CC BY
73
А. Леонова
ИСТОРИЧЕСКАЯ ТЕМА В «СТРАСТЯХ ПО МАТФЕЮ» И. С. БАХА (К ПОСТАНОВКЕ ПРОБЛЕМЫ)
Музыкальные творения И. С. Баха привлекали к себе внимание многих исследователей, начиная с XIX века -эпохи возрождения баховского творчества. Значительное место в научных трудах, посвященных этой теме, занимает изучение духовных произведений великого композитора и прежде всего - пассионов. В многочисленных исследованиях рассматриваются история жанра, его народные и духовные традиции, особенности его составляющих (речитативов, арий, хоров и хоралов) в связи с баховской трактовкой архитектоники «Страстей» и т. д. Однако существует проблема, не разработанная в известных нам трудах баховедов. Речь идет о наличии исторической темы в «Страстях по Матфею» И. С. Баха.
Исследователи истории жанра оратории относят «Страсти» к ораториям духовного типа. К. Ро-зенов в исследовании «Очерк истории оратории» выделяет 12 типов сюжета ораторий: оратории с чисто духовным идейным содержанием, «страстные» оратории, библейские оратории, оратории на прочие евангельские сюжеты, оратории на сюжеты духовно-легендарные, на сюжеты из светской истории, на сюжеты из мифологии и народных легенд, на общемировые сюжеты (сотворение мира, конец света), на природные и жанровые картины, на общетипические характеристики, на музыкально-исторические характеристики («Палестрина» Леве), идейно-аллегорические оратории («Душа и тело» Э. Кавальери) [9, 17-18]. Как можно заметить, границы между выделенными исследователем типами сюжетов оратории оказываются размыты: один сюжет может быть отнесен сразу к нескольким типам (так, например, сюжет сотворения мира можно отнести по этой классификации к ораториям с чисто духовным содержанием, к библейским ораториям и к общемировым сюжетам). Слово же «история» К. Розенов употребляет исключительно по отношению к светским сюжетам. По нашему мнению, духовное и историческое в данном случае
не противоположны друг другу, и исторический элемент становится одной из составляющих «Страстей» (напомним, что речь идет именно о произведениях И. С. Баха).
Советские исследователи не могли обратиться к этой проблеме по известным идеологическим причинам. Слово «история» не должно было никоим образом быть связано с евангельским сюжетом1. Однако в 1978 году к данной теме приближается Ю. Габай. В своей статье «О принципах единства в Пассионах Баха» он определяет пассионы композитора как «правдивое изложение истории страданий, человеческого непонимания, реалистический рассказ, кроме символического акта искупления первородного греха» [1, 12]. Выражение «реалистический рассказ», часто употребляемое по отношению к историческому произведению, звучит здесь в адрес евангельского сюжета «Страстей» и приближает нас к исторической тематике Евангелия и написанных на этот сюжет Пассионов Баха.
Выделяя обязательные элементы исторической темы в применении к баховским «Страстям по Матфею», акцентируем ряд позиций.
Собственно исторический сюжет; в данном случае назовем его метаисторическим сюжетом, повлиявшим на весь ход истории человечества: это предательство Иуды, распятие и смерть Иисуса Христа.
Открытиый тип сюжета без ограничения событий рамками показанного в художественном произведении. Такой сюжет обычно имеет хорошо известные слушателю начало и продолжение, оставшиеся за пределами художественной структуры.
Задача согласования времен - прошлого, настоящего и будущего, сформулированная М. Черка-шиной как одно из условий создания исторического произведения [10, 39].
1 Само наличие такового в музыке старых мастеров оправдывалось «реализмом» их гения или затрагиванием «высоких нравственных идей» (см., например, посвященные творчеству Баха труды М. Друскина, Т. Ливановой).
Задача соединения реальности с вымыслом,
который помогает раскрыть исторический смысл события и оттеняет драму [10, 39].
Является ли сюжет пассионов историческим? Ответ на этот вопрос может быть только положительным. Существуют реальные научные доказательства жизни и Воскресения Иисуса Христа. Это свидетельства биографа Понтия Пилата Гермидия, врача Пилата Эйшу, казначея Синедриона Мифер-канта, упоминания о Его жизни историков I века Талла и Флегона, а в последствии - историков И. Флавия, Тацита, сатирика II века Лукиана, упоминание ярого противника христианства римского императора Юлиана Отступника об исцелениях Иисусом Христом слепых и хромых, наконец, криминалистическая экспертиза отпечатка Тела Иисуса Христа на Туринской Плащанице, произведенная в Сорбонне французскими учеными Гайе, Терме, Виньоном, Римером и Кольсоном [7].
Один из крупнейших знатоков античности академик В. Вузескул говорил: «Воскресение Христа подтверждено историческими данными с такой несомненностью, как существование Ивана Грозного и Петра Великого... Если отрицать Воскресение Христа, то нужно отрицать (причем, с гораздо большим основанием) существование Пилата, Юлия Цезаря, Нерона» [7, 88]. К концу своей жизни существование и Воскресение Христа признал даже Ф. Энгельс: «Новейшие каппадокийские открытия обязывают изменить наш взгляд на некоторые немногие, но важнейшие события мировой истории. И то, что казалось ранее достойным внимания только мифологов, должно будет привлечь внимание и историков. Новые документы, покоряющие скептиков своей убедительностью, говорят в пользу наибольшего из чудес в истории - о возвращении к жизни Того, Кто был лишен ее на Голгофе» [7, 85]. Добавим, что эти строки, переведенные академиком АН СССР А. Белецким, ни разу не приводились в советских изданиях К. Маркса и Ф. Энгельса.
О влиянии же личности Христа на ход истории могут поведать сказанные во второй половине XIX века слова У. Робинсона: «.даже согласно светской истории Иисус жил на земле, и Ему поклонялись как Богу. Он основал церковь, которая молится Ему уже 1900 лет. Он изменил весь ход истории человечества» [6, 77]. Это положение можно дополнить лишь тем, что ход истории был изменен в силу постепенной перемены мышления значительной ча-
сти человечества под влиянием христианского учения и живого примера подвигов веры первых христиан.
События, описываемые в пассионах, без сомнения, были хорошо известны слушателям, в то время регулярно посещавшим церковь, как были им известны и события прошлого (пророчества, пришествие Мессии, жизнь Христа) и будущего (ожидание грядущего Воскресения Христа), не затронутые в «Страстях». Потому здесь можно говорить об открытом типе сюжета. По сути история Христа здесь выступает в облике христианского мифа. Возникает проблема разграничения понятий истории и мифа. По утверждению М. Элиаде, миф «повествует о какой-либо священной истории, то есть о каком-либо первичном событии, произошедшем в начале времени» [11, 63]. История же представляет реально происходившие в определенном времени и пространстве события, доказанные многими фактами. Однако четко разделить эти понятия в данном случае затруднительно: Иисус Христос -центральная личность Священной истории Христианства - жил в определенную историческую эпоху (время правления Понтия Пилата) в определенной стране (доказательства см. ниже) и таким образом «принял исторически обусловленное человеческое существование» [ 11, 73]. История и миф в христианстве сливаются в одно целое. История «открывается как некое новое измерение присутствия Бога в мире. История становится Историей Священной, такой, какой она понималась в. древних религиях, но только приобретает мифическую форму» [11, 73]. Подобным же образом история и миф сочетаются в «Страстях по Матфею», написанных И. С. Бахом.
Баховские пассионы становятся ярким примером решения задачи согласования времен (прошлого, настоящего и будущего) в историческом художественном произведении. М. Элиаде пишет о Священном Времени «.по природе своей обратимо ... оно буквально является первичным мифическим Временем, преобразованным в настоящее... Священное Время может быть возвращено и повторено бесчисленное множество раз. оно всегда равно самому себе, не изменяется и не утекает» [11, 48].
Н. Герасимова-Персидская тоже отмечает, что время в произведениях Баха «имеет черты вечности, а обусловленность последующего предшествующим определяет неизбежность будущего» [2, 43],
А. Леонова. Историческая тема в «Страстях по Матфею» Баха
развязка Пассионов предначертана. Возможно, поэтому вступление «Страстей по Матфею» дает картину крестного хода Христа на Голгофу, опережая исторический ход событий, после чего начинается Евангельское повествование о сговоре первосвященников и предательстве Иуды. Так уже в начале произведения осуществляется связь прошлого с настоящим и будущим. Будущее - Воскресение Христа и возникновение христианства - по традиции жанра пассионов, не включенное в сюжет «Страстей по Матфею», намеком предстает во вступлении в виде фигуры anabasis в басу - символа Воскресения Христа.
М. Элиаде утверждает, что для религиозного человека «пространство неоднородно, священное пространство противопоставляется всему остальному - бесформенной протяженности, окружающей это священное пространство» [11, 22]. Когда же священное проявляется в какой-либо иерофа-нии2, «возникает не только разрыв однородности пространства, но обнаруживается некая абсолютная реальность» [11, 22]. Далее автор уточняет: «В однородном и бесконечном пространстве, где никакой ориентир невозможен, иерофания обнаруживает абсолютную „точку отсчета", некий „Центр"» [11, 22], которым в сюжете «Страстей» становится Голгофа - место мученической смерти Спасителя. Таким образом во вступлении «Страстей по Матфею», помимо осуществления связи времен, происходит выделение центра Священного пространства произведения.
Исследователь XX века определил сущность восприятия времени в историческом художественном произведении таким образом: «Квантом восприятия истории является так называемая эпоха, под которой понимается не произвольно взятый отрезок времени, а некая целостность исторического бытия... При этой цене деления объектом изучения становится не безличное время, а индивидуальный облик того или иного явления» [4, 151]. Эти слова Л. Гумилева можно отнести и к данному сюжету. Образ страданий и мученической смерти Христа, созданный в баховских «Страстях по Матфею», становится своеобразным символическим квантом, из которого вырастает вся история христианства. М. Элиаде подчеркивает: «...вечное настоящее мифического события делает возможным
2 Иерофания - (с греч.) проявление священного (hiero - священное, phanie - проявление).
ход мирской истории... Священное мифическое Время служит основой для экзистенциального исторического Времени, то есть является его образцовой моделью.» [11, 59-60].
Священная история духа переводит исторические события из горизонтали в вертикаль. Это положение конкретизирует М. Элиаде: «.через ие-рофанию осуществляется разрыв уровней, одновременно происходит „открытие" пути вверх (в божественный мир) или вниз (в нижние области, в царство мертвых). Таким образом, три космических уровня - Земля, Небо, нижние области - оказываются сообщающимися» [11, 31]. «Страсти», написанные Бахом, являют особый тип музыкальной трагедии - трагедию религиозно-историческую, духовная сторона повествования которой символизирует события Священной истории. Образ истории предстает здесь как пророчество, откровение, их главная задача, по словам А. Лосева, - «установить смысл грядущих времен, а не их факты» [5, 6]. Исторические события баховских «Страстей по Матфею» есть события Священной истории, приобщающие нас к великому мифу христианского сознания. Однако столь же мифологичными представляются все исторические события, получающие в различные эпохи новые толкования в соответствии с образом мышления каждого поколения.
Еще одной задачей исторического произведения М. Черкашина считает воссоздание соединительных связей реальности с вымыслом, которые помогают раскрыть смысл исторических событий. В данном случае мы имеем дело с особым типом исторического произведения, его мифологический план предполагает полифоническое сосуществование разных временных пластов. Хоралы, которые по канону ораториальных страстей должны содержать реакцию на происходящие события верующей общины, здесь выступают еще и в роли «вымысла», раскрывающего смысл происходящего. То же можно сказать и об ариях безымянных персонажей, выражающих, по мнению К. Розенова, суть отношения к тем же событиям самого автора [8, 97]. Оттеняя драму и выполняя свое религиозное назначение, эти номера связывают Евангельские события с будущим, что дает право говорить о развитии трагедии как в точном времени течения событий, так и, как указывает Н. Горюхина, во вневременном аспекте [3, 30].
Мы предполагаем наличие в «Страстях по Матфею» Баха музыкального образа истории. Это по-
ложение подтверждается присутствующими в исследовательской литературе описаниями хоров ШгЬае, а также драматических речитативов, характеризующих напряженное духовное действие. На наш взгляд, этот образ создается и с помощью упомянутых арий и хоралов, в которых обычно усматривают лишь переключение планов действия, реакцию на происходящие события. При этом уточним, что все хоралы и большинство арий «Страстей по Матфею» есть эмоциональная реакция не из настоящего, а из будущего. Настоящее предстает в хорах ШгЬае и, возможно, арии альта (№ 47), которая вызывает ассоциации со сценой раскаяния Петра.
Остальные же арии, хоралы и грандиозная хоральная фантазия (№ 35 партитуры) представляют собой реакцию сопереживающих, сочувствующих (в ариях) или благоговейно молящихся (в хоралах) слушателей, а не участников драмы. Ведь «восстановить Священное время начала означает стать „современником богов", то есть жить в их присутствии, даже если это присутствие не всегда
видимо» [11, 61]. Здесь можно выделить пласт, характеризующий реакцию верующей души, которая в полной мере осознает все происходящее в Пас-сионах во временном отдалении, приближаясь таким образом к Вечности, к Богу. Эти номера, контрастируя основной линии повествования и ШгЬае, овеществляют перемену человеческого мышления в области истории духовной и, как следствие, истории мирской. Так выглядит еще один уровень решения задачи согласования времен. Перефразируя слова М. Черкашиной, отрезок истории (в данном случае последние дни жизни Иисуса Христа) «принимается за целостное образование, „пучок энергии" - звено дискретного временного ряда, а весь этот ряд выстраивается в сознании автора и его... слушателей как стержневая идея, помогающая связывать прошлое с настоящим и будущим» [10, 39].
Сказанное выше позволяет убедиться, что проблема историзма в Пассионах Баха имеет право на существование и более подробное исследование.
ЛИТЕРАТУРА
1. Габай Ю. О принципе единства в Пассионах
Баха // Вопросы музыкального стиля: Сб. статей. Л., 1978.
2. Герасимова-Персидская Н. И. С. Бах и Д. Шос-
такович // И. С. Бах и современность. Сб. статей / Сост. Н. Герасимова-Персидская. Киев, 1984.
3. Горюхина Н. Стиль музыки И. С. Баха // И. С. Бах
и современность: Сб. статей / Сост. Н. Герасимова-Персидская. Киев, 1984.
4. Гумилев Л. Этнос и категория времени // До-
клады географического общества СССР. Л., 1970. - Вып. 15.
5. Лосев А. Диалектика мифа // Лосев А. Филосо-
фия. Мифология. Культура. М., 1991.
6. Мак-Дауэлл Д. Неоспоримые свидетельства
(Исторические свидетельства, факты, документы христианства). М., 1990.
7. Непознанный мир веры. М., 2002.
8. Розенов К. И. С. Бах (и его род) // К. Розенов.
Статьи о музыке. М., 1982.
9. Розенов К. Очерк истории оратории // К. Розе-
нов. Статьи о музыке. М., 1982.
10. Черкашина М. Историческая опера эпохи романтизма. Киев, 1986.
11. Элиаде М. Священное и мирское. М., 1994.
