CC BY
2546
УДК 81’42 Л. В. Селезнева
ИССЛЕДОВАНИЯ ДИСКУРСА В СОВРЕМЕННОЙ ЛИНГВИСТИКЕ: ОПЫТ, НАПРАВЛЕНИЯ, ПРОБЛЕМЫ
Рассмотрены разные направления исследования дискурса в современной лингвистике. Выделены два подхода к пониманию дискурса: коммуникативно-речевой и структурно-текстовый. В рамках первого подхода анализируется дискурс как сложное коммуникативное явление. Второй подход переносит акцент на процессы текстообразования. Предпринята попытка дифференциации понятий дискурс - речь - текст.
Ключевые слова: дискурс, коммуникативное событие, речь, текст, высказывание, участники коммуникации, лингвистика текста, теория речевой деятельности, коммуникативно-речевой подход, структурно-текстовый подход.
L. V. Selezneva
Discourse studies in modern linguistics: experience, trends, issues.
There are considered different trends of discourse studies in modem linguistics and specified two lines of approach to the understanding of discourse, the communicative-linguistic and text-structural ones. Within the first approach discourse is analyzed as a complex communicative event. The second approach is connected with text formation processes. There is made an effort to distinguish between the notions of discourse - speech - text.
Key words: discourse, communication event, speech, text, statement, communication participant, text linguistics, language behaviour theory, the communicative-linguistic trend, text-structural trend.
Термин «дискурс» давно укрепился в науке, и уже нет необходимости, казалось бы, обосновывать законность его употребления. Использование в областях, имеющих принципиально разные предметы исследования, обусловило и различное толкование этого термина. Безусловно, частотность его употребления привела к моде на дискурс, как коллективному подражанию новинкам, и им стали заменять понятия и термины, давно получившие прописку в лингвистике. Однако необходимо отметить, что дискурс вполне законно занял нишу, образовавшуюся в терминологии, получил собственную дефиницию, а главное, позволил расширить возможности лингвистического анализа.
В лингвистике традиционно соотносят дискурс с такими понятиями, как высказывание, речь, речевая деятельность, текст, коммуникативная ситуация, монолог, диалог, что приводит, с одной стороны, к пониманию того, к какому ряду явлений относится дискурс, а с другой стороны, создает ложное представление об идентичности этих явлений. Целью
СЕЛЕЗНЕВА Лариса Васильевна - к. филол. н., доцент кафедры русского языка и литературы Российского государственного социального университета и Международного университета в Москве.
E-mail: loramuz@yandex.ru
статьи является сопоставление дискурса с речью и текстом, что дает возможность: во-первых, уточнить само понятие дискурса и дифференцировать его от близких, но не тождественных понятий; во-вторых, вычленить подходы к трактовке дискурса, в основе которых лежат отношения дискурс - речь, дискурс - текст; в-третьих, определить основные признаки дискурса. Обобщив различные дефиниции дискурса, можно выделить два подхода к пониманию этого явления: коммуникативноречевой и структурно-текстовый.
В рамках коммуникативно-речевого подхода дискурс характеризуется как коммуникативный процесс, и его эквивалентами выступают такие понятия, как «речь», «речевое действие», «коммуникативная ситуация» и т. п. (Н. Д. Арутюнова, Э. Бенвенист,
В. Г. Борботько, Ж. Гийому, Д. Мальдидье, Т. Б. Гуляр, Т. ван Дейк, Н. М. Кожина, Н. И. Формановская, Л. С. Чикилева). В основе данного понимания дискурса лежит понятие «речь» во всех его значениях: во-первых, как устная естественная речь, противоположная письменной форме языка; во-вторых, как сам процесс, или речевая деятельность, и ее результат, т. е. функционирование языка в процессе общения. Следует отметить, что соотношение понятия «речь» и «речевая деятельность» варьируется у разных авторов. Например, Ф. Соссюр под речевой деятельностью подразумевает язык в сочетании с языковой способностью, а под речью (parole) - индивидуальную
часть речевой деятельности (language); в работах Л. В. Щербы речевая деятельность объединяет процессы говорения и понимания. В нашей работе мы используем понятия «речь» и «речевая деятельность» как синонимы. В соответствии с этим, дискурс рассматривают как «эквивалент понятия «речь» в соссюровском смысле, т. е. любое конкретное высказывание» [1, с. 26]; «как целенаправленное социальное действие, как компонент, участвующий во взаимодействии
людей и механизмах их сознания (когнитивных процессах). Дискурс - это речь, “погруженная в жизнь”» [2, с. 137]; речь в совокупности с экстралингвистичес-кими факторами [3], «функционирование языка в реальном времени» [4, с. 308]. Другими словами, дискурс понимается широко, как процесс использования языка в определенных условиях, как речевое общение.
Единицей речевого общения считается высказывание, основной особенностью которого является
ориентация на участников речи. Например,
Н. И. Формановская определяет высказывание как «минимальную «клеточку» общения, которая, как правило, взаимодействует с другими высказываниями, образуя более крупную единицу - дискурс» [5, с. 80].
Необходимо подчеркнуть разницу между высказыванием и дискурсом. Прежде всего, это касается объема понятий: высказывание представляет собой единицу дискурса, а дискурс - совокупность высказываний, обмен высказываниями (по Р. Якобсону). Во-вторых, степень реализации интенции и достижения коммуникативной цели различна. Как справедливо отметил Т. Б. Гуляр, сравнивая высказывание и дискурс: если в высказывании допускается только единичное попадание / непопадание в цель, то дискурс допускает корректировки, изменение первоначальной задачи [6]. Продолжая эту мысль, можно добавить, что в рамках дискурса речевая интенция формируется, реализуется, меняется, и интенций может быть несколько; в рамках высказывания реализуется в основном только одна интенция.
Помимо этого, некоторыми лингвистами дискурс понимается как речевое поведение, как процесс осуществления речевых намерений говорящего и интерпретации их слушающими в конкретной речевой ситуации, т. е. на первый план выдвигается коммуникативная функция языка. Другими словами, можно говорить о дискурсе как о речевом поведении говорящего, рассматриваемом «во всей полноте своего выражения (словесно-интонационного и паралингвистического) и устремления, с учетом всех внеязыковых факторов (социальных, культурных, психологических), существенных для успешного речевого взаимодействия» [7, с. 34 - 35].
Предпосылками такого понимания дискурса можно считать ситуативную теорию речевой деятельности австрийского ученого Карла Бюлера, изложенную в
работе «Теория языка» [8]. Он предложил «схему четырех полей», каждое из которых соответствует определенному аспекту рассмотрения языка: 1. а) речевое действие; б) речевой акт; 2. а) языковое произведение, б) языковая структура. Это подразумевало наличие участников речевой ситуации, саму ситуацию и язык, который выполняет три функции: экспрессивную, апеллятивную и функцию репрезентации, или представления. Эти функции обусловлены принятой в данной речевой ситуации установкой: на отправителя, на адресата и / или на действительность, т. е. К. Бюлер отмечал связь знака как с предметами и ситуациями, о которых сообщается в высказывании, так и с участниками этой ситуации. Все это предвосхитило многие направления современного подхода к языку: «тенденции к интердисциплинарности, прагматизации языковедческих исследований, стремления учитывать «человеческий фактор» в речевой деятельности» [8, с. 24].
О выработке нового научного подхода в создании комплексной научной дисциплины, «предметом которой был бы не язык, а то, что «за» языком — речевая деятельность» [9, с. 329] говорил и А. А. Леонтьев, определяя основные проблемы и основные направления исследования речи. Это нашло отражение в общей теории речевой деятельности [9]. В рамках данной теории были определены такие признаки речевого действия, как цель, задача и внутренняя структура речи, введена дефиниция коммуникативной ситуации: «Коммуникативная ситуация определяется реальным или мыслимым объектом — предметами обмена между активными участниками коммуникации: отправителями и получателями сообщений. Кроме того, возможны еще и пассивные участники: лица, с которыми взаимодействуют активные участники коммуникации, но которые в ней не участвуют» [9, с. 82]. Была разработана операционная структура речевого действия, включающая три звена: 1) звено ориентировки, характер которого зависит, прежде всего, от места речевого действия в общей системе деятельности; 2) звено планирования, или программирования, которое существует во внеязыковом коде; 3) звено реализации в языковом коде. В рамках общей теории речевой деятельности были обозначены факторы, обусловливающие речевую интенцию (мотивация, обстановочная афференция, вероятностный опыт, задача действия), и факторы, которые реализуют речевую интенцию (язык, степень владения языком, функционально-стилевые факторы и т. п.).
Данные исследования стали важными источниками теории дискурса и способствовали его пониманию как составляющему коммуникации, которая, помимо речевого действия, включает и говорящего с его речевыми намерениями, и слушающего с его интерпретацией речи, и конкретную речевую ситуацию. Называя дискурс коммуникативным событием, Т. ван Дейк отстаивает
преимущества данного подхода, который не ограничивается рамками текста или диалога. В его основе лежит интеракциональная природа дискурса (т. е. обусловленная отношениями между говорящим и слушающим), которая позволяет учесть условия социальной ситуации, проанализировать коммуникативное событие в целом или его часть (коммуникативные акты), посмотреть, как отдельный коммуникативный акт проявляет свои свойства в другом социальном окружении. Речь идет в большей степени о дискурсе, реализуемом в устной форме: беседа, собрание, слушание дела в суде. Однако Т. ван Дейк рассматривает и письменные типы дискурса, несмотря на то что интеракциональная природа в них менее заметна. Он отмечает, что «следовало бы проанализировать тексты с точки зрения динамической природы их производства, понимания и выполняемого с их помощью действия», «при определении значения дискурса нужно учитывать значения, общедоступные для участников коммуникации, знание языка, знание мира, другие установки и представления» [10, с. 122]. Т. е. для Т. ван Дейка, интеракциональная природа дискурса имеет определяющее значение.
Об особой роли дискурса, позволяющей адресату интерпретировать сообщение, а адресанту передать информацию, выразить мысль, пишет и Дебора Шиффрин: «The fact that discourse has this role takes us outside of linguistics per se simply because we have to address how the language of discourse is related to aspects of the communication process the bear an indirect and complicated (as well as controversial) relationship to language per se» [11, с. 99], («Сам факт наличия у дискурса этой роли выводит нас из границ (пределов) лингвистики как таковой по той простой причине, что мы исследуем, как язык дискурса связан с различными аспектами коммуникативной деятельности, которая в свою очередь к языку как таковому имеет опосредованное, сложное (равно как и противоречивое) отношение» (перевод
- Л.В.)). Таким образом, в рамках коммуникативноречевого подхода дискурс ассоциируется с понятиями «речь», «речевая деятельность», «коммуникативное событие». Безусловно, синонимия их относительна, однако определение дискурса посредством данных понятий подчеркивает такое важное его свойство, как процессуальность, т. е. во всех дефинициях на первый план выходят признаки дискурса как процесса, и интеракциональность, т. е. зависимость от условий социальной ситуации.
Однако для нас остается открытым вопрос о различиях между дискурсом и коммуникативным (речевым) событием. Если говорить вообще о коммуникации, то под ней обычно понимают общение, определяя его как обмен знаниями (информацией) между индивидами при помощи общей системы знаков. Единицей коммуникации является коммуникативное событие, воспринимаемое как некое законченное целое, которое
включает адресанта, адресата, сообщение, язык, контекст. Данные компоненты (может быть в другой словесной интерпретации) представляют и модель дискурса. Встает вопрос: в чем отличие коммуникативного события от дискурса, или таких отличий не существует, и это идентичные понятия. Для нас данная проблема решается следующим образом. В том случае, если описывается ситуация общения (пусть и повторяющаяся), например, собрание, урок, то дискурс и коммуникативное событие представляют собой идентичные понятия. Поэтому, на наш взгляд, возможно употребление как сочетания «коммуникативное событие урока», так и «дискурс урока». Например, В. И. Тюпа описывает урок как коммуникативное событие, тяготеющее к диалогу согласия, и рассматривает особую драматургию урока: коммуникативное пространство, коммуникативное поведение учителя и учеников [12].
Однако понятие «коммуникативное событие» невозможно отнести к определенной области знаний, сфере деятельности (например, политика, пиар, торговля), роду информации (эстетический, художественный), типу организации информации (повествование, описание) и т. п. Например, анализируют бизнес-дискурс (Ю. В. Данюшина), дискурс масс-медиальный (М. Р. Желтухина), компьютерно-медийный (Л. Г. Ковальская), публицистический (Т. В. Чернышова), PR-дискурс (Л. В. Селезнева), рекламный (Е. С. Кара-Мурза), научный, массово-информационный, политический, религиозный, педагогический, медицинский, военный, юридический, дипломатический, деловой, рекламный, спортивный и другие типы институционального дискурса (Р. Водак, В. И. Карасик), нарративный, эпистематический, агональный, художественный (В. А. Андреева, В. В. Миловидов, В. И. Тюпа), побудительный (Т. Б. Гуляр). При этом дискурс не ограничен временными, возможно, и пространственными рамками, как конкретное событие, при анализе дискурса выявляются типологические черты, характерные для различных событий. Такой тип дискурса можно назвать дискурс-коммуникация, или общий дискурс.
В этом плане можно говорить о том, что понятие дискурс включает 1+п коммуникативное событие. При этом дискурс не ограничен временными и пространственными рамками, как конкретное событие, и при анализе дискурса выявляются типологические черты. Таким образом, коммуникативное событие есть условие существования дискурса, а дискурс - реализация в речи коммуникативного события.
В рамках второго подхода, структурно-текстового, дискурс соотносится с понятием «текст» (В. А. Андреева, Р. Барт, И. Беллерт, В. В. Богданов, А. Ж. Греймас, Ж. Курте, В. З. Демьянков, В. А. Звегинцев, В. А. Миловидов, П. Сгалл, И. П. Сусов, В. Е. Чернявская) и рассматривается как связная последовательность предложений (Т. ван Дейк).
В конце 1970 - начале 1980 гг. наметилась тенденция к постепенной дифференциации понятий текст и дискурс. Однако, по мнению М. Я. Дымарского, и мы разделяем данную точку зрения, «“развести” указанные понятия - задача непростая» [13, с. 35]. Под текстом понимают преимущественно абстрактную, формальную конструкцию, под дискурсом - виды ее актуализации, рассматриваемые с точки зрения когнитивных процессов или в тесной связи с экстралингвистическими факторами.
В рамках этого соотношения существуют разные интерпретации дискурса, как впрочем, существует и разнообразное понимание самого текста. Интерес к тексту проявился у лингвистов в 1920 - 1930 гг., но особенно активно начинается его изучение в 1960-е гг., что способствует формированию лингвистической теории текста в отечественной лингвистике (Н. Ю. Шведова, Т. Г. Винокур, Е. В. Падучева, С. И. Гиндин, М. И. Откупщикова, И. Р. Гальперин, Б. М. Гаспаров, Е. С. Кубрякова, О. И. Москальская, З. Я. Тураева, Е. А. Реферовская, И. И. Ковтунова).
С развитием лингвистики текста под дискурсом стали понимать: «1) связный текст. 2) устно-разговорная форма текста; 3) диалог; 4) группа высказываний, связанных между собой по смыслу; 5) речевое произведение как данность - письменная или устная» [14, с. 469]. Одним из важных теоретических предпосылок для образования самой науки - лингвистики текста, так и для исследований дискурса стал доклад Э. Бенвениста «Уровни лингвистического анализа», прочитанный им на IX Международном конгрессе лингвистов в 1962 г. В этом докладе была представлена вертикальная иерархия языковых ярусов, заканчивающаяся предложением. Несмотря на то, что иерархия оказалась неоконченной, впоследствии она была дополнена уровнями выше предложения, которые именовались по-разному (гиперсинтаксис, супрасинтаксис, связный текст), однако значима была сама идея Бенвениста о том, что предложение является таким уровнем интеграции языковых знаков на котором заканчивается «область языка как системы знаков» и начинается пространство языка как средства общения, выражением которого является речь (le discourse) [15, с. 139]. Позже Р. Барт писал в работе «La linguisti-gue du discourse» (1970) (в переводе «Лингвистика текста» (1978) или «Лингвистика дискурса» (2003)), что отрезки текста от предложения и выше должны описываться в рамках транслингвистики, т. к. все большее значение для анализа предложения уделяется контексту, или ситуации, а это не входит в компетенцию лингвистики. Иерархическую структуру от предложения и выше он назвал миром связного текста, что вполне сопоставимо с понятием дискурс, т. к. необходимым компонентом связного текста, «полноправным компонентом его структуры» считает-
ся ситуация, на которую ориентирован связный текст: «За пределами предложения, в мире связного текста, смысл неизбежно приобретает референциальный характер, он определяется той или иной конкретной ситуацией, без учета которой соответствующая коммутация невозможна» [16, с. 446]. Дальнейшие исследования по лингвистике текста обозначили более четкие дифференциальные признаки между понятием текст и дискурс. В. А. Звегинцев, опираясь на иерархическую систему Э. Бенвениста, называет уро-вень выше предложения дискурсом (или связной речью): «Под дискурсом ... будут пониматься два или несколько предложений, находящихся друг с другом в смысловой связи» [17, с. 170].
Разработанность текстовых категорий, однако, не снимает вопрос о соотношении текста и дискурса. Если говорить об объеме данных понятий, то здесь можно обозначить два варианта соотношений: 1) дискурс равен тексту; 2) дискурс не равен тексту.
В первом случае дискурс и связный текст (или совокупность текстов) интерпретируют как равнозначные понятия (Н. Д. Арутюнова, Р. Барт, П. Серио, В. А. Тырыгина). Например, Р. Барт называет связным текстом (discours) «любой конечный отрезок речи, представляющий собой некоторое единство с точки зрения содержания, передаваемый со вторичными коммуникативными целями и имеющий соответствующую этим целям внутреннюю организацию, причем связанный с иными культурными факторами, нежели те, которые относятся собственно к языку (languege)» [16, с. 443-444]. Вторая интерпретация рассматривает дискурс как понятие более широкое, чем текст, т. к. дискурс представляет собой соединение текста и экстралингвистических факторов. Текст воспринимается как фрагмент дискурса, как его элементарная единица или одна из сфер существования дискурса (В. А. Звегинцев, В. В. Богданов), или как определенный результат функционирования дискурса (Р. Барт, Е. С. Кубрякова, П. Сгалл), как «свернутый» дискурс (В. А. Андреева), а дискурс, в свою очередь, как процесс текстопостроения и рецепции текста (В. А. Миловидов, В. Е. Чернявская), как «текст в его становлении перед мысленным взором интерпретатора» [18, с. 117]. Сопоставление текста и дискурса позволяет уточнить данные понятия, отметить их взаимозависимость, определить параметры для анализа дискурса как процесса текстопостроения и дифференцирующие признаки, отличающие одно понятие от другого.
В качестве дифференцирующих признаков можно выделить такие, как процессуальность, прикрепленность ко времени, актуальность, реализация в письменной или устной форме. Т. е. дискурс и текст различаются по следующим признакам:
1) по признаку наличия / отсутствия процессу аль-ности: «Лингвистика максимально сузила содер-
жание понятия «текст», ограничив его только материальной стороной, и оставляя процессуальность для исследователей дискурса» [19, с. 7]. Данное свойство интерпретируется как функциональность
- структурность, процесс-продукт, динамичность-статичность (М. Л. Макаров, Л. С. Чикилева). В соответствии с ними различают структурный текст как продукт и функциональный дискурс как процесс;
2) по признаку наличия / отсутствия прикреплен-ности ко времени. Так, например, М. Я. Дымарский отмечает «невозможность существования дискурса вне прикрепленности к реальному, физическому времени, в котором он протекает» [13, с. 39]. В этом смысле текст лишен жесткой прикрепленности ко времени и эти отношения носят опосредованный характер;
3) по признаку наличия / отсутствия актуальности. Так, дискурс, интерпретируемый как речь, «погруженная в жизнь» (Н. Д. Арутюнова), не используется обычно по отношению к древним и другим текстам, т. к. невозможно непосредственно восстановить их связи с социальной ситуацией. Другими словами, признаком дискурса является актуальность как значимость его для современного момента;
4) по признаку устной / письменной формы. Если дискурс определяется как процесс использования языка в устной и в письменной речи, то под текстом обычно понимается «всякая записанная речь (литературное произведение, сочинение, документ и т. п., а также часть, отрывок из них)» [20, с. 646].
Таким образом, структурно-текстовый подход к определению дискурса переносит акцент на текст как на важную его составляющую и в большей степени анализирует структуру текста. В этом плане важное значение имеет определение статуса текста в дискурсе: «В динамическом пространстве дискурса текст занимает центральное положение: он может быть определен как «свернутый» дискурс» [21, с. 6].
Безусловно, данные подходы, выделенные нами для удобства теоретического анализа, не отграничены друг от друга, а взаимосвязаны, кроме того, авторы часто при определении дискурса используют как понятие речь, так и понятие текст. При этом, необходимо отметить, что отношения между дискурсом, речью и текстом можно рассматривать как отношения подчинения, что и позволило В. В. Богданову говорить о дискурсе как родовом понятии по отношению к речи и тексту [22]. Каждый подход отличается тем, что внимание сфокусировано на одном определенном аспекте дискурса: коммуникативно-речевой подход - на сложных процессах создания и восприятия речевого высказывания; структурно-текстовый подход - на закономерностях текстопорождения.
Л и т е р а т у р а
1. Серио П. Как читают тексты во Франции. Вступительная
статья // Квадратура смысла: Французская школа анализа дискурса. - М.: Прогресс, 1999. - С. 12 - 53.
2. Арутюнова Н. Д. Дискурс. Речь // Лингвистический энциклопедический словарь / глав. ред. В. Н. Ярцева. - М.: Научное издательство «Большая Российская энциклопедия», 2002. - С. 136-137.
3. Кожина Н. М. Дискурсивный анализ и функциональная стилистика с речеведческих позиций // Т екст - Дискурс - Стиль: Сборник научных статей / Отв. ред. В. Е. Чернявская. - СПб.: Изд-во СПбГУЭФ, 2004. - C.9-33.
4. Кибрик А. А., Плунгян В. А. Функционализм // Фундаментальные направления современной американской лингвистики / Под ред. А. А. Кибрика, И. М. Кобозевой, И. А. Секериной. - М.: МГУ, 1997. - С. 276-339.
5. Формановская Н. И. Речевое воздействие: коммуникация и прагматика. - М.: Изд-во «ИКАР», 2007. - 480 с.
6. Гуляр Т. Б. Побудительный дискурс // Коммуникативнофункциональный аспект языковых единиц. Сборник научных трудов / Отв. ред. Л. П. Рыжова. - Тверь: Тверской государственный университет, 1993. - С. 37-43.
7. Васильева Н. В. Краткий словарь лингвистических терминов / Н. В. Васильева, В. А. Виноградов, А. М. Шахнаро-вич / Отв. ред. чл.-корр. РАН Ю. Н. Караулов. - М.: Рус. яз., 1996. - 175 с.
8. Бюлер К. Теория языка. Репрезентативная функция языка. Пер. с нем., общ. ред. и комментарии Т. В. Булыгиной.
- М.: Прогресс, 1993. - 528 с.
9. Основы теории речевой деятельности / Отв. ред. А. А. Леонтьев. - М.: Наука, 1974. - 368 с.
10. Дейк ван Т. А. Язык. Познание. Коммуникация: пер с англ. / сост. В. В. Петрова; под ред. В. И. Герасимова; Вступ. ст. Ю. Н. Караулова и В. В. Петрова. - М.: Прогресс, 1989.
- 312 с.
11. Schiffrin D. The language of discource: Connections inside and out // Text - vol. 10. - 1990. - p. 97-100.
12. Тюпа В. И. Коммуникативное событие урока (статья руководителя методического семинара преподавателей литературы ЦДО РГГУ) [Электронный ре-сурс]. URL:/ http:// metlit.nm.ru/materials/materials.html
13. Дымарский М. Я. Проблема текстообразования и художественный текст: На материале русской прозы XIX - XX вв. - М.: КомКнига, 2006. - 296 с.
14. Кубрякова Е. С., Демьянков В. З., Панкрац Ю. Г., Лузина Л. Г. Краткий словарь когнитивных терминов / Под общ. ред. Е. С. Кубряковой. - М.: Филол. фак. МГУ, 1996. - 245 с.
15. Бенвенист Э. Общая лингвистика: пер. с франц. Общ. ред., вст. ст. и комм. Ю. С. Степанова. - М.: Либроком, 2010.
- 448 с.
16. Барт Р. Лингвистика текста // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 8. Лингвистика текста / Составление, общ. ред., и вст. ст. Т. М. Николаевой. - М.: Прогресс, 1978. -
С. 442-462
17. Звегинцев В. А. Предложение и его отношение к языку и речи. - М.: Изд-во Московского университета, 1976. - 308 с.
18. Демьянков В. З. Интерпретация политического
дискурса в СМИ // Язык СМИ как объект междисциплинарного исследования: Учебное пособие / Отв. ред. М. Н. Володина. М.: Изд-во Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова, 2003. - С. 116-133.
19. Чернявская В. Е. Открытый текст и открытый дискурс: интертекстуальность - дискурсивность - интердискурсивность // Лингвистика текста и дискурсивный анализ: традиции и
перспективы: Сборник научных статей / Отв. ред д-р филол. наук В. Е. Чернявская. - СПб.: Изд-во СПБГУЭФ, 2007. - 223 с.
20. Ожегов С. И. Словарь русского языка: ок. 57 000 слов / Под ред. Н. Ю. Шведовой. - М.: Рус.яз., 1987. - 852 с.
21. Андреева В. А. Литературный нарратив: дискурс и текст: Монография / В. А. Андреева. - СПб.: Норма, 2006. - 182 с.
22. Богданов В. В. Текст и текстовое общение. - СПб.: Санкт-Петербургский государственный университет, 1993. - 68 с.
УКД 10.02.19 Ю. В. Сметанина-Болдвин
КОММУНИКАТИВНАЯ СТРАТЕГИЯ И ЛИНГВОКУЛЬТУРНЫЕ ОСОБЕННОСТИ ОГЛАШЕНИЯ НЕБЛАГОПРИЯТНОГО ДИАГНОЗА В АМЕРИКАНСКОМ МЕДИЦИНСКОМ ДИСКУРСЕ
Анализируется проактивная открытая шестиступенчатая коммуникативная модель оглашения неблагоприятного диагноза, реализуемая в рамках американского устного медицинского дискурса. Делается вывод, что коммуникативные акты оглашения и получения неблагоприятного диагноза являются критическим коммуникативным событием медицинского дискурса и напрямую зависят от его этнокультурных особенностей.
Ключевые слова: институциональный дискурс, медицинский дискурс, оглашение неблагоприятного диагноза, американский медицинский дискурс.
Y. V. Smetanina-Baldwin
Communicative strategy and linguistic and cultural characteristics of unfavorable diagnosis announcement in American medical discourse
It is considered six-stage proactive communicative model of announcement of unfavorable diagnosis used in American oral medical discourse.
Communicative acts of announcement and acquisition of unfavorable diagnosis are presented as a crucial communicative event in medical discourse and depends on cultural and ethnic cultural characteristics.
Key words: institutional discourse, medical discourse, announcement of unfavorable diagnosis in American healthcare, communicative American medical discourse.
СМЕТАНИНА-БОЛДВИН Юлия Валентиновна - магистр искусств по специальности «Преподавание английского языка как иностранного», преподаватель русского языка и литературы Университета штата Северной Каролины в г. Шарлотт, США. E-mail: ybaldwin@uncc.edu
