CC BY
273
5.5. К ВОПРОСУ О «ПРЕВЕНЦИОННОМ» СОСТАВЕ КОРРУПЦИОННОГО ПРЕСТУПЛЕНИЯ И ЕГО СУБЪЕКТАХ
Сорочкин Р.А., к.ю.н., докторант кафедры уголовного права и процесса. Место учебы: Российский университет дружбы народов.
Аннотация: В статье рассматриваются теоретические и практические уголовно-правовые проблемы, связанные с вопросами профилактики коррупции путем формулирования новых уголовноправовых запретов.
Ключевые слова: противодействие коррупции, субъект преступления, взятка, приготовление к преступлению.
THE CASE OF «PREVENTIVE» COMPONENTS OF CORRUPTION CRIME AND ITS SUBJECTS
Sorochkin R.A., PhD at law, competitor for Doctor’s degree at Criminal law and process chair. Place of study: Peoples’ friendship university of Russia.
Annotation: The article deals with theoretical and practical problems of criminal law, relating to the matters of preventive corruption measures by means of formulation of new penal prohibitions.
Keywords: anti-corruption enforcement, criminal, bribe, preparation of crime.
В Палермской конвенции ООН 2000 г. против транснациональной организованной преступности выделен ряд признаков криминализации коррупции. Данная конвенция предлагает в том числе, наряду с предложением или предоставлением, вымогательством или принятием какого-либо неправомерного преимущества, признать в качестве уголовно наказуемого обещание предоставить такое преимущество, сделанное умышленно (подп. «а» п.1 ст.8).
Указанная конвенция также оставляет открытым перечень видов и форм коррупции, предлагая каждому государству-участнику самостоятельно «рассматривать возможность признать их уголовно наказуемыми» (п.2 ст.8).
Как справедливо отметил Корякин В. М., «к сожалению, последняя из перечисленных рекомендаций Палермской конвенции до настоящего времени в Российской Федерации не реализована: ни в УК РФ, ни в Ко-АП РФ, ни в каком-либо ином нормативном правовом акте Российской Федерации не предусматриваются самостоятельные составы коррупционных преступлений и иных коррупционных правонарушений под наименованием «коррупция».1
В сегодняшнем уголовном законодательстве РФ большинство составов коррупционных преступлений по конструкции объективной стороны состава преступления сконструированы либо как материальные либо как формальные. Отличительная черта всех этих составов преступлений в том, что для наступления уголовной ответственности виновный должен либо достичь некоего общественно опасного «результата»: либо общественно опасных последствий (напр., ст.159 ч.3, ст.ст.285, 286 УК РФ), обусловленных личным ко-
1 Корякин В.М., Коррупция в Вооруженных Силах: теория и практика противодействия: Монография. М. 2009. С.28.
рыстным мотивом, либо совершить действия, содержанием которых будет получение незаконного вознаграждения, возможного для оценки в денежной форме, за совершение определенных действий по службе (бездействия) (напр., ст.290 УК РФ).
Следуя уголовному закону, судебная система также признает виновными лиц, совершивших коррупционные действия и при этом достигших подобного условного «преступного результата», как-то: завладения бюджетными средствами в результате превышения полномочий, завладения чужим имуществом путем обмана с использованием служебного положения и т.п. При этом суды распространяют негласное правило о квалификации коррупционного деяния как преступления лишь по достижении общественно опасного результата, в том числе в случаях выявления коррупции в результате оперативного эксперимента: непринятие разрабатываемым лицом (например, подозреваемым в получении взяток или мошенничестве с использованием служебного положения) предлагаемого ему агентом полиции материального вознаграждения, обусловленного должностным/служебным положением объекта оперативной разработки, не влечет уголовной ответственности независимо от мотивов такого непринятия (и даже в тех случаях, когда в рамках оперативного эксперимента «коррупционер» обосновал свой отказ от предлагаемого вознаграждения не своей законопослушностью, а тем, что расценил размер «взятки» оскорбительно малым для него).
Приведем для сравнения международно-правовой и зарубежный национальный опыт. Там, напротив, уголовное законодательство считает коррупционные действия оконченными на более ранней стадии, а именно до наступления общественно опасного результата, в том числе до наступления юридических фактов преступного завладения бюджетными средствами либо незаконным вознаграждением.
Уголовно-правовая конвенция о коррупции, принятая Советом Европы (январь 1999 г.), обязывает страны -участницы Конвенции принять необходимые меры для установления в национальных законодательствах уголовной ответственности за активный подкуп публичных служащих (в том числе за обещание и предложение, прямо или косвенно, любой неправомерной выгоды любому публичному служащему для него самого или кого-либо другого, чтобы побудить его к действию или отказаться от совершения действия с использованием своих полномочий), пассивный подкуп публичных служащих (в том числе за принятие предложения или обещания такой выгоды за действие или отказ от совершения действия с использованием своих полномочий).2
По состоянию на 1947 год Уголовный кодекс Швейцарии3 предусматривал ответственность за «Пассивный подкуп» (ст.315) членов органа власти, должностных лиц, лиц, призванных к отправлению правосудия, третейских судей, официально назначенных экспертов, переводчиков, «которые за совершение действия, заключающего в себе нарушение их служебных обязанностей заставят обещать себе подарок или какую-либо выгоду, на которую они не имеют права». Наряду с этим названные лица несли уголовную ответственность за «принятие подарка» по ст.316 УК, если они заранее заставили обещать себе подарок или какую-
2 См.: Customs, Police and Judical Cooperation in the European Union. Selected Instruments. Vol. B. P. 475-478.
3 См.: Швейцарский Уголовный кодекс 1937 г. М. 1947.
либо иную выгоду за совершение действия, не нарушающего их служебного долга и входящего в круг их служебных обязанностей. По ст.288 УК Швейцарии несли ответственность те, кто предлагает, обещает, дает или доставляет подарок или какую-либо иную выгоду субъектам пассивного подкупа с целью склонить их к нарушению обязанностей или служебного долга.
Закон Великобритании о предотвращении коррупции (The Prevention of Corruption Act), который был принят еще в 1889 г., а затем дополнялся и изменялся в 1906 и 1916 гг. расценивал как коррупционное преступление деяния публичного служащего (а также юридического лица), который соглашается получить для себя или другого лица подарок, ссуду, гонорар, вознаграждение или преимущество как средство побуждения публичного служащего сделать что-либо или воздержаться от действия в отношении какого-либо вопроса или сделки, относящихся к компетенции публичной организа-
ции.4
Уголовный кодекс Нидерландов дифференцировал ответственность коррупционеров в зависимости от того, принимает публичный служащий дар или обещание дара за действие (бездействие), не противоречащее его обязанностям (ст.362 УК) или противоречащее его служебным обязанностям (ст.363).5
Аналогичные нормы уголовного законодательства действуют в Польше и Испании.6
В качестве примера можно также привести опыт Федеративной республики Германия, где в 1997 г. вступил в силу Закон о борьбе с коррупцией с одновременным внесением изменений в Уголовный кодекс (УК) Германии. В результате расширения перечня коррупционных преступлений была введена уголовная ответственность за «предоставление выгоды» (§333):
«(1) Кто должностному лицу, лицу, специально уполномоченному на выполнение общественной службы, или военнослужащему предлагает, обещает или предоставляет выгоды для него или третьего лица за исполнение служебных обязанностей, наказывается лишением свободы на срок до трех лет или денежным штрафом.
(2) Кто судье или третейскому судье предлагает, обещает или предоставляет выгоду для него самого или третьего лица в качестве ответной услуги за то, что он предпринял или предпринял бы в будущем определенное судейское действие, наказывается на срок до пяти лет или денежным штрафом.
(3) Деяние не является наказуемым согласно абз. 1, если компетентный орган в рамках своих полномочий или предварительно разрешил принять выгоду данному лицу или санкционировал ее принятие на основании незамедлительного заявления лица, получившего выгоду».7
В отечественной уголовно-правовой науке подобный подход, напротив, считался неверным. «Однако лишь предложение взятки должностному лицу пока еще не образует покушения на дачу взятки.8Намерение субъекта на дачу взятки должно принять «материализо-
4 Ответственность за должностные преступления в зарубежных странах / Отв. ред. Ф.М. Решетников. М.1994. С.54-57.
См.: The Dutch Penal Code. Littleton. Colorado. 1997.
6 См.: Уголовный кодекс Республики Польша /Под общ. ред. Н.Ф. Кузнецовой. М.1998; Уголовный кодекс Испании / Под ред. Н.Ф. Кузнецовой, Ф.М. Решетникова.
7 Уголовный кодекс Федеративной республики Германия// Юридическая Россия. Федеральный правовой портал. www.law.edu.ru
8 БВС РСФСР. 1978. №7. С.6.
ванную»,9 «овеществленную»10 форму, чтобы эти действия можно было квалифицировать как покушение на дачу взятки, если последняя «не дошла» до должностного лица или была им отвергнута. Согласно действующему УК уголовно наказуемо приготовление к даче взятки лишь при наличии квалифицирующих признаков (ч.2 ст.291)».11
Вышеуказанный подход, по нашему мнению, повлек за собой ряд негативных последствий, выражающихся как в неверном построении политики антикоррупционной работы правоохранительных и надзорных органов, так и в неправильном применении судами России действующего уголовного законодательства.
Так, в масштабах нашей страны в судебной и следственной практике практически нельзя найти уголовных дел по фактам приготовления к совершению коррупционных должностных преступлений (глава 30 УК РФ), имеющих широкое распространение, прежде всего к получению и даче взяток, несмотря на то, что категория тяжести этих деяний формально позволяет привлечь виновных к уголовной ответственности.
Наблюдается следующий значительный диссонанс между целями и задачами противодействия коррупции, обозначенными в ряде принятых в 2008 -2011 гг. федеральных законов и подзаконных правовых актов, составивших «антикоррупционный пакет», как принято его называть в средствах массовой информации, и реальной практикой их воплощения со стороны судебных и правоохранительных органов власти.
Несмотря на незавершенность этой правовой реформы, можно сейчас уже определить те основные цели, которые преследуются принятием данного законодательства в комплексе. Во-первых, это обеспечение требований законности и целесообразности, обоснованности при расходовании бюджетных и внебюджетных фондов, как следует из основных направлений деятельности государственных органов по повышению эффективности противодействия коррупции.12 Во-вторых, это стремление обеспечить исключение фактов получения взяток со стороны должностных лиц государственных органов и негосударственных организаций, наделенных государством контрольнонадзорными властными полномочиями в отношении неопределенного круга лиц.
Вместе с тем, система статистической оценки эффективности работы правоохранительных органов требует от них прежде всего выявлений как можно большего количества преступлений коррупционной направленности. Именно на данном направлении и сосредоточены все усилия соответствующего оперативного состава и его агентурного аппарата. Однако действующее уголовное законодательство и практика его применения, сформированная судами, ориентируют на выявление вышеуказанного «общественно опасного результата», а не на его предупреждение, и соответственно, пресечение действий «коррупционера» до наступления этого результата не дает возможности привлечь его к уголовной ответственности и как следствие, обеспечить выполнение статистических по-
9 Квициния А.К. Должностные преступления: уголовно-правовые и криминологические аспекты. Тбилиси. 1988. С.160.
I Гришаев П.И., Здравомыслов Б.В. Взяточничество: понятие, признаки, квалификация. М.1988. С.81.
II Волженкин Б.В. Служебные преступления. М. 2000. С.240-241.
12 См.: ст.7 Федерального закона РФ от 25.12.2008 №273-ФЗ «О противодействии коррупции».
казателей раскрываемости данной категории преступлений.
Еще одно последствие вышеуказанного подхода в том, что в случае установления фактов планирования действий по получению или передаче взяток, последующему выполнению обусловленных взяткой действий; обещаний получить, дать взятку, должностное лицо не может быть привлечено, в частности, по ст.ст.30 ч.1, 290 ч.1 УК РФ в силу категории тяжести этого преступления, поскольку приготовление к совершению преступления средней тяжести не является уголовно наказуемым.
Кроме того, в силу положений ст.31 УК РФ не представляется возможным привлечь к уголовной ответственности публичных служащих, давших согласие на получение ими незаконного вознаграждения и впоследствии отказавшихся от него в том числе по причине неустроившего их размера данного вознаграждения, поскольку в данном случае будет иметь место добровольный отказ, а мотивы последнего уголовноправового значения не имеют.
Таким образом, сегодня в России государственные и муниципальные служащие, в том числе относящиеся к категории должностных лиц, фактически имеют возможности для беспрепятственного обсуждения («торга») с любыми лицами вопросов о получении незаконного материального вознаграждения за реализацию ими тех или иных полномочий публичной власти, то есть возможности приготовления к совершению коррупционных преступлений. Подобное обсуждение не влечет ни уголовной, ни даже административной ответственности. Наличие дисциплинарной ответственности за подобное «общение», предусмотренной ч.3 ст.9 Федерального закона РФ от 25.12.2008 №273-ФЗ «О противодействии коррупции», не является действенной превентивной мерой, как показывает практика. А ведь эта дисциплинарная ответственность - на усмотрение руководителя, то есть у нее нет правового статуса «неотвратимости», так как работодатель может установить любые критерии действия этой нормы,
Полагаем, что отсутствие подобных уголовноправовых запретов в том числе породило и способствует широко обсуждаемой в обществе практике наличия так называемых «решальщиков» - разновидности преступности, представители которой специализируются на передаче взяток представителям того или иного конкретного правоохранительного, надзорного, судебного или иного государственного органа за необходимую «заказчикам» реализацию властных полномочий. Ведь обсуждение между «рещальщиком» и чиновником вопроса о том, сколько будет «стоить» то или иное деяние чиновника, не влечет для них ответственности.
В связи с вышеизложенным считаем, что в целях устранения вышеописанных коррупционных механизмов необходимо внесение дополнений в Уголовный кодекс РФ, направленных на криминализацию конкретизированных обещаний по даче и получению незаконного материального вознаграждения за использование властных полномочий.
Подчеркнем, что необходима именно криминализация подобных деяний, поскольку с учетом характера и степени общественной опасности последствий коррупции введение административной ответственности за вышеуказанные деяния представляется недостаточной мерой.
Разумеется, при формулировании соответствующих уголовно-правовых диспозиций следует предельно
конкретизировать наказуемые общественно опасные действия с тем, чтобы избежать в дальнейшем случаев наказания фактов «обнаружения умысла», то есть фактов информирования окружающих о желании совершить преступное деяние коррупционной направленности.
Отдельного научного исследования заслуживает также вопрос о субъектах подобного «превенционно-го» состава коррупционного преступления. Принимая во внимание ограниченный объем настоящей работы, считаем отметить наиболее важным следующее. На наш взгляд, при определении перечня субъектов предлагаемого состава преступления «обещание коррупционного вознаграждения и согласие на его получение» (диспозиция которого приведена ниже в настоящей работе) следует исходить не из понятия должностного лица, установленного в примечании ст.285 УК РФ, а из более широкого по объему понятия субъекта коррупции, которое закреплено в ст.1 Федерального закона РФ от 25.12.2008 №273-ФЗ «О противодействии коррупции» и основано на соответствующих международно-правовых актах. Таким образом, к субъектам предлагаемого состава преступления следует отнести государственных и муниципальных служащих.
Кроме того, считаем необходимым также отнести в указанный перечень лиц, подлежащих уголовной ответственности за «обещание коррупционного вознаграждения и согласие на его получение» также лиц, являющихся субъектами преступления, предусмотренного ст.204 УК РФ, по следующим основаниям. Изменение организационно-правовых форм предприятий, учреждений, различных органов было вызвано акционированием, приватизацией, сменой собственников. Появившиеся «недолжностные» с точки зрения закона лица осуществляют функции, которые ранее были государственными и после их передачи в другие руки не потеряли своей значимости. Данные лица, выполняя функции государственного контроля, совершая преступления, связанные с получением незаконного имущественного вознаграждения за реализацию этих функций в пользу вознаграждающего их лица или представляемых им лиц, также будут являться субъектами коррупции.
С учетом объекта посягательства считаем обоснованным поместить данную статью в главе 30 «Преступления против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления» УК РФ.
На основании вышеизложенного предлагаем дополнить Особенную часть УК РФ статьей со следующими диспозициями:
«Статья 291-2. Обещание коррупционного вознаграждения и согласие на его получение.
1. Обещание передачи конкретного имущества в собственность, владение, пользование либо освобождения от конкретных имущественных обязанностей государственному либо муниципальному служащему, лицу, выполняющему управленческие функции в коммерческой или иной организации, за совершение действий (бездействие) в связи с занимаемым этим лицом служебным положением, в интересах обещающего лица либо лица, представляемого обещающим лицом.
2. Согласие государственного либо муниципального служащего, лица, выполняющего управленческие функции в коммерческой или иной организации, за совершение действий (бездействие) в связи с занимаемым им служебным положением в пользу конкретного
лица получить конкретное имущество в собственность, владение, пользование либо освободиться от конкретных имущественных обязанностей».
Предлагаемое нововведение не будет противоречить установленной уголовной ответственности за приготовление к даче и получению взятки, поскольку в вышеприведенном контексте термины «обещание» и «согласие» не охватываются предусмотренным ч.1 ст.30 УК РФ понятием приготовления к преступлению.
Считаем также, что указание в предлагаемых диспозициях на передачу «конкретного имущества» и освобождение от «конкретных имущественных обязанностей» позволит предупредить случаи привлечения лиц к уголовной ответственности за «обнаружение умысла».
Полагаем, что криминализация вышеописанных действий будет способствовать не только увольнению «нечистых на руку» чиновников, но и действенной профилактике коррупции. К примеру, фиксация в рамках оперативно-розыскной деятельности, осуществляемой в отношении лица, подозреваемого в коррупционных преступлениях, путем снятия информации с технических каналов связи каких-либо разговоров, содержанием которых является обсуждение самой возможности получения чиновником от конкретного лица взятки (при условии неуведомления чиновником о подобном разговоре в порядке ст.9 Федерального закона от 25.12.2008 №273-ФЗ «О противодействии коррупции»), и внесения соответствующего представления по материалам уголовного дела в отношении чиновника, которое рассматривалось бы впоследствии в органе исполнительной власти в присутствии всего трудового коллектива, имело бы, на наш взгляд, сильнейшую превентивную отдачу.
Отзыв
научного консультанта на статью кандидата юридических наук, докторанта кафедры уголовного права и процесса Российского университета дружбы народов Сорочкина Р.А. «К вопросу о «превенционном» составе коррупционного преступления и его субъектах».
В статье Сорочкина Р.А. обсуждаются теоретические и практические уголовно-правовые проблемы, связанные с пресечением коррупционных действий на стадии приготовления преступления.
Автором критически проанализированы уголовноправовые нормы с позиций их социальной и правовой обусловленности и полноты охвата всего круга преступных деяний коррупционной направленности.
Заслуживают внимания предложения автора об усовершенствовании положений уголовного закона по рассмотренной в работе тематике.
Работа характеризуется научной новизной, имеет актуальность для правоприменителей.
При написании статьи автор показал умение анализировать юридические источники, делать обоснованные выводы и предложения.
Вывод: статья Сорочкина Р.А. «К вопросу о «превенционном» составе коррупционного преступления и его субъектах» рекомендуется для опубликования в открытой печати.
Доктор юридических наук,
профессор Букалерова Л.А.
