CC BY
93
Палазян Арутюн Сергеевич
доктор юридических наук,
кандидат философских наук, профессор,
начальник кафедры теории и истории права и государства
Краснодарского университета МВД России
(тел.: +78612583414)_
Историко-правовой аспект проблемы религиозного экстремизма на Северном Кавказе
В статье представлен историко-правовой анализ проявлений экстремизма на Северном Кавказе как регионе Российской Федерации. Автор формулирует собственную концепцию историко-правового исследования экстремизма как деструктивного феномена современного российского общества и борьбы государства с данной противоправной деятельностью.
Ключевые слова: экстремизм, терроризм, Россия, Северный Кавказ, история, право.
A.S. Palazyan, Doctor of Law, Master of Philosophy, Professor, Head of a Chair of Theory and History of Law and State of the Krasnodar University of the Ministry of the Interior of Russia; tel.: +78612583414. Historical and legal aspect of the problem of religious extremism in North Caucasus Historical and legal analysis of manifestations of extremism in the North Caucasus as the region of the Russian Federation is presented in article. The author formulates own concept of historical and legal research of extremism as destructive phenomenon of modern Russian society and fight of the state against this illegal activity.
Key words: extremism, terrorism, Russia, North Caucasus, history, law.
Экстремизм и терроризм в современной России являются одними из наиболее злободневных и актуальных проблем, стоящих перед обществом и государством. Проникновение и распространение на территории Российской Федерации многих религиозных движений и идеологических направлений экстремистского содержания происходило под влиянием либерализации политики государства в религиозной сфере в 1990-е гг. Произошла актуализация идей исламского фундаментализма радикального русла в Северо-Кавказском и некоторых других регионах России, что представляет угрозу национальной безопасности Российского государства, формирует дестаби-лизационные процессы в социально-политическом аспекте его функционирования не только внутри страны, но и за рубежом.
Об этом, в частности, свидетельствуют данные официальной статистики правоохранительных органов. Как отметил временно исполняющий обязанности заместителя главы управления Генпрокуратуры в СКФО А. Медведев, только за девять месяцев 2013 г. число преступлений экстремистской направленности на Северном Кавказе выросло на 40%. По его словам, было совершено 399 терактов, более
100 сотрудников полиции были убиты, еще около 300 получили ранения [1].
В Концепции национальной безопасности Российской Федерации, утвержденной Указом Президента РФ 10 января 2000 г. № 24, особо подчеркивается важность нейтрализации причин и условий, способствующих возникновению политического и религиозного экстремизма, этносепаратизма и их последствий - социальных, межэтнических и религиозных конфликтов, терроризма, а также необходимость эффективного сотрудничества с иностранными государствами, их правоохранительными органами и специальными службами, с международными организациями, в задачу которых входит борьба с терроризмом [2].
В Уголовном кодексе РФ отсутствует определение понятия «экстремистская деятельность». Для этого необходимо обращение к Федеральному закону от 25 июля 2002 г. № 114-ФЗ«О противодействии экстремистской деятельности», формулирующему признаки данного преступного деяния, к числу которых отнесены:
насильственное изменение основ конституционного строя и нарушение целостности Российской Федерации;
134
публичное оправдание терроризма и иная террористическая деятельность;
возбуждение социальной, расовой, национальной или религиозной розни;
пропаганда исключительности, превосходства либо неполноценности человека по признаку его социальной, расовой, национальной, религиозной или языковой принадлежности или отношения к религии;
нарушение прав, свобод и законных интересов человека и гражданина в зависимости от его социальной, расовой, национальной, религиозной или языковой принадлежности или отношения к религии;
воспрепятствование осуществлению гражданами их избирательных прав и права на участие в референдуме или нарушение тайны голосования, соединенные с насилием либо угрозой его применения;
воспрепятствование законной деятельности государственных органов, органов местного самоуправления, избирательных комиссий, общественных и религиозных объединений или иных организаций, соединенное с насилием либо угрозой его применения;
совершение преступлений по мотивам, указанным в п. «е» ч. 1 ст. 63 УК РФ;
пропаганда и публичное демонстрирование нацистской атрибутики или символики либо атрибутики или символики, сходных с нацистской атрибутикой или символикой до степени смешения;
публичные призывы к осуществлению указанных деяний либо массовое распространение заведомо экстремистских материалов, а равно их изготовление или хранение в целях массового распространения;
публичное заведомо ложное обвинение лица, замещающего государственную должность Российской Федерации или государственную должность субъекта Российской Федерации, в совершении им в период исполнения своих должностных обязанностей деяний, указанных в настоящей статье и являющихся преступлением;
организация и подготовка указанных деяний, а также подстрекательство к их осуществлению;
финансирование указанных деяний либо иное содействие в их организации, подготовке и осуществлении, в том числе путем предоставления учебной, полиграфической и материально-технической базы, телефонной и иных видов связи или оказания информационных услуг [3].
Также существуют особые нормы уголовного закона, которые в наибольшей степени определяют позицию законодательного обоснования
общественно опасного характера экстремистских преступлений. Они включают в себя:
публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности;
возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства;
организацию экстремистского сообщества; организацию деятельности экстремистской организации.
Как считает А.М. Кадиева, по своей организационной форме экстремистская религиозная организация в ее наиболее развитом виде обычно строится как тоталитарная секта. Ее основные черты: 1) идеократический принцип организации; 2) харизматическое лидерство; 3) жесткая иерархическая структура; 4) тотальный контроль за деятельностью членов организации и их психикой с помощью деструктивных психотехнических приемов; 5) эксклюзивность или оппозиционность по отношению к традиционной, лояльной к существующей общественно-политической системе официальной церкви и к существующей социально-политической системе вообще; 6) сочетание, с одной стороны, агрессивной открытости по отношению к внешнему миру, вне секты и, с другой стороны, закрытости членов секты от внешнего мира; 7) сочетание благопристойной маскировки и конспиративной закрытости; 8) сочетание формальной и неформальной структуры (формальная организационная иерархия секты) [4].
Б.Б. Бидова отмечает роль местных нормативных актов республик Северного Кавказа в борьбе с экстремизмом и терроризмом. Так, в Республике Дагестан был принят Закон «О запрете ваххабитской и иной экстремистской деятельности на территории Республики Дагестан», в Кабардино-Балкарской Республике - Закон «О запрете экстремистской религиозной деятельности и административной ответственности за правонарушения, связанные с осуществлением религиозной деятельности»; в Карачаево-Черкесской Республике принят Закон «О противодействии политическому и религиозному экстремизму на территории Карачаево-Черкесской Республики» и др. [5].
По нашему мнению, особую рискогенность в современном российском социуме приобрели этнорелигиозная и этнополитическая разновидности экстремизма. Присутствие на Северном Кавказе идеологии и практики «исламского интернационализма» является существенной отличительной характеристикой политического экстремизма в данном регионе. Эта идеология формирует в людях и сообществах террор и насилие. Поэтому стоит обратиться к теоретиче-
135
ским и прикладным работам в области изучения экстремизма и терроризма в Северо-Кавказском регионе.
По справедливому замечанию А.В. Бязрова, события на Северном Кавказе показывают, что именно на современном этапе большую угрозу представляет экстремизм. Религиозно-политический экстремизм - это религиозно мотивированная или религиозно камуфлированная деятельность, направленная на насильственное изменение государственного строя или насильственное отторжение территорий, захват власти, нарушение суверенитета и территориальной целостности государства, на возбуждение в этих целях религиозной вражды и ненависти. Религиозно-политический экстремизм отвергает переговорные, компромиссные, а тем более консенсусные пути решения социально-политических проблем [6].
С точки зрения Д.В. Новикова, этнорелигиозный экстремизм - доминирующая на Северном Кавказе форма политического экстремизма. В отличие от этнорелигиозного радикализма, декларирующего свою исключительность и превосходство, этнорелигиозный экстремизм необходимо квалифицировать как идеологию и политическую деятельность, направленную на использование насильственных методов достижения декларируемых этнорелигиозных интересов, создание незаконных вооруженных формирований, или призывы к насилию на этнорелигиозной основе. Историческими формами этнорелигиозного экстремизма на Северном Кавказе являлись: наездничество (традиционный тип социализации горской молодежи), похищения людей с целью продажи или получения выкупа, абречество, призывы к джихаду, вооруженный сепаратизм, аграрный террор. Опыт репрессивного подавления этнорелигиозного экстремизма на Северном Кавказе в Российской империи и Советском Союзе свидетельствует о том, что запрет и силовое подавление антиправительственной деятельности на этнорелигиозной почве не преодолевает социальные девиации, а загоняет их в подполье [7].
По мнению В.Г. Казанцева, в 1990-е гг. на Юге России обозначилась тенденция повышения общественной опасности экстремизма многочисленных радикальных структур, стремящихся к ослаблению или вооруженному изменению конституционного порядка. Основным показателем тенденции являлось расширение практики и географии терроризма. Повышение общественной опасности экстремизма было вызвано антиконституционным режимом Чечни, соединением национал- и религиозно-экстремистских групп с
организованной преступностью, сохранением очагов межнациональной напряженности на Северном Кавказе. Вследствие роста безработицы и теневой экономики произошло расширение социальной базы политического экстремизма. В целях противодействия повышению общественной опасности политического экстремизма на Юге России федеральная власть применила стратегию его подавления. Главными тактическими средствами стали военная и антитеррористическая операция в Чечне, а также усиление уголовно-правовой ответственности и контрпропаганды. В ходе военной операции в Чечне 1999-2000 гг. были разгромлены незаконные вооруженные формирования, базы терроризма, отменена шариатская система власти и суда [8].
Необходимо отметить, что радикальный религиозно-политический экстремизм стремится навязать российскому обществу модель «исламского государства». Именно это, на наш взгляд, составляет одну из важнейших угроз национальной безопасности Российской Федерации. Экстремизм проявляется в неприятии радикальными исламистами и ваххабитами региональной модели ислама, нетерпимости к исламским традициям. С точки зрения известного российского исламоведа А.А. Игнатенко, «внедрение ваххабизма обязательно приводит (об этом свидетельствует 30-летний опыт его распространения в мире) к следующим сугубо негативным для общественной стабильности и государственной безопасности последствиям: раскол национального мусульманского сообщества в той или иной стране;
создание из части расколотого национального мусульманского сообщества (она может быть небольшой) активной антисистемной (антиобщественной и антигосударственной) группы или групп;
включение этой группы (групп) во всемирную сеть ваххабистских организаций с единой идеологией, централизованным руководством, внешним финансированием и, естественно, идущим извне, из ваххабистского центра (центров) политическим целеполаганием;
распространение идеологии религиозной и национальной нетерпимости и вражды, реальное осуществление религиозной дискриминации и сегрегации в тех зонах, где ваххабизм сумел закрепиться;
теоретическое оправдание насилия, экстремизма и терроризма в отношении всех тех, кто провозглашается "неверными";
активное ведение вооруженной борьбы или осуществление террористических актов против "неверных"» [9].
136
Особую опасность в этой связи представляет такое идейное течение в исламе, как ваххабизм. По мнению Р.А. Силантьева, «сейчас под ваххабизмом понимается не конкретная и четко выраженная религиозная идея, а совокупность идеологий исламского происхождения, проповедующих крайнюю нетерпимость к инаковеру-ющим и инакомыслящим. И оправдывающих их убийство. Проще говоря, традиционные мусульмане уживаются с представителями иных исповеданий, а ваххабиты — нет». Висхан Халидов отмечает, что «центральное место в идейной платформе сторонников ваххабизма занимает концепция непризнания любой власти, отходящей от предписаний шариата». По некоторым оценкам, количество ваххабитов в России на 2013 г. составляет около 700 тыс. человек [10].
С.Е. Пролетенкова справедливо полагает, что в настоящий момент реализуются целенаправленные политические устремления зарубежных религиозных центров по усилению своего влияния и на российский Северный Кавказ. Опираясь прежде всего на социально-экономические трудности населения Юга России, они стремятся придать сознанию и поведению населения северокавказского региона устойчивую антиправославную, а в конечном итоге - антирусскую и антироссийскую направленность. Боевые действия на территории Чечни и Дагестана показали всю серьезность намерений отдельных мусульманских религиозных сил, в том числе международных, создать единое исламское государство на юге России - от Каспийского до Черного морей. Экстремисты и их зарубежные покровители давно не скрывают, что будут продолжать работу по исламизации горских республик и влиянию на российскую молодежь [11].
По справедливому замечанию Р.М. Тимошева, деструктивную роль в эскалации межэтнической и межконфессиональной напряженности играют также различные зарубежные фонды и неправительственные организации, традиционно оказывающие всемерную помощь, прежде всего финансовую, лидерам местных экстремистских организаций и бандформирований. Так, по данным ФСБ, деятельность различного рода экстремистских организаций, в том числе бандформирований, резко активизируется с поступлением финансовых средств в их адрес. При этом этноконфессиональная напряженность в Северо-Кавказском регионе генерируется интенсивным внешним религиозным воздействием, причем не только со стороны ваххабитских радикалов. Внешне религиозное
воздействие осуществляется посредством того, что значительная часть представителей исламского духовенства получила и продолжает получать образование в зарубежных исламских образовательных центрах (Турция, Саудовская Аравия и др.), многие из которых находятся под патронажем спецслужб указанных государств и международных террористических центров, что, безусловно, формирует потенциальную радикальную этнорелигиозную среду [2].
Как полагает Ю .А. Дорохов, идеология ультрарадикального ислама, насчитывающая сотни лет, до недавнего времени существовала лишь в рамках определенной территории. В конце ХХ в. Россия столкнулась с проблемой религиозного, а именно исламского экстремизма, который получил наибольшее распространение на Северном Кавказе. После известных событий в Чеченской Республике волна экстремизма и терроризма захлестнула Дагестан - одну из наиболее религиозных северокавказских республик, имеющую в своем составе более 30 национальностей. В условиях многонационального региона Дагестан стал плацдармом для развития этнорелигиозных противоречий и межнациональных конфликтов. Разрешение проблемы экстремизма представляется нам возможным лишь в процессе принятия комплекса различных долгосрочных мер, таких как идеологическое воздействие на местное население, улучшение экономической ситуации в регионах, борьба с коррупцией и т.д. Именно поэтому исследование и понимание религиозно-политического конфликта на Северном Кавказе с целью не допустить его дальнейшее развитие и распространение в других регионах России невозможно без изучения давних теологических разногласий между ваххабитами-фундаменталистами и традиционалистами и понимания их значимости для общества в настоящее время [12].
Таким образом, мы можем отметить, что в настоящее время экстремизм и терроризм являются одними из наиболее значимых проблем Северо-Кавказского региона. На наш взгляд, необходима разработка комплексной системы противодействия религиозно-политическому экстремизму, который направлен на подрыв безопасности Северного Кавказа. Он приводит к возбуждению социальной, религиозной, национальной вражды. Значимой мерой является воспитание населения в духе межнациональной и межконфессиональной толерантности, сопротивления идеологическим установкам религиозного и политического экстремизма.
137
1. URL: http://www.interfax-russia.ru/South/ news.asp?id=454877&sec=1671
2. Тимошев Р.М. Противодействие процессам межэтнической и межконфессиональной конфликтности // Армия и общество. 2009. № 4.
3. О противодействии экстремистской деятельности: федер. закон от 25 июля 2002 г. № 114-ФЗ // СПС «КонсультантПлюс: Дагестанский выпуск».
4. Кадиева А.М. Религиозный экстремизм: сущность, причины, пути преодоления: дис. ... канд. филос. наук. Махачкала, 2008.
5. Бидова Б. Б. Историко-правовые аспекты феномена экстремизма в России // Молодой ученый. 2013. № 5. С. 498-501.
6. Бязров А. В. Взаимосвязь этнотеррито-риальных конфликтов на Северном Кавказе с религиозно-политическим экстремизмом // Изв. Рос. гос. пед. ун-та им. А. И. Герцена. 2009. № 111.
7. Новиков Д. В. Этнорелигиозный экстремизм на Северном Кавказе: методы противодействия: политико-правовой аспект: дис. ... канд. юрид. наук. Ростов н/Д, 2002.
8. Казанцев В. Г. Рискогенный потенциал экстремизма на Северном Кавказе // ИСОМ. 2012. № 5.
9. Игнатенко А.А. Обыкновенный ваххабизм. Социально-политические последствия распространения ваххабизма в мире // Русский журнал. 2001. Сент.
10. URL:httpJ/ru.wikipedia.org/wiki/Ваххабизм
11. Пролетенкова С.Е. Противодействие религиозному экстремизму в Российской Федерации: административно-правовой аспект. М., 2013.
12. Дорохов Ю.А. Причины популяризации, развития и распространения исламского радикализма в республике Дагестан // Вестн. АГТУ. 2010. № 2.
1. URL http://www.interfax-russia.ru/South/ news.asp?id=454877&sec=1671
2. Timoshev R.M. Counteraction to processes of an interethnic and interfaith conflictness //Army and society. 2009. № 4.
3. About counteraction to extremist activity: fed. law of July 25, 2002 № 114-FL // Union of Right Forces «ConsultantPlus: Dagestan release».
4. Kadiyeva A.M. Religious extremism: essence, reasons, ways of overcoming: diss. ... Master of Philosophy. Makhachkala, 2008.
5. Bidova B.B. Historical and legal aspects of the phenomenon of extremism in Russia // Young scientist. 2013. № 5. P. 498-501.
6. Byazrov A.V. Correlation ethnoterritorial conflicts in the North Caucasus with religious and political extremism // Izvestia: Herzen University Journal of Humanities and Sciences. 2009. № 111.
7. Novikov D.V. Ethnoreligious extremism in the North Caucasus: counteraction methods: political and legal aspect: diss. ... Master of Law. Rostov-on-Don, 2002.
8. Kazantsev V.G. Risk potential of extremism in the North Caucasus // ISOM. 2012. № 5.
9. Ignatenko A.A. Ordinary Wahhabism. Socio-political consequences of distribution of a Wahhabism in the world // Russian magazine. 2001. Sept.
10. URL: http://ru.wikipedia.org/wiki/Wahhabism
11. Proletenkova S.E. Counteraction to religious extremism in the Russian Federation: administrative and legal aspect. Moscow, 2013.
12. Dorokhov Yu.A. The reasons of promoting, development and distribution of Islamic radicalism in the Republic of Dagestan // AGTU bull. 2010. № 2.
138
