CC BY
104
190
С учетом всех этих политических и экономических обстоятельств позиция высшего правительственного круга, согласившегося с необходимостью отказа от российских территорий в Северной Америке, достойна понимания. Но, видимо, не оправдания. И дело здесь не столько в той удручающей поспешности, с какой царское правительство избавлялось от колоний, и даже не в мизерности той суммы, которую удалось выручить от продажи Аляски. Территория площадью в 1,5 млн. кв. км была продана менее чем по 5 долл. за кв. км, что совершенно не эквивалентно миллиардам долларов, полученных впоследствии и получаемых до сих пор американцами с пушных, рыбных, золотых, рудных и топливно-энергетических ресурсов Аляски. Здесь важно то, что царские министры не использовали другие альтернативные возможности успешного преодоления трудного времени, сохраняя одновременно и Русскую Америку. В частности, мало оправданным представляется отказ российского правительства от рассмотрения варианта сдачи отдельных территорий русских колоний в аренду, хотя такие предложения от американцев поступали. При таком подходе к вопросу об обоснованности продажи Аляски, Александр II и его окружение всегда будут оставаться объектом критики со стороны российской общественности, в том числе и части научных кругов.
Д. А. Кузнецов*
-Ф-
ИЗ ИСТОРИИ СТАНОВЛЕНИЯ И РАЗВИТИЯ ПОЛИЦЕЙСКИХ ОРГАНОВ ЦАРСКОЙ РОССИИ НА САХАЛИНЕ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX—НАЧАЛЕ XX в.
Созданная еще в начале XVIII в. российская полиция, а позже и жандармерия, составили основное ядро охранительной системы государства. Это была довольно четкая система особых органов, призванных обеспечивать и постоянно поддерживать внутреннюю безопасность империи, ее общественно-политическое спокойствие.
Появление первых полицейских органов на Сахалине относится ко второй половине XIX в. и неразрывно связано с тюремным, каторжным бытом острова.
В 1868 г. остров получил статус отдельного округа, а 18 апреля 1869 г. был официально определен местом каторги (сначала уголовной, а позже — политической) и ссылки. С тех пор население Сахалина начинает заметно увеличиваться за счет каторжников, которые, отбыв свое наказание, были обязаны определенное число лет прожить на поселении, и ссыльных поселенцев, сосланных на
* Старший преподаватель Кафедры теории, истории, философии права и государственно-правовых дисциплин Сахалинского государственного университета.
Д. А. Кузнецов
длительные сроки, но без каторжных работ. Непрерывно возрастало и число ссыльнокаторжных, особенно после 1875 г., когда с переходом всего Сахалина к России царское правительство ссылало сюда все больше и больше преступников, среди которых было немало и политических. На юге Сахалина, где имелись плодородные земли, отбывшие сроки наказания ссыльнопоселенцы с желанием оставались на постоянное жительство. Один за другим возникали новые русские поселения.1 В связи со всем этим возникла необходимость создания на острове постоянных специальных органов, ответственных за предупреждение и пресечение преступлений, а также за охрану общественной безопасности и порядка. Дальнейшее их развитие всецело зависело от последующих административнотерриториальных преобразований, проводившихся в дальневосточном регионе и напрямую затрагивавших остров.
После подписания в 1875 г. Санкт-Петербургского договора между Россией и Японией были введены в действие временные правила «О военном и гражданском управлении на острове Сахалине», в соответствии с которыми в административном отношении остров делился на два округа: Южно-Сахалинский и Се-веро-Сахалинский. А в начале 1876 г. в каждом округе были созданы первые полицейские управления.2 Тем самым было положено начало планомерной деятельности на Сахалине полицейских органов. На первых порах четкого специального штата окружных управлений не предусматривалось, и начальники округов должны были сами «распределять занятия между подчиненными им лицами». Но достоверно известно, что неотъемлемым звеном каждого окружного управления являлись тогда смотрители (начальники) тюрем — Дуйской ссыльнокаторжной и Корсаковской. Помимо управленческих функций начальникам тюрем вменялось в обязанность производство следствия по уголовным делам, что было обусловлено спецификой Сахалинской каторги.3 С этого времени на Сахалине начинается, можно сказать, сращивание пенитенциарной, судебной и полицейской властей, что вскоре привело к безграничному произволу со стороны тюремной администрации по отношению к каторжным и лицам свободного состояния. Этот процесс активно продолжался вплоть до конца XIX—начала XX вв. Такое довольно тесное сращивание органов тюремной администрации и внетюремного полицейского надзора, ставшее весьма показательным для Сахалина, объяснялось, прежде всего, насущной необходимостью плотного взаимодействия этих двух структур в борьбе с участившимися на острове с конца 1870-х гг. побегами каторжан из мест отбывания наказания. Активную помощь полиции оказывали солдаты расквартированных здесь воинских формирований. В штат служащих окружных полицейских администраций входили смотрители местных тюрем, их помощники и надзиратели. Это официально продолжалось
1 Алексеев А. И. Вторая Родина. Южно-Сахалинск, 1991. С. 52.
2 Административно-территориальное деление Сахалинской области: Документы и материалы. Южно-Сахалинск, 1986. С. 110—111.
3 Костанов А. И. Освоение Сахалина русскими людьми. Южно-Сахалинск, 1991. С. 52.
192
до 13 декабря 1895 г., когда императорским указом все тюремные учреждения России и губернские тюремные инспектора, ранее наряду с полицией находившиеся в ведении МВД, были переданы в ведомство Министерства юстиции.
Формирование первых полицейских органов на Сахалине происходило в довольно непростое для России время — на рубеже 1870—1880-х гг., когда в стране наблюдался очередной (после конца 1850—1860-х гг.) всплеск революционной ситуации. Покушения на императора и высших сановников следовали одно за другим. Правительство отвечало на них широким применением жестоких репрессий (в том числе и смертных казней) и массовыми высылками из столиц и крупных городов главных зачинщиков беспорядков, в основном студентов. За этими событиями последовала реорганизация управления российской полицией, в результате которой в 1880 г. был создан Департамент полиции МВД, объединивший под своим единым руководством все полицейские службы — общую полицию и политическую, главным подразделением которой являлся Отдельный корпус жандармов
Возраставшее с каждым годом значение Приамурского края вызвало ряд проектов по переустройству Восточной Сибири, в которых подчеркивалась необходимость выделения Сахалина из состава Приморской области и создания на острове единого органа управления. В 1884 г. было образовано Приамурское генерал-губернаторство, в состав которого наряду с Забайкальской, Амурской и Приморской областями вошел и остров Сахалин, впервые выделившись в самостоятельную административную единицу. 15 мая 1884 г. Александр III утвердил «Положение об управлении островом Сахалин», согласно которому главное управление островом принадлежало Приамурскому генерал-губернатору, а местное вверялось начальнику острова, в должности военного генерала.1
Все распоряжения министра внутренних дел передавались к исполнению в губернии через генерал-губернатора, назначаемого непосредственно императором. Применительно к данному региону, этим лицом являлся в 1884—1917 гг. Приамурский генерал-губернатор, находившийся в г. Хабаровске. Он являлся блюстителем «неприкосновенности верховных прав самодержавия, пользы государства и точного исполнения законов и распоряжений высшего правительства по всем частям управления во вверенном ему крае». Генерал-губернатор имел право издавать «сообразно с местными условиями узаконения об общественном благочинии, порядке и безопасности».2 Надо отметить, что на территории Приамурского края так и не было создано какого-либо органа, объединявшего деятельность всей краевой полиции. Все полицмейстеры городов и исправники уездных управлений находились в прямом подчинении генерал-губернатора. В рассматриваемый исторический период такое положение было характерно для всей России. Неотъемлемую часть краевой администрации составляла канце-
1 Костанов А. И. Освоение Сахалина русскими людьми. С. 54.
2Дубинина Н. И. Приамурский генерал-губернатор Н. И. Гродеков. Хабаровск, 2001. С. 53—54.
Д. А. Кузнецов
лярия генерал-губернатора, отдельные направления деятельности которой регулировали особые делопроизводители. В частности, в ведении четвертого делопроизводства канцелярии находилось рассмотрение дел по судебной, полицейской и тюремным частям.1
Общее руководство над полицейскими силами, размещенными на Сахалине, осуществлял начальник острова, а с 30 мая 1894 г., когда остров получил статус военного губернаторства — военный губернатор острова, подчинявшийся Приамурскому генерал-губернатору.
Следующим шагом в развитии местных административно-полицейских органов стало появление 16 июля 1884 г. Высочайше утвержденного мнения Государственного Совета «О преобразовании управления островом Сахалин», в соответствии с которым остров делился на три округа: Корсаковский на Южном Сахалине с административным центром, постом Корсаковским (основан в 1869 г.), Александровский округ — на западном побережье острова — с центральным управлением в посту Александровском (основан в 1881 г.) и Тымовский округ в центральной и восточной полосах Сахалина с главным селением Рыковским (основано в 1878 г.). По российским меркам того времени каждый округ соответствовал уезду.2
В 1884 г. в каждом из трех новых сахалинских округов были учреждены полицейские управления — Александровское, Тымовское и Корсаковское. Функции и права местной полиции в России были чрезвычайно широки и точно не определены законом. На Сахалине, в частности, они заключались в контроле за соблюдением паспортного режима, охране «благочиния, общего спокойствия и порядка», борьбе с пожарами, наблюдении за трактирами и питейными заведениями, открытом и негласном надзоре в административном порядке за ссыльнопоселенцами и крестьянами, а также надзоре за береговой линией с целью ловли бродяг и беглых каторжан. В ведении полиции находились также уголовный розыск (сыск) и проведение дознания. Она должна была оказывать постоянное содействие политической полиции.3
Связь между окружными полицейскими управлениями поддерживалась с помощью телеграфного сообщения по линии Александровский пост — Рыков-ское — Корсаковский пост, сооруженной в 1882—1884 гг. Кроме того, существовала телеграфная связь острова с материком.4
Сохранившиеся архивные документы позволяют воссоздать в некотором роде самобытную структуру органов административно-полицейского управле-
1 Там же. С. 54—55.
2 Там же. С. 54.
3 Савельева М. В. К вопросу о функциях полиции России начала ХХ века // История государства и права. 2003. № 1. С. 55.
4 Высокое М. С. Очерки истории связи на Дальнем Востоке (30-е гг. XVIII—начало ХХвв.). Южно-Сахалинск, 1985. С. 65—67.
194
ния и надзора, функционировавших на острове в период с 1885 по февраль 1917 гг.
Во главе полицейского управления стоял начальник округа, исполнявший в основном административно-гражданские обязанности и непосредственно подчинявшийся сначала начальнику острова, а позже — военному губернатору. В его ведении находились тюрьмы и все поселения, располагавшиеся на территории округа. Именно на нем лежала прямая ответственность за соблюдение правопорядка и общественного спокойствия на вверенной территории. По гражданскому управлению, как русским, так и туземным населением окружные начальники наделялись правами и обязанностями окружных (уездных) исправников. История донесла до нас имена некоторых начальников округов. Среди первых начальников Александровского округа упоминается С. Н. Таскин (1888— 1895), имевший чин коллежского советника.1 В 1891—1893 гг. начальником Ты-мовского округа являлся сотник Забайкальского казачьего войска А. М. Бутаков; в 1894—1895 гг. — Г. А. Савримович, имевший чин надворного советника;2 в 1898—1899 гг. — коллежский асессор И. С. Вологдин;3 в 1899—1905 гг. — титулярный советник С. Н. Соболев.4 По данным, приводимым в «Сахалинском календаре» за 1895 г., в 1893—1895 гг. начальником Корсаковского округа являлся И. С. Вологдин, спустя несколько лет возглавивший Тымовский округ;5 в 1895— 1899 гг. — коллежский советник Г. А. Савримович, возглавлявший до этого Тымовский округ.6
Таким образом, полицейское управление вместе с окружным начальником составляли в целом управление округом. Окружные полицейские управления наделялись также судебными функциями по гражданским искам. По приказу военного губернатора острова, подписанному в конце 1901 г., на начальников округов возлагалась ответственность за противопожарное состояние всех жилых и хозяйственных объектов на территории подконтрольного им округа. Такая необходимость была вызвана участившимися к этому времени на острове пожарами, в том числе возникавшими по причине поджога (что уже само по себе являлось видом преступления против собственности частного лица), отсутствием достаточного количества пожарных команд. В соответствии с этим приказом начальники округов должны были привлечь все население острова к участию в тушении пожаров. Начальники округов направляли протоколы по факту пожаров в канцелярию военного губернатора острова. Они были так кратки, что из их содержания было трудно понять, по чьей вине и при каких обстоятельствах возникали пожары. Исходя из этого, в 1901 г. военным губернатором острова генерал-
1 Сахалинский календарь. Пост Александровский, 1895. С. 75.
2 Там же. С. 76.
3 Сахалинский календарь. Пост Александровский, 1898. С. 21.
4 Там же. С. 21.
5 Там же. С. 77.
6 Там же. С. 22.
Д. А. Кузнецов
майором М. Н. Ляпуновым был подписан приказ, в котором сообщалось: «.. .Предлагаю на будущее время предоставлять мне обстоятельные дознания, из которых можно было вполне убедиться, по чьей вине произошел пожар, чтобы виновных подвергнуть ответственности и произвести с них взыскание в возмещение понесенных казною убытков от утраты казенного имущества».1
В случае вынужденной и временной невозможности исполнения своих обязанностей начальником округа, его замещал помощник. При каждом полицейском управлении состоял целый штат сотрудников, занимавшихся регулярным ведением делопроизводства. И среди них выделялся секретарь. Умение быстро и правильно составить необходимый документ требовало от каждого секретаря высокой грамотности, ответственности и исполнительности, что в условиях сахалинской каторги и ссылки было очень редким явлением. Помимо секретаря, существовали и другие необходимые канцелярские должности — писари, столоначальники, бухгалтеры, рассыльные. Известно, что к 1890 г. их число в полицейских управлениях колебалось от 12 до 20 человек. В условиях острой нехватки грамотных людей делались попытки привлечь на должности секретарей полицейских управлений политических каторжан и ссыльных, появившихся на острове после учреждения здесь с 1886 г. Всероссийской политической каторги. Но эти устремления, в целом, положительного результата не имели. Сухие строки ряда дошедших до нас документов, составленных канцелярскими служащими местной полиции, написаны неразборчивым, трудно читаемым почерком и содержат ошибки. Это свидетельствует о том, что за составление и ведение служебной документации зачастую отвечали недостаточно образованные, малограмотные поселенцы. Но, несмотря на все это, случалось, что секретари отдельных полицейских управлений допускались даже к ведению довольно серьезных следственных разбирательств (как, например, секретарь Тымовского управления В. Н. Григорьев в 1894 г. по нашумевшему «Онорскому делу»).2
С 1884 г. для осуществления надзора за порядком в административных центрах округов, т. е. в постах, были учреждены должности старших и младших полицейских надзирателей. С 1901 г. полицейский надзиратель поста Александровского именуется в документах заведующим полицейской частью.3 Все поселения на территории округов были объединены в отдельные участки, которые находились в ведении участковых смотрителей поселений округа. Так, в Александровском и Тымовском управлениях имелись полицейские должности смотрителя 1-го и смотрителя 2-го участков поселений округа. Но внутри отдельных поселений имелись объекты, наблюдение за которыми осуществляли специально закрепленные за ними смотрители. Например, в Тымовском окружном управле-
1 Федорчук С. П. Огонь и жизнь (Из истории борьбы с огнем на Сахалине). Южно-Сахалинск, 1995. С. 15—16.
2 Финнов М. Мрачное Онорское дело (По страницам книги А. П. Чехова «Остров Сахалин») // Краеведческий бюллетень. 1995. № 2. С. 149.
3 Государственный архив Сахалинской области (далее — ГАСО), ф. 22-И, оп. 1, д. 8, л. 35.
196
нии в начале XX в. (1902) имелась должность смотрителя богадельни селения Рыковского.1 На заведующих полицейской частью постов, смотрителей поселений возлагалась обязанность проведения первоначальных следственных действий, т. е. дознания на месте совершенного преступления. По итогам проведенного предварительного следствия составлялся протокол, который препровождался вместе с дознанием окружному начальнику, затем в канцелярию военного губернатора, а оттуда — на рассмотрение для вынесения «заключения по обстоятельствам» мировому судье.2 Подозреваемые в совершении преступления содержались в так называемом полицейском арестном доме, примыкавшем к полицейскому управлению. Все совершаемые на острове преступления заносились в ежегодную «Ведомость о числе и роде преступлений», составляемую при канцелярии военного губернатора, а особо тяжкие преступления фиксировались окружной полицией отдельно в специальной «Ведомости о выдающихся происшествиях.».
Нельзя обойти вниманием вопрос о кадровой основе органов полицейской службы на Сахалине. Анализ некоторых архивных документов позволяет сделать вывод, что контингент служащих для полицейских управлений формировался в основном из бывших армейских офицеров, классных чиновников, выходцев из интеллигенции и собственно полицейских чинов. На службе в полиции состояли люди различного социального происхождения, вероисповедания (преимущественно римско-католического и православного), и, что немаловажно, далеко не одинакового внутреннего морально-психологического и душевного склада. Здесь можно было встретить выходцев из самых разных уголков России, в том числе и из самой столицы — Петербурга. В этой связи, невольно вспоминаются описания некоторых представителей тюремного начальства и полицейского надзора, сделанные А. П. Чеховым во время его знаменитой поездки на остров и в ходе встреч с этими по-своему интересными людьми. Например, майор Шелькинг, служивший раньше в петербургской полиции — «высокий, плотный мужчина, с солидной импонирующей осанкой, характерной для частных и участковых приставов».3 Это и смотритель Мало-Тымовской тюрьмы Д. С. Климов, интеллигентный молодой человек, оставивший Петербургский университет, чтобы посвятить себя серьезной и полезной деятельности на острове. Он произвел на Чехова самое благоприятное впечатление. Именно на него было возложено ведение очень важного следствия по так называемому Онорско-му делу. Во время пребывания в Корсаковском посту Чехов жил у секретаря полицейского управления Степана Фельдмана, о котором писатель не оставил сколько — нибудь подробного упоминания.4
1 ГАСО, ф. 16-И, оп. 1, д. 1, л. 1; Там же, ф. 18-И, оп. 1, д. 6, л. 28—29.
2 ГАСО, ф. 22-И, оп. 1, д. 10, л. 41.
3 Чехов А. П. Остров Сахалин. Южно-Сахалинск, 1980. Гл. XII. С. 136.
4 Теплинский М. В. Чехов на Сахалине. Южно-Сахалинск, 1990. С. 63.
Д. А. Кузнецов
Как правило, такие люди проживали в казенных домах с довольно приличным внутренним убранством. «Войдешь в квартиру надзирателя; он, плотный, сытный, мясистый, в расстегнутой жилетке и в новых сапогах со скрипом, сидит за столом и „кушает“ чай <.. .> Он называет себя обыкновенно унтер-офицером, старшим надзирателем», — такой типичный и живой портрет сахалинского полицейского надзирателя сделал А. П. Чехов.1 Известно также, что отдельные полицейские чиновники, по установившемуся на острове обычаю, бесплатно пользовались прислугой из ссыльнокаторжных. К слову сказать, в предписании начальника острова генерала В. О. Кононовича от 30 июля 1890 г. за писателем сразу же был установлен негласный полицейский надзор, чтобы в процессе своей работы он «не имел никаких сношений с ссыльнокаторжными, сосланными за государственные преступления, и административно-ссыльными, состоящими под надзором полиции».2 В селении Палево, расположенном южнее Рыковского, за Чеховым неотступно следовал надзиратель из числа поселенцев, родом из Пскова.
Некоторые очевидцы, побывавшие на острове в конце XIX в., отмечали довольно низкую боевую подготовку полицейских, особенно младшего звена. В те годы это во многом объяснялось уровнем оснащенности и технического состояния имевшегося служебного оружия. Полицейские зачастую были вооружены технически неисправными револьверами и шашками, которые трудно было вытянуть из заржавевших ножен.
Различным было и само отношение полицейских чиновников к исполнению своих обязанностей. Среди них были такие люди, для которых служба в полиции являлась делом чести и профессионального долга в буквальном, подлинном смысле слова. Но, к сожалению, встречались и противоположные лица, зачастую злоупотреблявшие своим служебным положением, творившие и поощрявшие беззаконие, произвол и жестокость в отношении как ссыльно-каторжного, так и свободного населения. Все это было выявлено в ходе инспекторской поездки, предпринятой Приамурским генерал-губернатором Н. И. Гродековым на Сахалин в 1894 г. Об этом же негативном явлении свидетельствовали многочисленные приказы и доклады начальников острова, всячески пытавшихся, зачастую безуспешно, в приказном порядке исправить сложившееся положение.
В отличие от чиновников тюремного ведомства, какой-либо конкретной статистики в отношении служащих в полиции, отражающей их общую ежегодную численность, динамику ее изменения, на Сахалине пока не выявлено.
В 1897 г. была проведена Первая Всеобщая перепись населения Российской империи, выявившая общий количественный, половой, возрастной и национальный состав лиц, занятых на службе в администрации, суде и полиции острова. На момент переписи на службе в этих органах состояли 224 человека (221 мужчина
1 Чехов А. П. Остров Сахалин. Гл. XX. С. 242.
2 Дубинина Н. И. Приамурский генерал-губернатор Н. И. Гродеков. С. 62.
198
и 3 женщины). Из них мужчин в возрасте 20—39 лет — 184 человека; в возрасте 40—59 лет — 33 чел.; в возрасте 60 лет и более — 2 чел.
По национальному составу большинство составляли русские, затем — украинцы, белорусы, поляки, литовцы, латыши, немцы и представители коренной народности — гиляки (нивхи, 3 чел.).1 Привлечение на службу в качестве надзирателей представителей коренных народов — гиляков (нивхов) осуществлялось по приказу начальника острова В. О. Кононовича и являлось еще одной интересной особенностью укомплектования низшего полицейского звена на Сахалине. В приказе это решение объяснялось, «как необходимость в людях, хорошо знакомых с местностью». Но эта же политика имела под собой и более глубокий смысл — подобным образом власти острова проводили работу по «обрусению» гиляков. Немногочисленные полицейские надзиратели — гиляки занимались поимкой беглых каторжан. Об этом явлении островной жизни упоминал и А. П. Чехов. Но особенно яркие свидетельства о службе гиляков оставил И. П. Ювачев (Миролюбов), народоволец, с 1887 г. и на протяжении последующих 8 лет находившийся в ссылке в селении Рыковском: «Обидно было видеть, как эти добродушные дети природы увлекались надзирательской бляхою, револьвером, ежемесячным жалованием и шли на охоту людей. По воле начальства ловцы рыбы сделались „ловцами человеков“ <...> Ловить бродяг для них не было делом отваги и мужества. Обыкновенно, бродя по лесам, гиляки натыкались на свежие следы сбежавших каторжников и старались поймать момент, чтобы напасть на них врасплох. Но они не подходили близко, а только издали, под угрозою выстрелов, требовали сложить ножи и топоры. Похрабрее бродяги очень часто давали им отпор, но трусливые покорно подставляли руки под ве-ревки».2
Привычный режим функционирования полицейских органов на Сахалине был прерван трагическими событиями русско-японской войны 1904—1905 гг. Как известно, боевые действия на Сахалине закончились капитуляцией русских войск, после чего японцы подчинили себе весь остров. Прекратил свое существование Корсаковский округ, а окружное полицейское управление было упразднено. Вскоре были вынуждены прекратить свою работу Александровское и Тымов-ское управления. Японские оккупационные власти прежде всего постарались избавиться от представителей русской администрации. Поэтому первая партия сахалинских «беженцев», возглавляемая начальником Тымовского округа С. Н. Соболевым, состояла в основном из чиновников и надзирателей с семьями. Уже 8 августа их отправили через Японию в Одессу.3 После подписания Портсмутского мирного договора 1905 г., по которому Россия уступила Японии
1 Первая Всеобщая перепись населения Российской империи. 1897 г. СПб., 1904. Тетрадь 2 (последняя). Л. 56—58.
2 Миролюбов (Ювачев) И. П. Восемь лет на Сахалине. СПб., 1901. С. 81.
3 Костанов А. И., Тварковский Л. С. Военный губернатор (Об Аркадии Михайловиче Валуеве) // Губернаторы Сахалина. Южно-Сахалинск, 2000. С. 60—61.
Д. А. Кузнецов
южную часть Сахалина, дальнейшая судьба Александровского полицейского управления сложилась довольно печально. Оно было сожжено оставшимися жителями наряду с многими другими административными зданиями поста незадолго до возвращения русской администрации. Криминогенность обстановки на острове в это время заметно возросла.
В 1903 г. в связи с обострением социальной напряженности в деревне и крестьянскими выступлениями Департамент полиции МВД издал специальное распоряжение, в соответствии с которым в уездах создавались отряды сельской полицейской стражи.1 Первые документальные упоминания о появлении на Сахалине этих органов относятся к 1906 г. Уездная полицейская стража состояла из полицейских урядников и стражников. Стражники подчинялись урядникам. Недавно стали известны фамилии первых полицейских урядников Александровского участка — Мельникова и Волоховича, а также полицейского стражника села Пилево — Сидоренко.2 В уездную полицейскую стражу могли назначаться русские подданные, достигшие 25 лет, обладающие здоровым телосложением, преимущественно из уволенных в запас нижних воинских чинов. Кроме того, от урядников требовалось умение составлять протоколы, общее знакомство с полицейской службой и с обязанностями полиции по преследованию преступлений, а от стражников — умение читать и писать и общее достаточное развитие.3 Известно, что 10 апреля 1906 г. мнением Государственного Совета каторга на Сахалине была отменена, а руководство над островом было передано Министерству внутренних дел. В связи с ликвидацией ссыльно-каторжных тюрем в разряд полицейских стражников были переведены все бывшие тюремные надзиратели. Но ни в одном документе при этом строго не регламентировались ни точная штатная численность сотрудников нового подразделения полиции, ни размер их ежемесячного жалования.4
После революции 1905—1907 гг. правительство решило изменить административное деление Приамурского края с целью усиления военного и чиновничье-полицейского аппарата. На основании закона «Об административном переустройстве Приморской области и острова Сахалина» от 17 июня 1909 г. в составе генерал-губернаторства была образована Сахалинская область с центром в п. Александровском. Она занимала территорию Северного Сахалина и делилась на два участка: Александровский и Тымовский, а окружные полицейские управления были преобразованы в Александровское и Тымовское участковые полицейские управления. Во главе управления находился начальник участка, на-
1 Об учреждении полицейской стражи. 1903 г. // История полиции России: Исторический очерк и основные документы. М., 2001. С. 158—159.
2 ГАСО, ф. 22-И, оп. 1, д. 15, л. 114, 116, 119.
3 Об учреждении полицейской стражи. 1903 г. // История полиции дореволюционной России: Сборник документов. М., 1981. С. 68.
4 ГАСО, ф. 20-И (Канцелярия военного губернатора остролва Сахалина (1889—1914)), оп. 1, д. 28, л. 12.
200
значаемый из полицейских чинов. На него возлагались функции «всех учреждений, существовавших в нормально устроенных областях крестьянского начальника, волостного правления, судебного пристава и др.».1
Полицейские управления Сахалина поддерживали довольно тесные контакты с аналогичными управлениями городов Приморской области — Николаевска, Хабаровска, Никольск-Уссурийского — по вопросам, касавшимся отдельных деталей регулирования паспортного режима.
Революционное движение и общественный подъем начала XX в. толкали российское правительство на дальнейшее усиление власти губернаторов и ужесточение существующего законодательства в отношении отдельных местностей. В русле этого курса за период 1881—1905 гг. был издан ряд законодательных актов, предусматривавших введение местными властями на подведомственной территории в случае необходимости военного положения. Правовой режим этого положения предусматривал предоставление генерал-губернаторам на местах фактически прав главнокомандующих армиями для прифронтовой полосы в военное время. В том числе им предоставлялось право учреждать особые военнополицейские команды. Полиция и жандармские органы в местностях, объявленных на военном положении, были подчинены военным властям, при этом их полномочия существенно расширялись. Практически до 1917 г. не было почти ни одного года, когда в той или иной местности России не объявлялось бы состояние усиленной или чрезвычайной охраны, а то и военного положения.
Приамурское генерал-губернаторство, куда относилась Сахалинская область, также не стало исключением. Поводом к объявлению военного положения послужила начавшаяся в 1911 г. революция в Китае, свергнувшая существовавший более двух тысячелетий монархический строй и провозгласившая республику. Она грозила выплеснуть на территорию края массу китайского населения, создавала возможность для появления в приграничных провинциях воинственных диктаторов и других непредвиденных обстоятельств. Не имея возможности обезопасить население края от враждебных действий со стороны Китая, в апреле 1912 г. Приамурский генерал-губернатор Н. Л. Гондатти издал обязательное постановление на основании правил о местностях, объявляемых состоящими на военном положении. Военное положение на Дальнем Востоке просуществовало вплоть до февраля 1917 г. Согласно объявленному положению, воспрещалось иметь в качестве жильцов и постояльцев находившихся в услужении или на каких-либо работах и занятиях иностранных подданных, не снабженных установленными видами на жительство. Дворники и ночные сторожа, обязанность которых состояла в надзоре за внешним порядком и общественной безопасностью, переводились в полное подчинение местной полиции, приказания которой «должны ими исполняться беспрекословно».2
1 Административно-территориальное деление Сахалинской области: Документы и материалы. Южно-Сахалинск, 1986. С. 113; Костанов А. И. Освоение Сахалина русскими людьми. С. 55—56.
2Дубинина Н. И. Приамурский генерал-губернатор Н. Л. Гондатти. Хабаровск, 1997. С. 67.
Д. А. Кузнецов
На волне этих событий, в 1913 г., Сахалинская местная военная команда, размещенная в посту Александровском, была упразднена и реорганизована в сахалинскую пешую жандармскую команду численностью свыше 360 нижних чинов во главе с подполковником жандармерии Н. М. Будаковым. 20 августа 1913 г. приказом подполковника Будакова 41 военнослужащий бывшей военной команды (2 унтер-офицера и 39 солдат) были откомандированы в состав формировавшейся Камчатской пешей жандармской команды.1 Сахалинская пешая жандармская команда по строевой, административной, кадровой и финансовой частям напрямую подчинялась начальнику Жандармского полицейского управления Уссурийской железной дороги. В 1915—1917 гг. эту должность занимал полковник А. Н. Меранвиль де Сент-Клер. Жандармское полицейское управление Уссурийской железной дороги размещалось в г. Владивостоке и являлось структурным подразделением Отдельного корпуса жандармов, штаб которого разме-щалсяся в г. Петрограде. В его составе имелись отделения: Владивостокское, Никольск-Уссурийское, Муравьево-Амурское и Хабаровское; крепостные жандармские команды во Владивостоке, Николаевске-на-Амуре; и пешие жандармские команды — Сахалинская и Камчатская.2 Жандармское полицейское управление Уссурийской железной дороги в своей оперативно-розыскной и наблюдательной деятельности подчинялось Департаменту полиции МВД, а по строевой, хозяйственной, кадровой и инспекторской — Штабу Отдельного корпуса жандармов. В обязанности Жандармского полицейского управления Уссурийской железной дороги входило охранение внешнего порядка, благочиния и общественной безопасности в районе действия ЖПУ железной дороги. Оно исполняло все обязанности общей полиции, пользуясь всеми присвоенными ей правами. Район действия Управления простирался на все пространство земли, отчужденное под железную дорогу, на находившиеся на этой полосе постройки и сооружения.
Приказом по Отдельному корпусу жандармов от 28 июля 1906 г. на чинов всех жандармских полицейских управлений железных дорог были возложены обязанности производства дознаний о всех «преступных действиях политического характера, совершенных в полосе отчуждения железных дорог». При производстве дознаний начальники отделений подчинялись начальникам местных жандармских Управлений железных дорог.3 Сахалинская пешая жандармская команда была одним из немногих подразделений Управления, не несших службу непосредственно в полосе, прилегающей к названной железной дороге. Ее бойцы лишь периодически группами, численностью до 40 чел., командировались во Владивосток в распоряжение Начальника Жандармского управления, а все
1 ГАСО, ф. 17-И, оп.1, д. 1, л. 1.
2 Государственный архив Хабаровского края (далее — ГАХК), ф. И-16, оп. 5, д. 4, л. 8, 41.
3 Перегудова 3. Департамент полиции и местные учреждения политического розыска (1880— 1917) // Жандармы России. Политический розыск в России XV—XX вв. М., 2002. С. 302.
202
остальное время, находясь на острове, несли конвойную службу, исполняли обязанности полицейских стражников в околотках.
В соответствии с приказом начальника Штаба Отдельного корпуса жандармов, с бойцами Сахалинской пешей команды проводились специальные занятия. Они состояли из строевой подготовки, обучения приемам владения и обращения с оружием и словесных занятий. Словесные занятия включали: изучение сведений из Устава Уголовного судопроизводства по делам, подсудным Мировым судьям, изучение действующего Российского законодательства, знаний нелегальных лиц, изучение действий полиции по делам, подсудным Общим Судебным Установлениям, проверку знаний обязанностей чинов Отдельного корпуса жандармов, обучение составлению протоколов, производству дознаний по делам мировой и общей подсудности, правильному сбережению мундирной одежды, собеседования о последних событиях текущей Первой мировой войны. На этих же занятиях нижним чинам зачитывались и разъяснялись циркулярные предписания Штаба Отдельного корпуса жандармов. Все занятия в жандармской команде велись унтер-офицерами по отделениям, включавшим 14—18 человек.
При Отдельном корпусе жандармов существовали кассы (общества) добровольной материальной взаимопомощи членам семей офицеров и нижних чинов корпуса. Помощь выделялась семье военнослужащего в случае его смерти или получения им тяжкого увечья при исполнении служебных обязанностей. Каждый член кассы ежемесячно вносил в нее некоторую денежную сумму: офицер — 3 р.; солдат — 60 к.1 Среди офицеров Сахалинской пешей жандармской команды членами общества взаимопомощи являлись ее начальник подполковник Н. М. Будаков и его заместитель ротмистр Пузыревский. С 1913 г. ежегодно в адрес команды в пост Александровский прибывали списки общего состава чинов Отдельного корпуса жандармов, бланки и книги, присланные типографией Штаба корпуса, и другие хозяйственные и канцелярские принадлежности. С ноября 1916 г. в связи с ухудшающейся обстановкой на фронте, вздорожанием бумаги и рабочих рук, снабжение Сахалинской команды канцелярскими принадлежностями и необходимым провиантом постепенно сокращается.2
С началом Первой мировой войны во всех пограничных жандармских пунктах Дальнего Востока был особо ужесточен паспортный режим с целью выявления лиц, стремившихся нелегально проникнуть на территорию России. Все лица германского и японского происхождения, находившиеся к этому времени на территории края, попадали под пристальное внимание жандармов. В полосе, прилегающей к Уссурийской железной дороге, жандармским полицейским управлением была развернута секретная агентурная сеть, усилен надзор за иностранцами. В это время было очень велико количество лиц, прибывавших в Рос-
1 ГАХК, ф. И-16, оп. 5, д. 3, л. 3, 55.
2 Там же, д. 4, л. 22—24.
Д. А. Кузнецов
сию через ее дальневосточные рубежи, с целью ведения военного и промышленного шпионажа.1 В 1914—1916 гг. из Департамента полиции МВД в адрес Александровского участкового управления под грифом «секретно и циркулярно» регулярно поступали списки и приметы лиц, прибывающих из-за границы и подозреваемых в шпионаже. В эти же годы, по вопросам, касающимся наблюдения за всеми иностранными гражданами, появляющимися на российской части острова и за соотечественниками, вызывающими подозрения в политической неблагонадежности, Александровское участковое управление вело постоянную переписку со специально прикомандированным к Жандармскому полицейскому управлению Уссурийской железной дороги от Штаба Отдельного корпуса жандармов ротмистром, а позже подполковником жандармерии А. А. Немыским, находившимся в г. Хабаровске. Обо всех случаях появления подозрительных лиц во вверенном наблюдению начальника Александровского участка районе А. А. Немыский просил незамедлительно уведомлять.2
Дальнейшая судьба жандармского подразделения на Сахалине и его командования была тесно связана с событиями Февральской революции в центре России, давшими мощный толчок революционным выступлениям на окраине империи. В марте—апреле 1917 г. на Дальнем Востоке стали возникать органы власти Временного правительства — Комитеты общественной безопасности, а наряду с ними — Советы рабочих, крестьянских и солдатских депутатов. С первых дней революции начался захват и массовое уничтожение жандармских архивов. На Дальнем Востоке подобные события происходили главным образом в городах, являвшихся центрами революционных событий в крае. При этом увлеченных борьбой за власть представителей Комитетов общественной безопасности и Советов особо интересовали архивы царских учреждений политического сыска, части делопроизводства (секретная переписка) в канцеляриях Приамурского генерал-губернаторства и военных губернаторов областей. В первую очередь они искали такие документы, которые можно было либо использовать непосредственно в политической борьбе, либо немедленно уничтожить. Попытки новых властей овладеть жандармско-полицейскими архивами неизбежно сопровождались утратой какой-то части материалов. Прежде всего уничтожались документы, содержавшие секретную информацию. Крупное уничтожение документов под влиянием революционных событий имело место в Сахалинской пешей жандармской команде. 18 марта 1917 г. уездный Комитет общественной безопасности взял под домашний арест начальника команды подполковника Н. М. Будакова и потребовал у него все документы секретного делопроизводства. В акции участвовал эсер А. И. Гагарин, приехавший в пост Александровский как представитель Совета солдатских депутатов из г. Николаевска. Позднее А. И. Гагарин подготовил довольно любопытный документ — «Доклад о Сахалинской
1 Там же, д. 2, л. 1.
2 ГАСО, ф. 18-И, оп. 1, д. 1, л. 22, 52—54, 59.
204
революции», в котором писал: «По аресте (Н. М. Будакова. — Д. К.) был произведен в моем присутствии обыск и была отобрана, какая имелась у него секретная переписка. На официальное требование вернуть ему все шифры и дешифран-ты, подполковник Будаков сделал надпись, что „все шифры мною сожжены“. Этим поступком он дал возможность предполагать, что им были уничтожены, вероятно, еще какие-то бумаги из секретной переписки». Куда делись изъятые у жандармского полковника документы и как ими распорядились новые сахалинские власти, неизвестно. Тогда же или позднее оказался уничтоженным вообще весь архив Сахалинской жандармской команды, который был довольно значительным. Сохранились лишь фрагментарные материалы этого архива, находящиеся частью в Государственном архиве Сахалинской области и частью в РГИА ДВ.1
Практика показала, что сохранить правящий режим только лишь силовыми, полицейскими мерами невозможно. Февральская революция 1917 г. положила конец российскому самодержавию. Пришедшее на смену Временное правительство издало постановление об упразднении Департамента полиции, а 19 марта 1917 г. был без сожаления упразднен Отдельный корпус жандармов. Его дела и подразделения были переданы военному ведомству. Таким образом, вся российская полиция не только фактически, но и юридически прекратила свое существование. Большинство бывших служащих полиции на Сахалине вошли в состав вновь образованной народной милиции, мало способной к поддержанию порядка и, в основном, непрофессиональной. Но многие из них, продолжая нести службу новым властям, так и оставались до конца верными свергнутому революцией режиму.
1 Костанов А. И. Архивы и борьба за власть на Дальнем Востоке (1917—1918) // II Рыжковские чтения: Материалы науч.-практ. конф. Южно-Сахалинск, 19 сент. 2001 г. Южно-Сахалинск, 2003. С. 10—11.
