CC BY
157
ИЗУЧЕНИЕ ПРОИЗВЕДЕНИЙ В.П. АСТАФЬЕВА В ШКОЛЕ: ИННОВАЦИОННЫЙ ПОДХОД1
LEARNING THE WORKS OF V.P. ASTAFIEV'S IN SCHOOL: INNOVATIVE APPROACH
H.B. Лебедева, Т.Н. Садырина N.V. Lebedeva, T.N. Sadyrina
Онтологическая проблематика, мотив борьбы за жизнь, инновационный подход, система освоения школьниками-читателями творчества В.П. Астафьева. Статья посвящена обоснованию инновационного подхода к изучению школьниками творчества В.П. Астафьева в 5-9 классах. Предлагаемая система основывается на концептуально значимом мотиве борьбы за жизнь, прослеживающемся от ранних к зрелым произведениям писателя. В статье дается литературоведческий и методический материал, рекомендуемый к использованию учителями-словесниками и студентами филологических факультетов.
Ontological issues, the motive of the struggle for life, innovative approach, the system of development of V.P. AstafieVs works by reading students. The article is devoted to the justification of the innovative approach to the study of V.P. Astafiev's works by 5-9th formers. The proposed system is based on a conceptually significant motive of the struggle for life, which can be traced from the early to the mature works of the writer. The article provides the literary and methodological material, recommended for use by teachers and students of philological majors.
Своеобразие творческой индивидуальности В.П. Астафьева заключается в подчеркнутом автобиографизме и стремлении к универсализму, в преодолении тематических и идеологических стереотипов советской литературы 60-х годов. При внешнем многообразии тем и сюжетов в астафьевской прозе изначально преобладает одна важнейшая линия. Писатель стремился путем реалистического отражения жизни, личной судьбы, неразрывно связанной с судьбой народа, его многовековой культурой, выйти к философской форме осмысления человеческого бытия, к онтологической проблематике.
Астафьев-художник выражает душевную суть русского человека, склонного к созерцательности, подчиненного высшей природной силе, чуткого к добру и злу, пытающегося преодолеть, побороть беду силой духа, несовершенство земного существования - верой в бессмертие. За редким исключением, все астафьевские
произведения содержат общий мотив борьбы за жизнь, поединка со смертью. Судьба давала Астафьеву, по его выражению, много «смертного материала», начиная от детского потрясения - гибели матери. В одном из писем В.Я. Курбатову писатель признавался, что так и не смог «влезть в эту привычку» - равнодушно или бесстрастно относиться к факту смерти, к фатальной неизбежности конца земного существования.
Воспроизводя трагические сюжеты, воссоздавая по памяти сюжеты из прошлого, пережитого, увиденного, писатель создает художественный мир, в котором доминирует мотив поиска сил для преодоления смерти и забвения, стоического сопротивления, борьбы за жизнь или за выживание.
Проблема заключается в традиционном тематическом подходе к изучению творчества Астафьева, который доминирует в вузовских учебниках и пособиях для школы. Целью предлагаемого исследования является обоснование
1 Статья подготовлена при финансовой поддержке РГНФ и Красноярского краевого фонда поддержки научной и научно-технической деятельности, проект «Феномен творчества В.П. Астафьева как регионально-национальное самосознание эпохи» N9 16-14-24006.
инновационного анализа, опирающегося на категорию мотива. Аналогичный подход в рассмотрении одного из произведений, изучаемых в 11 классе, был нами предложен в статье [Садыри-на, 2013, с. 316-318].
Младшие подростки (5-6 класс) смогут открыть для себя мотив борьбы за жизнь, поединка со смертью в рассказах «Васюткино озеро», «Белогрудка», «Гуси в полынье» (из 1-й книги цикла «Последний поклон»). Чтение и размышление над рассказом «Васюткино озеро» концентрирует внимание совсем юного читателя на стремлении их ровесника выжить во что бы то ни стало, на внутренней силе духа, на отчаянных попытках преодолеть возможную трагедию смерти в тайге. Для читателей, скорее всего, станет открытием то, что автор персонифицировал такие «персонажи», как тайга, Енисей, озеро. Так, например, тайга, где заблудился Васютка, находится в нижнем течении Енисея, а это значит, что десятки километров не встретится человеческого жилья и лес здесь «чужой и равнодушный». Низовья Енисея славятся, как известно, чрезвычайно суровым климатом, и в конце августа (а события в рассказе происходят именно в это время) здесь часто идет снег. Васютка, маленький сибиряк, отчетливо понимает, что он может попросту замерзнуть в тайге, не успев спастись. В.П. Астафьев максимально укрупняет проблему жизни и смерти подростка, дает возможность ему и читателям «приобрести» собственный опыт ее осмысления и решения (!).
Заострим внимание наших учеников на вопросе: почему для Васютки тайга «чужая и равнодушная», а для его дедушки та же самая тайга -«кормилица»? Автор подводит читателей к открытию: меняется не природа, не мир вокруг Васютки, а он сам. В сложнейшей борьбе за свою жизнь он приобретает бесценный нравственный опыт-усилия духа преодолевают трагизм ситуации и делают ее преходящей. Для автора между тем не безразличны истоки силы духа Васютки, и для анализа становятся значимыми второстепенные и эпизодические персонажи рассказа - дедушка Афанасий, отец Васютки, члены его бригады. Незримой нитью, семейной и дружеской
памятью он, в одиночку ищущии спасения, связан с ними. Их богатый опыт и знания сибиряков-таежников (приметы, наблюдения, «затеей» памяти) постепенно вспоминаются ему и буквально «выводят» из тайги. Для Астафьева важен нравственный итог предложенной коллизии: борьба за жизнь возможна и необходима потому, что человек (в любом возрасте!) связан с землей своих родителей и опыт многих поколений обогащает его память, делая жизнь значимой. Рассказ «Белогрудка» трагичен по своему пафосу, но не безысходен по авторской оценке событий. Вновь юные читатели встречаются с проблемой жизни и смерти, яростной борьбы за жизнь матери-куницы и, казалось бы, жесткой объективности ее гибели от рук людей. Астафьев беспощаден в своих оценках. Рассказ выстроен на антитезе - гармоничный, светло-спокойный мир тварей таежных - куницы и ее котят - грязный, бездумный, пустой мир людей-сибиряков. Антитеза усиливается натуралистическими деталями («разящий запах пота и грязи»), экспрессией глагольных конструкций, «нагнетанием» убыстряющегося тем-поритма повествования. Острота и значимость проблемы жизнь-смерть дана в апокалиптических эпизодах: «В ту же ночь на селе придушено множество цыплят и кур, на высоком заплоте задавился старый пес... Утят и гусят находили в огородах задавленными... старухи крестились: "Это же сатана!"» (Астафьев, 1997, т. 3, с. 200).
Безымянные мальчишки в этом рассказе, в отличие от Васютки, не приобрели пока собственного опыта борьбы за жизнь, потому что она для них есть универсальная категория, ценнейшая для человека. Именно поэтому они так бездушно отстранены оттрагедии куницы, твари Божьей. Обратим внимание с юными читателями на характеристику душевного мира мальчишек: «выследили, притаились; беззаботный, поленился и бросил кунят».
В рассказе автор использует прием умолчания, когда завершает повествование вполне умиротворенно: «Спокойно живут и плодятся теперь меж двух сел вблизи от жилья, на крутом косогоре белки, лисы, разные птицы и зверушки». Умалчивает В.П. Астафьев о том, как же
С
аз
Щ
УЗ
I
С
03
С
в
к
Щ
и т н
о
Рн
о ^ О о и к с О
£
ы н К о
Рч
и
0
1
к
§
и
и
И V
К
ь
и
<с
И
и
н
и
Ш
возникла эта гармония между людьми и зверушками. Как человек преобразует себя и каким опытом насыщается, научаясь ценить чью-либо жизнь? Можно предложить ученикам подумать и рассказать, какие же эпизоды могли повлиять на мальчишек, что вызвало изменения в их поведении.
Продолжением этого разговора, рассчитанного на понимание авторской идеи, станет чтение рассказа «Гуси в полынье». Завязке событий (спасение гусыни с гусятами из замерзающего Енисея) предпослана обширная экспозиция -описание места действия. Автор подробно и тщательно выписывает нрав и характер родной реки - Енисея, используя при этом множество местных диалектных слов: «На шиверах, порогах и над быками остаются полыньи... Здесь все бурлит, клокочет, шуга громоздится, льдины крошатся, свирепое течение крушит хрупкий припай...». Топос реки у В.П. Астафьева значим и многогранен. Это вечное движение от истока (рождение) к устью (умирание), многоводная гладь - это жизнь во всех ее проявлениях (рыбалка, плавание, водопой, последний приют утопленников). Именно такие параметры ощущаются, когда автор рисует картину гибели гусенка в полынье свирепого Енисея: «мелькнув беленькой бумажкой над припаем... он исчез навсегда». И далее пронзительно и щемяще: «Гусыня кричала долго и с таким, душу рвущим, горьким отчаянием, что коробило спины». Кто слышит этот крик гусыни? Кому довелось ощутить трагизм утраты жизни? -Сибирским мальчишкам. Они сопричастны самым важным категориям бытия - мать и дитя, живое и мертвое, борьба и бессилие. Ни секунды не колеблются они в решении спасти гусей, а значит, Жизнь. Можно, прервав чтение, предложить ученикам высказать свои версии по спасению беспомощных гусей. Возможно, это станет одним из актов их душестроения и постижения сложных форм бытия. Но возникает вопрос: где и в чем начало такой способности мальчишек быть сопричастными жизни во всех ее проявлениях? Для Астафьева одним из начал в человеке является чувствование родной земли. Енисей - художественное пространство рассказа,
Енисей - место, где родились и живут мальчишки. Они причастны к жизни своей земли, именно при-частны, т.е. часть при этой могучей реке. Ее законы, причуды, ее милость постигаются ими с малолетства, и сотворяется нечто универсально-единое - земля - человек - река - человек. Поэтому сразу (!) увидели, сразу (!) услышали, сразу (!) узнали о гусях, барахтающихся в полынье: «эти все еще боролись. Их подбрасывало на волнах, разметывало в стороны...». Но как помочь? Сопричастность - не обязательно опыт и знания. Опыт свойственен тем, кто старше. И Астафьев вновь обращается к своей идее связи младшего и старшего, неразрывности начала и конца.
Эта идея писателя отчетливо прослеживается, когда мальчишки бегут за помощью к Мишке Коршукову («отчаянная головушка»). Важно, чтобы наши читатели заметили абсолютное взаимопонимание, быстроту и слаженность действий мальчишек под руководством Мишки. За Жизнь боролись гусыня и гусята, Мишка и мальчишки. И единство, со-причастность, согласие эту жизнь спасли. Земля, ее обитатели, ее жители избежали трагедии торжества смерти.
Торжественной песнью Жизни, Начала, Вечного дления и неизбывности Красоты является художественная миниатюра «Зорькина песня» (1-я книга цикла «Последний поклон»). Здесь автор отказался от излюбленных антиномий, обратившись к торжеству и победе Светоносного начала жизни. Все детали изображенного мира упомянутой миниатюры подтверждают это. Раннее утро. Рассвет. Эти категории стали штампом понятия «начало». Но В.П. Астафьев избегает трафаретности; мир под его пером первороден: «по лугу стелился туман, и была от него мокра трава, никли долу цветы куриной слепоты, ромашки приморщинили белые ресницы на желтых зрачках... Енисей тоже был в тумане...» (Астафьев, 1997, т. 4, с. 22). Надо суметь с учениками так прочесть вслух эти «живописания», чтобы они вызвали состояние созерцания, почти утраченного современным человеком. Перед нами одновременно предстают миг и вечность. Как много успевает увидеть и услышать внук, идущий на рассвете по деревне вдоль бе-
pera Енисея! Сначала это царственный сон всего живого - Фокина речка, туманы, черемуха, желтые шляпки маслят. Всего не успеть назвать. Мир, который видит мальчик на рассвете, огромен и невместим. Это внешний мир, и ребенку в нем пока холодновато, потому что он - часть и продолжение этого мира, который вместила в себя бабушка: «Бабушка держала меня за руку и все крепче и крепче прижимала ее... А я боязливо прижимался к ней, к моей живой и теплой бабушке» (Астафьев, 1997, т. 4, с. 25). Мир живой и теплый, потому что бабушка и внук - это мир единый. Символично, что внешний мир, расцветающий, открывает и дарит внуку бабушка. Она удивительно ласково и радостно подсказывает и уточняет, делится и поправляет. И как диалектично то, что мир, знакомый бабушке, постигнутый ее трудом и опытом, начался и распахнулся для внука: «Зорька поет!., и мы пошли навстречу утру и солнцу...». Утро и солнце - начало жизни, ее повторяемости и нескончаемости. Бабушка и внук - дление жизни, ее вечный закон.
Для старших подростков (7-8 класс) небезынтересны будут произведения, которые помогают глубже постичь и понять идейный мир В.П. Астафьева, своеобразие его художественного таланта. Для семиклассников можно предложить рассказ «Ангел-хранитель», а для восьмиклассников - «Осенние грусти и радости» (оба из 1-й книги «Последний поклон).
Что значит для современного подростка сочетание слов «ангел-хранитель»? Хранению чего предпослан ангел? И вновь в центр автором выдвигается понятие «жизнь». Две сюжетные линии развиваются в повествовании: жизнь ребенка, за которую борются и которую охраняют старшие, и жизнь Шарика, щенка, превратившегося в проныру-пса. Рассказ имеет много обертонов в заданной теме жизни. Жизнь всегда сопряжена со смертью, поэтому в повествование вплетаются печальные воспоминания о смерти матери Вити Потылицына, о неестественной остановке жизни социального существования сибирской деревни в голодном 33-м году, об исчезновении, а по сути, «смерти» любимой бабушкиной швейной машинки. Но для автора в его жизненной
философии всегда есть антиномия - продолжение, неостановимость всего сущего. Тяжелая болезнь Вити - и выздоровление, издыхающий в снегу кем-то брошенный Шарик - и его кипучая вредоносная натура. Приход весны и посадка впервые разрезанных картошек - это знамение жизни в ее бытовом и бытийном проявлении. И наконец, эмоционально-содержательный пафос двух частей рассказа (от драматичного к ироничному) - это тоже своего рода художественная форма преодоления смерти и борьба за жизнь. Обратим внимание ребят на то, что рассказ в финале содержит молитву бабушки, правда, произносит она ее неусыпно следя за злокозненным Шариком... И тем не менее. Что же обеспечивает вечность жизни, дление ее от поколения к поколению? Душевная чистота и высокая ответственность, которая предписывает давать начало новой жизни, беречь ее, бороться за ее сохранение, передавать заветы вековечной мудрости и достойно уйти. А далее все повторяется вновь. Таков круг жизни, таков закон дома и семьи: «в том дому будет рабам здравие, скоту прибыток, к тому дому не прикоснется ни огонь, ни тать».
Рассказ «Осенние грусти и радости» должен привлечь внимание читателей своим названием. Вновь противопоставление: «грусти» - «радости». Автор пытается постичь переходные состояния жизнеустройства, различные состояния контрастов. Проследим вместе с учениками за сменой «грустей» и «радостей». Осень. Замирание, «утишение», приготовление к долгому сну природы и человека на деревне: «Енисей со дна возьмется сонной водой... картошка в огородах выкопана... хлеб убран... ботва свалена в кучи». Вот они осенние грусти, связанные с прощанием и долгим зимним ожиданием чуда пробуждения жизни. Астафьев и темпоритм текста организует так, что хочется каждый последующий абзац прочесть все медленнее и медленнее (попробуем это услышать с учениками и выразительно прочтем вслух).
Но вот - резкая смена этого угасающего темпа, ритм забарабанил, забурлил, стал напористым и смелым. Жизнь наполнена делом у каждого: у дедушки и Левонтьевского Сашки, у бабуш-
<
аз
Щ
УЗ
I ч tí 03
С
fe
к
щ
ш
03
н
о
Рн
<
CJ ^
о о с Q
£
w н К о
Рч
и
0
1
к
i и
«
и и
V S
fe U
<с
PÍ
и tí
S X
н
и
W PQ
ки, у Вити, у Шарика. Жизненная энергия, оказывается, затаилась до времени рубки капусты. Глубокий смысл скрыт в приборе «овощи», как говорят в Сибири. Любая овощь - это клад, плод созидательного труда земледельца. Уборка, рубка - очередное завершение жизненного годового цикла: « Ну вот, скоро и зима -тихо сказал дед, когда мы вышли из огорода, пустынно темнеющего среди прясел». Это еще одна грусть, грусть очередного расставания и отдохновения.
И снова - радость! Засолка капусты! Это в Сибири ритуал, обряд, магия. Здесь свои обереги, своя табуированность (не пускать мужиков в дом), своя женская «корпоративность». Сладостно и упоительно принимать участие в этом действе. Здесь все хорошо, все радует. Поэтому столько песен звучит во время засолки капусты, столько шуток и присловий. В слаженных действиях женщин чувствуются внутренняя гармония и лад. Предложим восьмиклассникам объяснить слово «лад», подберем однокоренные («ладить», «ладный»). Мир и покой в домах, где слаженная (!) работа по засолке капусты достигает наивысшей точки. Такие часы - это часы жизни счастливой, когда кладутся друг другу поклоны и высказываются благодарения. Это те «радости», что так значимы в жизни человека.
И вот - дни усолки капусты. Снова темп повествования замедляется, снова сквозят «грусти» в голосе рассказчика. Теперь жизнь окончательно вступила в свой завершающий годичный круг: отдых и сон. Умиротворение сквозит грустью, спокойствие печалит. И все же автор знает простую мудрость: отлаженный быт и повседневность определяют бытийную гармонию: «Долгая, стойкая зима-прибериха снегами и морозами заклинивала деревенскую жизнь. Большей частью под крышами изб, во дворах шла эта жизнь... и если хозяева-старатели запаслись овощью... одолевали зиму без нужды и горя... с крещенских трескучих морозов принимались гулять, справлять свадьбы, именины и все праздники подряд» (Астафьев, 1997, т .4, с. 141).
Ученикам, завершающим курс неполной средней школы (9 класс), интересно будет предложить рассказ «Бабушкин праздник». Обратим
внимание на его место в композиции 1-й книги «Последнего поклона» - заключительный рассказ в этой книге. Мы уже знакомы с авторским мировоззрением по отдельным рассказам цикла («Гуси в полынье», «Зорькина песня», «Ангел-хранитель», «Осенние грусти и радости»). Как же проблематика и идейный пафос всей 1-й книги отражены в заключительном рассказе? Девятиклассники вполне способны на самостоятельный поиск в этом направлении, они могут работать в группах, в парах; возможен индивидуальный поиск тех, кто заинтересовался творчеством В.П. Астафьева и прочел большее количество рассказов этой книги.
События рассказа, традиции приготовления к празднику даны в восприятии ребенка. Вите хорошо известна будничная жизнь дедушки и бабушки, своей родни, дорогой сердцу Овсянки. Будни эти - крестьянский труд (работа на заимке, перевозка сена, сбор ягод и грибов, засолка капусты и многое другое). Постепенно он учится различать, как обустраивают крестьяне-земляки свой дом и хозяйство. Приходит понимание того, что дом - основа основ мироустройства человека на земле. Дадим ученикам задание: выбрать какой-либо из «домов» (Потылицыных, тетки Авдотьи, Верехтеных) и рассказать о том, как хозяева обустроили и наладили в них свою жизнь. Эту работу удобнее организовать в группах.
Несомненно, в центре внимания дом Потылицыных. Бывает, что бабушка ворчит и сердится, бывает, что внук хитрит и обманывает, случаются даже ссоры. Какой смысл имеет эпизод ссоры дедушки и бабушки в рассказе о празднике? Пусть взрослеющие читатели-школьники поразмышляют над этим. «В родном дому» у Потылицыных есть самое главное - ощущение гармонии с самим собою, друг с другом, а следовательно, со своей землей, с миром. Это пер-воосновное состояние бытия человека автор и выразил в глубоком и многозначном понятии Праздника. Пусть попытаются ученики проникнуть в глубинный смысл действа Праздника в доме Потылицыных. Праздник - это форма выражения гармонии и лада огромного семейства с законами Жизни. Светоносное проявление
такой душевной ладности - песенность души. Песня роднит, со-единяет, сближает, возвышает и потому, знакомясь с отдельными фамилиями этого семейства, мы понимаем что это -род, поколение. Приобщение к Дому Потыли-цыных - это приобщение к жизни сибирской деревни, отчей земле. И само собою, открывается ребенку, Вите Потылицыну, что жизнь, заканчиваясь смертью, на самом-то деле вечна; душа гармоничная бессмертна: «Старые да малые все опять вместе, в тишине, в единстве и согласии... "там где нет ни болезней, ни печали, ни воздыхания, но жизнь бесконечная"».
Для более глубокого понимания мотива борьбы за жизнь девятиклассникам важно обратиться к повести В.П. Астафьева «Стародуб». Автор емко и точно определил свою позицию в комментарии к повести «Стародуб»: «Нашего, еще незрелого разума не хватает постичь смысл присутствия растения, как и всякого иного существа на Земле. Убить, скосить, растоптать, ободрать, оплевать, сжечь-сможем, но отгадать, добраться до высокого смысла жизни, увы, не дано -бессильны» (Астафьев, 1997, т. 2, с. 488-489). «Высокий смысл жизни» в повести «Стародуб» не столь очевиден для школьников-читателей, как в рассказе «Бабушкин праздник». Автор как будто сознательно отказывается от устойчивых понятий Дом, Род, Семья, ставших символами жизнеустроения человека. Разрыв внутренних связей, излом необходимой нравственной «скрепы» привел к победе Смерти в поединке с Жизнью рода Фаефана. Однако такой вывод является неожиданным для школьников, постигавших миропонимание писателя в определенной системе и последовательности. Одна из эффективных форм работы - проблемно-тематические микрогруппы. Общий для всех «исследователей» вопрос тот, который в трагическом противостоянии с озлобленными староверами задает себе Култыш: «Чья же правда-то? Чья?». Поиск ответа на него определяет понимание старшеклассниками позиции писателя и, возможно, их собственное мировидение.
Продуктивны три направления исследования учеников-читателей. Первое направле-
ние - поиск художественного воплощения мотива поединка со смертью в повести; второе -авторская цветопись (колоративная лексика, «оттенки» экпрессивно окрашенной лексики и др.); третье - работа с внетекстовыми материалами (воспоминания, преписка, комментарии). Тщательное текстуальное исследование первой группы обнаруживает «торжество» смерти. Автор повествует не только о смерти людей (плотовщики, Фаефан, гиргиз и его внук, Амос, Култыш, Клавдия), но и животных. Художественное пространство тайги семантически «подчинено» все поглотившей гибельности: «... сосны порыхлели... Солнце сжигало все... трупе-лые валежины... курились синенькими струйками... по воде хлопьями плыла сажа и листья» (Астафьев, 1997, т. 4, с. 149).
Вторая группа читателей, обратившись к цветовой гамме повести, обнаруживает идейно значимые авторские «коды». Например, ко-лористика, «сопровождающая» образ Култыша, яркая, светлая, радостная. В.П. Астафьев максимально концентрирует колоративную лексику в описнии смерти Култыша: «исходил небесным сиянием голубой камень... в камне вспыхивали, переливались искры... Ослепительное морозное солнце сияло в небесах, искрился снег...» (Астафьев, 1997, т. 4, с. 179). Авторский синтаксис, торжественный и плавный, риторические восклицания утверждают мысль о вечной красоте и гармонии одухотворяющего начала на земле.
Третья группа подтверждает этот вывод, опираясь на внетекстовые материалы. В обширной переписке В.П. Астафьева часто встречается мысль об исцеляющей силе Природы: «в ней заключен целый кодекс нравственности, кодекс взаимоотношений человека и природы» [Река жизни Виктора Астафьева, 2010, с. 91]. В воспоминаниях о писателе неоднократно упоминается о его особом мифотворении: «Астафьев сам обильно творит мифы... миф о Матери-Природе, мудрой, всевидящей... доброй ко всему живому. Он благоговейно преклоняется перед природой...» [И открой в себе память, 2008, с. 30].
Работа трех исследовательских групп учеников позволяет им выявить то, что не очевидно
С
аз
Щ
УЗ
I
С
03
С
в
к
Щ
и
03
н
о
Рн
о ^ о о и к с О
£
ы н К о
Рч
и
0
1
к
§
и
и
И V
К
ь
и
<с
И
и
н
и
ш
в сюжете повести «Стародуб» (гибель и смерть), но отчетливо прослеживается в «нравственном коде» В.П. Астафьева - утверждение жизни как безусловной ценности, основанной на гармонии, любви и доброте.
Итак, система изучения произведений В.П. Астафьева в основной школе опирается на мо-тивный анализ. Предложенный подход является наиболее продуктивным в современной школе.
Список источников
1. Астафьев В.П. Собрание сочинений: в 15 т. Красноярск: Офсет, 1997. Т. 2. 496 с.
2. Астафьев В.П. Собрание сочинений: в 15 т. Красноярск: Офсет, 1997. Т. 3. 464 с.
3. Астафьев В.П. Собрание сочинений: в 15 т. Красноярск: Офсет, 1997. Т. 4. 464 с.
Библиографический список
1. «И открой в себе память...»: воспоминания В.П. Астафьева: материалы к биографии писателя / Сибирский федеральный университет, Библиотека-музей В.П. Астафьева. 2-е изд., испр. и доп. Красноярск: ИЛК СФУ, 2008. 360 с.
2. Река жизни Астафьева / сост. В.Г, Швецова. Красноярск: ИПЦ «КАСС», 2010. 528 с.
3. Садырина Т.Н. Мотив игры в пьесе А. Вам-пилова «Утиная охота» // Вестник КГПУ им. В.П. Астафьева. 2013. №1.
