CC BY
64
УДК 781.7
Лукина Галима Ураловна
кандидат философских наук, доцент, профессор кафедры гуманитарных наук
Московской государственной консерватории имени П. И. Чайковского
galima96@list.ru
Galima U. Lukina
candidate of philosophical sciences, associate professor, professor of chair of the humanities of the Moscow state conservatory of a name of P. I. Tchaikovsky galima96@list.ru
К вопросу о национальном в эстетике С.И. Танеева On the national aesthetics S.I. Taneyev
Аннотация. В статье на материале анализа дневников С.И. Танеева, его записей, писем и прочих документов обобщаются представления композитора о национальном в искусстве. По утверждению автора, Танеев обладал собственной эстетической концепцией русской музыки, формирование которой во многом проходило под влиянием идей, активно обсуждаемых представителями русской культуры XIX - начала XX вв. Особое внимание в статье уделяется сравнению воззрений на национальное Танеева и идеолога балакиревцев В. В. Стасова.
Ключевые слова: русская музыка, национальное, С. И. Танеев, В. В. Стасов, русский стиль, эстетические взгляды.
Abstract. In the article on the material analysis diaries SI Taneyev, his records, letters and other documents summarized presentation of the composer of the national art. According to the author, Taneyev had its own aesthetic concept of Russian music, the formation of which largely took place under the influence of ideas, actively discussed by representatives of Russian culture XIX - early XX centuries. Particular attention is paid to the comparison of views on national and Taneyev ideologue balakirevtsev Stasov.
Keywords: Russian music, national, Taneyev, Stasov, Russian style, aesthetic
views.
Центральной темой танеевских эстетических исканий была тема пути развития отечественной музыкальной культуры, будущего русской музыки. Наиболее активно на указанную тему Танеев размышляет в период с 1875 (года окончания московской консерватории) по 1881 г. (когда он становится ее профессором). На основе прочтения записей «Из памятной записной книжки», известных под названием «Что делать русским композиторам?» 1875 - 1879 годов [6, с. 73-74], переписки Танеева с П. И. Чайковским, Я. П. Полонским в 1880-1881-е годы попытаемся осмыслить основные аспекты понимания национального в эстетических взглядах великого русского музыканта.
Прежде всего, обращает на себя внимание то, что Танеев отечественную культуру трактует как не достигшую «полного и законченного развития». В то время как изменения, произошедшие в современной ему европейской музыке, он преподносит с позиции произошедшего кризиса европейской культуры: «Музыка в Европе мельчает. Ничего соответствующего высоким стремлениям
человека..... Но не распространяйте это на нас...» [4, с. 49-50] или
«Классический век её [европейской музыки] прошёл, она впадает в манерность, в мелочность» [Там же, с. 50].
Для Танеева, как и для многих русских мыслителей той поры, корень произошедшего кризиса европейской культуры - трансформация духовных ценностей человека, кризиса духа. По мнению Танеева, ориентир на «высокие стремления человека» в творчестве и жизни сменяется культом земного комфорта. Рассуждения Танеева нас отсылают и к спору славянофилов с западниками об отношении России к Западу, о возможностях и способах реализации национального характера в художественной культуре, и теории культурно-исторических типов Н. Я. Данилевского, и русской идее Вл. Соловьева.
Особое значение в усилении идеи нации в русской художественной культуре второй половины XIX века, принадлежит деятельности русского художественного критика Владимира Васильевича Стасова. В своей работе начала 80-х годов «Двадцать пять лет русского искусства» он пишет: «крупная черта характеризует новую нашу школу - это стремление к национальности» [5, с. 526].
На такое своеобразие русской культуры указывает в своих записках и Танеев, где он отстаивает позицию сохранения в ней национального начала, уяснение русского характера.
При всей известной идеологической разнице между московской композиторской партией и балакиревцами на лицо сходство в понимании С. И. Танеевым и В. В. Стасовым творческих целей, стоящих перед русским композитором - укрепление национального самосознания, способствующего созданию русского стиля в музыке.
Между тем существует концептуальная разница между двумя методологическими позициями на пути создания национального.
Стасов считал, что для новой русской школы «общепризнанные авторитеты ... не существуют» [5, с. 523]; более того - «художник не имеет ни права, ни возможности представлять такие столетия, которых он не видал сам и не изучал с натуры» [5, с. 417]. Поэтому помимо национальности второй главной чертой русского стиля, согласно стасовской теории, является реализм, основа которого - «отрицание идеальности».
Для Танеева же искусство в максимальной степени активизирует духовные устремления и формирование ценностной иерархии в бытии, где в качестве абсолютных выступают вечные христианские идеалы - любовь, добротолюбие, служение, как он пишет в записях, «важному для людей» на «радость единения».
Танеевское понимание национального принципиально отличается от эстетики позитивизма Стасова.
Во-первых, Танеев не имеет в виду передачу непосредственно видимого в русской жизни или прямое цитирование музыкальных народных тем. Танеев считал, что русское, национальное вырастает в художнике постепенно; он приобретает национальный «склад характера» под естественным воздействием впечатлений от целого, включающего землю, народ, мир, окружающий человека на протяжении всей жизни. Вот строки из письма Танеева к Чайковскому от 18.08.1880 г.: «.то обстоятельство, что Вы родились в России, слышали песни, жили среди той природы, которая имела влияние на склад характера русского народа, эти и многие другие причины делают то, что Ваша музыка часто носит особый характер, непохожий на европейский».
Вспоминаются слова А. С. Хомякова, на наш взгляд, близкие по смыслу Танееву: «Художник не творит собственно своею силою: духовная сила народа творит в художнике» [9, с. 75-76]. Танеевское понимание национального аналогично и тому, что дает С. Булгаков: «национальность опознается в интуитивном переживании действительности <...>, в мистическом опыте, в котором обнаруживается ноуменальное бытие, как сущее, лежащее в основе своей феноменологии. <...> Национальный дух не исчерпывается никакими своими обнаружениями, не сливается с ними, не окостеневает в них» [1, с. 284].
Танеев, в отличие от стасовского материалистического понимания реализма, утверждает, что «без добросовестного и искреннего отношения к духовной стороне своей природы человек не может сделаться ни нравственным, ни счастливым» (Письмо от 1897 г. к Ю. И. Сабанеевой) [7, с. 311] (выделено мною, - Г. А.). «Высокие стремления человека» - это для Танеева оказалось важнейшим показателем национального характера людей. Закономерно, что всё творчество Танеева - от первого опуса «Иоанн Дамаскин» до последнего «По прочтении псалма» - пронизано идеей неумирающей любви, возможной только в «сердце чище злата».
Для русского народа «душа всего дороже». Поэтому в качестве основного высокого критерия русского искусства Танеевым, подобно славянофилам и многим русским религиозным мыслителям, выдвигается, прежде всего, его этос, направленность к сердцу, «внутреннему человеку».
Во-вторых, для Танеева национальное - это главное измерение в композиторском самосознании. Он ищет русский почерк или признаки того, что подразумевается под фразой «мыслить по-русски». Основной целью творчески-экспериментаторской работы с народными песнями для Танеева является не столько точно сохранить в своей интерпретации мелодический первоисточник, сколько приобрести творческую чуткость к народным стилевым чертам, народно-музыкальному языку с его свободными, текучими построениями, неквадратной метрикой, отсутствием нарочитых тематических контрастов, широтой дыхания и свободой мелодического развития, распеванием слова. Это признаки, которые соотносятся с определенным жанром русской песенности, а именно с протяжной лирической песней. Танеев ощутил, что мелодическое протяжное или распевное начало есть важнейшее
отличительное свойство русского мышления. В письме от 18.09.1880 к П. И. Чайковскому он пишет: «...повторяю, русские мелодии должны быть положены в основу музыкального образования» [8, с. 58]. Постепенное внедрение в музыкальное сознание композиторов национального мелодического материала, становление соответствующих методов оформления, по мнению Танеева, может способствовать рождению русского стиля.
В-третьих, в эстетической концепции Танеева, в отличие от стасовской, преемственность в творчестве отечественных композиторов ко всему действительно ценному в европейской музыке есть необходимость. Внимание со стороны композиторов к сокровищнице европейского прошлого Танеевым декларируется как «прямой путь вперёд»: «Всякий истинный творящий русский художник двигает по этому пути искусство, ибо своими созданиями он способствует уяснению национального характера» [4, с. 148].
Анализируя историю музыки, Танеев в письме к Чайковскому от 18 августа 1880 г. утверждает, что «.В основании европейских музыкальных форм лежат народные и церковные мелодии, из которых эти формы выросли. Европейские мелодии - зерно, из которого выросло целое дерево: наши - зерно, которое только пускает ростки. Европейцам выбора нет: они могут только продолжать растить своё дерево. У нас выбор есть: мы можем, с одной стороны, способствовать росту европейского дерева, а с другой - воспитывать собственные ростки. В этом смысле я и говорю, что европейцы фатально увлекаются на свой теперешний путь: у них одна дорога, а у нас - две. По этим двум дорогам шёл Глинка, по ним идёте и Вы. ... Я нисколько не проповедую отчуждения от Европы, напротив, мы должны у европейцев учиться, что мы и делаем.» [8, с. 58].
На первый взгляд, Танеев допускает некое противоречие: с одной стороны, он критикует русских композиторов, которые «сочиняют в европейском стиле» [3, с. 13]; с другой, - они «должны у европейцев учиться» [8, с. 58]. На самом деле, в понимании Танеева специфическим качеством русского стиля должно быть гармоничное сочетание национально-русского и европейского начал, возможное, например, - в форме «русской фуги» или «православной кантаты».
В свое время Глинка был «почти убеждён, что можно связать фугу западную с условиями нашей музыки узами законного брака». Так и Танеев призывает соотечественников: «Усвоим себе опыт древних контрапунктистов» [6, с. 73-74]. Это означает не столько стремление образованного русского человека «дотянуться» до стандартов западноевропейской цивилизации, сколько отклик души на содержание онтологически высокое, глубоко значимое и близкое. В строгом контрапункте нидерландцев или полифонии Баха Танеев находил «вечные» формы, основанные на законах «связности» («Подвижной контрапункт строгого письма»). Аналогичные формы Танеев обнаруживает и в русской музыке.
Полезность европейских форм в процессе развития русского стиля несомненна только в случае сохранения в русском искусстве национальной укорененности. Подобная установка полностью соответствует задаче
претворения заемного в свое при ведущей роли опыта русской музыки, менталитета, православной религиозности. Поэтому Танеев придавал особую важность для отечественной культуры развитию стиля церковной русской музыки.
Думы Танеева о будущем русской музыки приводят его к идее жанра кантаты в русле русского церковно-певческого творчества. В письме к Я. П. Полонскому от 08.01.1881: «Мне хочется взять в основание <...> кантаты древние мелодии нашей церкви и таким образом написать православную кантату. <.> я не хочу <.> писать кантаты ни на открытие выставки, ни на юбилей Государя императора, а именно на открытие храма Спасителя» (подчеркнуто С.И. Танеевым) [2, с. 294]. Его идея православной кантаты, замысел которой был осуществлен в партитурах «Иоанн Дамаскин» (на слова А.К. Толстого) и «По прочтении псалма» (на слова А. С. Хомякова), указывает на то, что Танеевым, подобно многим его современникам - художникам М. В. Нестерову, В. М. Васнецову, Н. Н. Ге, В. Г. Перову, поэтам А. К. Толстому, Я. П. Полонскому и др., - православие осознается как духовная идея русского народа.
Осмысленным стремлением сохранить подлинную духовность в человеке было обусловлено обращение лучших умов России к чистым истокам христианства, к его духовной сути, к освещенным его светом русской истории и искусству. Возрождение христианских ценностей, озарившее русскую культуру рубежа Х1Х-ХХ веков, было закономерным итогом развития национальной философской мысли, восходящей к первым самобытным ее истокам эпохи Киевской Руси. Непосредственным же приуготовлением его послужило так называемое движение почвенничества в XIX веке в том числе славянофильство. Утверждая соборность, духовную Любовь как основу человеческой жизни, они пытаются направить развитие общества по пути благодатной и очищающей душу Веры. Именно в этой форме и воспринимает С.И. Танеев национальные идеалы русской культуры, делая их онтологическим основанием своего творчества.
Литература
1. Булгаков С. Н. Два града. Исследования о природе общественных идеалов. М, 1911. Т. II.
2. Ганенко Н. С. С. И. Танеев о духовной музыке (по его переписке с Я. П. Полонским) // Древнерусские песнопения. Пути во времени: По материалам конф. «Бражниковские чтения - 2002». СПб., 2004. - С. 292-299.
3. Памяти Сергея Ивановича Танеева. 1856-1946: сб. ст. и материалов к 90-летию со дня рождения /под ред. Вл. Протопопова. М.-Л.: Музгиз, 1947.
4. Письма П. И. Чайковского и С. И. Танеева //под ред. М. И. Чайковского. - М.: Изд-во П. Юргенсона, 1916.
5. Стасов В. В. Избранные сочинения в 3-х томах. Т.2. М., 1952.
6. Танеев С. И. Из памятной книжки. 1875, 1877, 1879 гг. // Сергей Иванович Танеев. Личность, творчество и документы его жизни. Труды Гос.
Института муз. науки. - История русской музыки в исследованиях и материалах. Т. 2 / под ред. проф. К. А. Кузнецова. М.-Л., 1925.
7. Танеев С. И. Материалы и документы. Т.1 Переписка и воспоминания. М., 1952.
8. Танеев С. И. Чайковский П. И. Письма. М., 1951.
9. Хомяков А. С. О возможности русской художественной школы (1847)// История эстетики. Памятники мировой эстетической мысли. Том IV первый полутом. Русская эстетикаXIXвека. М., 1969. С. 75-76.
Literature
1. Bulgakov S. N. Two cities. Research on the nature of social ideals. M., 1911. T. II.
2. Ganenko N. S. S. I. Taneev of spiritual music (in his correspondence with Y. P. Polonsky) // old Russian chants. The way in time: materials of the conference. "Bran-isovska read - 2002". SPb., 2004. - S. 292-299.
3. Memory Of Sergei Ivanovich Taneyev. 1856-1946: Proc. of art and materials to the 90-anniversary from birthday /Ed. by Owner. Protopopov. M-Leningrad: publishing house, 1947.
4. Letters of P. I. Tchaikovsky and S. I. Taneev //Ed. by M. I. Tchaikovsky. - M: Publishing house of P. Jurgenson, 1916.
5. Stasov centuries Selected works in 3 volumes. Vol.2. M., 1952.
6. Taneyev S. I. From the memorable book. 1875, 1877, 1879, / / Sergei Ivanovich Taneyev. Personality, creativity and documents of his life. Proceedings Of The GOS. Institute of muses. science. - History of Russian music in research and materials. So 2 / under the editorship of Professor K. A. Kuznetsov. M-L., 1925.
7. Taneyev S. I. Materials and documents. Vol. 1 Correspondence and memories. M., 1952.
8. Taneyev S. I. Tchaikovsky P. I. Letters. M., 1951.
9. Khomyakov A. S. About the possibility of Russian art school (1847)// the History of aesthetics. The monuments of world aesthetic thought. Volume IV first polatom. Russian aesthetics of the XIX century. M., 1969. C. 75-76.
