CC BY
71
ИСТОРИЯ И ФИЛОЛОГИЯ 2009 Вып. 1
УДК 81' 38(045)
Л.А. Пушина
К ОПРЕДЕЛЕНИЮ СЕМАНТИЧЕСКОГО СИЛЛЕПСА
Рассматривается стилистическая фигура «силлепс», основанная на актуализации узуальной и окказиональной многозначности лексической единицы в контексте.
Ключевые слова: риторика, стилистика, фигуры, тропы, метафора, силлепс, полисемия.
Проблема переосмысления терминологического аппарата стилистики на основе современных лингвистических концепций постоянно находится в центре внимания исследователей [5; 9; 11; 14;19].
Противоречия, существовавшие еще в античных риториках, авторы которых сталкивались с трудностями при определении и систематизации многочисленных стилистических приемов, усугубились позднее при их переводе на русский язык [9. С.27].
Необходимость изучения такого риторического приема, как силлепс (греч. syllepsis - сочетание, сопряжение), вызвана неоднозначностью как самого термина, так и его трактовок.
Прежде всего обозначим существующие противоречия в определении и классификации силлепса. Как отмечает М. Л. Гаспаров, в античных теориях фигур термин «силлепсис» использовался для обозначения одной из фигур убавления, именуемой иначе «зевгма», сущность которой состояла в «пропуске подменяемого члена последовательности: «вел ли он войну или <поддерживал> мир» [9. С. 45]. Это смешение силлепса и зевгмы прослеживается в ряде работ русских и зарубежных исследователей, в которых силлепс изучается как родовое для зевгмы понятие [1; 10], как термин-синоним [21] или как терминологическая замена зевгмы [2; 10; 15].
Например, в трактате по риторике грамматиста и ритора XIX века Пьера Фонтанье силлепс не получает самостоятельного статуса, а предстает как категория, объединяющая три других фигуры, - наложение (в другой терминологии, аттелага или зевгма), антиметаболу (иначе хиазм) и антанаклазу1. Фонтанье дает им общее определение, которое не соответствует в полной мере ни одной из названных фигур, но отвечает сути семанИВЬсАрнодсьрцлшше рассматривает зевгму как разновидность силлепса, представляющего собой конструкцию с неоднородными связями подчиненных элементов с общим подчиняющим словом: She was seen washing clothes with industry and a cake of soap (пример И.В. Арнольд) [1. С.195].
А.П. Сковородников, продолжая эту традицию, дает определение сил-лепса, близкое к определению зевгмы, но говорит не о семантической, а о логической и/или онтологической неоднородности элементов перечисли-
1 По словам Ж. Дюбуа, возможность такого объединения заключается в том, что эти приемы основаны на сознательно используемой полисемии [9. С. 221].
тельного ряда [І5. С.74]. Его определение не содержит такой значимой для зевгмы характеристики, как наличие ядерного слова [5. С.б3], однако пример, иллюстрирующий изучаемую фигуру, отвечает этому требованию: «В новой русской парикмахерской: - Височки какие будем делать - прямые, косые или на вылет?» (там же). В другом случае А.П. Сковородников, рассматривая стилистические приемы, нарушающие логическую норму высказывания, вводит понятие амфиболии для фигуры, которая, судя по определению и цитируемому примеру, является семантическим силлепсом [Іб. С.3б9].
За рамками этих разночтений остаются два наиболее последовательных подхода к изучению силлепса: с точки зрения грамматики и с точки зрения риторики. По словам М. Ле Герна, грамматический и риторический силлепсы связывает только отношение омонимии, возникновение которой объясняется раздельным существованием двух научных дисциплин во Франции вплоть до XVII века. С другой стороны, термины, предложенные Б. Лами (conception) и
Н. Бозе (syn^se) для грамматического силлепса, не получили широкого применения [І9. С.98].
Первый подход объединяет исследования, в которых силлепс рассматривается как прием, основанный на нарушении правил согласования морфем или синтагм по грамматическим категориям рода, числа, падежа, лица, времени и др. [ІІ. С.І43]. Именно так силлепс определяют некоторые словари, учебные пособия и специальные исследования [І; ІІ; І2; І3; І4; 24; 25]. Пример, приводимый французским словарем Petit Robert, демонстрирует рассогласование в роде: «C’est la sentinelle qui le premier s ’inquiёte (Perret)» [25]; пример из «Поэтического словаря» А.П. Квятковского - рассогласование в числе: «Эта заря, Эта весна, Так непостижна, зато так ясна. (А. Фет)» [І2].
По мнению французских ученых Я. Шевалье и Ф. Вал, анализ грамматического силлепса, объединяющего разные типы сложного согласования, исторически определил второе направление исследований, в рамках которого силлепс изучается как отклонение от семантической нормы высказывания, как «фигура двойного смысла» [І9]. Именно эта стилистическая фигура и является предметом нашего изучения2.
Ораторский или семантический силлепс по определению, предложенному ритором XIX века Сезаром Дюмарсе, является разновидностью метафоры или сравнения, в которой одно и то же слово используется в двух значениях в одной фразе; одно из них прямое, другое - переносное [І9. С.5]. Эта дефиниция и иллюстрация Дюмарсе (цитата из пьесы Расина «Андромаха»: «Brule de plus de feux que je n ’en allumai»)3 явились основой и отправной точкой многих классических и современных исследований силлепса [І9. С.б]. В этих работах изучались проблемы классификации силлепса, семантики лексической единицы, актуализируемой в контексте, специфики контекста,
2 Методологической основой нашего исследования послужила работа Э.М. Береговской «Очерки по экспрессивному синтаксису» (М., 2004).
3 «Пирр говорит и об огне страсти, которым он пылает к Андромахе, и о пожарах, которые он ранее зажег в Трое» [16. С. 194].
ИСТОРИЯ И ФИЛОЛОГИЯ 2009 Вып. І
структурной и прагматической обусловленности этой стилистической фигуры [3-8; І7-20; 22; 23].
Очевидно, что проблема классификации силлепса непосредственно связана с семантическим механизмом его возникновения. Как видно из приведенного выше определения, Дюмарсе относил силлепс к тропам и ограничивал его семантику отношением аналогии. Но уже в XIX веке Фонтанье расширил семантику переносного значения, добавив к метафоре синекдоху и метонимию [ІІ. С.224].
Именно этот подход был воспринят и поддержан учеными льежской группы ц. Вслед за Фонтанье они причисляют силлепс к категории смешанных тропов, находящихся на периферии семантических фигур (там же).
Ж. Мийи тоже рассматривает силлепс как фигуру близкую к базовым семантическим фигурам, но помещает его в группу приемов, основанных на сочетании слов, таких как перифраза, плеоназм, оксюморон, аттелага и аллегория [22. С. І93-І94].
Ж. Мазалера и Ж. Молинье, подчеркивая принадлежность силлепса к тропам [20; 23], уточняют тип семантического отношения на конкретном примере, каковым является фраза Сервантеса «les demons qui me tourmentent sont mes amoureuses pensees». В комментарии к этому примеру авторы отмечают, что означающее les demons в контексте выражения mes amoureuses pensees, помимо узуального значения, получает «метафорическое или даже металептическое значение» mon obsession [20. С.345].
К. Фромилаг и А. Сансье рассматривают силлепс как способ порождения авторской метафоры, оживляющий стершийся метафорический образ через актуализацию прямого значения слова: «La chaleur du jour tombait, se deposait, comme au fond d’un vase le long desparois <...>» [І8. С.І40].
Особую позицию по этому вопросу занимает М. Ле Герн, который считает связь силлепса с метафорой и метонимией случайной. Отталкиваясь от допущения, которое содержит формулировка Фонтанье4, Ле Герн утверждает, что для возникновения силлепса достаточно использования многозначного слова, а метафора и метонимия всего лишь частные случаи полисемии [І9. С.345].
Этот подход применен в работе Фромилаг и Сансье, где силлепс изучается также в разделе, посвященном семантическим ассоциациям, основанным на полисемии, и иллюстрируется строкой из стихотворения в прозе Ф. Понжа «Le Pain»: «Mais, brisons-la; car le pain doit ёtre dans notre bouche moins objet de respect que de consommation». Здесь глагол briser по замыслу автора получает два означаемых - briser la miche du pain и achever [І8. С.83-84].
Именно этот аспект затрагивает И.В. Арнольд, исследуя особое использование многозначности слова в поэтическом контексте. По наблюдению автора, несмотря на то что контекст реализует только одно значение слова, остальные значения элиминируются не полностью, а существуют как некий ас-
4 «Смешанные тропы, называемые иначе силлепс, состоят в употреблении одного и того же слова одновременно в двух разных значениях, одно первичное или предполагаемое таковым, но обязательно прямое; и другое образное или предполагаемое таковым, даже если оно не всегда таковым является; <...>» [І9. С. І22].
социативный фон, что оставляет для поэта «возможность одновременной реализации двух значений - контекстуального и отраженного» [1. С. 121]. Не называя прямо интересующего нас явления, автор по сути раскрывает языковой механизм его возникновения.
Действительно, изучение контекста является первостепенным для понимания силлепса, поскольку именно контекст дает представление о способах актуализации потенциальных значений слова и о возможности обнаружения самой фигуры.
Обязательным условием силлепса называют наличие в структуре высказывания общего поля двух изотопий, развивающих семантику многозначного слова [20. С.345]. Это же требование применимо и к другим «смешанным тропам». Однако если для родственных силлепсу наложения антиметаболы и антанаклазы характерна четкая синтаксическая организация, когда два значения одного слова, одновременно присутствующие в сообщении, разнесены по разным синтагмам [11. С.224], то сам силлепс, напротив, отличает ее отсутствие. Он не имеет в контексте формальных признаков, которые могли бы его выявить (см. напр.: [5. С.64; 20. С.345].
Как следствие, важным условием обнаружения фигуры становится общее смысловое поле отправителя и получателя сообщения, которое должно обеспечить восприятие задуманного автором семантического эффекта. Обозначая силлепс как перекресток изотопий, исследователи уточняют, что речь идет о «точке пересечения нескольких возможных направлений интерпретации текста» [19. С.159], то есть силлепс получает статус фигуры, обусловленной семантически, прагматически и культурологически.
Отметим также, что в современных исследованиях силлепс выходит за пределы фразы- котекста, в более широкий контекст, на уровень параграфа, строфы, текста и даже макроструктуры, логики и семантики дискурса5, а также переносится с языкового знака на знак вообще.
Таким образом, несмотря на общую основу, заложенную Дюмарсе, анализ существующих дефиниций выявляет несколько подходов к определению типологии и семантики силлепса, которые продиктованы материалом исследования и условиями реализации стилистического приема.
Изучение силлепса связано в первую очередь с художественной литературой, и в особенности с поэзией, поскольку актуализируя полисемию языкового знака, этот прием разрушает линейный характер высказывания. «Сомнительный с точки зрения классицистического требования ясности силлепс с восторгом был принят эстетикой неоромантизма, которая сделала из двусмысленности «обязательное следствие поэзии» (Р. Якобсон) [19].
В. С. Баевский, на примере стихотворения О. Мандельштама «Телефон», показывает, как силлептическое «мерцание значений» насыщает поэтическое произведение смыслами, сообщая эффект таинственности лирическому сюжету. Так, выражение дубовая Валгалла может быть прочитано и как поме-
5 См. например, анализ Ф.-Ш. Годар жанрообразующей функции силлепса на материале стихотворений в прозе Ш. Бодлера [19. С. 343].
ИСТОРИЯ И ФИЛОЛОГИЯ 2009 Вып. 1
щение ВЧК, обставленное массивной мебелью, и как гроб; при этом ни одно из значений не может быть единственно возможным [3. С.6].
Ирония в романе и квипрокво в драматургии - два других литературных феномена двойственной семантики, для которых силлепс становится ключевой фигурой.
В качестве приема, создающего игровой и комический эффект, силлепс используется не только в художественном, но и в интерстилевом однофразовом тексте. Исследования, проведенные Э.М. Береговской, позволяют увидеть значительный стилистический и текстообразующий потенциал силлепса в тексте квазипословицы [4. С.28], в наполняющем пространство города рекламном слогане [6. С.103], в «смешном и остроумном высказывании», bon mot [7].
Подводя итог сказанному выше и опираясь на наши предварительные выводы, мы можем предложить следующее определение.
Семантический силлепс - фигура, которая в близком или широком окружении слова актуализирует два его значения на основе полисемии лексической единицы, реализации лексикализованного образа или индивидуальноавторской образной номинации. Для восприятия этой фигуры, лишенной формальных признаков, необходимо общее смысловое поле автора и реципиента.
Особый интерес для исследования может представлять изучение сил-лепса с точки зрения взаимодействия лингвистического и визуального или звукового контекстов. Проанализируем два примера рекламного дискурса.
1. Реклама Радио Монте-Карло, опубликованная в журнале Figaro-magazine в октябре 1997 года.
Слоган: «Radio RMC. Offrez-vous un pavilion sur le Cote», сопровождается изображением человеческого уха.
Первое непосредственно воспринимаемое значение этой фразы: Купите себе домик на побережье, является стереотипным рекламным слоганом продажи недвижимости. Домик (особнячок) является первым денотативным значением слова pavillon, которое семантически и логически нормативно для данного высказывания.
Однако в этом случае слоган никак не связан ни с объектом рекламы -радиоканалом, ни с визуальным рядом - рисунком уха. Оба эти элемента отсылают ко второму значению слова pavilion - ушная раковина, которое в этом высказывании не может быть актуализировано в его денотативном значении. Намерение рекламодателя заключается в привлечении внимания радиослушателей к передачам RMC, и слово ухо использовано в слогане по принципу метонимического переноса: инструмент вместо деятеля. Учитывая дополнительную информацию, содержащуюся в контексте, получатель рекламы воспримет ее следующим образом: Слушайте радио RMC. Получайте постоянную информацию с юга Франции, или, буквально: Заведите себе ухо на побережье.
Любопытным является тот факт, что это радио было создано в 1943 году оккупационным режимом с целью организации информационной пропаганды в этом регионе, то есть можно сказать, используя подобную метонимическую замену, что это был рот Третьего Рейха. Слово ухо в этом широком историческом контексте получает дополнительное коннотативное значе-
ние - подслушивать, следить за тем, что происходит на юге (ср. русское выражение «и у стен есть уши»).
Зрительный образ - крупный рисунок уха, выполненный в сюрреалистической манере - тоже является косвенной номинацией слушающего радио человека. Изображение принимает непосредственное участие как в построении, так и в восприятии силлепса; оно задумано как часть языковой фигуры. Помимо традиционной задачи привлечения внимания и воздействия на получателя рекламы, рисунок устраняет конкурентные значения слова и обеспечивает скорость актуализации заданного смысла.
2. Реклама мужского бара «Зажигалка» на радио г. Ижевска:
«Огонька не найдется?/ - Сколько угодно!».
Письменная фиксация рекламного сообщения передает только одно, узуальное значение слова зажигалка - «прибор для получения огня» (С. Ожегов) - и информирует об открытии бара для курящих. Необходимо услышать звучащий текст - первая реплика принадлежит мужчине, вторая -женщине - для того, чтобы уловить другое возможное прочтение, например: в этом баре танцуют зажигательные танцы для посетителей. Окказиональным метафорическим значением слова зажигалка становится женщина, посредством танца транслирующая человеку противоположного пола определенное психоэмоциональное состояние.
Слово огонек в первой реплике диалога является стереотипной формулой просьбы «прибора» для зажигания сигареты, распространенной в общении между мужчинами. Контекст актуализирует также два переносных значения этого слова, зафиксированных словарем С.И. Ожегова - «увлечение, задор» и «вечер с развлекательной программой, с легким угощением». Так что в повседневный мужской разговор вкрадывается голос, зовущий приобщиться к другим видам снятия стресса. Силлепс в этом примере осложнен; в игру смыслов вовлечены два слова, находящиеся друг с другом в метонимическом отношении процесса и результата: зажечь огонь.
Более того, реализация необходимого значения возможна только в контрасте слов мужской и зажигалка, подчеркивающем специфику бара, и в контексте озвучивания ожидаемым мужским и неожиданным женским голосами. Именно этот эффект нарушенного ожидания привлекает внимание к другой, остающейся имплицитной, стороне высказывания. Силлепс, таким образом, идеально подходит для рекламы подобного вида развлечений.
Анализ современного материала показывает, что силлепс является живым стилистическим приемом, активно использующим богатые ресурсы языка в его взаимодействии с другими способами семантизации значений.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Арнольд И.В. Стилистика современного английского языка. Л., 1981.
2. Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. М., 1966.
3. Баевский В.С. Три сюжета о Мандельштаме // Знамя. 2007. № 2.
4. Береговская Э.М. «Квази» (Чужой текст как материал для языковой игры) // Лингвистические исследования. К 75-летию профессора В.Г. Гака. Дубна, 2001.
ИСТОРИЯ И ФИЛОЛОГИЯ 2009 Вып. І
5. Береговская Э.М. Очерки по экспрессивному синтаксису. М., 2004.
6. Береговская Э.М. Тропы и фигуры вышли на улицу: (К вопросу об интерстилевом городском тексте) // Риторика - Лингвистика. Смоленск: СГПУ, І999.
7. Береговская Э.М. Bon mot как речевой акт: к постановке проблемы [Электронный ресурс]. Режим доступа: http: //library. krasu. ru/ft/f/_articles/0088408.pdf -2008.
8. Береговская Э.М., Верже Ж.-М. Занятная риторика. М., 2000.
9. Гаспаров М. Л. Античная риторика как система // Античная поэтика. Риторическая теория и литературная практика. М., І99І.
10. Гаспаров М. Л. Литературоведческий энциклопедический словарь. М., І987.
11. Дюбуа Ж. и др. Общая риторика. М., 200б.
12. Квятковский А.П. Поэтический словарь. М., І9бб.
13. Марузо Ж. Словарь лингвистических терминов. М., i960.
14. Пекарская И.В. Силлепс, снятие, солецизм, зевгма, анаколуф. (К проблеме терминологической точности в системе стилистических фигур) [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://library. krasu. ru/ft/f/_articles/00702i4.pdf - 2008.
15. Сковородников А.П. Рефлексы постмодернистской стилистики в языке российских газет // Рус. речь. 2004. № б.
16. Сковородников А.П. Риторический прием // Стилистический энциклопедический словарь русского языка. М., 200б.
17. Encyclopedia universalis. P., І990.
18. Fromilhague C., Sancier-Chateau A. Introduction a l’analyse stylistique. P., І99б.
19. La syllepse. Figure stylistique. Textes reunis par Y. Chevalier et P. Wahl. Lyon, 200б.
20. Mazaleyrat J., Molinie G. Vocabulaire de la stylistique. P., І989.
21. Merriam-Webster’s Encyclopedia of Literature. Springfield (MASS), І995.
22. Milly J. Poetique des textes. P., І992.
23. Molinie G. La stylistique. P., І993.
24. Peyroutet C. Style et rhetorique. P., І994.
25. Robert P. Dictionnaire de la langue frangaise «Petit Robert». P., 2004.
Поступила в редакцию 02. ІІ.08
L.A. Pushina, candidate of philology, associate professor On the Definition of Semantic Sylleps
The article deals with one of the lexical stylistic devices - sylleps. It is based on the actualization of the customary and occasional polysemanticism of lexical units in the context.
Пушина Любовь Александровна, кандидат филологических наук, доцент ГОУВПО «Удмуртский государственный университет»
42б034, Россия, г. Ижевск, ул. Университетская, І (корп. 2),
E-mail: lapouchina@udm.ru
