CC BY
42
Я З Ы К О З Н А Н И Е УДК 82.09(=511.131)
В. К. Кельмаков
К ТЕКСТОЛОГИИ ГЕРДА II: ОДНО ИЗ ПРОГРАММНЫХ СТИХОТВОРЕНИЙ К. ГЕРДА В ИНТЕРПРЕТАЦИИ ИЗДАТЕЛЕЙ И ИССЛЕДОВАТЕЛЕЙ*
*
Статья посвящена уточнению трактовки двух заключительных строф из программного стихотворения К. Герда «Мынам кырааньёсы» («Мои песни»), интерпретация которых частично обусловлена неточностью воспроизведения их в современных изданиях.
Ключевые слова: воспроизведение, интерпретация, лирический герой, неоднозначность, символ, стихотворение.
Обращаясь к одному из программных произведений К. Герда «Мынам кырзанъёсы», известный гердовед Ф. К. Ермаков акцентирует основное внимание на начальных его строфах, лишь вскользь коснувшись последних: «А во втором стихотворении "Мынам кырзанъёсы" /"Мои песни"/, первые две строфы которого вынесены на начальную страницу сборника "Крезьчи" в качестве эпиграфа, автор говорит, что все эти стихи, песни собирал он долго в народе, в них отразил его горе и слезы, взял в себе на вооружение звонкие голоса жаворонка и соловья, чтобы петь народу, успокоить его душу и пробудить его... Так он декларирует свою кровную связь с родным народом и свою поэзию считает порождением дум, стремлений, горя народного» [6. С. 142-143].
Но в данной работе мы заострим внимание читателей на двух заключительных строфах этого стихотворения, в грамматическом и смысловом отношениях тесно связанных между собой и являющихся, пожалуй, более проблематичными, нежели предшествующие:
* Продолжение серии статей, посвященных проблемам неадекватного воспроизведения в последние годы произведений классика удмуртской литературы Кузебая Герда (начало см.: «К текстологии Герда I: "Слова, слова, слова..." в современных воспроизведениях стихотворений Кузебая Герда». - В печати).
Тулыс вуыкы, Шур жингыртыкы,
Когда весна наступает, Когда речки звенят,
Сяська жужакы, Шулдыр луыкы, -
Сяська полын мон Кырзаса пукко,
Кот жож луымон Крезьме шуккисько -Куанер калыкез Весь буйгатисько!
(1922: 9-10)
Когда цветы поднимаются, Когда становится весело, -
Среди цветов я Сижу, песни пою,
До боли в душе
Ударяю по струнам гуслей -
Бедный народ
Все успокаиваю!
1. Проблема первая: <...>Сяська полын мон / Кырзаса пукко<...> '<...>Я среди цветов / Сижу, песни пою<...>'
Мотив пения среди цветов с некоторыми вариациями встречается и в ряде других произведений сборника «Крезьчи», напр.: <... >Кема ветли / Зегети - Лыз сяськаосыз /Мон кема окти /Кырзай... («Толон» - 1922: 77) 'Долго я бродил по ржаному полю - Синие цветы (васильки) / Я долго собирал, / Песни пел...'; <.. >Бусиости кырзаса, / Сяська полти ветлыкым<...> («Карлы» - 1922: 193) 'Когда я, распевая песни, / Ходил по полю среди цветов<...>'. Причем даже если не сам лирический герой, гуляя в поле среди цветов, распевает песни, то хотя бы соловей заливается рядом с ним: Нош ик Потылом Бусиосы! Отын Ачмиос Серекьялом, Лыз-вож Сяськаос/Полти ветлом... / Учы Дорамы Туж кырзалоз<...> («Чагыр чын» - 1922: 191) 'Снова Выйдем на поля! Там мы будем смеяться, Будем бродить Среди сине-зеленых цветов... Соловей Около нас Будет заливаться<...>'; Дорамы сяськаос/Пиштизы, жуазы /Бадьпуын учыос / Чукнаозъ кырзазы... («Горд оже» - 1922: 167) 'Цветы возле нас / Сияли, горели, / На иве соловьи / До утра пели...' И др.
Подобные строки, буквально понятые (или желаемые быть понятыми так), дали основание представить К. Герда беспечным «пастушком», бродящим среди цветов и распевающим «пасторальные песни» - подобно героям русской литературы XVIII - нач. XIX в. В период гражданской войны, экономической разрухи и острой классовой борьбы это было поводом для обвинения поэта в аполитичности*. Обвинителям было невдомек, что цветок в поэзии Герда имеет не только прямое значение как 'орган размножения у растения, состоящий из зеленой чашечки, ярко окрашенного венчика из лепестков вокруг тычинок, а также само растение с такими органами размножения' [9. С. 775], но и множество переносных значений. К примеру, судя по сборнику «Крезьчи», он олицетворяет не только «спокойные удмуртские глаза» лирического героя (Чагыр, Чебер Зибытэсьудмурт синьёсме -Мусо шур дур сяськаосме Бордад кыскид, Дурылид... («Чагыр чын» - 1922: 185) 'Голубые, Красивые Спокойные удмуртские глаза мои - Милые мои прибрежные цветы - Привлек к себе, Приковал'), но может выступать и в качестве символа:
* Вот пример оценки его творчества в кон. 1950-х гг.: «Гердовщина - чуждое в советской поэзии Удмуртии направление. Его вдохновителем и создателем был Кузебай Герд (К. Чайников), который проповедывал в своих стихах идеи "чистого искусства", "искусства ради искусства", отрешение от земной жизни человека» [10. С. 71].
1) подрастающих деятелей удмуртской культуры, в частности поэтов, способных выражать мысли и чувства забитого в прошлом народа: Удмурт поэтэ... / Тон удмурт калыклэн / Вордэм, утялтэм сяськаез! («Удмурт поэтлы» - 1922: 127) 'Удмуртский поэт мой... / Ты удмуртским народом / Порожденный, взращенный цветок!' Тон интие потозы виль, чебер сяськаос - / Виль поэт'ёс... («Удмурт поэтлы» - 1922: 127) 'Вместо тебя появятся новые, красивые цветы - / Новые поэты...';
2) и возможного счастья - как народного, так и личного: Куанер калыклэн шудэз / Чебер сяська ке лусал<...> («Шуд» - 1922: 42) 'Если б счастье бедного народа / Было б красивым цветком<...>'; Весь кизили кадь жуась, синэз эрки-ясь шудэд / Сяська кадь чиля, дырекья!.. («Кошком...» - 1922: 225) 'Постоянно горящее, ласкающее глаза счастье твое / Сверкает как цветок, переливается!..'; Калыклэсь туж лушкем / Возь вылти ми ветлим - / Шудмылэсь сяськазэ, / Кырзаса, октылим. («Горд оже» - 1922: 167) 'В глубокой тайне от народа / Мы (с тобой) по лугу бродили - / Цветы нашего счастья / С песней собирали';
3) и «чаяний и ожиданий» пробуждающегося к новой жизни народа: Отын, кыдёкын вань чагыр дуньнеос / Улон туж капчи, туж шулдыр; / Чик курадзытэк уло калык'ёс / Пумтэм сяська, коть кытчы пыр!.. («Суй выл тыросам...» -1922: 26) 'Там, вдали, есть голубые края, / Жизнь предельно легка и очень вольготна; / Совсем без страданий живут народы, / Бесконечно цветы, куда ни иди!..'; Вож турымез, вож бурдчинь кадь, гадяд пон /Лыз-вож сяська кадь, вочкылы тон!.. («Султы ини, Удмуртлыге!» - 1922: 161) 'Зеленую травку, подобно шелку зеленому, пришпиль к груди, / Приоденься, как сине-зеленые цветы!..';
4) и достижений в прогрессивном преобразовании Удмуртского края: Тынад котырад - пумтэм сяська, ваньмыз - пиштысь, горд сяська. («Утмуртлыглы» -1922: 159) 'Вокруг тебя - море цветов, и все - сверкающие, красные цветы'; Тынад сюрес вылад - горд сяська... / Азьло палад - шунды... / Сюлмад - шуд!.. («Утмуртлыглы» - 1922: 159) 'На твоем пути - красные цветы... / Впереди -солнце... / В сердце твоем - счастье!..';
5) и даже такого новшества, как электрические лампочки, приравниваемые поэтом к цветкам: Котыр /Шулдыр / Чебер электролампаос - /Ворекъясь, жуась сяськаос/Сяськааськизы, /Пиштизы... («Чагыр чын» - 1922: 185) 'Кругом / Приятные /Красивые электролампочки - / Сверкающие, горящие цветы - / Расцвели, / Заблестели...' И т. п.
Противоречивое отношение удмуртского поэта к индустриализации выразилось не только в восхищении мощью заводов с их «голубым дымом», «веселым ритмом заводского труда, его значимостью и творческим характером», но и в сожалении, что дым может погубить красоту природы, лишить героя «непосредственного общения с природой» [12. С. 89]. Его лирический герой, будучи родом из деревни, тем не менее уже вкусил прелести городской жизни, и будни деревенского прозябания ему кажутся пресными:
Ой, шимес уг, туж шимес Ой, ведь жутко, очень жутко
Та гурт'ёсынулыны!.. Жить в этих деревнях!..
Гуртын вань сяська, ошмес Мылкыдэз капчиятны -
В деревне есть цветы, родник, Чтобы душу облегчить -
Сюлэмез нош буйгатны Эвол солэн кылбурез, Визез бурдо карыны Гуртлэн эвол кужымез!..
Чтобы сердце успокоить, Нет у нее добрых слов, Чтобы разум окрылить, Деревня не имеет сил!..
(«Карлы» - 1922: 193)
Потому-то лирический герой и мечется между патриархальной, до боли знакомой и простодушной деревней и продвинутым городом, за которым чувствуется прогресс общества, что ярко выразилось в ряде стихов Герда, обращенных к городской и заводской тематике, а особенно обнаженно - в стихотворениях «Шоро-куспо» (1922: 177-178), «Карлы» (1922: 192-194) и др. Такое отношение к заводу как выразительному репрезентанту большого города особенно зримо представлено в цикле стихов заводской тематики, в которых:
1) уходя из деревни на завод, лирический герой начинает понимать, что завод душит в образе цветка не только природу как таковую, но и природу его личности как бывшего крестьянина, и ему хочется вырваться на волю, в поля, снова «шляться босиком» среди цветов, чтобы свое душевное состояние привести в равновесие:
Татын Паврикын Жокыт, шимес.
Здесь
На фабрике Душно, жутко.
Сяська, Лыз сяська Татын шуя...
Цветок,
Синий цветок (василек) Здесь вянет...
Ойдо
Кошкылом Возь выл'ёсы,
Давай Отправимся На луга,
Нош ик
Потылом
Бусиосы!
Снова Выйдем В поля!
Отын
Ачмиос
Серекьялом,
Там
Мы с тобой Будем смеяться,
Лыз-вож Сяськаос Полти ветлом...
Средь сине-зеленых Цветов
Будем бродить...
К текстологии Герда II: одно из программных стихотворений К. Герда..._^^^
[............] [............]
Татын Здесь
Шоканы Дышать
Бус уг тырмы - Не хватает воздуха -
Гуртэз Вунэтны Уг кос сюлмы!..
Деревню Забывать
Сердце мое не велит!..
(«Чагыр чын» - 1922: 190-192)
2) но тот же герой как современный человек уже не может жить без города, и даже в поле среди цветов ему невольно мерещится город:
<...>Бусиости кырзаса, Сяська полти ветлыжыш, -
Кылэм потса кварадэ Мон тынысьтыд мэзмисько, Чильтэр кадь ик вужердэ Весь синь азам адзисько.
(«Карлы» - 1922: 193)
Когда я, распевая песни, Брожу в поле среди цветов,
Желая слышать голос твой, Я по тебе скучаю, Твою тень, словно вуаль, Перед своими глазами вижу.
Эти противоречивые чувства и переживания в поэзии раннего Герда, разумеется, не могли быть адекватно восприняты ни руководством, ни «пролетарскими поэтами» его круга*. Примером отмежевания от К. Герда, «поющего среди цветов», являются стихи И. Т. Дядюкова** 1929 г. «Мон уг кырзаськы сяська полын» ('Я не пою среди цветов') [4. С. 15], о чем впоследствии писал также М. В. Горбушин: «Мон уг кырзаськы сяська полысь калыкез, Молот но геры бордысь калыкез кырзало, - шуэ со, буржуазной националистъёслэн безыдейной лириказылы пумит жотак султыса» [3. С. 9] 'Я не пою о находящемся среди цветов народе, Я буду воспевать людей, которые при молоте и плуге, - говорит он [И. Дядюков], выступая категорически против безыдейной лирики буржуазных националистов'. См. об этом также в «Очерках истории удмуртской советской литературы»: «Активно участвуя в литературной борьбе того времени, он [Дядюков] в 20-е и начале 30-х годов создает пародии на аполитичные стихи Герда и гердовцев, противопоставляя им "рабочие" стихи, жесткой метлой выметающие мусор из родного края» [10. С. 57].
* «В 1920-е годы писатели-удмурты резко делились на писателей с высоким общеобразовательным уровнем (Кедра Митрей, К. Герд) и писателей, вошедших в литературу без особой общекультурной подготовки (И. Дядюков, Д. Майоров и др.)» [См. об этом: 10. С. 69].
** «И. Т. Дядюков - один из тех поэтов, которые выдвинулись из народной гущи в первые годы советской власти. Он начал свою писательскую деятельность, не получив общеобразовательной подготовки, не окончив никаких учебных заведений, лишь научившись читать и писать» [10. С. 57].
2. Далее. Кот жож луымон / Крезьме шуккисько - / Куанер калыкез / Весь буйгатисько! 'До боли в душе / Ударяю по струнам гуслей - / Бедный народ / Все утешаю!' Во всех современных изданиях эти последние стихи были отредактированы следующим образом: <...>Куанер калыкез /Весь сайкатисько! (1994: 15; 1997: 15; 2001 I: 14) 'Бедный народ / Беспрестанно бужу'.
Правда, мотив успокоения горюющего народа встречается еще в одном стихе: Куректыса, квасьмыкыды, лиатэмме шэдкоды-а? («Шуд» - 1922: 99) 'Когда сохнете от горя, чувствуете ли, как я успокаиваю?' - однако он в целом сохранен в современных изданиях данного произведения (куда внесены редакционные исправления иного рода, порою абсолютно не уместные, о чем в другом месте): Куректыса куасьмылыку, лиятэмме шодкоды-а? (1978: 42) ~ Куректыса куасьмыкыды, лиятэмме шодкоды-а? (1994: 76) ~ Куректыса куасьмыкуды, лиятэмме шодкоды-а? (1997: 83; 2001 I: 83).
В остальных случаях, зафиксированных мною в сборнике «Крезьчи», обнаруживаются следующие тенденции:
1) глаголы с семантикой 'утешать, успокаивать' - буйгатыны, лиатыны - сочетаются, как правило, со словом сердце (успокаивать сердце, утешать сердце), напр.: Татын сюлэмез номыруг лиаты<...> («Кам ёросын» - 1922: 11) 'Здесь сердце ничто не успокаивает<...>'; Уз кушты... Лыктоз со [Эрык]... Куке нолык-тоз -Лиатоз калыклэсь шугектэм сюлэмзэ. («Вуоз...» - 1922: 25) 'Не покинет... Придет она [Свобода]... Когда-нибудь придет - Утешит встревоженное сердце народа'; Куанер, жуммем калыкелэсь сюлэмзэ буйгатисько!.. («Шуд» - 1922: 99) 'Моего бедного, изможденного народа сердце успокаиваю!..'; <...>Ваткаен Камен бызё нёж вылтид шудыса: Кэкиысь нуниез кадь, тонэ соос лэчкато -Сюлэмдэ нуниаса, тынысьтыд буйгато... («Удмурт муз'емлы» - 1922: 116)*. 'Вятка с Камою, резвясь, текут по лощине твоей: Словно ребенка в колыбели, они убаюкивают тебя, Сердце твое, нежа, успокаивают';
2) а говоря о народе (об удмуртах, бедняках), поэт действительно нередко употребляет формы глагола сайкатыны 'будить, пробуждать, тормошить', ср.: Визьтэмесь эн шу адямилэсь кыл'ёссэ - / Соос шунды сеен, / Удмурт'ёсыз шун-тыса сайкатизы-ке<...> («Визьтэмесь эн шу!» - 1922: 94) 'Не считай глупыми слова человека, / Если они, подобно солнцу, / Разбудят, отогрев своим теплом удмуртов'; Удмурт калыклыужаме понна, /Монэ з'уч'ёс визьтэм шуо -/Куанер калыкез сайкатэмепонна, /Монэ соос адзонтэм каро<...> («Монэ визьтэм шуо» -1922: 94-95) 'За то, что я работаю на удмуртский народ, / Меня русские глупым называют - / За то, что бужу бедный народ, / Меня они ненавидят'; «Сайка-тэудмурт'ёсыз ыземысь!» - шуильлям<..> («Зарни кылбур'ёс...» - 1922: 105) '«Разбудите удмуртов от спячки!» - сказали они<...>'; Султэ ини, шуса, мон ке-сяськисько, /Сайкатэ куанер'ёсыз шуса, эшелы верасько!.. («Зарни кылбур'ёс...» -
* «Персонификация» образов рек как человеческих рук, убаюкивающих, как ребенка в колыбели, наш родимый край, получила - может быть, под влиянием стихов Герда - дальнейшее развитие в стихотворении И. Зорина «Яратон»/«Любовь»: Тодьы Кам, Вятка шур /Медло вал киосы, /Гадь бордам гажаса / Тонэ зыгыртысал [9. С. 15] 'Если б руки мои / Были Вяткой и Камою, / Я бы обнял тебя (то есть Удмуртский край), / Как любимую мать' [10. С. 200].
1922: 106) 'Вставайте уже, говоря, я кричу, / Разбудите бедняков, я говорю'; Мон жади ини весь соосыз сайкатса<...>. («Мед куло эсьмаса» - 1922: 108) 'Я уже устал постоянно их [удмуртов] тормошить<...>'; Ваньзы тонэ куш-тизы, куштизы, вунэтизы / Сайкатысез чик эвол! («Удмурт муз'емлы» - 1922: 116) 'Все тебя бросили, покинули, забыли, / Совершенно некому тебя будить'; Дисьтысез нош чик эй вал-а / Калыкез сайкатыны? («Гырлы» - 1922: 139) 'Никто что ли не осмеливался / Народ разбудить?' Эй, зарни эш'ёсы! /Мынэ ти гурт'ёсти / Сайкатэ ыземысь калыкез... («Удмурт понна ужасьёслы...» -1922: 147) 'Эй, золотые мои друзья! / Ходите вы по деревням / И будите народ от спячки!'; Тон - гырлы, / Вань калык'ёсыз / Удмурт'ёсыз, /Ыземысь сайкатысь гырлы!.. («Революци» - 1922: 139) 'Ты колокол, / Всех людей, / Удмуртов / Будящий ото сна / Колокол!..'; Чебер ныльёсмурт лыктиз -/Горд дэремен, юг-юг йырсиен... /Котыр кванер калыкез сайкатэ<...> («Революци» -1922: 152) 'Красивая девица пришла - / В красном платье, светловолосая... / Везде бедный народ будит<...>';
3) могу привести лишь один пример глагола со значением 'будить' в сочетании со словом сердце: <...>Кырзаны дышетид, сюлэмме сайкатид... («Удмурт поэзи...» - 1922: 171) 'Ты петь научила, сердце мое разбудила'.
Статистика поучительна, однако едва ли может служить основанием, чтобы даже в тех случаях, когда поэт пишет лишь об утешении, об успокоении бедного, забитого народа, «вынудить» его посмертно будить, тормошить этот народ, тем самым революционизируя раннего Герда при редактировании его сегодня.
Вряд ли уместно признавать двоякую интерпретацию данного стихотворения одним и тем же исследователем в различных его публикациях в зависимости от того, какой глагол стоит в заключительном стихе: гердовский буйгатисько 'успокаиваю' или составительско-редакторско-издательский сайкатисько 'бужу', ср.:
1) цитируя четверостишие по сборнику «Крезьчи», исследователь пишет: «В оригинале это место звучит более эпически-обобщенно (выделение полужирным курсивом здесь и ниже мое. - В. К):
" <... >Кот жож луымон Крезьме шуккисько -Куанер калыкез
Весь буйгатисько! [2: 10] (то есть 1922: 10. - В. К.).
Эти строки в оригинале звучат как кредо гусляра, который свое назначение видит в том, чтобы своею игрой успокаивать бедный, страдающий народ» [1. С. 50];
2) и он же, обращаясь к этому четверостишию в последнем, неадекватном издании (2001 I: 14), спустя три десятилетия, рассуждает иначе:
«Калыклэсь секыт улонзэ ас сюлмаз басьтыса, кылбурчи, чеберлыклэн законъёсызъя, инкуазь кадь ик жингрес чуръёс кылдытъяз... Юнме гинэ-а со чуръёсысь калык кылылиз аслэсьтыз ватыса возем кадь лушкем гуръёссэ,
шарае поттылйз шудлы осконзэ. Со уката но кужым сётылйз аслыз кылбур-чилы но:
Кот жож луымон Крезьме шуккисько -Куанер калыкез Весь сайкатисько!
Со сайкатэм калык полысь ик висъяськиз Ашальчи Оки - нырысетйезудмурт нылкышно кылбурчи. Нырысетй гожтэмъёсыз полын ик вал солэн 1919-тй арын кылдытэм "Тон юад мынэсьтым" кылбурез но. Со но возьматэ Гердлэсь зеч шодэмзэ: удмурт калыклэн дунневаланаз котырысьтыз жингрес инкуазь соин асэныз чашулэ. Ашальчи Окилэн героез пайме марлы тон кылбуръёс гожъяськод шуыса юасьлы. Марлы нош уд гожъя, мылкыдъёстэ куараен уд лэзьы, котырысь дунне но котьку аслэсьтыз куаразэ сётыса улэ ке! Гердлэн крезезлэн жингыр-тэмез улсын сайкам калык дйсьтйз ни ымзэ усьтыны, аслэсьтыз куаразэ шарае поттыны. Мылкыдъёссэ вераны со, инкуазь кадь ик, эриксэ шодйз» [2. С. 20]. 'Вобрав в свое сердце тяжкую жизнь народа, поэт, согласно законам красоты, создавал звонкие, как сама природа, строки... Ведь не зря народ слышал в этих строках свои заветные мотивы, обнаруживал свои надежды на счастье. И это давало дополнительные силы и самому поэту:
До боли в душе
Ударяю по струнам гуслей -
Бедный народ
Все бужу!
Из среды этого разбуженного народа и выдвинулась Ашальчи Оки - пер -вая удмуртская поэтесса. Среди ее первых произведений было и стихотворение «Ты спросил у меня», созданное в 1919 году. И оно свидетельствует о чутье Герда: в миропонимании удмуртского народа звонкая природа живет вместе с ним самим. Герой Ашальчи Оки в недоумении оттого, что кто-то спрашивает, почему она пишет стихи. А отчего ж не писать, чувства свои голосом не выражать, если окружающий нас мир беспрестанно издает свои звуки! Разбуженный под звон гуслей Герда народ уже осмелился открыть свои уста, свободно подавать свой голос. Он, как и природа, почувствовал возможность выражать свои чувства'.
Кстати, о двояком назначении поэта: успокаивать многострадальный народ (авторский вариант концовки стихотворения «Мынам кырзанъёсы») и будить его (современная версия той же самой) - несколько менее отчетливо, звучит и в монографических исследованиях Ф. К. Ермакова о творческой деятельности К. Герда: «Здесь автор говорит, что все эти стихи, песни собирал он долго в среде народа, <...> чтобы петь, успокоить душу народа и пробудить его...» (выделено мной. - В. К.) [5. С. 75; а также: 6. С. 142-143], хотя канонический текст К. Герда не дает повода говорить о функции пробуждения народа.
Уместно вспомнить слова А. А. Ермолаева [5. С. 120], в сердцах брошенные, современным издателям К. Герда (правда, в связи с другим его произведением): «Дело запутывания читателей продолжается».
ПРИМЕЧАНИЯ
I. Цитируемые издания произведений Кузебая Герда
1922 - Герд К. Крезьчи. Ижевск, 1922. 225 + 6 б.
1978 - Герд К. Гажан эше!: Кылбуръёс но поэмаос, тодэ ваёнъёс / Дасяз, предисловие но примечание гожтйз А. Шкляев; ред. Л. В. Перевозчикова. Ижевск: Удмуртия, 1978. 252 б.
1994 - Герд К. Та кырзанъёсы-турагайёсы / Дасяз Ф. К. Ермаков; ред. М. И. Федотов. Ижевск: Удмуртия, 1994. 302 б.
1997 - Герд К. Зарни кылчуръёсы: Кылбуръёс, поэмаос / Дасяз, азькылзэ гожтйз но валэктонъёс сётйз Ф. К. Ермаков; ред. С. В. Матвеев. Ижевск: Удмуртия, 1997. 360 б.
2001 1 - Герд К. Люкам сочинениос. Куать томен. 1-тй т.: Кылбуръёс, поэмаос / Люказ, азькыл гожтйз но валэктонъёс сётйз Ф. К. Ермаков; ред. С. В. Матвеев. Ижевск: Удмуртия, 2001. 352 б.
II. Исследования и источники
1. Ванюшев В. М. Поэзия Кузебая Герда на русском языке // К изучению жизни и творчества Кузебая Герда (1898-1941): Сб. ст. Ижевск, 1988. С. 32-65.
2. Ванюшев В. М. Пробуждающая сила поэзии Кузебая Герда и Ашальчи Оки // Кузебай Герд и современность: Материалы Междунар. науч.-практ. конф. (Ижевск, 31 марта - 2 апреля 2008 г.). Ижевск: Нац. Биб-ка Удмурт. Респ., 2008. С. 19-24.
3. ГорбушинМ. Азькыл //ДядюковИ. Т. Быръем произведенное Ижевск: Удм. кн. изд-во, 1956. 3-13-тй б.
4. Дядюков И. Т. Быръем произведениос. Ижевск: Удм. кн. изд-во, 1956. 132 б.
5. Ермаков Ф. К. Удмуртский поэт и ученый: Очерк. Ижевск: Удмуртия, 1988. 264 с.
6. Ермаков Ф. К. Кузебай Герд (жизнь и творчество): Монография. Ижевск: По-лиграфкомбинат, 1996. 448 с.
7. Ермолаев А. А. О творческой истории стихотворения Кузебая Герда «Мы сеем»: Текстологические заметки // К изучению жизни и творчества Кузебая Герда: Сб. ст. / Удмурт. ин-т ИЯЛ УрО РАН. Ижевск, 2002. Вып. 3: Кузебай Герд и финно-угорский мир. С. 114-120.
8. Зорин И. Мон тонэ гажай. Ижевск: Удмурт. кн. изд-во, 1959. 112 б.
9. Ожегов С. И. Словарь русского языка: Ок. 57000 слов / Под ред. докт. филол. наук, проф. Н. Ю. Шведовой. 14-е изд., стереотип. М.: Рус. яз., 1983. 816 с.
10. Очерки истории удмуртской советской литературы / Удм. НИИ ист., экон., лит. и яз. при Сов.. Удм. АССР. Ижевск: Удм. кн. изд-во, 1957. 184 с.
11. Стихи удмуртских поэтов. Ижевск: Удмурт. кн. изд-во, 1957. 314 с.
12. Шкляев А. Г. Кузебай Герд (1898-1941) // История удмуртской советской литературы: В 2 т. / Кол. авторов; ИМЛИ им. А. М. Горького АН СССР, НИИ при СМ УАССР. Устинов: Удмуртия, 1987. Т. 1. С. 79-96.
Поступила в редакцию 27.02.2013
V. K. Kel'makov
To Gerd's textology II: One of the major poems by K. Gerd in the interpretation of publishers and researchers
The article deals with the clarifying of the two final strophes of one of the major poems written by K. Gerd «My Songs», not exact interpretation of which is conditioned with not clear enough reproducing of these strophes in modern publications.
Keywords: reproducing, interpretation, lyrical hero, polysemantic, symbol, poem.
Кельмаков Валентин Кельмакович,
доктор филологических наук, профессор, ФГБОУ ВПО «Удмуртский государственный университет»
г. Ижевск E-mail: finnugor@mail.ru
Kel'makov Valentin Kel'makovich,
Doctor of Sciences (Philology), professor, Udmurt State University Izhevsk
E-mail: finnugor@mail.ru
