CC BY
144
ПРОБЛЕМЫ
УГОЛОВНОГО ПРАВА И КРИМИНОЛОГИИ
К ПРОБЛЕМЕ ДЕЙСТВИЯ УГОЛОВНОГО КОДЕКСА РФ В СИСТЕМЕ МЕЖОТРАСЛЕВЫХ СВЯЗЕЙ
© А. Г. Безверхов © М. А. Артамонова
Безверхов Артур Геннадьевич
профессор, доктор юридических наук
профессор кафедры уголовного права и процесса
Самарский
государственный
университет
Артамонова Мария Александровна
старший преподаватель кафедры уголовного права и процесса
Самарская
гуманитарная академия
В статье рассматриваются концептуальные вопросы взаимоотношений уголовного права с иными отраслями права и законолательства. Анализируются разнообразные закономерности такого взаимолействия на основе типологии межотраслевых связей. Исслелуется проблема бланкетности норм уголовного закона, в том числе устанавливающих ответственность за экономические и экологические преступления.
Ключевые слова: межотраслевые связи, , уголовноправовой запрет, бланкетность, экономическое преступление, экологическое преступление.
Одна из тенденций современной правовой действительности проявляется в виде последовательного интегрирования правовых процессов, систематизации и унификации правового материала. Объединение разрозненных нормативных положений в юридические институты, соединения родственных институтов в самостоятельные отрасли и их кодификация, консолидация отраслей в общую систему законодательства и т. п. представляют собой столь же естественный и необходимый процесс, как и дифференцирование правового мира. Даже простое наблюдение убеждает, что правовой действительности, как и всему окружающему нас миру, присущи диалектическое взаимопроникновение, взаимосвязь, синтез. Каждый компонент правового мира воздействует на другие его составляющие и сам испытывает на себе их ответное влияние. Познание связей между правовыми явлениями имеет немаловажное значение: раскрывая
их, юристы открывают законы правового мира, выявляют юридические закономерности.
Один из факторов, требующих учета в процессе законотворчества и правоприменения, — действие правовых институтов, норм и их структурных компонентов в условиях межотраслевых отношений, складывающихся между различными отраслевыми ветвями в результате правового регулирования и охраны разнообразных сфер социальной жизнедеятельности и выражающих относительную зависимость между двумя или более отраслями законодательства. Межотраслевые связи различаются по своему характеру, видам, принимают различные формы. В этом смысле можно говорить о типологии межотраслевых связей, включающей в себя следующие их классификационные ряды: случайные и необходимые; прямые и обратные; горизонтальные (координационные) и вертикальные (субординационные); неустойчивые и устойчивые; функциональные и генетические (исторические); системные и комплексные; связи строения (структурные) и развития.
Взаимодействие Уголовного кодекса Российской Федерации с другими отраслями законодательства также представляет собой запутанный «клубок» юридических закономерностей и связей. Особенно очевидной является связь уголовного закона с теми смежными отраслевыми ветвями, которые составляют единый блок в борьбе с преступностью и другими антиобщественными проявлениями, — уголовно-процессуальным, уголовноисполнительным, административным законодательством. Однако этим не исчерпывается богатство межотраслевого взаимодействия с участием УК РФ. Этот кодифицированный закон тесно связан с конституционным, гражданским, трудовым, финансовым, экологическим правом и пр. Как известно, Уголовный кодекс основывается на Конституции РФ и общепризнанных принципах и нормах международного права, сообразовывается с иными отраслевыми ветвями и обеспечивается уголовно-процессуальным и уголовно-исполнительным законодательством.
Межотраслевые взаимоотношения УК с другим отраслевым законодательством характеризуются, прежде всего, наличием системных закономерностей. Под системой (от греч. systema — целое, составленное из частей) понимается упорядоченное множество элементов, образующих определенную целостность (единство). Опыт системного исследования свидетельствует, что система немыслима без образующих ее частей, поскольку она является результатом взаимосвязи между ними. В целом нет ничего, кроме его частей и их взаимодействия. Любая система означает не только совокупность нескольких элементов, но предполагает, что эти элементы не изолированы друг от друга, а находятся между собой в процессе взаимодействия, то есть оказывают друг на друга то или иное влияние и имеют между собой ту или иную связь. Органическая связь, в которой находятся между собой элементы системного целого, — один из отличительных признаков системности. Система — это такое образование, в котором внутренние связи элементов между собой преобладают над внешними воздействиями на них. Существование системных связей обеспечивает
противостояние системы своему окружению — среде и служит основанием того, что во взаимодействии со средой система всегда выступает как единое целое. Также и отрасли в системе законодательства находятся в сложной сети системных взаимосвязей и зависимостей. Те связи между отраслями как компонентами системы права и законодательства, которые носят необходимый, существенный и устойчивый характер, признаются системообразующими. Указанные связи обеспечивают стабильность законодательства. Без них система законодательства перестала бы существовать как единое целое.
Элементы системы, поставленные в необходимость взаимодействия, определенным образом приспосабливаются друг к другу и, соответственно, находятся между собой в отношениях подчинения (субординации) и соподчинения (координации). Отсюда следует, что нормативные предписания одной или различной отраслевой принадлежности не могут противоречить друг другу. Непротиворечивость — основное качество любой, в том числе правовой, системы. «Обеспечение непротиворечивости всей системы законодательства, — писал Р. 3. Лившиц, — одна из задач законодателя» [1]. Что касается Уголовного кодекса, то противоправность здесь нередко определяется в тесной взаимосвязи с нормативными положениями иной отраслевой принадлежности. Изменение содержания последних при неизменности текста уголовного закона может привести к сужению или, напротив, к расширению области действия уголовно-правовых норм. Поэтому непротиворечивость остается основным требованием и в сфере межотраслевого системного взаимодействия норм уголовного и иных отраслей права.
Уголовный кодекс «опутан» сетью системообразующих связей. Наличие межотраслевых системных связей определяет необходимость реализации уголовного закона в системе субординационных (вертикальных) и координационных (горизонтальных) отношений с другими отраслями. С учетом действия системных закономерностей, к примеру, между уголовным и гражданским законодательством можно сформулировать следующие требования к определению уголовной противоправности: недопустимо наличие противоречия между соответствующими уголовно-правовыми запретами и юридическими дозволениями гражданско-правовой природы. Это означает, что УК РФ должен учитывать правомерность поведения, определяемую, например, ГК РФ, и в этом смысле не расходиться с нормативными положениями гражданско-правового характера. Положения уголовного закона не должны противоречить имущественно-правовым закономерностям и отраженным в гражданском праве объективно-субъективным характеристикам имущественных связей. Уголовные запреты не могут отрицать гражданско-правовых дозволений, равно как и наоборот, ибо посредством одних определяются границы других. Как справедливо указывал Б. С. Никифоров, «едва ли можно допустить, чтобы на основе одних и тех же действий субъект был признан виновным в мошенничестве и, в то же время, совершившим действие, правомерное с точки зрения гражданского права»[2].
Другая модель межотраслевого взаимодействия УК исходит из наличия функциональных связей, складывающихся между уголовным и иными отраслями законодательства. Функция (от лат. ШпсИо — исполнение, совершение, соответствие) есть та роль (назначение), которую исполняет элемент в составе системы и которая служит целям объединения множества частей в единое целое и оптимального функционирования системы. При этом признается, что один и тот же элемент некой целостности (системы) может выполнять сразу несколько различных функций, равно как и наоборот — одна и та же функция может осуществляться разными элементами.
Также и отрасли в правовой системе влияют друг на друга, обеспечивая ее функционирование как целостного образования. Упорядоченность права и законодательства определяет функциональную зависимость между составляющими их отдельными отраслевыми ветвями. Иными словами, когда совокупность отраслей образует систему и устанавливается порядок отраслевого взаимодействия, формируются функции в обеспечении устойчивых связей между отраслями. Характеризуя основные признаки системности права, Д. А. Керимов справедливо подчеркивает, что «правовая система образует единство в результате структурной упорядоченности ее компонентов (подсистем), определяющей их функциональную зависимость и взаимодействие. В результате правовая система представляет собой единый, гармоничный “ансамбль”, обеспечивающий субординацию, иерархичность и синхронность в процессе функционирования» [3]. Функции заданы «юридическим» разделением труда, отраслевым распределением ролей и другими процессами, за которыми в конечном счете стоят системные закономерности законодательства. Известно, что все части служат целому, но каждая часть по-своему. Так и отрасли в системном строении правовой действительности имеют строго определенные функциональные задачи. Функции как бы «возложены» на отрасли и выполняются в рамках присущих праву и законодательству системных свойств. Системность обусловливает определенное функциональное назначение каждой отрасли. Одни отрасли выполняют преимущественно учредительно-легализующие функции, другие — регулирующие, третьи — охранительные.
УК РФ при всей своей относительной самостоятельности так же, как и другие отраслевые кодификации, имеет свое специфическое назначение. Считается, что в рамках межотраслевого функционального взаимодействия уголовный закон призван охранять от возможных преступных нарушений наиболее важные общественные отношения. В строгом соответствии с функциональным подходом УК защищает не все особо значимые отношения, а ту часть их, которая в позитивном смысле урегулирована другими отраслями права [4]. Отдельные социальные блага и интересы только тогда должны охраняться уголовным законом, когда они являются правовой ценностью, а социальные отношения, когда они становятся правоотношениями. Так, Н. Ф. Кузнецова полагает, что «охраняемые УК интересы (объекты) — это правоотношения в тех или иных сферах жизнедеятельности личности, функционирования общества и государства» [5]. Аналогич-
ное мнение высказывает и Е. В. Ворошилин: «Специфика уголовного законодательства заключается в том, что оно охраняет от наиболее опасных посягательств те общественные отношения, которые регулируются нормами иных отраслей права» [6]. Отсюда следует и вывод о нецелесообразности принятия новых уголовно-правовых норм по вопросам, которые не урегулированы в позитивном плане другими отраслями права. Почему? Если социальные отношения законодательно не урегулированы, то это может означать, что они не обладают той особой ценностью для общества, которая требует их уголовно-правовой охраны, а значит, отсутствует необходимость в их защите. Кроме того, если отношения не урегулированы той или иной отраслью права, то сложно юридически точно определить объект, субъектный состав и содержание этих отношений, а следовательно, невозможно обеспечить их надежную уголовно-правовую охрану.
Функциональное соотношение между отраслевыми ветвями создает «общий фон» и задает пределы действия институтов и нормативных предписаний Особенной части УК, а значит, оказывает влияние на содержание последних. Функциональные связи, складывающиеся между Уголовным кодексом и регулятивными отраслевыми кодификациями, значительно влияют на определение уголовной противоправности как юридического признака преступления. Это обосновывается тем, что запреты функционально неотделимы от дозволений и по своему юридическому существу призваны действовать «в паре» с дозволениями. В условиях реализации права определенным юридическим дозволениям корреспондируют соответствующие уголовно-правовые запреты, юридически обеспечивая их действенность.
В рамках функционального взаимодействия УК РФ охраняет от возможных преступных нарушений, например, имущественные отношения, урегулированные нормами ГК РФ. Функциональные связи, складывающиеся между УК и ГК, существенно влияют на определение уголовной противоправности как юридического признака имущественного преступления. Если уголовное право призвано охранять отношения, позитивно урегулированные гражданским законодательством, то уголовно-правовой запрет должен логически следовать из определенного гражданско-правового дозволения, а следовательно, и получать необходимо вытекающее из последнего содержание. В этой связи воспрепятствование реализации управомочивающей нормы гражданского права влечет за собой при наличии к тому оснований действие соответствующей нормы уголовного права. Гражданско-правовые дозволения, будучи связанными с уголовно-правовыми запретами по смыслу, имплицируют (от лат. трПсайо — сплетение, трИсо — тесно связываю) последние. Отсюда, уголовная противоправность имущественных нарушений определяется уголовным законом с учетом действия управомочивающих норм гражданско-правовой природы, которые позитивно регулируют имущественные отношения, нарушаемые преступным деянием. При этом указанные управомочивающие нормы (дозволения) и соответствующие им уголовно-правовые запреты должны находиться в отношении импликации и иметь содержательную связь,
то есть в различной юридической форме выражать равнозначные, эквивалентные правовые положения.
Уголовное и другие отрасли законодательства одновременно регулируют разные стороны и грани одних и тех же отношений. Совместное действие норм УК и других кодификаций, запрещающих определенное негативное поведение, определяет возникновение комплексных межотраслевых связей. Под комплексом (от лат. complexus — связь, сочетание) понимается совокупность компонентов, которые при одновременном и согласованном взаимодействии образуют в некотором смысле единое целое. Комплекс — это сложное объединение, которое складывается из явлений и процессов одной или разной природы, взаимосвязанных друг с другом, но при этом сохраняющих свою самостоятельность.
Принцип комплексности в уголовном праве означает, что институты и нормативные предписания Особенной части УК действуют при совместном участии нормативных положений другой отраслевой природы и одновременно с последними обеспечивают защиту одному и тому же отношению. При этом каждый из юридических запретов, входящих в комплекс правовой охраны, полностью сохраняет свою самостоятельность. В этом смысле можно утверждать, что действие уголовно-правового запрета не прекращается и в случае отсутствия запрета другой отраслевой природы. Равно как и наоборот: «отсутствие какого-либо уголовно-правового запрета не может служить препятствием для того, чтобы данное действие не могло быть запрещено другой отраслью права» [7]. Правоохранительные нормы, поставленные в необходимость комплексного межотраслевого взаимодействия, должны быть так законодательно выражены, чтобы получить возможность действовать параллельно и совместно, тем самым обеспечивая согласованное, слаженное, синхронное применение правоохранительных средств различной отраслевой природы. Комплексная правовая охрана — одно из наиболее эффективных юридических средств противодействия преступности и иным противоправным посягательствам, обусловленное разнообразием характеристик, причин и условий этих антиобщественных проявлений.
Юридические запреты различной отраслевой природы, действующие в комплексе, не должны носить взаимоисключающий характер, противоречить друг другу или быть в отношении противоположности. С точки зрения комплексности складывается следующее соотношение уголовноправовых требований с нормативными запретами другой отраслевой природы: они должны определенным образом координироваться, согласовываться, сообразовываться с последними. Указанное соотношение предполагает такое соответствие уголовно-правовых норм определенным запретам других отраслей, которое обеспечивает единство подходов законодателя к регламентации конкретного комплекса отношений и позволяет взглянуть на внешне разнородные нормообразования с единой точки зрения. Действующие в комплексе запреты должны обладать таким свойством, которое обеспечивает возможность неодинаковых по характеру и различающихся по содержанию нормативных предписаний совместно взаимодейст-
вовать при регулировании одного и того же отношения. Если несколько отраслевых запретов действуют одновременно, в комплексе друг с другом, объемы их требований должны быть определенным образом совместимыми. При этом совместимость не должна быть полной, в смысле равнозначной: уголовно-правовой запрет не должен дублировать, копировать, повторять или подменять соответствующие положения иной отраслевой принадлежности. Так, имущественные правонарушения с усеченным и формальным составами, а также на ранних стадиях их совершения (приготовления и покушения), прямо не запрещены гражданским законодательством, а следовательно, и не признаются им противоправными. Тогда как уголовный закон может устанавливать наказуемость не только за имущественные нарушения, причинившие существенный вред, но и выражающиеся в поставлении в опасность причинения такого вреда либо заключающиеся в умышленном создании условий для совершения задуманного посягательства. Как заметил Н. С. Таганцев: «Покушение на умышленный поджог, хотя бы виновный был захвачен прежде, чем началось повреждение дома, наказывается почти так же, как и поджог оконченный, а между тем, с точки зрения гражданской, такое безрезультатное покушение даже вовсе не может быть основанием иска» [8].
Межотраслевое взаимодействие УК РФ с другим кодификациями характеризуется наличием структурных связей. Структурность — важный атрибут окружающего человека мира. В научно-философском смысле понятие структуры (лат. structura — строение, расположение, порядок) означает, что совокупность составляющих целое элементов и компонентов имеет внутреннюю форму организации. Последняя выражается в упорядоченном расположении частей целого по отношению друг к другу. Можно сказать, что понятие структуры равнозначно понятию упорядоченности, когда элементы и компоненты целого организованы в строго определенные конфигурации; напротив, отсутствие структуры означает и отсутствие упорядоченности, когда расположение частей целого по отношению друг к другу случайно. Взаимодействие двух или более объектов, «сцепляющихся» между собой посредством своих структур, может возникнуть лишь в случае некоторого соответствия, присущего их строениям. Отношения, складывающиеся между структурами двух или более самостоятельных объектов, в научной теории характеризуются понятием изоморфизма (греч. isos — одинаковый, равный, morphe — вид, форма). Если каждому элементу одной структуры соответствует хотя бы один элемент другой структуры, то такие две структуры считаются изоморфными друг другу. Так, П. С. Новиков называет несколько систем изоморфными, «если между их элементами можно установить взаимно-однозначное соответствие, при котором отмеченные свойства (отношения) одной системы переходят в отмеченные свойства (отношения) другой системы» [9].
В правопонимании вопросы строения права также занимают важное место. Структура права — одна из объективных закономерностей правовой действительности. Л. С. Явич так сформулировал это положение: «Структурированность права оказывается законом его существования и
действия — вне и помимо своей особой структуры нет и самого права как специфического явления общественной жизни» [10]. С одной стороны, структура права обеспечивает его целостность и тождественность самому себе, т.е. сохранение его основных свойств при различных внешних и внутренних воздействиях и изменениях. С другой стороны, структурная закономерность права, выражая зависимость между составляющими его структурными подразделениями, обуславливает действие права во времени, пространстве, по кругу лиц. Как движение всякой машины ближайшим образом определяется ее строением, так и действенность права зависит от его структуры. «Действенным, — пишет Л. С. Явич, — может быть только структурированное право» [11].
Нормы права, вступающие во взаимодействие между собой в целях образования юридических институтов, подотраслей и отраслей права либо установления межотраслевых связей, не могут не изменять свое первоначальное строение. Другими словами, структурные отношения правовой системы вызывают изменение внутреннего строения составляющих ее правовых элементов. Структурные изменения, трансформации и сдвиги, происходящие при взаимодействии норм права, не нужно понимать в смысле реструктуризации норм, «потери» нормами некоторых из своих структурных элементов или «вплетения» конструктивного элемента одной нормы в строение другой, либо «синтеза» норм, органического объединения разных норм в единую сложную «макронорму», тем более разукомплектования норм, рассредоточения структурных частей норм по разным институтам или отраслям права. Если бы дело обстояло именно так, одна из взаимодействующих норм перестала бы существовать как автономное, самостоятельное правовое явление и, следовательно, прекратила свое действие, «вдохнув жизнь» в другую норму. В действительности же, каждая норма в структурном аспекте представляет собою внутреннее, конструктивное единство. Поэтому вступающие во взаимодействие посредством своих структурных элементов нормы сохраняют свое прежнее правовое значение: и юридическую силу, и характер, и содержание. Другими словами, нормативное взаимоотношение не допускает деструкции одной из взаимодействующих норм, т. е. нарушения или разрушения ее структуры, что означало бы утрату нормой своих юридических качеств. Так, тесное структурное взаимодействие норм международного и внутригосударственного уголовного права не приводит к их слиянию в единую правовую систему. Нормы внутригосударственного уголовного права даже в тех случаях, когда они созданы специально для охраны международного правопорядка, остаются нормами внутригосударственного права [12].
Межотраслевое структурное взаимодействие норм уголовного и других отраслей права тесно связано с понятием бланкетности. Бланкетность как правовое явление есть выражение структурных связей между названными отраслевыми ветвями с помощью особого приема законодательной техники — бланкетного способа изложения нормативного материала в тексте уголовного закона и соответствующих этому способу средств законодательной техники — бланкетных конструкций и терминологии.
Бланкетное изложение часто используется в диспозициях статей Особенной части УК. Так, при формировании диспозиции статьи уголовного закона наряду с понятиями уголовного права применяются юридические понятия, категории, термины иной отраслевой принадлежности. Такая форма бланкетизации УК носит название бланкетного признака преступления. Бланкетные — это объективные или субъективные признаки состава преступления, содержание которых обычно определено в нормах неуголовного законодательства. Бланкетные — это признаки точного значения. Они выражены юридическими терминами и понятиями не уголовноправового характера, которые «перемещены» законодателем и «отображены» в нормах уголовного права. Например, в разделе VIII УК «Преступления в сфере экономики» широко используется терминология и понятийный аппарат гражданского права: собственность, имущество, ущерб, предпринимательская деятельность, коммерческая организация, кредит, реклама, банкротство, ценная бумага, налог, коммерческая тайна, товарный знак и пр.
Практически все диспозиции статей главы 26 УК «Экологические преступления» имеют бланкетный характер. Для применения данных норм необходимо обращаться к другим отраслям права, прежде всего, к экологическому и земельному. О. Л. Дубовик называет эту специфику общей противоправностью экологических преступлений [13].
При бланкетном изложении диспозиций норм УК законодатель также нередко использует нормативный материал иной отраслевой принадлежности в виде правил поведения. В этом случае норма УК включает (вбирает) в себя другие отраслевые правила поведения. При этом бланкетная норма уголовного закона получает действие при наличии в содеянном дополнительных кримообразующих признаков. Такие юридические конструкции носят названия бланкетных диспозиций. К примеру, положение ч. 1 ст. 264 УК по своему уголовно-правовому смыслу в системе действующих правовых норм предусматривает уголовную ответственность лишь за такое деяние, которое связано с нарушением закрепленных в законодательстве об автотранспортной безопасности правил. В основании объективной стороны преступления, предусмотренного ст. 264 УК РФ, лежит общественно опасное деяние, совершаемое одним из указанных в диспозиции путей: 1) нарушения правил дорожного движения или 2) нарушения правил эксплуатации транспортных средств. К другим обязательным признакам объективной стороны указанного преступления относятся общественно опасные последствия, заключающиеся в причинении тяжкого вреда здоровью человека (ч. 1 ст. 264) или смерти человека (ч. 2 ст. 264), и причинная связь между указанным деянием и наступившим вредом.
Наличие в УК бланкетных признаков и диспозиций вызывает известные сложности в правоприменении. При применении бланкетных норм УК необходимо уяснение содержания бланкетных признаков преступления. Единственно возможным способом определения содержания таких признаков является систематическое толкование — истолкование бланкетных признаков преступлений в системной связи с нормативными положениями
иной отраслевой принадлежности. Решая вопрос о содержании бланкетного признака преступления, следует исходить из положений тех нормативных актов, которые регулируют отношения, ставшие объектом преступного посягательства.
Наиболее проблемными с точки зрения квалификации, бесспорно, являются нормы об экологических преступлениях. Система экологического законодательства РФ в настоящее время представлена более чем 70 федеральными законами и приблизительно 4000 нормативных правовых актов [14]. Однако качество экологического законодательства находится не на должном уровне. Многие акты не согласованы между собой, даже в части противоречат друг другу. Наблюдаются пробелы, казуистичное изложение эколого-правовых норм. Все вышеперечисленное не способствует эффективной охране окружающей среды.
При квалификации преступлений, предусмотренных в статьях с бланкетными диспозициями, необходимо также обращаться к неуголовному законодательству, в позитивном смысле регулирующему отношения, которые охраняются применяемой уголовно-правовой нормой. Без обращения к соответствующим нормам неуголовного законодательства невозможно понять содержание уголовно-правовой нормы, а следовательно, нельзя дать верную юридическую оценку содеянному. Квалификация преступлений по статьям с бланкетными диспозициями осуществляется с соблюдением особого порядка. Вначале необходимо установить нормативный акт, который регулирует отношения, нарушенные преступлением. Тем самым определяется объект преступления — те отношения, которым обеспечена охрана соответствующей нормой УК. В уголовном законе отсутствует прямое указание на вид (наименование) нормативного акта, который должен быть использован при квалификации. Среди множества нормативных актов необходимо найти тот один акт, требования которого нарушены. Далее, важно установить срок издания соответствующего нормативного акта; убедиться, что данный нормативный акт действовал во время совершения преступления. Кроме того, необходимо определить, внесены ли в него изменения и дополнения. Наконец, следует найти то конкретное предписание этого акта, которое было нарушено виновным [15].
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Лившиц Р. 3. Теория права : учебник. М. : БЕК, 1994. С. 120.
2 Никифоров Б. С. Борьба с мошенническими посягательствами на социалистическую и личную собственность по советскому уголовному праву. М., 1952. С. 104.
3. Керимов Д. А. Законодательная техника. М., 1998. С. 77.
4. Если охраняемые УК отношения не урегулированы нормами иной отраслевой природы, то уголовный закон находится в этом случае во взаимодействии с социальными нормами неюридического характера.
5. См.: Уголовное право Российской Федерации: Особенная часть : учебник / Под ред. Г. Н. Борзенкова и В. С. Комиссарова. М., 1997. С. 16.
6. Уголовный кодекс РСФСР. Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР. М. : БЕК, 1994. С. 12.
7. Ковалев М. И. Понятие преступления в советском уголовном праве. Свердловск, 1987. С. 83.
8. Таганцев Н. С. Русское уголовное право. В 2 т. Т. 1. Тула, 2001. С. 98.
9. Цит. по: Кондаков Н. И. Логический словарь-справочник. 2-е, испр. и доп. изд. М., 1975. С. 191.
10. Явич Л. С. Социализм: право и общественный прогресс. М., 1990. С. 51.
11. Там же. С. 35.
12. См.: Международное уголовное право / под общ. ред. В. Н. Кудрявцева. 2-е изд. перераб. и доп. М., 1999. С. 15; Лукашук И. И, Шинкарецкая Г. Г. Международное право. М., 2003. С. 50.
13. См.: Дубовик О. Л. Экологическое право. М., 2007. С. 351.
14. См.: Шумских Ю. Л. Некоторые предложения по борьбе с экологическими преступлениями. Противодействие преступности: уголовно-правовые, криминологические и уголовно-исполнительные аспекты : матер. III Российского Конгресса уголовного права (2008, 29-30 мая). М., 2008. С. 523.
15. См.: Малыхин В. И. Квалификация преступлений: Теоретические вопросы : учеб. пособ. Куйбышев, 1987. С. 18—19.
