CC BY
36
УДК 1(091) + 101.1 Самылов Олег Валерьевич
доктор философских наук, доцент, доцент кафедры «История» Петербургского государственного университета путей сообщения Императора Александра I
Симоненко Татьяна Ивановна
кандидат философских наук, доцент, доцент кафедры онтологии и теории познания Института философии Санкт-Петербургского государственного университета
ИСТОРИЧЕСКИЙ ВЫБОР РОССИИ: К ИСТОКАМ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЙ ТРАДИЦИИ
Samylov Oleg Valeryevich
D. Phil. in Philosophy, Assistant Professor, History Department, St. Petersburg State University of Communication
Simonenko Tatyana Ivanovna
PhD in Philosophy, Assistant Professor, Ontology and Theory of Knowledge Department, Institute of Philosophy, Saint Petersburg State University
THE HISTORICAL CHOICE OF RUSSIA: ORIGINS OF RUSSIAN EDUCATIONAL TRADITIONS
Аннотация:
В статье анализируются основные принципы отечественной традиции образования в контексте обсуждения в русской философии XIX в. темы судьбы России. Подчеркивается, что формирование современной образовательной парадигмы предполагает опору на духовный опыт русских мыслителей, исследовавших проблему единства и различия российской и западной социокультурных моделей.
Ключевые слова:
Россия и Европа, образование, образовательная парадигма, русская идея, национальная идея, традиция.
Summary:
The article analyzes the main principles of Russian educational tradition in the context of discussion of the destiny of Russia in the Russian philosophy of the XIX century. It is emphasized that development of the modern educational paradigm is based on the spiritual experience of Russian philosophers who studied the problem of unity and differences of Russian and Western sociocultural models.
Keywords:
Russia and Europe, education, educational paradigm, Russian idea, the national idea, tradition.
Все очевиднее сегодня проявляется глобализация - единение мира под знаком новых, еще не до конца осознанных тенденций. При этом объемлющий всю планету глобальный характер имеют как природные процессы, так и социальные. Складывается унифицированное культурное пространство, в рамках которого формируется образовательная парадигма эпохи, для которой также характерно стремление к единому стандарту. Образование ставит человека в центр системы общественно значимых ценностей, формируя универсальные модели поведения и ценностные установки. В этих условиях все более востребованными являются для нас провидческие размышления русских философов XIX-XX вв., неоднократно высказывавших мысль о том, что полноту содержания, силу и смысл общечеловеческие идеалы раскрывают только в национальном самосознании, в условиях своеобразия и уникальности определенной культуры. Так, например, Н.А. Бердяев подчеркивал, что культура не бывает отвлеченно-общечеловеческой, она всегда уникальная, органичная, «конкретно-человеческая, то есть национальная, индивидуально-народная и лишь в таком качестве восходящая до общечеловечности» [1, с. 95].
В ситуации формирования новой парадигмы образования становится также востребованным философский анализ образования с позиции исследования его корней, теоретико-методологических, мировоззренческих оснований. Как отмечал С.И. Гессен, «даже самые частные и конкретные вопросы педагогики возводятся в последних своих основаниях к чисто философским проблемам» [2, с. 20]. Не случайно вопрос об образовании в России отечественные мыслители полагали одним из наиболее актуальных, размышляя о том, как сформировать отвечающую целям и задачам национальной идеи образовательную политику в России, о перспективах образования и возможных образовательных стратегиях. Эта тема представлена в истории отечественной мысли весьма широко и разнообразно: от анализа образовательных ситуаций на Западе и в России (Н.Я. Данилевский) и приоритета отечественной национальной традиции (А.С. Хомяков, С.П. Шевырев, К.Н. Леонтьев) до идеи о необходимости выработки общих для России и Европы принципов образования и воспитания (В.Г. Белинский, А.И. Герцен) и глобальных проектов преодоления религиозных и культурных различий на пути преобразования человека и человечества (В.С. Соловьев).
ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ
С проблемой определения идеологических установок, на которых должна быть построена концепция образования в России, соответствующая целям и задачам национального развития, столкнулась русская общественно-философская мысль в первой половине XIX в., когда проблема выбора исторического пути России, «русского пути» была актуальна как никогда. «Конечно, мало вопросов, которые в настоящее время были бы важнее этого вопроса - об отношении русского просвещения к западному. От того, как он разрешается в умах наших, зависит не только господствующее направление нашей литературы, но, может быть, и направление всей нашей умственной деятельности, и смысл нашей частной жизни, и характер общежительных отношений», - отмечал И.В. Киреевский [3, с. 248]. Славянофилы подняли весьма важный вопрос для того времени: чем отличается просвещение российское от западноевропейского - своим уровнем или качеством? В ходе обсуждения данного вопроса в русской интеллектуальной традиции широко развернулась дискуссия о противопоставлении и различении России и Запада в целом.
Данная проблематика, безусловно, имеет историческое значение, но не только - она характеризует и наше время, перед которым стоит вопрос: какие ценности должны быть приоритетными для российского и какие - для европейского образования. И сейчас, и в XIX в. необходимо выбрать и обосновать метафизические начала, лежащие в основе образования и культуры в целом. Еще А.С. Хомяков, отмечавший достижения и общечеловеческую значимость западноевропейской культуры, задавался вопросом о том, как соотносится образование в России и на Западе. Как размышлял над этим Хомяков: принимая западную культуру, мы не должны принимать рациональность в качестве основы образованности. Восточное (русское) просвещение своей целью ставит обожение человека. Истоки отечественной традиции просвещения, состоящие в единении веры и знания, хранятся духом народа. А.С. Хомяков подчеркивал, что, обращаясь к западному опыту образования, мы не можем забывать о наших религиозно-нравственных основах: «Мы могли бы прибавить к просвещению общему, если бы смотрели вокруг себя, а не вдаль; мы все заботимся только о том, чтоб следить, догонять Европу» [4, с. 453]. И.В. Киреевский также усматривал ограниченность западноевропейского просвещения и образования в его аналитическом, умозрительном характере: «...Вполне оценивая все отдельные выгоды рациональности, я думаю, что в конечном развитии она своею болезненною неудовлетворительностью явно обнаруживается началом односторонним, обманчивым, обольстительным и предательским» [5, с. 134]. Идеи славянофилов, таким образом, выражают смысл и ценностные основания отечественной образовательной традиции в ее отношении к традиции западной.
В русской философии взаимоотношение России и Запада целостно представлено в исто-риософеме русская идея. Зрелого состояния русская идея достигает в размышлениях Ф. Достоевского и Вл. Соловьева к концу XIX в. Русская идея обретает черты мессианизма и избранности. Именно одержимому мессианизмом русскому народу определено решать задачу восстановления утраченного христианского единства. Так понимаемая русская идея предполагает познание своих исторических и культурных истоков и перспективу активной созидательной деятельности. В таком рассмотрении идея «народа-богоносца», выраженная героями Достоевского, имеет много общего с идеей богочеловечества Вл. Соловьева. Важным моментом здесь является необходимость восстановления расколотого апостольского единства Востока и Запада, инициатором которого суждено выступить России.
Необходимо подчеркнуть объединяющий, сплачивающий характер национальной идеи. Само ее определение апеллирует к самосознанию, благородству, достоинству народа. В рамках русской религиозно-философской традиции русскую идею следует понимать как исполнение духовной и практической задачи, которую призван решать русский народ в масштабе имеющегося в его распоряжении исторического времени. Представления об особом типе ментальности являются важным элементом русской идеи и, следовательно, решения вопроса об исторической судьбе России и основах соответствующей образовательной парадигмы.
Национальная идея указывает на определенную устойчивость исторического бытия этноса, обретающего экзистенциальную завершенность, избавляясь от темноты животного себялюбия, подпитываемого природой. «Пока темная основа нашей природы, злая в своем исключительном эгоизме и безумная в своем стремлении осуществить этот эгоизм, все отнести к себе и все определить собою, - пока эта темная основа у нас налицо. до тех пор невозможно для нас никакое настоящее дело, а вопрос что делать не имеет разумного смысла», - писал Вл. Соловьев [6, с. 311]. Русская идея избавляет этническое существование народа от его животности, преодолевая таким образом этничность. Одновременно Вл. Соловьев фиксирует всемирный, наднациональный характер русской идеи, которая имеет важное значение для отечественной философии образования, раскрывая смысл образования как совершающегося в процессе боговоплоще-ния человечества [7].
Одним из важнейших отличий западноевропейского образования от российского является разное соотношение традиционной и инновационной составляющих в становлении и функционировании разного рода образовательных процессов: в условиях стремительных изменений общественных связей и предметной реальности, приоритета научной рациональности и утилитарно-прагматического отношения как к природной, так и к социальной действительности, западный мир сориентирован преимущественно на инновационные изменения образовательной реальности, при этом российская социокультурная модель впитала такие традиционные ценности восточной ментальности, как духовное, нравственное развитие, приоритет личностного становления, значительную роль учителя как носителя мудрости.
Все же, несмотря на многие различия России и Европы, трудно полагать их развитие как автаркическое, протекающее внеположенными друг по отношению к другу траекториями. В наши дни, когда образование все в большей степени характеризуется гуманитаризацией и гуманизацией, интегративностью, межнациональными формами, использовать зарубежный опыт в российской образовательной практике становится гораздо важнее, чем в XIX в. При этом, разумеется, речь не может идти о некритическом и вторичном заимствовании западных образцов в построении и реализации образовательной парадигмы. Выбор путей и моделей развития образования без опоры на глубинные основания культуры общества превращается в копирование чужого опыта, что формализует и сводит на нет усилия педагогического сообщества.
Ссылки:
1. Бердяев Н.А. Судьба России. М., 1918.
2. Гессен С.И. Основы педагогики. Введение в прикладную философию. М., 1995.
3. Киреевский И.В. О характере просвещения Европы и о его отношении к просвещению России // Киреевский И.В. Критика и эстетика. М., 1979.
4. Хомяков А.С. Несколько слов о философическом письме (напечатанном в 15 книжке «Телескопа») // Хомяков А.С. Сочинения в двух томах. Т. 1. М., 1994.
5. Киреевский И.В. В ответ А.С. Хомякову // Русская идея : сб. произведений рус. мыслителей. М., 2004.
6. Соловьев В.С. Три речи в память Достоевского // Соловьев В.С. Сочинения в 2 томах. Т. 2. М., 1988.
7. См.: Симоненко Т.И. Проблема образования в русской философии: поиски онтологических оснований // Соловьев-ские исследования. 2012. № 1 (33).
