CC BY
41
УДК 323.172
Т. Г. Потапенко
к ВОПРОСУ о ЛАТЫШСКИХ и эстонских НАЦИОНАЛЬНЫХ ФОРМИРОВАНИЯХ В РУССКОЙ АРМИИ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ
В статье рассмотрены обстоятельства, цели и условия формирования латышских и эстонских национальных стрелковых подразделений. Обращено внимание на значительное различие их роли в Гражданской войне, несмотря на их значительное формальное сходство. Утверждается, что основным фактором, приведшим к данному противоречию, явилось время создания войсковых частей.
Ключевые слова: Первая мировая война, национальные части, страны Балтии, национализм, автономия.
Первая мировая война ставшая, как известно, катастрофой для крупных европейских держав, дала тем самым шанс на создание национальных государств многим народам Восточной Европы, ранее собственной государственности не имевшим. В Балтийском регионе в числе таких народов оказались латыши и эстонцы. Одним из первых шагов на пути строительства их собственных республик стало создание национальных воинских частей, где в ходу была национальная, а не общеимперская символика; национальные языки использовались наряду с русским; при зачислении в эти части происходил довольно строгий отбор по этническому признаку.
Можно было бы ожидать, что и латышским, и эстонским частям предстояла сходная судьба: стать основой вооруженных сил будущих молодых государств. Однако этого не случилось. Если с эстонской стрелковой дивизией полковника Йохана (Ивана) Лайдонера именно так и произошло, то латышские стрелки стали чем-то вроде коммунистической лейб-гвардии, а с национальной Латвией оказались практически не связаны. Подобное развитие событий, в частности, привело к любопытной коллизии во время Гражданской войны в Прибалтике. Весной 1919 г. эстонские войска под командованием Лайдонера, ставшего к тому времени уже генералом, вторглись в Латвию и несколько месяцев сражались против прибалтийского Ландесвера (добровольческих вооруженных формирований, состоявших из остзейских немцев) и войск Латвийской ССР, основу которых составила Латышская стрелковая дивизия И. Вацетиса.
Столь разная судьба латышских и эстонских формирований может показаться еще более странной, если учесть, что создавались они в целом сходным образом, в более или менее сходных условиях и предназначались для решения сходных задач. В обоих случаях национальные подразделения создавались тогда, когда возникала опасность вражеской оккупации. В обоих случаях инициаторами их формирования выступали представители национальной политической элиты, т. е. гражданские лица; при этом формировались части военными властя-
© Т. Г. Потапенко, 2014
ми, хоть и с помощью (и под частичным контролем) национальной общественности.
Представляется, что ключевым фактором, определившим различные роли эстонских и латышских стрелков в событиях Гражданской войны, явилось в конечном счете время создания этих подразделений.
Весной 1915 г германские войска развернули успешное наступление в Прибалтике. К концу лета они заняли практически всю Литву и территории Латвии к западу от Даугавы (область Курземе) (Людендорф, 2014, с. 136). У российского командования сил на данном направлении было недостаточно, так что возникла непосредственная угроза Риге, а в более отдаленной перспективе — Петрограду. В этих условиях в апреле 1915 г студенты Рижского политехникума С. Паэгле и В. Замуэль (Нефедов, www.russia-talk.com) обратились к латышским депутатам Государственной Думы Я. Голдманису и Я. Залитису с предложением сформировать из патриотически настроенных студентов-латышей команды разведчиков и связистов. 19 мая в Риге по инициативе Гольдманиса состоялось совещание буржуазных деятелей, в котором приняли участие также присяжные поверенные А. Берг, Г. Кемпелис, В. Замуэлис и др. (История Латышских стрелков, 1972, с. 48); оно постановило создать инициативный комитет и обратиться в высшие военные инстанции с предложением сформировать добровольческие отряды. 28 мая Гольдманис обратился с соответствующим письмом к и. о. начальника Генштаба генералу М. А. Беляеву. Данное письмо было по инстанциям направлено Верховному главнокомандующему Великому князю Николаю Николаевичу, который одобрил эту инициативу, и главкому Северо-Западного фронта генералу М. В. Алексееву, сообщившему, что ничего против нее не имеет (Там же, с. 55).
Первоначально предполагалось формирование именно вспомогательных команд (переводчиков, проводников, посыльных, разведчиков и пр.), состоящих из этнических латышей, «чтобы облегчить войскам разведку и службу связи». О полноценных национальных частях речи не шло. Однако за несколько летних недель 1915 г. ситуация изменилась. Временное положение о латышских стрелковых батальонах от 7 августа 1915 г. предусматривало создание восьми полноценных стрелковых подразделений четырехротного состава. При принятии такого решения Генштаб руководствовался следующими соображениями:
1) большая часть русских резервов летом и осенью 1915 г. направлялась в Польшу и Литву, так что войск для обороны Латвии не хватало (Базанов, 2006, с. 22);
2) в случае широкомасштабной мобилизации немцы не смогли бы использовать трудоспособное население тех районов Латвии, которые им удалось бы оккупировать (Копылов, 2014, с. 116).
Для того чтобы привлечь в латышские батальоны как можно больше добровольцев и максимизировать их эффективность, в них допускалось использование команд на латышском языке; кроме того, латышский язык использовался при обучении. В формировании батальонов также применялся особый порядок. Помимо мобилизации местного населения объявлялась запись добровольцев, которую вел особый Организационный комитет из 30 членов; его председателем стал Я. Голдманис.
Комитет объявил, что те молодые латыши, которым только предстоит явиться на призывную комиссию, могут записаться в батальоны заранее и с этого момента иметь все права и преимущества, полагающиеся военнослужащему на активной службе. Всего Комитету удалось привлечь более 8 тыс. чел. Наконец, военнослужащим-латышам из других частей была предоставлена возможность перевода в национальные батальоны. При этом командиры частей нередко чинили препятствия при переводе своим ценным подчиненным, а от «ненужного в полках элемента», наоборот, стремились избавиться. Помощь (в том числе и юридическая) при переводе в латышские батальоны и общий контроль за составом пополнения также входили в задачи Организационного комитета.
Однако, несмотря на то что в латышских батальонах (позднее — полках) использовался национальный язык, они имели знамена и отличительные знаки с национальной символикой (Латышские стрелки, www.vexillographia.ru), а в их формировании и функционировании принимала участие национальная интеллигенция, в их агитации и символике не прослеживалось никаких намеков на автономный или особый статус Латвии в составе Российской империи.
В воззвании «Собирайтесь под латышскими флагами», опубликованном Голдманисом 19 июля 1915 г., сообщалось: «Латышские полки будут служить для защиты Латвии, чтобы она впредь цвела, как неделимая часть могучей России». «И мы не одиноки: днем ко дню, плечом к плечу, мы будем бороться вместе с мужественным русским народом. Верьте несокрушимому российскому могуществу, верьте светлому будущему латышского народа! Так соберемся же под своим народным флагом, под крыльями двуглавого орла!». Нет свидетельств того, что Организационный комитет вел какую-либо политическую работу среди солдат и офицеров батальонов. Наоборот, его деятели всячески подчеркивали свой имперский патриотизм. Это прослеживается и в воинской символике. Знамена латышских батальонов на одной стороне имели латвийские национальные символы (обычно меч и солнце), а на другой — вензель Николая II и российского двуглавого орла (Latviesu strelnieku brigade, http://latvjustrelnieki.lv). Нагрудный знак латышских стрелков также был достаточно символичен: латвийские меч и солнце находились под сенью императорского двуглавого орла (Гринберга, http://mirnagrad.ru).
В результате к концу 1915 г. были созданы хорошо обученные и мотивированные части, которые приняли участие во всех значимых операциях в Прибалтике в 1916-1917 гг. В 1916 г. латышские батальоны, развернутые в полки, считались самыми боеспособными подразделениями Северного фронта, направлялись на наиболее ответственные участки, принимали участие в самых тяжелых боях и при этом несли большие потери; особо выделяются их действия при обороне Даугавского плацдарма (так называемого Острова Смерти) и в «рождественских боях» в декабре 1916 г — январе 1917 г. В ходе «рождественских боев» из 11,5 тыс активных штыков в латышских полках потери составили 9 тыс.
После Февральской революции латышские части быстро оказались распропагандированы большевиками. К июню 1917 г. в них состояли уже около 1800 «партийных коммунистов», среди которых были и офицеры (Нефедов, www. russia-talk.com). Исследователи предлагают два объяснения подобной воспри-
имчивости к политической пропаганде: большие потери латышских стрелков в неудачных «рождественских боях», подорвавшие их доверие к русскому правительству вообще и командованию в частности (Копылов, 2014, с. 119); изначальное отсутствие крепких связей с Российской империей — «латыши считали, что их стрелки воюют не так за Россию, как за свое национальное дело» (Нефедов, www.russia-talk.com).
Обращаясь к истории формирования эстонских национальных полков, можно увидеть, что поводом к нему также послужили наступление германской армии и угроза оккупации Эстонии. В марте 1917 г было принято решение сформировать в Таллине два крепостных полка. Эстонские общественные деятели, члены Временного земского совета предложили сформировать один полк из этнических эстонцев (Таннберг 2009, с. 7). Эта инициатива нашла поддержку у коменданта крепости им. Петра Великого, однако командующий Балтийским флотом идею отклонил, хотя в принципе не возражал против формирования эстонских национальных частей (Петров, 1968, с. 170).
Для того чтобы пролоббировать формирование эстонских добровольческих батальонов по примеру латышских, эстонский Временный земский совет создал при командующем Петроградским военным округом Центральный организационный комитет (ЦОК) Эстонских стрелковых полков, куда вошли 12 человек: 4 политика, 4 офицера и 4 солдата. В апреле в Петрограде ЦОК провел организационное собрание, на котором присутствовали 104 депутата. Собрание приняло резолюцию о формировании эстонских войсковых частей из добровольцев и военнослужащих, желающих перейти в них из других подразделений. С соответствующим ходатайством ЦОК обратился к военному министру Временного правительства А. И. Гучкову, и тот дал свое предварительное согласие. Получив его, начальник Мобилизационного отдела Главного управления Генштаба полковник Сатерупп разослал распоряжение по восьми военным округам с требованием немедленно направить в Таллин всех находящихся в резервных частях военнослужащих-эстонцев. Это позволило в течение месяца собрать 4 тыс. чел. и начать формировочные мероприятия. В Таллине было создано Военное бюро и Главный комитет воинов-эстов (Там же, с. 172).
С формальной точки зрения эстонские стрелковые полки создавались так же, как за полтора года до них — латышские батальоны: военные власти занимались собственно формированием частей, а гражданские общественные организации (ЦОК в Петрограде и Военное бюро в Таллине) проводили отбор и контроль. Однако при отборе присутствовала весьма существенная деталь. Если в 1915 г. единственным политически значимым критерием была национальность (Организационный комитет латышских батальонов бдительно следил, чтобы в них не оказалось немцев или евреев) (Копылов, 2014, с. 116), то в 1917 г. внимание обращалось еще и на социальное происхождение; в число эстонских стрелков стремились не допустить призванных в армию рабочих и тем самым застраховаться от «полевения» постигшего после Февраля латышских стрелков. В каждом полку было предусмотрено и наличие «политработников»: двух членов Земского совета (Петров, 1968, с. 172).
ПОЛИТЭКС. 2014. Том 10. № 2
Кроме того, курировавшие создание стрелковых полков эстонские политики (среди них были такие видные национальные деятели, как Я.Хюнерсон, А. Рей, К. Пятс) не скрывали, что стремятся к такой же полноте прав для Эстонии, какой обладали штаты в составе США, и что они готовы, если нужно, опереться в их борьбе и на военную силу. 26 марта (8 апреля) 1917 г. в Петрограде прошла демонстрация солдат-эстонцев под красными и сине-бело-черными флагами с лозунгом «Да здравствует федеративная демократическая республика! Да здравствует автономная Эстония!». Сохранившиеся знамена эстонских стрелковых полков 1917 г. представляют собой красные полотнища с эстонским триколором в углу и девизом «Да здравствует свободная Эстония! Победой обеспечим свободу!» (Эстония в 1917-1919 гг., www.vexillographia.ru).
Очевидно, что в условиях установившегося в стране двоевластия попытка создания эстонским Временным земским советом фактически собственной буржуазной гвардии не могла не вызвать противодействия со стороны Таллинского совета. 29 апреля 1917 г. по предложению большевистской фракции Таллинский совет запретил формирование каких бы то ни было национальных полков. Дальнейшая борьба разворачивалась уже в Петрограде, куда направились К. Пятс и Ю. Вильмс. 2 мая 1917 г, выступая в Петроградском Совете, они смогли провести резолюцию о необходимости формирования эстонских стрелковых полков и получили одобрение нового военного министра Временного правительства Керенского. Таллинский совет подчиниться требованиям из Петрограда отказался и продолжил противодействовать созданию эстонских полков, но совсем остановить его не смог. Удалось добиться лишь вывода формирующихся частей за пределы Таллина в местечко Раквере, к востоку от Таллина. Военные власти города также не выполняли распоряжения Таллинского совета: по приказу коменданта крепости им. Петра Великого отпускников солдат и офицеров-эстонцев тайно задерживали и отправляли в Раквере в формирующиеся части. Таким образом, с одной стороны, удаление эстонских полков из города затруднило контроль над ними со стороны «Военного бюро», но с другой — очень сильно ограничило левым силам, в первую очередь большевикам и эсерам, возможности для пропаганды среди солдат (Петров, 1968, с. 173-175).
Окончательно эстонские стрелковые полки были легализованы осенью 1917 г. в связи с началом очередного немецкого наступления. Дополнительно к двум уже существовавшим эстонским полкам в Таллине началось спешное формирование третьего полка и запасного батальона. В октябре 1917 г. два батальона из состава Первого Эстонского полка приняли участие в Моонзундской операции, обороняя остров Муху. Немецкий десант на Муху удался, в результате чего эстонские солдаты, понеся незначительные потери, оказались в плену. Прочие же эстонские части принять активное участие в боевых действиях не успели, поскольку были либо еще не окончательно сформированы, либо (как два батальона Первого и Третий Эстонский полк) получили задачу поддерживать порядок в тылу (Таннберг, 2009, с. 9)
Во время Октябрьского вооруженного восстания офицерам удалось удержать эстонские полки от выступлений, и после победы Октябрьской революции большевики смогли взять под контроль только те эстонские части, которые были
в Таллине и в Тарту (Петров, 1968, с. 176), в то время как войска, находившиеся в Хаапсале и Раквере, по-прежнему подчинялись назначенному еще в декабре командиру отдельной эстонской дивизии Й. Лайдонеру (Таннберг 2009, с. 11). Впоследствии Лайдонер сохранил контроль над своими частями в период немецкой оккупации 1918 г. и 23 декабря 1918 г. стал первым главнокомандующим армии независимой Эстонии.
Таким образом, представляется возможным объяснить разную роль латышских и эстонских стрелковых частей в Гражданской войне следующими факторами.
Во-первых, в 1915 г. политическое положение Российской империи было еще прочно, и не могло быть даже речи о национальной автономии или чем-то подобном. Поэтому никакой национальной политической программы у латышских частей изначально не было. Эстонские же части с весны 1917 г. сразу формировались как инструмент завоевания национального суверенитета.
Во-вторых, латышские стрелковые батальоны были созданы в условиях, когда часть территории Латвии была уже оккупирована, а оккупация остальной ее территории была весьма вероятна. Поэтому одной из задач при формировании батальонов была мобилизация трудоспособного крестьянского населения. А такая задача требовала набора как можно большего числа лиц. Что же касается эстонских стрелковых полков, то они, по крайней мере на первом этапе, набирались вне соприкосновения с противником, и отбор в них велся в том числе с учетом предшествующего негативного политического опыта латышских частей.
В-третьих, латышские стрелки участвовали в тяжелых боях и несли большие потери, особенно в период «рождественских боев», за которыми последовали скандальные обвинения командования Северного фронта в предательстве и некомпетентности. Причем данные обвинения были выдвинуты официально, но не были расследованы в связи с началом Февральской революции. Все это не могло не сказаться на моральном духе латышских стрелков и уровне доверия, которое они испытывали к военному руководству и к правительству Российской империи в целом, и не могло не сделать их более восприимчивыми к радикальной пропаганде. Значительная же часть эстонских подразделений утратить доверие к своему руководству просто не успела.
В-четвертых, из-за того, что левые партии препятствовали формированию эстонских национальных полков, на первом этапе они не вели работу среди входящих в них солдат, ограничиваясь агитацией среди солдат и матросов эстонцев, в полки еще не вступивших (Петров, 1968, с. 175), а после того как формируемые эстонские части были выведены из Таллина, возможность пропагандистской работы среди них у большевиков серьезно сократилась, и части, не вернувшиеся в Таллин осенью и зимой 1917 г, им распропагандировать не удалось.
Литература
Базанов С. Полное презрение к смерти: Добровольческие национальные части в Русской армии в годы Первой мировой войны // История. 2006. № 5. С. 22-29 (Bazanov S. Complété Disdain to Death: National Volunteer Formations of the Russian Army During the First World War // History. 2006. N 5. Р. 22-29).
Гринберга Л. Нагрудные знаки латышских стрелков // Мир наград. Сайт российских коллекционеров. http://mirnagrad.ru/cgi-bin/exinform.cgi?basket=584055097&page=21 (Grinberga L. Latvian Riflemen badges // Award world. Russian Collectors' Website. http://mirnagrad.ru/cgi-bin/exinform.cgi?basket=584055097&page=21).
История латышских стрелков (1915-1920). Рига: Зинанте, 1972. 790 с. (History of Latvian Riflemen (1915-1920). Riga: Zinante, 1972. 790 p.).
Копылов Н. А. Латышские стрелки в Первой мировой войне 1914-1918 гг.: формирование и социально-этнический состав // Великая война. 100 лет. СПб.: Нестор-История, 2014. С. 109121 (Kopylov N. A. Latvian Riflemen In the First World War 1914-1918: Activation and Socio-Ethnic Composition // The Great War: 100th Anniversary. Saint Petersburg: Nestor-Istoria, 2014. Р. 109-121).
Латышские стрелки // Vexillographia. www.vexillographia.ru/latvija/strelki.htm (Latvian Riflemen // Vexillographia. www.vexillographia.ru/latvija/strelki.htm).
Людендорф Э. Мои воспоминания о войне 1914-1918 гг. М.: Вече, 2014. 704 с. (Ludendorff E. My War Memories. 1914-1918. Moscow: Veche, 2014. 704 p.).
Нефедов Н. А. Красные латышские стрелки // Вече. 1982. № 4-6 (Мысли о России. www. russia-talk.com/latyshi.htm#top (NefedovN. A. Red Latvian Riflemen // Veche. 1982. N 4-6 (Thoughts Of Russia. www.russia-talk.com/latyshi.htm#top)).
Петров М. А. Формирование эстонских национальных полков в 1917 г. // Первая мировая война: 1914-1918 / отв. ред. А. Л. Сидоров. М.: Наука, 1968. C. 170-178 (Petrov M. A. Activation of Estonian National Regiments in 1917 // The First World War: 1914-1918 / ed. by A. L. Sidorov. Moscow: Nauka, 1968. P. 170-178).
Таннберг Т. А. Эстонцы в российской армии в последний период существования империи // Объединенное гуманитарное издательство Тартуского университета "Ruthenia". 2009. www.ruthenia.ru/Blok_XVIII/Tannberg.pdf. 12 с. (Tannberg T.A. Estonians in the Russian Army During the Last Period Of the Empire // United publishing house of Tartu University "Ruthenia". 2009. www.ruthenia.ru/Blok_XVIII/Tannberg.pdf. 12 p.).
Эстония в 1917-1919 гг. // Vexillographia. www.vexillographia.ru/estonia/estonia17_19.htm (Estonia in 1917-1919 // Vexillographia. www.vexillographia.ru/estonia/estonia17_19.htm).
Latviesu strelnieku brigade // Латышские стрелки. http://latvjustrelnieki.lv/lv/istorija-95931/1-latvieshu-streelnieku-brigaade-99953.
ПОЛИТЭКС. 2014. Том 10. № 2
