CC BY
38
Однако главной целью, которую ставил перед собой автор и к которой устремлено все это многостраничное исследование, было показать, что понятие оЕхоуоща само по себе лишено сотериологической нагруженности. Автор настаивает на том, что otxovojjia «как понятие не связано с идеей спасения... Спасение имеет у греческих богословов свое имя и оно не скрывается в понятии икономия» (S. 111). Это особенно подтверждается, по мнению Рихтера, прежде всего, часто встречающимся словосочетанием «домостроительство спасения», которое не имело бы смысла, если понимать «домостроительство» в со-териологическом ключе. Автор определяет соотношение между понятиями оЕхоуоща и aamipia следующим образом: «Икономия обозначает происходящее, “дело”, а сотирия — это та цель, которая через это достигается для человечества» (S. 284; см. также S. 287-288). Все это делает работу Рихтера весьма важной и актуальной, поскольку, как он сам не раз замечает, существующие представления о сотериологической направленности понятия otxovojiia затрудняют изучение святоотеческих творений
Не менее интересен в книге Рихтера и сам очерк развития отдельных значений слова otxovojjia и особенностей употребления этого понятия у разных авторов. Особый интерес представляют, пожалуй, главы, посвященные Иринею, Каппадокийцам и Кириллу Александрийскому, а также все, что связано с историей противопоставления понятий otxovojjia и 0£о/.оу(а. Разумеется, автор не обходит вниманием и употребления этого слова в смысле «церковной икономии», хотя его, как богослова, в данном случае интересует развитие этого значения, а не его канонические аспекты.
Что касается недостатков книги, то основные претензии возникают к структуре книги и выборке источников. Структура книги очень громоздкая, что утомляет и затрудняет восприятие. Вызывает вопросы минимальное вступление и полное отсутствие заключения, а также отсутствие библиографии. Затем, если автора интересовала больше многозначность этого слова, нежели история его развития, то следовало бы построить изложение тематически, то есть по значениям этого слова, а не хронологически, как сделано в книге. Предложенный автором способ изложения приводит к постоянным повторам, поскольку многие авторы употребляли исследуемое понятие в одинаковых значениях и контекстах. Выборка источников, проделанная автором, предопределена, по большей части, присутствием их в TLG, что существенно сузило их круг и само по себе уже вызывает ряд вопросов, например, об объективности выводов и обобщений, сделанных в книге.
В любом случае, книга Рихтера является весьма достойным исследованием, обладающим большим практическим значением. И хотя она будет любопытна русскоязычному читателю в гораздо меньшей степени из-за кажущегося незнакомства с проблемой, побудившей автора к исследованию *, она, тем не менее, может быть широко использована в патрологических исследованиях.
77. В. Ермилов
Iustini Martyris Apologiae pro Christianis, Dialogus cum Tryphone / Ed. by M. Marcovich. B.; N. Y.: Walter de Gruyter, 2005. (Patristische Texte und Studien; 38/47). xii + 211 p.; xv + 339 p.
Данный том сочинений св. Иустина Мученика представляет собой переиздание его «Апологий», впервые изданных в 1994 году, и «Диалога», увидевшего свет в 1997 году. Критический текст сочинений св. Иустина подготовил широко известный ученый и издатель Мирослав Маркович (18. 03. 1919 — 14. 07. 2001).
Маркович родился в Белграде, там же изучал в университете классическую филологию, а затем был ассистентом известного византиниста Г. А. Острогорского. В 1955 году он уезжает в Индию, затем перебирается в Венесуэлу, а с 1969 года Маркович — профессор отделения классической филологии университета Иллинойса, которое он возглавлял в 1973—1977 годах. Здесь же, помимо самой разнообразной преподавательской и научной деятельности, Маркович выступал организатором и ка-кое-то время главным редактором журнала “Illinois Classical Studies”.
Широкую известность Маркович приобрел своим изданием Гераклита (1967 г.; с добавлениями, исправлениями и библиографией переиздан в 2001 г.), которое в 1965 г. предварила статья о Гераклите в знаменитой “Realencyclopadie der classischen Altertumswissenschaft” Паули-Виссова. Вероятно, работа над фрагментами Гераклита была одним из поводов, побудивших Марковича подготовить издание «Опровержения всех ересей» Ипполита: этот важнейший доксогра-фический компендий увидел свет только в 1986 г., хотя работа над ним
1 См., например, как митрополит Макарий (Булгаков) уравнивает «домо-
строительство» с «таинством нашего искупления»: «[Творение и промышление] называется общим [отношением Бога к миру и человеку] в отличие от другого... отношения, какое имеет Бог непосредственно к одному только падшему человеку, — отношения, известного под именем домостроительства (oixovojxia) или таинства нашего искупления...» (Православно-догматическое богословие. СПб., 18834. Т. 1. С. 350).
началась еще в 1962 г. Один из самых главных доксографических сводов, текст Диогена Лаэртия, был издан Марковичем в двух томах в 1999 году.
После издания Ипполита Маркович все большее внимание уделял изданию текстов христианских авторов, хотя он занимался также греческой трагедией и греческой поэзией, историей религии и гностиками. Среди прочего Маркович издал в 1990 г. “Legatio pro Christianis” Афинагора, в том же году — “Cohortatio ad Graecos”, “De monarchia” и “Oratio ad Graecos” Псевдо-Иустина; в 1995 г. появились “Oratio ad Graecos” Татиана, “Ad Autolycum” Феофила Антиохийского и “Protrepticus” Климента Александрийского; “Paedago-gus” Климента Александрийского был закончен незадолго до смерти. Этот далеко не полный перечень изданий Марковича обратит к нему внимание даже тех, кто не следил специально за его научной и издательской деятельностью, тогда как у специалистов имя Марковича давно и заслуженно пользовалось высоким авторитетом.
Предпринятая в 2005 г. издательством “Walter de Gruyter” публикация одной книжкой трех несомненно принадлежащих св. Иустину произведений дает в руки исследователей и всех тех, кто станет читать Иустина по-гречески, замечательный материал для профессиональной работы. Издатель отмечает, что трудность издания текстов св. Иустина обусловлена тем, что они составлялись под влиянием разных традиций (раввинистических мидрашей, иудео-христианской литературы, т. н. среднего платонизма), что делает весьма сложным установление подлинного контекста тех или иных его тезисов (в данном издании эти традиции учтены); а также тем, что сочинения св. Иустина дошли до нас в единственной рукописи, Parisinus gr. 450 (= А), созданной 11 сентября 6872 от сотворения мира (т. е. 1363 г. по Р. X.). Рукопись имеет повреждения, в тексте есть лакуны и множество ошибок переписчика. О двухстах-трехстах ошибках этой поздней рукописи предупреждал еще Гарнак, но поскольку издатели не вняли его предостережениям — замечает Маркович, — до 90-х годов XX века критического издания св. Иустина не существовало.
Таким образом, перед нами первое критическое издание св. Иустина, оснащенное аппаратом согласно всем требованиям современной науки. Внимательное исследование рукописи А и понимание природы ошибок вместе с изучением косвенной традиции и сопоставлением с текстом «Диалога с Трифоном» лежит в основе издания «Апологий». Во введении к нему прежде всего описана традиция (свидетельства Евсевия, Иоанна Дамаскина; характеристика^; указание на некоторую пользу апографа Brit. Lib. Loan 36/13 [= а; в старом издании Otto — Claromontanus 82]) и издания (начиная с Анри Этьена,
благодаря которому в 1551 г. увидели свет “Iustini Opera omnia” на основе верного воспроизведения А, — и до издания Карла фон Отто, от третьего издания которого зависят, по мнению Марковича, и все остальные издания «Апологий»).
Второй вопрос, занимающий издателя, состоит в следующем: хотя и Евсевий, и Иоанн Дамаскин говорят о двух «Апологиях», некоторые указания во второй Апологии предполагают, что она составляет с первой одно целое, к чему, как и многие исследователи (Р. 10, footnote 25), склоняется и сам Маркович, сочувственно цитирующий Гарнака в конце этого раздела.
Приведя резоны для определения даты (здесь опять-таки последнее слово за Гарнаком: первая «Апология» создана “ein paar Jahre nach 150”, а вторая — вскоре вслед за ней), Маркович дает замечательную сводку содержания обеих «Апологий» по главам со ссылками на вероятные источники (указаны также позднейшие по сравнению со св. Иустином авторы, которые могли опираться на некие общие с ним источники). И последний раздел введения, отношение св. Иу-стина к Священному Писанию, представляет полезную сводку мнений относительно постсиноптической катехитической сводки Евангелий, которая, вероятно, была в поле зрения св. Иустина, а также содержит выводы, которые О. Skarsaune 1 делает относительно цитат из Ветхого Завета у св. Иустина.
После текста — указатели: locorum (мест из Св. Писания и христианских и языческих авторов, цитируемых в «Апологиях»), nominum (имен собственных), verborum (слов). Два приложения содержат послания императоров Антонина Пия и Марка Аврелия (включенные в А).
Издание «Диалога с Трифоном» (посвященное Eduardo des Places, S. J.) также, разумеется, сопровождается введением, 65 страниц которого представляют собой целый ряд драгоценных анализов и сводок, без учета которых сегодня нельзя приступать к изучению этого произведения св. Иустина. Отмечая незначительность косвенной традиции для установления текста (поскольку Ириней и Тертуллиан лишь пересказывают, но не цитируют Диалог, Евсевий цитирует только пять строк, а Иоанн Дамаскин, только одну краткую сентенцию), Маркович переходит к оценке единственной рукописи А и апографов с нее (полезно, в частности, приведенное на р. 3—4 содержание А, которая представляет собой “an all-Justin codex”, включающий “De monarchia”, “Expositio rec-tae fidei”, “Ad Graecos” и проч.), указывает лакуны, отмечает полную
1 Skarsaune O. The Proof from Profecy — A Study in Justin Martyr’s Proof-Text Tradition: Text-Type, Provenance, Theological Profile. Leiden. 1987.
незначительность апографов и приводит список печатных изданий, признавая лучшим (но никак не критическим) издание Жоржа Аршам-бо (P. Picard, 1909).
Следующий раздел (р. 8—22) посвящен примерам критики текста, о чем я намерен сказать ниже. Затем идет изложение содержания «Диалога» (р. 23—61), причем отмечаются цитаты и повторения, а также приводятся некоторые очень полезные замечания (указываются аллюзии, параллели, некоторые современные исследования, важные для понимания того или иного фрагмента).
Четвертый раздел (р. 62—63) посвящен вопросу, важному для понимания композиции и общего замысла «Диалога»: зачем св. Иусти-ну нужны две беседы и два дня, в которые они ведутся? Поскольку во второй день Трифон приходит вместе с другими собеседниками, св. Иустин — считает Маркович — может повторить некоторые положения, что он и делает, шесть раз на протяжении второй речи подчеркивая «я повторю кое-что ради тех, кто пришел сегодня». Это уместное замечание подкрепляется цитатой из св. Иустина о вечных истинах Св. Писания, которые раз и навсегда формулируют истину, не нуждаются в изменении и не могут быть превзойдены самостоятельными речами обычного человека (85. 23—37).
Последний раздел введения (р. 64—65) отвечает на вопрос, для кого был написан «Диалог». По мнению Марковича, прежде всего диалог адресован к язычникам, которые склонились к иудаизму (что не означает отрицания того факта, что и христиане со своими внутренними разногласиями постоянно имеются в виду). О том, что св. Иустин был активным членом Римской Церкви и главой некоего кружка христиан, его первых читателей и слушателей, речи не заходит.
Греческий текст сопровождается аппаратом: сначала идут указания оснований для того или иного чтения, то есть указания на тексты, так или иначе сопоставимые с данным и могущие служить его обоснованию (в том числе вероятные fontes и немногочисленные testes), а также указания на соответствующие исследования, обосновывающие то или иное чтение; затем приводятся сами разночтения, то есть чтения А и чтения прежних издателей. В приложении приведена “Catena in Ps 2. 3”, сохранившаяся в трех рукописях и относящаяся к утерянной части «Диалога» (р. 315-316). Завершают том указатели locorum (Vetus Testamentum, Novum Testamentum, Rabbinica, Alia, немногочисленные христианские и языческие авторы, цитируемые в Диалоге») и nominum.
Теперь несколько замечаний о греческом тексте, который предложен в этом образцовом издании. Маркович с полным правом настаивает на том, что он подготовил первое критическое издание
св. Иустина. Во введении к «Диалогу», как уже говорилось, 14 страниц специально посвящены примерам критики текста, которые демонстрируют, прежде всего, замечательную эрудицию издателя, но также и тот факт, что воля издателя к улучшению текста иной раз превосходит реальные основания для именно такого изменения текста рукописи: когда текст ясен, правка производится ради получения более гладкого текста ас1 шит нс!\о1агит; когда же смысл неочевиден, исправления вносятся ради воспроизведения по-гречески некоего искомого смысла, который часто не предполагается не только самим по себе текстом, но также и контекстом и параллелями из других авторов.
Сначала приведу несколько примеров школьного выправления текста из самого начала «Диалога» (которое обычно читаю с гимназистами и студентами). В 1. 30 Маркович добавил <сштоО> якобы на основе сопоставления с 118. 22: Тд уйр; ой/ о1 ф1А6а0ф01 лер1©еои то\' Йлсп'та лоюОутш Лбуо\\ схалюс ё/.гуг, ха1 яер1 |ао\'арх1ас <сштоО> сштоТс ха1 лро\ю(ас а1 'Сптпстги: у^опш схасттотг; Несмотря на корявое <айтоО> айтоТс, предложение получилось формально более гладким, что, я думаю, и было единственным резоном для правки, так как ссылка на 118. 21—22 (лроуоСа ©еоО) едва ли может быть решающей.
В текст яроолХбоу г1)6охщоО\'Т1 |аа/астта ПивауореСю, а\'6р1 ло/.и £я1 тр стоф(а фро\'оО\'Т1 Маркович вставил (2. 24) £1)6охщо0\'т( <т1\ч> |аа/астта ПивауореСю, что опять-таки делает текст более гладким, хотя, вероятно, следует читать ПивауореСю а\'6р1 (без запятой), где а\'6р( = Т1\ч, тем более что чуть ниже — сходная конструкция: ха1 5г] \'£оют1 Сл1б|цаг|ста\'Т1 тг| г] (агтсра ло/.а сти\'£тф а\'6р1 ха1 лро^хохт £\' тоТс П/.атопчхоТс стт'б1£тр1(Зо\' (здесь — 2. 37 — Маркович также вставил <т1\ч> а\'6р1).
Реплика о достоинстве философии также улучшена вставкой <ла\'та> (3. 27): ...ХРП ла\аа й\'0роото\' ф1/.остоф£Т\' ха1 тоОто (аеуютоу ха1 тщштатоу еруоу т^уеТаОса, та 6с Аснла бетЗтера ха1 тр(та, ха1 ф1/.остоф(ас |ас\' ал1]рт1цаё\'а цётркх <ла\'та> ха1 алобохлс стт£р|]0ё\'та 6с тайт1]с хт/..; вопрос о специфике наук о божественном и человеческом в редакции Марковича можно вставлять в раздел об указательных местоимениях элементарных учебников греческого: Слютпмл] т(с Сати' г] ларёхоиста сштоп' топ' а\'0роот(\'оп' ха1 топ' 0аоп' у\'(йст1\', ёл£1та тле тоитоп' бгютптос ха1 <тпс £Х£(\'оп’> бгхшостт'пс £л(у\'СОСТ1\'; (хотя, вероятно, тоитоп', «этих последних», нужно отнести не только к 0£(оп', а к сштоп' топ' а\'0роот(\'оп' ха1 топ' 0е(шу в отличие от предметов тех наук, которые были названы выше); не понимаю,
что могло удержать автора всех этих улучшений от вставки tov 0eov в вопрос о том, увидят ли Бога неразумные живые существа (3. 27: ”СИ|ю\'тш йра, ф1]ст(, хата tov gov Aoyov xal таита та 'Сыа; в аппарате вздох: addiderim tov 0eov)...
Зато из перечня философских школ Маркович удаляет ovbt 0£(opT|Tixol (2. 5): oij yap av ПАатсо vixoi fjaav oi)6e ItojixoI oij6c ITepijiaTTiTixol |oi)6c 0£Ojpi]Tixoi| oi)6c lluGayopixoi, следуя Joly и, кроме того, ссылаясь на то, что в перечислении философов, к которым обращался св. Иустин, «теоретиков» нет; но, может быть, можно было оставить текст нетронутым, прежде всего, потому, что нет резонов для удаления этого слова из текста; или ради, например, предположения, что св. Иустин, хорошо знавший Филона, мог иметь в виду описанных им приверженцев созерцательной жизни, хотя, конечно, никак не мог у них учиться (ср. “Suda” е. 3123, 13: о'С Слщг/.oOvTai тле f]0ixfi£ 0£ojp(g 6с та ло/.Аа jiapa^vouaiv. ev0£v xal ’Eaaaloi
xa/.oOvTai, тоОто 6i]Ao0vtoc toO 6\’6|аатос, toutcgti 0£Ojpi]Tixo(; ср. также очень нестандартную формулу Aoyixoi xal 0£Cjpi]Tixoi в “Apologia Maior” 28. 11).
Впрочем, все такого рода supplevi и delevi никак нельзя считать новостью данного издания: таким же образом выправлялся текст, например, в издании Ипполита, часть Фйоаофоиц^юу которого, изданные Дильсом в «Греческих доксографах», выразительно подчеркивают школярский характер исправлений Марковича. Вместе с тем, предприняв указанные изменения, в 3. 27 Маркович оставил 0£ov 6с ой т( ха/хТс; Но логика беседы, конечно, предполагает поправку то 6v 6с Gi) т( ха/.еТс; (Ф1Аоооф(а...Слютгца1] cgtI то0 6vtoc... то 6v 6с аг) т( ха/.еТс; ср. van Winden. P. 61 ff. , ссылку на которого дает и Маркович; разъяснение Марковича тб 5v xal то a/.i]0cc ad Deum spec-tant и отсылки к Филону никакого отношения к логике беседы и данному тексту не имеют).
Приведу также из введения пример (40, р. 15-16) фантастической правки текста. Рукописное чтение 105. 16—22 таково: xal тб ало ро|афа(ас xal ото|аатос Acovtoc xal сх хефбс xuvoc аЕтеТу aiiTOV ti’iv v awGfivai, I'va |ai]6elc xupiciiGi] тле г|шхлс аитоО aiTi]Gic f]v, I'va, f]v(xa f]|j.£Tc лрос Tfj t%66w toO (3lou yiv6|i£0a, та айта alTW(j,ev tov 0£ov, tov 6uva|j.£vov cmoGTpoJiai ла\аа avai6fi noviipov йууг/.ov ja.fi Aa(3eG0ai i']|j.ojv тле г|шхлс. xal 5ti ijxvougiv al г|шха1 алёбгГ^а i)|atv Cx toO xal ti’iv Ia|aoui'iA 4”JXi'lv xA,ri0f)vai imo тле сууаотрщгЮои, ojc f]|i(oaev 6 laouA. Единственное затруднение в этом фрагменте представляет алёба'^а, поскольку вьппе об этом примере речи не шло. Но, тем не менее, все издатели это рукописное схлёбана сохраняют, поскольку текст исправен:
издатель XVIII в. ТЪЫЬу помечает: Наес с/етоп.чігаїіо регіії (что вполне вероятно), но никому не приходит в голову исправный текст править. Текст Марковича выглядит так: хаі то ало ро^фшад хаі <єх> ото/іатод Аєоутод хаі гк хі'1()(>Я хууод аітєТл' аіітоу ті}\> фі>хУ]\! особцуса, ї\'а |аі]6єіс хирієисті] г|шхлс аіітоО аїті]стіс ї^, ї\'а, і']\чха і']|аєТс лрос хр £|6б(р тоО (Зіои уі\'6|ає0а, та аііта аітсйіаєу тоу 0єо\\ тоу биуйцєуоу алосттрсг|)аі лаута | ауаібл | лоуііроу сг/ує/.оу |аі’і Ла(3ш0аі гцаоп' тле г|)ихЛ€- бті |ас\'оисті\' <£у йбои> аі гри/аі алсбєі'^аі <г/оУ> Сх тоО хаі тії у Іа|аоиі'і/- ■фихт’і'У х/.і]0л\'аі (їло тії с £ууасттрщі)0ои, сік іУ^ісостєу 6 ІаоиЛ. Ясно, что <Ы> и <Ъ/М)> вместе со вставкой <£у йбои> после |ас\'оист1\' пополняют ряд поправок для школяров, а выброшенное [(тхібі5)] 2, которое якобы является испорченным <С\' йбои>, которое вдобавок было переставлено переписчиком, как раз служит хорошим примером фантастических поправок.
Другой пример фантастической правки (45, р. 17), по-моему, не менее выразителен. Рукописный текст 113. 23—24 таков: ос хаі й\'0роотос ує\'\'і]0л\'аі бій тле лар0ё\юи Маріас Г]Л0є. Этот текст не вызывает никаких затруднений. Сама конструкция єрхо|ааі с целевым инфинитивом совершенно обычна (ср. Ис 66. 18Ь—с: £рхо|Ші стиуауауєТу лаута та є0\'і] хаі тас у/.шстстас и «Диалог» 73. 28 = Пс 95. ІЗЬ: єрхєтаї хрТуаі тії у улу), у всех на слуху новозаветные формулы (Мф 2. 2с: ЇЇЛ0о|ає\' яроахиуг)ааі, 5. 17с: оііх ґі/.0оу хата/.Остаї а/./.а л/.ііроюаі, 8. 29Ь-с: Г]Л0єс (Застауістаї, 9. ІЗЬ—с: о і) уар ґі/.0оу ха/.шаї біхаіоис а/./.а сщартсо/.ойс, 10. 35. 2 слл. : оііх ґі/.0оу (За/.єТу єірп\'і]\' а/./.а |аахаіра\'. ґі/.0оу уар біхаааі хт/.., 20.28:6 иіос тоО а\'0ршлои оііх ГіЛ0є\' біахо\'і]0л\'аі а/./.а 6іахо\'лстаі хт/.., Лк 19. 10: ґі/.0єу уар 6 иіос тоО а\'0рбжои 'Сі]тлстаі хаі аюааі то ало/.со/.бс, 1 Тим 1. 15Ь—с: Хрютос Чі]стоОс Гі/.0є\' єЕс тоу хост|ао\' а|аартсо/.оі)с аюааі), сходные с данным тексты находим у Епифания (напр., “АпсогаШв” 41. 6. 1-3: аіітос 6 |ао\'оує\'пс, слєібі’і йлєр а\'0ршлсо\' архієрєііс ґ]/.0є ує\'ш0аі, є/.а(3єу £'§ гцаоп' ті’іу старха) и других... Таким образом, сам по себе текст вопросов не вызывает. Но Маркович предлагает следующее чтение: 6с хаі й\'0рожос ує\'\'і]0л\'аі бій тле лар0ё\юи Маріас <йлфєі\'є\\ сік 6 латі'ір> Її0є/.є...
2 Маркович пишет: 6vai6fj is meaningless here; но так не считает, например, Климент, который в «Строматах» замечает, что если говорится 6ivai6f|g, то под этим следует понимать t6v хиЛтційуоу 6id|3ok)V (как известно, падшего ангела) A cbg 6іа(ШАоукх t6v ftvOpoojrav f| cbg xaxfiyopov tc5v йцартаубутооу f| cbg (тоотбхцу (3. 4. 38.
3. 2 — 4. 1). Может показаться, что 6rvai6rj jraviipdv без союза — не очень хорошо, но
дело том, что 6vai6rj и яхтірбу — не однородные члены, а 6rvai6rj — определение
к jravripdv ftyyeXov, каковое сочетание представляет собой единое понятие.
Еще один пример (51, р. 18) показывает, как правильное понимание приводит к совершенно ненужному улучшению текста: тоу |ас\' г)Люу 6 ведд едедсохы лрбтероу <тоТд г/)\>г/п\> > е1д то л/юихиупу аитоу (121. 7—8). Маркович верно указывает на Втор 4. 19 (ха1 ja.fi а\'а[3/хг|)ас еЕс тоу ойрауоу ха1 Ебоп' тоу л/до у ха1 тпу сгеЛг| VII у ха1 тоис асттерас ха1 лаута тоу хост|аоу тоО ойрауоО л/.ау|]0£1с лростхт'пстцс аитоТс ха1 /.атргистцс аитоТс, а йяёуещеу хирюс 6 0гос аои аита ласти' тоТс ё0У£СТ1У тоТс ^яохйтю тоО оирауоО) как на текст, который здесь и выше (55. 5—6) имел в виду св. Иустин, и любезнейшим образом выделяет курсивом его сопоставимые с оригиналом элементы. Но это — материал для примечаний, а не повод для исправления совершенно исправного текста!
Как школярских, так и фантастических поправок в рассматриваемом издании — великое множество. Конечно, эта огромная работа по исправлению текста во многих случаях способствует лучшему его пониманию, но все же сплошь и рядом возникает недоумение, почему эти, так сказать, разъяснения и улучшения вводятся в текст, а не составляют материал примечаний.
Поэтому следует с известной осмотрительностью опираться на предлагаемый Марковичем греческий текст и воспринимать его критические замечания... И все же в первую очередь следует твердо осознавать, что после появления рассматриваемых изданий обеих «Апологий» и «Диалога» любое научное исследование наследия св. Иустина не может вестись без учета проделанной Марковичем работы, без его вводных статей, его достаточно подробных и в то же время сжатых и инструктивных изложений содержания, библиографий, критического аппарата, указателей. Переиздание 2005 г. делает доступными для новых читателей эти прекрасные свойства работы Марковича, великого труженика и замечательного знатока доксографических компендиев и целого ряда христианских авторов и текстов \ в качестве какового он и остается в памяти филологов, историков философии и патрологов.
Ю. А. Шичалин
3 Среди прочих трудов Марковича следует отметить: Patristic Textual Criticism. Part 1. Atlanta, 1994.
Anatolios К. Athanasius. L.; N. Y.: Routledge, 2004. (The Early Church Fathers; s. n.). 294 p.
Современным исследователям творчества свт. Афанасия знакома работа Анатолиоса “Athanasius: The Coherence of His Thought” 1998 г., в которой представлено богословие Александрийского святителя как целостная система, без обычного деления на триадологию, христоло-гию, антропологию; Анатолиос подчеркивал, что основной темой, связующей воедино все аспекты богословия свт. Афанасия, является его учение о Боге, принципиально отличном от тварного мира, но в то же время находящемся в общении с ним. Несмотря на Свое трансцендентное величие и могущество, Бог входит в непосредственное соотношение с миром при его творении; человечество в принципе способно к восприятию божественного, в связи с чем и искупление понимается как восстановление человеческой способности к этому восприятию, восстановление единства между человеческой и божественной природами.
Новая книга Анатолиоса, “Athanasius”, представляет собой своего рода введение в изучение богословия свт. Афанасия. Как и прочие книги из серии “The Early Church Fathers”, она включает в себя вводную часть и подборку важнейших фрагментов из сочинений отца Церкви. В первом разделе введения Анатолиос дает обзор биографии свт. Афанасия на фоне основных событий эпохи. Здесь отдельно рассматриваются такие вопросы, как мелетианская схизма, возникновение арианства, Никейский Собор (особое внимание в работе уделено вопросу богословской терминологии эпохи), последовательно описаны события осуждений и изгнаний свт. Афанасия. В кратком суждении о характере свт. Афанасия отражены все тенденции и их основания в оценке Александрийского святителя с XIX в. до сегодняшнего дня. Отдельно, хотя и кратко, рассмотрены спорные вопросы о датировках и атрибуции сочинений афанасиева корпуса.
Во втором разделе введения рассмотрены богословские взгляды свт. Афанасия. Особое внимание уделено следующим вопросам: Бог и творение: связь богословия с антропологией у свт. Афанасия (рассматривается вопрос отношения благодати к природе человека), божественное снисхождение и восхождение человека, высшая часть человеческого существа и ее повреждение грехом, драма божественного умаления, Христова телесность и Его смерть, обновление через Христа отношений между Богом и творением, учение о Святой Троице и, наконец, благочестие: богословие и святость. Показаны вопросы, которые действительно являются ключевыми для свт. Афанасия, и все
