CC BY
132
С. В. Бондарев, И. В. Петров
Из истории антирелигиозной музейной кампании: выставка «Самодержавие и церковь» в Церковном корпусе Большого петергофского дворца
Бондарев Сергей Викторович,
хранитель
Большего дворца
государственного
музея-заповедника
«Петергоф»
(Санкт-Петербург,
Россия)
Петров Иван Васильевич,
аспирант,
Санкт-Петербургский
государственный
университет
(Санкт-Петербург,
Россия)
Антирелигиозная политика советской власти являлась одной из самых важных черт борьбы большевиков со своими явными и мнимыми противниками. Считается, что в большинстве случаев она заключалась в прямых репрессиях против духовенства и верующих, разрушении храмов и поругании религиозных святынь. В последнее время стали появляться работы об отдельных аспектах антирелигиозной политики, например, экономических аспектах антицерковной кампании1. Однако не менее важным фактором считалось идеологическое обоснование этой борьбы. Его составной частью являлись массовые пропагандистские антирелигиозные мероприятия, выражавшиеся в деятельности «Союза воинствующих безбожников», массовом издании атеистической литературы, а также в организации антирелигиозных музеев и выставок.
Процесс создания антирелигиозных музейных экспозиций начался практически сразу после событий октября 1917 г., параллельно с кампанией по закрытию монастырей, вскрытию мощей, массовой национализацией монастырских и церковных земель. Зачастую антирелигиозные музеи устраивались в кафедральных соборах или зданиях, так или иначе принадлежавших Православной Церкви. Порой поступали оригинальные предложения по организации «атеистических святилищ». Так, 12 июля 1923 г. председатель Революционного Военного Совета Республики С. Коршунов в адрес ЦК РКП(б), МК РКП(б), Наркомпроса, Наркомфина и в редакцию газеты «Правда» прислал свой проект создания в Москве музея «Красная лавра богов всего мира»2. Основная идея планируемого музея заключалась в «реставрации богов древних и настоящих» в виде статуй и картин с обязательным описанием «биографии бога» и подчеркиванием
© С. В. Бондарев, 2014; © И. В. Петров, 2014
того, чем он «заведовал». Следовало указывать «даты жизни богов», подчеркивая тем самым их смертность. Каждому государству предполагалось отвести по отдельному залу, при этом залы планировалось расположить в хронологическом порядке: от самых древних до «современных». Особое место уделялось «Залу России», в котором экспозиция начиналась бы с Перуна, плавно переходила в «насильственное крещение Руси», рассказывала об особенностях церковного раскола в период патриаршества Никона, повествовала о русских религиозных сектах и, конечно, показывала влияние Православной Церкви на государственную политику светских властей. Автор концепции музея С. Коршунов так объяснял его значение: «...Это для народа и его поколения будет иметь огромную историческую ценность, а наглядное сопоставление всех богов заставит даже сугубо верующего человека задуматься, чей же бог, на самом деле, есть истинный бог. А зверские обряды и обычаи этих богов подскажут им, что все боги никому не нужны»3. В противовес Киево-Печерской или Александро-Не-вской лаврам, «красная лавра», по замыслу его авторов, — как бы живое антирелигиозное пособие, показывающее «мировое и историческое значение советской власти». Разместить музей планировали в одном из храмов Москвы, особенно подходящим зданием представлялся храм Христа Спасителя.
Мы не можем сказать, по каким конкретно причинам проект «Красной лавры» не был осуществлен, отметим лишь, что некоторые его элементы использовались в создании экспозиций антирелигиозных музеев на всей территории Советского Союза.
После окончания гражданской войны «антирелигиозный фронт» не потерял для советских властей своего значения. На это обстоятельство не повлияла ни смена партийного руководства, ни укрепление власти И. В. Сталина. В современной литературе бытует достаточно распространенное мнение, согласно которому «сталинский» курс по отношению к Православной Церкви резко отличался от проводимых в первые годы советской власти мер. В книге московского историка И. А. Курляндского достаточно подробно рассказывается о всех изменениях в этой политике, объясняется, почему в тот или иной исторический период И. В. Сталин либо смягчал свое отношение к Церкви, либо, наоборот, усиливал борьбу с религией, лично санкционируя массовые расправы с духовенством и верующими4.
В этот период большое распространение получила пропаганда против Православной Церкви посредством организации антирелигиозных музеев и выставок. В декабре 1930 г. состоялся Первый Всероссийский музейный съезд, на котором звучали призывы повышать уровень атеистического воспитания трудящихся любыми средствами. Все музеи были обязаны проводить антирелигиозную пропаганду в экспозиции, в экскурсиях, в индивидуальных консультациях, и при организации тех или иных мероприятий5.
Особый интерес представляет организация антирелигиозной выставки, ранее не попадавшей под взоры исследователей. Речь идет об экспозиции «Самодержавие и церковь» в Церковном корпусе Большого петергофского дворца.
В то время в бывшей летней императорской резиденции трудился коллектив талантливых работников научной части во главе с заведующим петергофскими дворцами-музеями и парками Николаем Архиповым. Вокруг выдающегося музейного деятеля собралась команда профессионалов, из которых мы выделим два имени: Семен Гейченко и Анатолий Шеманский. Им принадлежит особая роль в создании петергофских экспозиций в конце 1920-х - первой половине 1930-х гг. С. Гейченко, будучи ответственен за Нижнюю дачу — дворец Николая II, на протяжении нескольких лет занимался работой по созданию в ней музея. А. Шеманский оказывал посильную помощь коллеге. Результатом их труда стала экспозиция «Крах империализма». Нет сомнений, что музей полностью отвечал идеологии того времени, но тем самым был снят вопрос о ликвидации Нижней дачи. В 1929 г., благодаря стараниям Гейченко, в парке Александрия близ Коттеджа устанавливают два вагона царского поезда, в котором Николай II подписал отречение от престола. В вагонах развернулась выставка «Последний рейс Николая II», повествующая о последних днях российской монархии. В последующие годы под руководством А. Шеманского и С. Гейченко в Петергофе создаются многочисленные выставки: «История царских займов» во дворце Петра I Мон-плезире, «Бюджет царского двора», «История дворцового хозяйства в XVIII в.» и др. Таким образом, у петергофских сотрудников имелся немалый опыт проведения музейной работы в соответствии с идеологическими требованиями.
Выставка «Самодержавие и церковь» является характерным явлением экспозиционно-выставочной деятельности петергофских дворцов-музеев. Ее главными создателями выступили также С. Гейченко и А. Шеманский. Перед хранителями стояла задача «вскрыть дореволюционную роль церкви», выяснить ее «экономическую базу», особо обратив внимание на идеологическое влияние церкви на народные массы, заключавшееся в: «возвеличивании дворянской власти через обожествление монархии, оправдании хищнической внешней политики и активной борьбе с революционным движением внутри страны»6. В перечисленных задачах невооруженным глазом видны самые распространенные антирелигиозные штампы, заостряющие внимание на связи православного духовенства с дворянским сословием — «эксплуататором труда». Место для проведения выставки выбрали неслучайно: экспозиция разместилась в бывшем придворном храме святых апостолов Петра и Павла.
Выставка состояла из нескольких частей: богатства церкви, обожествление царской власти, религиозная пропаганда, борьба с революцией, отношение к деятельности советской власти. Материал для выставки организаторы подобрали достаточно обширный: от предметов религиозного культа до брошюр и листовок, издаваемых Синодом и царскими властями. Каждую часть экспозиции предварял тот или иной идеологический тезис. В частности, рассматривая вопрос об участии православного клира в пропагандистском аппарате императорских властей, отмечалось, что «церковь использовала все многообразие агитационно-пропагандистских средств на выработку выгодного эксплуататорам поведения
трудящихся»7. Для доказательства данного тезиса посетителям выставки предлагалось ознакомиться с церковной литературой, листками, изданными в Исаакиевском кафедральном соборе, трудом Иоанна Златоуста «Об утешении при смерти», путеводителем по монастырям Афона. Упор делался на взаимоотношения священнослужителей с российской армией и флотом. В этой части экспозиции демонстрировались «уроки по Закону Божию для православных воинов», отрывки из морского устава о наказаниях для матросов, нарушавших христианские правила. Одно из центральных мест заняли брошюры, посвященные идеологической борьбе с революционным движением. Например, брошюра «Можно ли христианину быть социалистом?» и отрывки из издания «Пастырская задача в борьбе с социал-демократической пропагандой».
Создатели экспозиции негативно оценивали так называемое обожествление царской власти Православной Церковью. В книге А. Шеманского и С. Гейченко «Историко-бытовой музей XVIII в.» при описании выставки отмечалось, что «раболепное отношение к царю, бывшему по воззрениям XVIII века "еще не богом, но уже не человеком", подчеркнуто тем, что на иконостасе над царскими вратами и даже выше распятия помещены эмблемы монархии — царские вензеля под короной»8. Доказать данный тезис должны были соответствующие экспонаты и выставочные щиты. Первоочередное внимание уделялось коронационным торжествам российских императоров, в которых, конечно, принимало участие и православное духовенство, а также пышное празднование 300-летия Дома Романовых в 1913 г. Не могли обойти вниманием создатели выставки и такой важный для советской идеологии аспект, как финансирование торжеств. Вниманию посетителей выставки предлагалась сводная таблица, указывающая общее количество поездов, пропущенных в период с 20 апреля по 6 июня 1896 г. во время коронации Николая II и Александры Федоровны9.
Значительная часть экспозиции повествовала о «чудесах», явленных венценосным особам. Приведем самые впечатляющие, с нашей точки зрения, экспонаты этого раздела выставки: икона-лубок в память чудесного спасения Александра III при крушении поезда в Горках в 1888 г., изображение Елизаветы в медальоне, над ним фигура благословляющего священнослужителя, изображение Николая I в медальоне, поддерживаемого ангелами, и т. д.10 Следует отметить верно подмеченную авторами деформацию церковно-государственных отношений в России: до XVII в. мы встречаем достаточно частое явление оппозиции высших церковных иерархов Православной Церкви к светским властям, а после упразднения института Патриаршества при Петре I отмечались лишь единичные случаи сопротивления Православной Церкви государственной политике11. Однако даже такие достаточно исторически верные тезисы сопровождались марксистской идеологией: «.В борьбе со свободомыслием и неверием в "божественность" власти церковь усердно использовала все возможные средства пропаганды. Из этих средств наряду с бесконечными молитвами, поучениями и многочисленной популярной литературой особенного внимания заслужива-
ют иконы с изображением царей в непосредственном соседстве со святыми и даже членами "высочайшей" небесной фамилии.»12
Не менее распространенным идеологическим штампом о «случке» церковной иерархии с царской властью являлся тезис о пропаганде милитаристских устремлений императорской России православным духовенством. На протяжении советского периода отечественной истории в близких к военным ведомствам издательствах выходили в свет различные публикации: от небольших брошюр до значительных монографий о пропаганде священнослужителями «экспансионистских устремлений» династии Романовых. К примеру, в классической антирелигиозной работе Г. А. Суглобова «Союз креста и меча (Церковь и война)», изданной в 1969 г. в «Воениздате», дается достаточно полное, с точки зрения официальной пропаганды, описание взаимоотношений Церкви и государства. Идеологический подтекст издания виден из названия глав: «С Серафимом Саровским — на японцев, со штыками — на рабочих», «С богородицей — на кайзера и султана», «Служба кайзеру, королю, султану — служба богу», «Гражданская война и церковная контрреволюция»13. Не обошли стороной эту тему и создатели антирелигиозной выставки. Интересным является тот факт, что больше всего места в экспозиции в раскрытии данной проблемы уделялось Первой мировой войне. Среди представленных артефактов — приказы о проведении регулярных церковных служб в Российской Императорской армии, церковно-милитаристские плакаты с изображением князя Александра Невского, брошюры из серии «Служение священника на войне», отрывки из прессы времен Первой мировой войны о подвигах военного духовенства и жалования ему наград14. Часть экспозиции повествовала об идеологическом обосновании войны путем молитв о воинах Русской Императорской армии, специальной литературы о «военной деятельности русских святых», религиозных сочинений, так или иначе обосновывающих участие христиан в вооруженных конфликтах. Из экспонатов обращают на себя внимание иконы Иоанна Воина и Святого Владимира. Важно отметить, что эта часть экспозиции воспринимается неоднозначно: с одной стороны, православное духовенство действительно сознательно обрамляло политику царских властей в христианские мотивы, однако с другой показана патриотическая деятельность духовенства: на одной из фотографий монахи занимаются выделкой военных снарядов, на другой они ведут солдат в бой, на третьей утешают раненых в госпитале. В описании выставки указывалось, что духовенство финансово поддерживало военные кампании, отдавая на нужды фронта и тыла достаточно большие средства. В качестве примера приводится весомый вклад Троице-Сергиева монастыря в победу в Отечественной войне 1812 г.15 Все это, по нашему мнению, достаточно сложно увязывается с общей негативной оценкой деятельности Православной Церкви в России.
Среди тем, представленных на выставке, важное место занимал вопрос о финансовом положении Российской Православной Церкви в дооктябрьский период. Здесь справедливо упоминался тот факт, что в XVIII в. Православная Церковь после петровских реформ
становится лишь «частью церковно-государственного аппарата», а духовенство становится «духовной командой»16. В то же самое время музейные работники решили продемонстрировать процесс «обогащения» Церкви землей и «крепостными душами» за счет значительных пожалований со стороны, как самих монархов, так и добровольных жертвователей из среды представителей дворянского сословия. Широкое представление статистических данных о церковной собственности, о выделении государственных средств на строительство церковных школ и храмов при заводах, что воспринималось новыми советскими властями как элемент пропагандистской борьбы с нарождавшимся в России революционным движением — все это должно было теперь вскрыть материальную базу деятельности православного духовенства. Данный раздел выставки можно назвать одним из самых идеологизированных и стандартизированных под марксистские догмы, так как в нем нет ни глубокого анализа противостояния светских и духовных властей из-за земельных наделов, ни полного представления особенностей быта русского крестьянства.
Своеобразной квинтэссенцией выставки был рассказ о борьбе, прежде всего идеологической, между Православной Церковью и революционным движением, позже — с большевистскими властями. Начать данную часть экспозиции авторы выставки решили с фотографий тех церковных зданий, которые были построены в честь спасения российских монархов от террористических актов. В частности, были представлены изображения петергофской часовни, выстроенной в память избавления императора Александра II от покушения Дмитрия Каракозова в апреле 1866 г., икона, написанная в память спасения Александра II от покушения Александра Соловьева17. Кроме того, предлагалось ознакомиться с отрывками из издаваемой Синодом литературы, направленной на разъяснение прихожанам пагубности революционного движения, доносами неких «иеромонахов» на участников заговора против императора Александра III в 1892 г., молитвами об ограждении членов императорской фамилии от всякого зла. Интерес представляли документы, из которых следовало, что представители православного духовенства участвовали в борьбе с нарождающимся антигосударственным движением не только с помощью соответствующих проповедей, но также посредством доносов и нарушения тайны исповеди. Отдельно отмечалось участие православных пастырей в борьбе с революционными настроениями 1905 г. как через проповеди, так и путем выпуска специальных претенциозных изданий. Например, брошюры «Социализм как религия ненависти»18. Наряду с экспонатами, связанными с событиями второй половины XIX - начала ХХ в., демонстрировалась небольшая часть документов, связанных с более ранними периодами российской истории — с участием духовенства в противодействии пугачевскому восстанию.
Вышеупомянутый раздел выставки перетекал в описание темы «Октябрь и Церковь». По задумке авторов, в первую очередь следовало продемонстрировать отношение Православной Церкви к Февральской революции. В путеводителе по выставке мы можем встре-
Церковный корпус в конце 1920-х - 1930е гг.
тить такие характеристики: «Крепкие нити, связывающие церковь с российским самодержавием, не помешали ей легко примириться с буржуазной февральской революцией и жить в недолгом, но полном единении с временным правительством капиталистов, заменив моления о "благоверном государе" молениями о "благоверном временном правительстве"»19. Сегодня, благодаря публикациям документов по «церковной революции» современными историками20, мы знаем, что отношения между православными пастырями и Временным правительством были достаточно сложными и противоречивыми, однако мы не можем опровергнуть факты действительной поддержки со стороны руководства Православной Церкви смены власти в феврале 1917 г.
Часть экспозиции, посвященная октябрьским и послеоктябрьским событиям, начиналась предсказуемо для того времени — с цитат В. И. Ленина о борьбе с религией за построение социализма. Однако далее следовал весьма примечательный документ, а именно план Ленинграда с обозначением закрытых православных церквей, рядом — аналогичный план Петергофа21. Эта часть экспозиции была посвящена организации массовой атеистической пропаганды в советской России, приводился декрет от 23 февраля 1922 г. об изъятии
церковных ценностей, а также те документы и материалы, которые должны были убедить посетителей в контрреволюционной позиции Московской Патриархии. Продолжал эту часть экспозиции рассказ о резко антисоветской позиции «карловчан», голоде в Поволжье, противодействии со стороны православного духовенства и активных мирян индустриализации и коллективизации, а также о «молениях о свержении большевистской власти в СССР» других конфессий, в особенности Католической Церкви. Тем самым как бы показывалось, что государство готовится к последнему рывку, направленному на полное искоренение религии в СССР, акцентировалось внимание посетителей на неизменной резко антисоветской позиции духовенства.
Описание выставки «Самодержавие и церковь» заканчивается такими словами: «Антирелигиозный фронт — один из боевых участков классовой борьбы пролетариата в социалистическом строительстве. Церковь является заклятым врагом дела пролетариата и оружием еще невыбитым из рук внутренней и зарубежной контрреволюции. Церковники всех наций и мастей в борьбе против строящегося социализма изобретают самые разнообразные методы воздействия на массы, реконструируют свой аппарат и агитационные средства. Это свидетельствует о большей живучести и изворотливости наших классовых врагов. Вот почему следует с неослабевающей энергией и настойчивостью развертывать и углублять антирелигиозную работу»22.
На первый взгляд, антирелигиозная выставка в Церкви Большого дворца демонстрировала покорное исполнение петергофскими сотрудниками указаний «сверху». Как было указано, в то время развернулась масштабная идеологическая кампания против церкви посредством антирелигиозного воспитания. Однако организация выставки в Церковном корпусе являет собой часть характерной для музея политики того времени. Мы должны вспомнить, что тогда существовала прямая угроза превращения Нижнего парка с его знаменитыми фонтанами в парк культуры и отдыха, коих было множество на территории Советского Союза. Говоря об антирелигиозной выставке, надо понимать, что экспозиция развернулась в бывшей придворной церкви Большого дворца — уникальном памятнике елизаветинского барокко, созданном под руководством гениального Ф.-Б. Растрелли. По утверждению А. Шеманского и С. Гейченко, «само помещение помогает раскрытию поставленных перед выставкой тем»23. Еще один идеологический штамп? На фоне происходившего в то время в стране массового закрытия приходов и уничтожения храмов такая формулировка явилась для царской церкви спасением, равно как и для архитектурной целостности ансамбля Большого петергофского дворца. Обратим внимание, что аналогичным способом была сохранена еще одна домовая церковь, находившаяся на территории петергофского парка Александрия. В 1930-е гг. в Готической капелле — бывшем храме Святого Александра Невского — работала выставка, посвященная истории парка Александрия.
В организации выставки «Самодержавие и церковь» следует обратить внимание на еще один важнейший аспект музейной работы — экспонирование музейных предметов. Опись антирелигиозной выставки хранит на своих страницах список из большого числа экспонатов. Как правило, это предметы церковного культа, некоторые из них представляют собой уникальные образцы декоративно-прикладного искусства. Вновь обращаясь к реалиям того времени, нужно вспомнить, что множество музейных экспонатов, а также религиозные ценности, в огромном количестве продавались за границу. Как ни парадоксально, путем организации выставки, пропагандирующей атеизм, демонстрации предметов церковного культа в резко негативном контексте, работники музеев Петергофа спасали экспонаты.
Таким образом, при организации выставки «Самодержавие и церковь» в Церковном корпусе Большого дворца, петергофским хранителям удалось решить сложнейшую задачу того времени — совместить советскую идеологию с сохранением исторического наследия.
1 Кашеваров А. Н. Экономический аспект антицерковной кампании советского государства. 19581964 гг. // Новейшая история России. 2011. № 1. С. 123-129.
2 Осипова И. И. «Сквозь огнь мучений и воду слез...» Гонения на Истинно-Православную Церковь. По материалам следственных дел и лагерных заключенных. М., 1998. С. 228.
3 Там же. С. 229.
4 Курляндский И. А. Сталин, власть, религия. М., 2011.
5 Советский музей. 1931. № 12.
6 Шеманский А., Гейченко С. Историко-бытовой музей XVIII в. Большой дворец. М.; Л., 1931. С. 79.
7 Архив государственного музея заповедника «Петергоф». Д. 7183 ар. Л. 7 об. (далее — Архив ГМЗ «Петергоф»).
8 Шеманский А., Гейченко С. Историко-бытовой музей XVIII в. Большой дворец. С. 80.
9 Архив ГМЗ «Петергоф». Д. 7183 ар. Л. 19 об.
10 Там же. Л. 17 об., 19 об., 20 об., 21 об.
11 Шеманский А., Гейченко С. Историко-бытовой музей XVIII в. Большой дворец. С. 85.
12
Там же.
13 Суглобов Г. А. Союз креста и меча (Церковь и война). М., 1969.
14 Архив ГМЗ «Петергоф». Д. 7183 ар. Л. 24 об., 25 об.
15 Шеманский А., Гейченко С. Историко-бытовой музей XVIII в. Большой дворец. С. 87.
16 Там же. С. 81.
17 Архив ГМЗ «Петергоф». Д. 7183 ар. Л. 37 об.
18 Там же. Л. 40 об.
19 Шеманский А., Гейченко С. Историко-бытовой музей XVIII в. Большой дворец. С. 89.
20 Каиль М. В. Церковь в революции: организация и работа Всероссийского съезда духовенства и мирян 1917 г. // Новейшая история России. 2013. № 1 (06). С. 241-255.
21 Архив ГМЗ «Петергоф». Д. 7183 ар. Л. 46 об.
22 Шеманский А., Гейченко С. Историко-бытовой музей XVIII в. Большой дворец. C. 91.
23 Там же. С. 79.
УДК 94(47).084.6
Бондарев С. В., Петров И. В. Из истории антирелигиозной музейной кампании: выставка «Самодержавие и церковь» в Церковном корпусе Большого петергофского дворца //
Новейшая история России. 2014. № 2 (10). С. 117-127.
АННОТАЦИЯ: Данная статья посвящена такому важному аспекту антирелигиозной политики советской власти, как антицерков-ные музеи и выставки, появлявшиеся сразу же после прихода к власти большевиков. Особое внимание авторы уделили выставке «Самодержавие и Церковь», прошедшей в музее-заповеднике «Петродворец» в первой половине 1930-х гг. В статье рассматривается каждый отдельный аспект выставки, говорящий о той или иной связи Православной Церкви и дореволюционной государственной власти: Церковь и армия, обожествление императорской власти и лично русских царей, участие православного духовенства в борьбе с революционным движением, материальная база существования Российской Православной Церкви и многое другое. Особый авторский ракурс направлен на представление создателями и кураторами выставки послеоктябрьского периода истории Православной Церкви в контексте яростного противостояния нового атеистического режима и самой большой религиозной конфессии в Советском Союзе. Отдельно следует отметить, что авторами изучаются два вида антирелигиозных выставок и музеев: идея создания «атеистической красной лавры», возникшая практически сразу прихода большевиков к власти и по неизвестным причинам нереализованная, и второй вариант, уже более поздний, но в то же время более идеологически выверенный. И если в первом случае можно увидеть своего рода «авантюрный», творческий подход к созданию подобного рода музейных экспозиций, то уже в 1930-е гг. видна систематическая, профессиональная работа организаторов выставки в одном из главных музеев-заповедников страны. Важно отметить, что рассмотрение атеистических кампаний сталинской эпохи нашей истории необходимо из-за время от времени возникающих концептов «православного сталинизма» и систематического пересмотра публицистами и околоисторическими кругами принятых цельных концепций большинства серьезных светских и церковных историков. Эта работа — одна их первых, где комплексно рассматриваются вопросы антирелигиозной кампании посредством изучения истории атеистических музеев и выставок, что повышает ее практическую значимость.
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: Православная Церковь, атеизм, антирелигиозная политика, музеи, Петергоф.
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРАХ: С. В. Бондарев — хранитель Большего дворца государственного музея-заповедника «Петергоф» (Санкт-Петербург, Россия); Ьог^агеу ml@mail.ru | И. В. Петров — аспирант, Санкт-Петербургский государственный университет (Санкт-Петербург, Россия); ivanpet1990@hotmail.com
Bondarev S. V., Petrov I. V. The Anti-Religious Museum Campaign: Exhibition "Autocracy and Church" in the Church of Peterhof Grand Palace
ABSTRACT: This paper deals with an important aspect of the anti-religious policy of the Soviet government: anti-clerical museums and exhibitions, which started appearing immediately after the Bolsheviks came to power. Special attention is paid to the exhibition
C. B. BoHflapeB, M. B. neTpoB. M3 MCTopMM aH™penMmo3Hoi/i.
127
"Autocracy and the Church", held in the State Museum "Peterhof" in the first half of the 1930s. The article deals with every single aspect of the exhibition, talking about various connections between the Orthodox Church and the pre-revolutionary government: Church and Army, the deification of imperial power and the tsars themselves, the role of the Orthodox clergy in the struggle against the revolutionary movement, the material basis for the existence of the Russian Orthodox Church, and various other connections. The authors pay special attention to presenting the creators and curators of the post-October period of the history of the Orthodox Church in the context of violent confrontation between the new atheist regime and the largest religious denomination in the Soviet Union. Separately, it should be noted that the authors studied two types of anti-religious exhibitions and museums: the idea of creating "atheistic red laurels" arose almost immediately the Bolsheviks came to power, but for reasons unknown it remained unrealized. The second option came later, but at the same time was more ideologically aligned. And, if in the first case, you can see a kind of "opportunistic", creative approach to these kinds of museum exhibitions, already in the 1930s you can see more visible, systematic and professional work of the exhibition organizers in one of the main museums in our country. Also, the practical significance of this paper is that it is one of the first integrated treatments of the anti-religious campaign through the study of atheist museums and exhibitions.
KEYWORDS: Orthodox Church, atheism, anti-religious policy, museums, Peterhof.
AUTHORS: S. V. Bondarev — Museum Curator, Peterhof Grand Palace (St. Petersburg, Russia); bondarev ml@mail.ru | I. V. Petrov — Ph. D. Student, Saint-Petersburg State University (St. Petersburg, Russia); ivanpet1990@hotmail.com
REFERENCES:
1 Kashevarov A. N. 'Ekonomicheskii aspekt antitcerkovnoi kampanii sovetskogo gosudarstva. 1958-1964 gg.' in Noveishaia istoriia Rossii, 2011, no. 1.
2 Osipova I. I. "Skvoz ogn muchenii i vodu slez...“: Goneniia na Istinno-Pravostavnuiu Tcerkov. Po materiatam sledstvennykh del ilagernykhzakliuchennykh (Moscow, 1998).
3 Kurliandskii I. A. Stalin, vlast, religiia (Moscow, 2011).
4 Sovetskii muzei, 1931, no. 12.
5 Shemanskii A., Geichenko S. Istoriko-bytovoi muzeiXVIII v. Bolshoi dvoretc (Moscow - Leningrad, 1931).
6 Suglobov G. A. Soiuz kresta i mecha (Tcerkov i voina) (Moscow, 1969).
7 Kail M. V. 'Tcerkov v revoliutcii: organizatciia i rabota Vserossiiskogo sezda dukhovenstva i mirian 1917 g.' in Noveishaia istoriia Rossii, 2013, no. 1 (06).
