — религиозной, опирающейся на веру в реальное бытие Бога, Духа, Совершенства и обеспечивающей целостность, гармоничность и упорядоченность человеческого существования в самые тяжелые, кризисные времена, и внерелигиозной, делающей исторически существующего человека «мерой всех вещей» и неизбежно приводящей к кризисам, духовным срывам, снижению уровня культуры, к «отвлеченному идеализму», восстановлению языческих представлений. В итоге — обессмысливание жизни, беспомощное одиночество человека.
Антропоцентризм и человекобожие опасны именно своим обожествлением исторического, несовершенного человека и человечества, тем, что на их основе формируется, по словам П. А. Флоренского, «культ личности». Тем самым не только снимается тема неполноты, греховности человека, но и ослабляется или вовсе снимается тема динамизма, совершенствования и самосовершенствования духовно-душевного мира личности. Обезбоженная культура опирается в лучшем случае на «отвлеченный идеализм», а в худшем — на материализм и утилитаризм с их попытками выстроить духовную гармонию на природном основании, создать высшее и совершенное, опираясь на низшие стихии, на редукцию духовного к природному, к выведению духа из материи. Божественный Логос, Царство Духа субстанциональны и органичны, а их ослабленный отблеск при внимательном рассмотрении обнаруживается и в имманентном материально-вещественном мире.
В своих рассуждениях о сущности духовного Лосский не использует понятие культуры. Более того, высшие создания человеческого духа в сферах художественного творчества, нравственной деятельности, социального строительства и других сферах — это только «относительное творчество». Хотя он и не отрицает роль высших продуктов творчества человека, действительность, действенность этого творчества в истории, но все-таки культура для него в значительной степени «мертвенна» и «безжизненна». Абсолютные формы творчества — в Царстве Духа [2, с. 409-410]. Тут вырисовывается некий непреодолимый дуализм между творчеством в материально-вещественном мире и творчеством в Царстве Духа, где есть «члены» этого Царства, но нет предметного поля для реализации творческих усилий.
Вместе с тем он совершенно справедливо полагает, что ценности не представляют особого царства. В Царстве Божием наличествуют «совершенное добро
и совершенная красота», которые выступают в материально-вещественном, историческом мире в качестве масштабов, критериев оценивания и с точки зрения своей значимости «для себя и других существ» являются ценностями положительными или отрицательными [2, с. 467].
Вектор Царства Духа, как он проявляется в имманентном бытии, ориентирует это бытие на целостное, органичное. Царство Духа сообщается с «низом», в том числе и с его неупорядоченными, раздробленными проявлениями, одухотворяет имманентное бытие культуры, конкретизируется в ней. Культура и есть инобытие Царства Духа. Ее нельзя представлять, отметим особо, только как следствие имманентно понятых исторических условий; ее напряженное стремление — к духовным первообразам Логоса Божьего, к высшему, горнему миру, ее духовно совершенные ценностные миры характеризуются органичностью духовного, внеутилитарного порядка, и в этих подлинных ценностях культуры «нет отпадения в область прошлого», меонистического распада, но есть вечная жизнь в ее двух смыслах — отблеска вечного Логоса и вечного, преодолевающего умирание во времени бытия великих творений культуры. Значимость произведения культуры определяется прежде всего и главным образом величием духовного масштаба, в нем заключающегося. Чем ближе имманентные ценности культуры к абсолютным измерениям Божественного Логоса, Царства Духа, Абсолютного, тем ярче выражается в нем качество временности, вечного Блага и Красоты. Христианская концепция культуры не может быть редуцирована к социологическим, имманентистским параметрам (культура как средство деятельности, культура как условие социальной жизни, культура как следствие исторических условий и т. д.), хотя, оставаясь культурой, т. е. воплощенным Логосом, она не имеет права игнорировать исторические формы жизни. Она метафизична, а в последних своих основоположениях — религиозна, а потому так трепетно относятся великие творцы культуры к проблемам духовности, духовной (органической) полноты бытия, внеутилитарных истоков добра и красоты. Культура — живой организм, живое творчество духа. Смерть и распад, так же как и подчинение внешней механической силе, противны самой ее сокровенной сути. Культура и есть живое творчество Духа, конкретное духовно-нравственное проявление Логоса, а не просто «вторичный продукт» социальной материи. Она — целостна, системна и динамична, а не механична и пассивна. По утверждению П. А. Флоренского, она обеспечивает эктропию, т. е. устремление в сторону, противоположную энтропии, а именно к упорядочению, гармонии, большей сложности и организованности [4, с. 39]. Произведение культуры тем значительнее, чем сильнее проявляются в нем стремление к порядку, гармонии и соборному духу. Следовательно, тем в большей мере пронизано оно животворящим началом Логоса Божьего, зиждительная сила которого являет себя не в одной только религиозной жизни и христиански ориентированном творчестве, но достигает, одухотворяя, и предметов внерелигиозного творчества, выступая в качестве важнейшего критерия разделения, различения духовно значимого, несущего черты вечного, абсолютного и меонического, погруженного в стихийный мир страстей и греха.
Органицизм — характернейшая черта русской культуры и русской мысли. Органическое, а тем самым и религиозно-духовное начало, настойчиво утверждалось в самых разных областях русской культуры — в религиозной и философской мысли, в литературе и искусстве. Проблемы органичности и целостности духовных процессов иерархического строя духовного соотношения духовного и материального, органического синтеза, телеологического и каузального в исторических организмах культуры и др. остаются и сегодня весьма актуальными — как с точки зрения социально-практической (осмысления механистических и органических процессов в современной России), так и с точки зрения теоретического изучения проблемы органичности и целостности духовного в окружающем человека мире.
Написанное сто лет назад сочинение Н. О. Лосского — важная веха в процессе изучения этих проблем.
ЛИТЕРАТУРА
1. Галактионов А. А. Органическая теория как методология социалистической концепции Н. Я. Данилевского в книге «Россия и Европа» // Данилевский Н. Я. Россия и Европа. Взгляд на культурные и политические отношения славянского мира к германо-романскому. 6-е изд. — СПб., 1995. — С. 5-20.
2. Зеньковский В. В. История русской философии. — Т. II, ч. 1. — Л., 1991. — 256 с.
3. Лосский Н. О. Мир как органическое целое // Лосский Н. О. Избранное. — М., 1991. — С. 338-484.
4. Флоренский П. А. Автореферат // Флоренский П. А. Соч.: В 4 т. — Т. 1. — М., 1994. — С. 37-43.
5. Щученко В. А. Органичность историко-культурного процесса. Исторические заметки и логические выводы // Русская культура как живой организм: Сборник статей. — СПб.: СПбГАК, 1996. — С. 7-35.
