CC BY
225
КУЛЬТУРА КАК ПРЕДМЕТ ФИЛОСОФСКОГО ОСМЫСЛЕНИЯ
В. А. Айрапетова
История повседневности: синтез исторического и философско-культурологического подходов
Появление темы повседневности в исторических исследованиях связано с утверждением нового понимания истории, согласно которому её ход определяется не только политическими событиями, экономическими законами, выдающимися личностями, но и неприметным ходом обыденных дел, повседневной жизнью людей. История повседневности не только дает возможность узнать о каких-то событиях, но и показывает отношение людей к этим событиям, их тогдашние мысли, чувства, переживания. На первый план выходит личность, её самоидентификация, формы идентификации через образы моделей поведения военного времени. Одним из ключевых в «Истории повседневности» является понятие «поведение», которое отражает специфику конкретной исторической эпохи и происходившие в ней изменения. Поведение складывается на основе определенных ценностных канонов и нормативных систем, поэтому служит ключом к зашифрованным смыслам исторического времени. Этот ключ тем эффективнее, чем сложнее социальная система и условия её функционирования, так как в этом случае в повседневной жизнедеятельности большее место занимает самоорганизация её членов.
Философский подход к изучению истории повседневности первыми обозначили французские исследователи. Именно они поставили в центр внимания задачу восстановления истории в её всеохватности и целостности, не ограничиваясь одной лишь политико-событийной, экономической, военной стороной.
В 1929 г. французскими историками Марком Блоком и Люсьеном Февром был основан журнал «Анналы». Именно французские историки прославленной школы, сформировавшейся в 30-е гг. ХХ в. вокруг этого журнала, сумели развернуть свою науку к быту. С этого момента ведет отсчет своей истории школа «Анналов», благодаря которой было создано множество трудов по истории повседневности. Основными принципами «Новой исторической науки» были следующие:
1) исторический синтез, т. е. объединение в рамках своего исследования как самых различных методик, так и всестороннее рассмотрение объектов изучения. В данном случае цель труда историка заключается в воссоздании целостной, объемной картины прошлого - глобальной истории, в рассмотрении объекта исследо-
105
вания с максимально возможного числа точек зрения, в различных ракурсах. Как отметил А.Я. Гуревич, в наши дни данный аспект интенсивно развивается направлением культурной антропологии, исследующей процессы социального и культурного общения людей через интерпретацию символов и категорий того времени1. Изучение определённого исторического периода нацелено на выявление того плана социальной реальности, который присутствовал в сознании людей конкретной эпохи и тем самым обусловливал их поведение;
2) сочетание макро- и микроисторического подходов;
3) антропологический подход к истории, преимущественное внимание человеку в истории;
4) изучение ментальных структур повседневности.
Ф. Бродель, принадлежавший к «Новой исторической школе», предложил видеть в экономике любого общества два уровня структур: жизни материальной (предметной) и жизни нематериальной (непредметной), охватывающей человеческую психологию и каждодневные практики. Этот второй уровень и был назван им «структурами повседневности»2.
Своим трудом «Структуры повседневности» Фернан Бродель изменил вектор исторических исследований - от событийной политической истории к изучению историко-психологических, историкодемографических, историко-культурных моментов.
Французские историки, принадлежавшие ко второму поколению Школы «Анналов», опираясь на метод Броделя, показали, как важны взаимосвязи между образом жизни людей, их бытом и ментальностью.
В мировой науке продолжают бесконфликтно сосуществовать два понимания истории повседневности: как приема реализации методики микроисторического анализа и как реконструкции ментального макроконтекста событийной истории. Вполне объяснимо и то, что к первому примыкают социологи-практики и значительная часть историков, краеведов и археологов, а ко второму - философы и культурологи.
Примером второго подхода является книга «Изобретение повседневности» французского философа, литературоведа, теолога Мишеля де Серто. Эта книга появилась в период расцвета постструктурализма, и её автор вслед за М. Фуко и П. Бурдьё отказался от стремления видеть структуры и иерархии в изучении культурноисторических моделей. С точки зрения М. де Серто, в «повседневности можно выявить формы культурных практик, типические для
1
1 Гуревич А.Я. Историческим синтез и школа «Анналов». М., 1993.
2 Бродель Ф. Материальная цивилизация, экономика и капитализм XV-XVI11 вв. Т. 1. Структуры повседневности: возможное и невозможное. М., 2006. С. 41.
106
эпохи или этноса, и их взаимосвязь со Словом - «великим фабрика-тором, источником всякой Власти»1. В истории повседневности он увидел не столько повторяемость, сколько поле постоянного творчества, в котором рождается будущее. Для него объективное теоретическое знание так же невозможно, как невозможен человек, лишенный свойств. В словах и поступках человека проявляется образ той эпохи, в которую он живёт.
В России понятие «повседневность» в исторических исследованиях употребляется с середины 1980-х гг. На данное обстоятельство повлияло падение «железного занавеса» и расширение возможностей знакомства наших ученых с западной литературой. Среди исследователей, которые обратились к истории повседневности, был Юрий Михайлович Лотман, взгляд которого «уже не был описывающим - он был аналитическим взглядом истолкователя бытового поведения, норм и ценностей изучаемой культуры2.
«Особенностью российского понимания истории повседневности является её отнесение к разделу культурологии или даже почти этнологии, а потому при исследовании повседневного пользуются этнологическими методами и приравнивают её к истории быта. Однако соотношение истории быта (как предмета этнографических описаний) и истории повседневности (как нового направления именно в исторических исследованиях) не столь просто»3. Под влиянием социальной и культурной антропологии - направлений гуманитарного знания, пришедших в Россию из англоязычного мира - эта бытовая понятность была поставлена историками под сомнение. Историки повседневности многое позаимствовали у этнографов и «бытописателей» XIX в.: интерес к типично этнографическим темам - исследование жилища, системы питания, стиля одежды и т. д. Этнографический метод включенного наблюдения позволил историкам приметить такие стороны жизни людей, от которых не остается следов в исторических, документальных источниках.
В российской культурологии сложилось несколько версий относительно трактовки термина «история повседневности». Например, О.В. Кузнецова отмечает, что понятие «история повседневности» в рамках существующих подходов объясняется по-разному: - «это отрасль исторического знания, предмет изучения которой - сфера человеческой обыденности в её историко-культурных, политико-
1 Мишель де Серто. Изобретение повседневности. Искусство делать / пер. с фр. Д. Калугина, Н. Мовниной. СПб.: Изд-во Европ. ун-та в Санкт-Петербурге, 2013. С. 41.
2 Пушкарева Н.Л. Предмет и методы изучения истории повседневности // Интернет-проект «Родословное древо» [Электронный ресурс] URL: http://www.tambovdem.ru/thesises.php?id=gender1 .pushkareva#fn1
3 Там же.
107
событийных, этнических и конфессиональных контекстах (Н.Л. Пушкарёва); - это система практических знаний, которая включает в себя знание норм поведения и общепринятого в данной социокультуре порядка действий в той или иной ситуации, для достижения той или иной цели (Б.Г. Гатаева); - это сфера «реальности в себе», состоящая из правил и норм обычного языка и его употребления, правил и предписаний для использования и манипуляции объектов, в первую очередь созданных руками человека, правил и норм человеческого общения, так называемых обычаев (А. Хеллер)»1. И.Т. Касавин и С.А. Щавелев дают сравнение таких отдельных отраслей изучения повседневности, как история повседневности, археология, этнология повседневности, этология, культурология повседневности, психология повседневности, а главное -отличие предмета социологии повседневности от перечисленных отраслей.
Одним из новых направлений исторических и философскокультурологических исследований стала как раз история повседневности, направленная на изучение «сознания и деятельности рядового человека в типичных сферах его частной жизни2. Как и любую другую сторону социального прошлого, повседневность в историческом дискурсе оказалось возможно трактовать на разных уровнях. По степени обобщения в рамках изучения истории повседневности выделяют три подхода: различаются мега-, макро- и микроподходы. Мегаисторический уровень исследования связан с объективными закономерностями исторического процесса, здесь делаются масштабные обобщения прошлого и изучаются такие характеристики, как массовая психология, дух народа, образ жизни, этос и др. Второй уровень - микроистория, восстанавливающая детали последовательных и в целом неповторимых событий, которые происходили с теми или иными лицами, группами на определённом отрезке прошлого. И третий уровень - макроистория. Это реконструкции типичных для того или иного периода ситуаций и межчеловеческих отношений; ментальных установок, стереотипов, а значит и реакций на окружающий мир.
Таким образом, история повседневности синтезирует исследования, осуществляемые в историческом и философскокультурологическом аспекте, и каждая из этих гуманитарных наук имеет не только свой, сугубо специфический вектор изучения, но и общие точки соприкосновения, общие темы.
1 Мишель де Серто. Изобретение повседневности. Искусство делать / пер. с фр. Д. Калугина, Н. Мовниной. СПб.: Изд-во Европейского университета в Санкт-Петербурге, 2013. C. 128.
2 Касавин И.Т., Щапелев С.П. Анализ повседневности. М., 2004. С. 311.
108
