CC BY
153
УДК 81'371
O.A. Бурукина
ИССЛЕДОВАНИЕ КОННОТАЦИИ С ПОЗИЦИЙ КОГНИТИВНОЙ лингвистики
В статье анализируются современные исследования коннотации, а также коннотативно обусловленных явлений с позиций когнитивной лингвистики, выявляется узость системоцен-трического подхода к исследованию коннотации, обосновывается актуальность полипарадиг-мального подхода в изучении коннотативных аспектов языка. Автор подчеркивает взаимосвязь и взаимообусловленность когниции и коннотации и идентифицирует когнитивную природу коннотативно обусловленных лингвистических явлений.
Ключевые слова: коннотация, когнитивная лингвистика, полипарадигмалъный подход, лингвистическая универсалия, суггестивная функция.
Научную парадигму современной лингвистики можно, в первую очередь, охарактеризовать ин-тегративными тенденциями в стремлении исследователей к познанию мира, лингвокреативностью, синтезом когниции и коммуникации [Кубрякова 2004], а также полипарадигмальностью.
Как верно замечает И.А. Щирова, когнивно-дискурсивная парадигма современной лингвистики связывает семантическое содержание языкового выражения не столько с онтологическими свойствами объекта, сколько с субъективным способом их представления [Щирова 2003: 80].
Свойственное господствовавшему в лингвистике прежде системно-структурному подходу стремление представить язык как некий набор алгоритмических правил и схем, без обращения к какой-либо когнитивной способности человека, сегодня представляется лишенным достаточного основания, «поскольку язык не может игнорировать общий когнитивный аппарат, а человеческий разум и язык не могут использовать разные виды категоризации» [Шумилова 2009: 145].
Е.С. Кубрякова справедливо указывает на то, что определение языка как когнитивного процесса, осуществляемого в процессе коммуникации, его понимание как средства доступа ко всем ментальным процессам, происходящим в голове человека и определяющим его собственное бытие и функционирование в обществе, позволяет рассматривать языковые единицы и категории в тесной связи с другими когнитивными процессами -с восприятием и памятью человека, его воображением и эмоциями, мышлением [Кубрякова 2004: 9].
В связи с изменением научной парадигмы возросла актуальность исследования некоторых, казалось бы, достаточно полно изученных языковых явлений, в частности коннотации, и эта акту-
альность обусловлена не только антропоцентрическим подходом в лингвистике, но и интенсивным развитием психолингвистики и когнитивной лингвистики.
Например, исследования J1.B. Сахарного в области психолингвистики показали, по мнению H.A. Стернина, глубину значения слова, отражающего в своей структуре многочисленные и разнообразные признаки действительности. В то же время современная когнитивная лингвистика развивает и углубляет наши представления о фиксируемом словом знании, по-новому интерпретируя многие традиционные научные проблемы [Стер-нин 2006].
Ряд исследователей, работающих на стыке когнитивной лингвистики и психолингвистики (R. Barthes, Е. Coseriu, U. Eco, Z. Arzi-Goncza-rowski, S. Eng, J. Lyons, C.L. Stevenson, Н.Ф. Але-фиренко, Г.И. Берестнев, J1.M. Васильев, H.H. Па-хомова, О.Г. Ревзина, В.А. Суровцев, 3.3. Ча-нышева, В.И. Шаховский и др.), отмечает неразрывную связь коннотации с когнитивной деятельностью человека.
Так, Г.И. Берестнев, сопоставляя когнитивные и оценочные аспекты коннотации, приходит к выводу, что «коннотация - это, прежде всего, явление когнитивного порядка, а оценка лишь завершает когнитивное освоение мира» [Берестнев 2008: 53].
H.H. Пахомова подчеркивает, что «в рамках когнитивной лингвистики коннотация оказывается одним из важнейших участков речемыслитель-ной деятельности человека, отражающей концептуализацию субъективной сферы действительности и выражающей ее посредством разноуровневых языковых единиц, прежде всего лексических и синтаксических в структуре того или иного дискурса (текста)» [Пахомова 2009: 4]. Далее ис-
следователь приходит к закономерному выводу, что существенным моментом отражения субъективной (коннотативной) сферы деятельности человека является характеристика человеческого восприятия действительности не каким-то однородным коннотативным компонентом, а совокупностью «различных коннотативных значений, природа которых оказывается связанной с разными сторонами ментальной деятельности человека» [Пахомова 2009: 4].
В последние десятилетия все большую поддержку и распространение в научных кругах получает когнитивный подход к изучению эмоций, и, хотя он и сегодня не является общепринятым, мы полагаем неверным противопоставлять коннотацию основному (центральному) значению слова, в качестве синонима которому в некоторых работах предлагается понятие «когнитивное значение» [Никитин 1996, 2003 и др.].
Когнитивный подход к изучению эмоций развивает, в частности Ф. Данеш, который, сопо-лагая в своей работе когницию и эмоцию, справедливо утверждает, что «когниция вызывает эмоции, поскольку она эмоциогенна, эмоции же влияют на когницию, поскольку они входят во все уровни когнитивных процессов» [Danes 1987]. По мнению исследователя, эмоции не только испы-тываются участниками коммуникации, эмоции манифестируются языком, и для этого они концептуализируются, вербализируются и семантизируются языком и в языке [Danes 1987].
Как убедительно доказывает Ж.А. Вардзе-лашвили, эмоциональный компонент коннотации слова отражает факт эмоционального переживания субъектом определенного явления действительности [Вардзелашвили 2000: 20].
Исследуя совокупность отношений между значением и концептом, И.А. Стернин очень точно выразил мнение многих исследователей, указав, что значение и концепт - явления когнитивной природы, представляющие собой результат отражения и познания действительности сознанием человека. Когнитивные признаки, образующие содержание концепта, носят отражательный характер, отражают определенные стороны явлений реальной действительности. Значение слова также имеет когнитивный характер - оно состоит из сем, репрезентирующих, представляющих в речи отдельные когнитивные признаки, образующие содержание концепта [URL: http V/sternin. adeptis.ru/articles2_rus .html#a#a].
Но приняв точку зрения И.А. Стернина о том, что семы репрезентируют когнитивные при-
знаки, и, разделяя мнение ряда исследователей, считающих коннотацию частью значения (конно-тативные семы - И.А. Стернин 1985, О.И. Глазунова 2000, С. Георгиева 2003, Т.Р. Ходжаян 2004, В.Д. Черняк 2010 и др.), мы снова приходим к выводу о когнитивной природе коннотации.
Хотя, как констатировал В.И. Шаховский, до конца XX в. не было определено ни поле эмоций, ни их классификация, ни механизм их включения в речь [Шаховский 1990], эмоции тесно взаимосвязаны в структуре личности: когнитивные процессы сопровождаются эмоциями, эмоции когнитивно осмысляются [Danes 1987]. Но эмоции - основной компонент коннотации, отражающий факт эмоционального переживания субъектом определенного явления действительности [Вардзелашвили 2000: 20], следовательно, коннотация и когниция взаимосвязаны и взаимообусловлены в сознании индивида.
Данный тезис находит развитие в работах ряда отечественных исследователей.
Так, говоря о функции коннотации в общественном сознании, О.Г. Ревзина совершенно верно характеризует сущность коннотации, подчеркивая, что коннотация представляет собой неотъемлемое устройство языковой системы и ее функционирования в социуме, то есть лингвистическую универсалию [Ревзина 2001: 441].
3.3. Чанышева и Р.К. Асабин рассматривают коннотацию как комплексную оценочную, познавательную и культурологическую категорию, формирующуюся в процессе освоения человеком окружающего мира [Чанышева, Асабин 2009: 1459], т. е. в процессе его когнитивной деятельности.
И.В. Крюкова, обосновывая взгляд на рекламные имена как семиотически сложные единицы с многоуровневой семантикой, делает вывод, что многоуровневая семантика рекламных имен включает в свою структуру коннотации всех языковых уровней, а также паралингвистические элементы [Крюкова 2004: 15].
О.Г. Ревзина, анализируя понятие коннотации в интерпретации разных научных подходов, приходит к выводу, что разнообразные коннотации, проявляющиеся на разных уровнях языка, дают основание говорить «об одном и том же мыслительно-языковом механизме» [Ревзина 2001: 441].
Значение коннотации в сознании индивида трудно переоценить, но и в дискурсе коннотация играет непреходящую роль. Во второй половине XX в. в связи с возникновением и развитием теории интертекстуальности коннотация стала исследоваться не только на уровне слова, но и на
уровне дискурса. В дискурсивный анализ понятие коннотации было внесено Р. Бартом в рамках его концепции текстового (интертекстуального) анализа, в соответствии с которой текстовая коннотация является неотъемлемой характеристикой текста, в первую очередь художественного, и представляет собой «связь, соотнесенность, анафору, метку, способность отсылать к иным - предшествующим, последующим или вовсе ей внеположным - контекстам, к другим местам того же самого (или другого) текста» [Барт 1994: 17-18].
Принимая концепцию Р. Барта о текстовой коннотации, мы также разделяем мнение Ж. Же-нетта, утверждающего, что нет чисто денотативного функционирования дискурса [Женетт 1998], т. е. дискурс всегда коннотативен.
Как отмечает ряд исследователей, коннотация в силу присущей ей повторяемости, устойчивости, коллективной осознаваемости, стереотипи-зации, соотнесенности с культурно-маркированными установками, символами, эталонами, мифологемами и другими культурными знаками «образует определенные глубинные культурные слои в интерпретируемых единицах и дискурсивных практиках» [Культурные слои 2004]. Способность коннотации образовывать глубинные культурные слои свидетельствует о том, что коннотация является интегральной характеристикой и общественного сознания этноса, и индивидуального сознания составляющих общество личностей.
На основании изложенного выше мы приходим к выводу, что коннотация - это когнитивный феномен, проявляющийся на уровне слова, дискурса и текста, как его фиксированной репрезентации, и функционирующий в индивидуальном сознании и одновременно в общественном сознании. Таким образом, мы можем выделить, по крайней мере, шесть уровней функционирования коннотации: уровень слова в индивидуальном сознании и уровень слова в общественном сознании; уровень дискурса в общественном сознании и уровень дискурса в индивидуальном сознании участника коммуникации, уровень текста в индивидуальном сознании и уровень текста в общественном сознании этноса.
Анализируя ставшую традиционной в исследованиях коннотации категорию отрицательной эмотивной оценки, Т.Е. Глушакова констатирует, что данная категория представлена в когнитивных структурах разного уровня сложности [Глушакова 2003: 13].
Сопоставляя понятия денотации и коннотации, О.Г. Ревзина приходит к выводу, что «дено-
тация и коннотация равноценны в способности к передаче и хранению информации» [Ревзина 2001: 442], но подчеркивает, что «коннотация имеет место тогда, когда объект или положение дел мыслятся неизолированно, то есть совместно с неким другим объектом в самом широком смысле этого слова» [Ревзина 2001: 442]. Таким образом, коннотация является смыслообразую-щим явлением.
Каждый ученый, не ограничивающий себя изучением синтагматических отношений слов и выходящий за рамки системоцентрического подхода в лингвистике, неизбежно сталкивается с необходимостью исследования коннотации [см.: Глазунова 2000 - изучение метафор; Ходжаян 2004 - особенности цветообозначений; Черняк 2010 - синонимия и др.]. Исследование коннотации тесно связано и с изучением национального фразеологического фонда.
Так, Ш. Цолмон, анализируя культурно-национальные особенности фразеологизмов, справедливо указывает, что «средством воплощения культурно-национальной специфики фразеологизмов служит образное основание, а способом указания на эту специфику является интерпретация образного основания в знаковом культурно-национальном "пространстве" данного языкового сообщества» [Цолмон 2003: 13]. Исследователь делает закономерный вывод, что такого рода интерпретация и составляет содержание культурно-национальной коннотации. Таким образом, план выражения фразеологизмов, а также закрепленные за ними культурные коннотации сами становятся знанием, т. е. источником когнитивного освоения. Именно поэтому фразеологизмы становятся экспонентами культурных знаков [Цолмон 2003: 13].
Т.Е. Глушакова рассматривает коннотацию как когнитивную и семантическую сущность одновременно [Глушакова 2003: 12]. По мнению исследователя, коннотация определяет не только место каждой конкретной единицы в языковой картине мира, но и «программирует» развертывание речевого акта вокруг фразеологизма [Глушакова 2003: 13].
О.И. Быкова, на наш взгляд, вполне правомерно предполагает, что коннотации (этноконно-тации) как ментальные сущности особого порядка формируются именно на стыке языковой картины мира и картины мира в языковом сознании говорящих [Быкова 2001].
Помимо фразеологизмов наиболее продуктивным, на наш взгляд, на стыке коннотативной и
когнитивной парадигм стало изучение метафоры, основанное на постулате А. Ричардса о том, что «в основе метафоры лежит заимствование и взаимодействие идей (thoughts) и смены контекста» [Ричарде 1990: 47].
Понимание метафоры как когнитивного процесса значительно обогатил М. Блэк теорией интеракции, в рамках которой исследователь выделил когнитивные метафоры, чьи функции отличаются от экспрессивных и декоративных. Выявив и исследовав мыслительные процессы в основе формирования метафоры, М. Блэк делает вывод, что «механизм метафоры заключается в том, что к главному субъекту прилагается система «ассоциируемых импликаций», связанных со вспомогательным субъектом...» [Блэк 1990: 167].
Принимая концепцию А. Ричардса о метафоричности самой мысли, развивающейся через сравнение, и о метафорах, возникающих в языке как следствие этого процесса [Ричарде 1990: 47], а также гипотезу М. Блэка о совокупности ассоциируемых импликаций, прилагающихся к субъекту в процессе метафоризации, мы, таким образом, получаем возможность рассматривать коннота-тивность и когнитивность метафор как сополо-женные характеристики.
Мнения о когнитивной природе коннотации придерживается и С. Энг. Анализируя выражения согласия/несогласия в юридическом дискурсе, исследователь приходит к заключению, что коннотация может быть определена как через «оценочные установки», так и через когнитивные критерии [Eng 2003].
Исследуя естественные реакции в рамках работы над искусственным разумом, 3. Арци-Гончаровски выявил «чувственно-смысловые коннотации» (sense connotations), которые, по мнению исследователя, обеспечивают естественную связь между чувственными и рациональными аспектами интеллекта [Arzi-Gonczarowski 1998: 9].
Анализируя интеллектуальные реакции, 3. Арци-Гончаровски выделяет коннотативные реакции и позиционирует их как независимые от других интеллектуальных, в том числе мыслительных процессов, которые могут быть стимулированы коннотациями, а могут быть вызваны мыслительными процессами более высокого уровня, следующими за комплексным логическим мышлением. Исследователь приходит к выводу, что когнитивные процессы в купе с эмоциональными реакциями, вызванными коннотациями, тоже являются эмоциональными процессами. В состав комплексной коннотации в этом случае вхо-
дит составная эмоциональная реакция. Согласно концепции 3. Арци-Гончаровски, эмоциональной реакцией может считаться любая реакция, в том числе и просто признание возникшей коннотации. Другим примером типичной эмотивной реакции, по мнению исследователя, может служить изменение фокуса внимания. Две коннотации могут быть тесно связаны с разными, возможно даже противоречивыми, эмоциональными реакциями. Процесс познания, таким образом, вызывает не только сложную эмоциональную реакцию, но также и когнитивную осведомленность о противоречивых эмоциях [Arzi-Gonczarowski 1998: 11].
Поскольку коннотация неразрывно связана с эмоциями, а одна из функций эмоций - суггестивная (эмоции - эффективный инструмент воздействия [см. Черепанова 1996], есть основания говорить о суггестивной (среди прочих) функции коннотации, также имеющей когнитивную природу.
В этом смысле нам близка идея Д.В. Ан-кина, что коннотация определяется не столько предметом коммуникации, сколько воздействием на получателя сообщения [Анкин 2004: 22].
Исследуя суггестивное поле внутренней формы слова, Н.Д. Голев выдвигает гипотезу, что в содержательном плане его можно представить как структуру с противостоящими полюсами: концептуальным и коннотативным. Первый тип содержания в восприятии предстает как отражение (внутренняя форма слова здесь - носитель определенной информации об объекте), второй предполагает коннотативные реакции на внутреннюю форму слова (эмоциональные, экспрессивные, оценочные) [Голев 1998]. Исследователь делает закономерный вывод, что, имея разную природу, данные типы содержания не взаимоисключают друг друга и могут быть смыслом одной внутренней формы [Голев 1998].
Вплотную к коннотативно обусловленной теории номинации примыкает новая концепция возникновения неологизмов. Л.Ю. Касьянова выдвигает гипотезу, что появление неологизмов обусловлено (наряду с другими стимулами) необходимостью объективировать релевантные для определенного периода доречевые когнитивно-прагматические смыслы; такая необходимость приводит в действие механизм неологической номинации [URL: http://www.lib.csu.ru/ vch/110/009. pdf).
Как верно отмечает И.М. Миниярова, в процессе номинации интегрируются важнейшие функции языка - номинативная, когнитивная, коммуникативная, коннотативная, интерпретиру-
ющая. Названные функции составляют «практическое проявление сущности языка» [Аврорин 1975: 34], обусловливают его целевое назначение во всех видах речевой деятельности и реализуются в инвентаре используемых языковых наименований [Миниярова 2009: 1462].
Таким образом, на основе анализа современных концепций и результатов исследования коннотации в когнитивно-дискурсивной парадигме отечественными и зарубежными учеными мы можем сделать следующие выводы:
1) новая научная парадигма способствует пониманию того, что коннотация - многоуровневое и многослойное явление, и его комплексное изучение возможно лишь на стыке ряда научных дисциплин и подходов, в том числе лингвистики, психолингвистики, когнитивной лингвистики, герменевтики, суггестивной лингвистики и, в конечном итоге, коннотативной лингвистики;
2) теоретически обоснована и экспериментально подтверждена связь эмоции и когниции, а значит когниции и коннотации, что позволяет утверждать, что коннотация имеет когнитивную природу и является интегральной частью процесса познания мира индивидом;
3) в когнитивном аспекте коннотация проявляет себя на уровнях слова, текста и дискурса как в индивидуальном сознании, так и в общественном сознании этноса, и именно когнитивная лингвистика позволяет изучать коннотацию на всех этих уровнях на основе комплексного подхода, поскольку означенные уровни неразрывно связаны между собой;
4) в сознании индивида коннотация проявляет себя как когнитивный механизм и одновременно психолингвистический феномен, лежащий в основе процессов ассоциирования и концептуализации;
5) в дискурсе коннотация функционирует как психолингвистический феномен, лежащий в основе смыслообразующих процессов, проявляющихся как в индивидуальном сознании языковой личности, так и в общественном сознании этноса;
6) в общественном сознании этноса коннотация проявляет себя как гносеологическая и как лингвистическая универсалия, лежащая в основе явлений полисемии, синонимии, антонимии и др.;
7) коннотация непосредственно связана с суггестивной функцией слова и текста и в процессе коммуникации реализует, наряду с другими, суггестивную функцию;
8) возникновение новых значений слов, а также неологизмов является результатом работы коннотативно обусловленного механизма неоло-
гической номинации, действующего как в индивидуальном сознании языковой личности, так и в общественном сознании этноса.
Список литературы
Аврорин В.А. Проблемы изучения функциональной стороны языка. Л.: Наука, 1975.
Алефиренко Н. Ф. Когнитивно-семиологи-ческая теория слова // Вестн. Самар. гос. ун-та. Гуманитарная сер. Самара, 2006. № 5 /1 (45). С. 102-110.
Анкин Д.В. Семиотика философии: философ-ско-методологические аспекты: автореф. дис. ... докт. филос. наук. Екатеринбург: Урал. гос. ун-т им. A.M. Горького, 2004.
Барт Р. Бальзаковский текст: опыт прочтения / пер. Г.К. Косикова и В.П. Мурат; общ. ред., вступит, ст. Г.К. Косикова. М.: Ad Marginem, 1994.
Берестнее Г.И. К философии слова (линг-вокультурологический аспект) // Вопр. языкознания. 2008. № 1.С. 37-65.
Блэк М. Метафора // Теория метафоры / под ред. Н.Д. Арутюновой. М., 1990. С. 153-172.
Быкова О.И. Лингвокультурологический подход к исследованию этноконнотации // Воронеж, гос. ун-т / Вестн. ВГУ. Сер. лингвистика и межкультурная коммуникация, 2001. № 2. С. 32-38.
Вардзелашвили Ж.А. Коннотация и ее роль в метафоризации // Славистика в Грузии. ТГУ. Вып. 2. Тбилиси, 2000. С. 18-23.
Георгиева С. Сопоставление фразеологических единиц по семантическим группам // Русистика 2003: Язык, коммуникация, культура. Шумен: Изд-во «Епископ Константин Преславски», 2003. С. 35-43.
Глазунова О.И. Логика метафорических преобразований. СПб.: Изд-во СПбГУ, 2000.
Глушакова Т.Е. Концептуально-прагматический аспект субстантивных фразеологических единиц с отрицательной коннотацией в современном французском языке: дис. ... канд. филол. наук. Иркутск, 2003.
Голев Н.Д. Суггестивное функционирование внутренней формы слова в аспекте ее взаимоотношения с языковым сознанием // Языковые единицы в семантич. и лексикографич. аспектах. Вып. 2. Новосибирск, 1998. URL: http: //lingvo. asu. ru/gole v/article s/z5 2 .html.
Женетт Ж. Фигуры: в 2 т. Т. 2. М.: Изд-во им. Сабашниковых, 1998.
Касьянова Л.Ю. Оценочная семантика нового слова. URL: http://www.lib.csu.ru/vch/110/009.pdf.
Кубрякова Е.С. Язык и знание: На пути получения знаний о языке: Части речи с когнитивной точки зрения. Роль языка в познании мира. М.: Яз. слав, кул-ры, 2004.
Культурные слои во фразеологизмах и дискурсивных практиках / отв. ред. В.Н. Телия. М.: Яз. слав, кул-ры, 2004.
Крюкова И.В. Рекламное имя: от изобретения до прецедентности: дис. ... докт. филол. наук. Волгоград, 2004.
Мнннярова ИМ. Основные задачи функционально-когнитивной номинации // Вестн. Башкир, ун-та. 2009. Т. 14. № 4. С. 1461-1464.
Никитин М.В. Курс лингвистической семантики: учеб. пособие к курсам языкозн., лексиколог. и теор. грамматики. СПб.: Науч. центр проблем диалога, 1996.
Никитин М.В. Основания когнитивной семантики. СПб.: Изд-во РГПУ им. Герцена, 2003.
Пахомова H.H. Коннотация и лексическая семантика слова: автореф. дис. ... канд. филол. наук. Тамбов: ТГУ им. Г.Р. Державина, 2009.
Поликарпов A.A. Когнитивное моделирование циклических процессов в становлении лексической системы языка. Тр. Казан, шк. по компьютерной и когнитивной лингвистике. Казань, 2001. С.57-99.
Ревзина О.Г. О понятии коннотации // Языковая система и ее развитие во времени и пространстве: сб. науч. ст. к 80-летию проф. К.В. Горшковой. М.: Изд-во МГУ, 2001. С. 436-446.
Ричарде А. Философия риторики // Теория метафоры. М.: Прогресс, 1990. С. 44-67.
Стернин H.A. Лексическое значение слова в речи. Воронеж, 1985.
Стернин H.A. Концепт и значение // Отдельные статьи (2006-2008). URL: http://sternin.adeptis.ru/articles2_rus .html#a#a.
Ходжаян Т.Р. Коннотативные особенности цветообозначений в современном немецком языке. Ереван: Лингва, 2004.
Цолмон Ш. Сопоставительное исследование фразеологизмов монгольского и русского языков (лингвокультурологический аспект): автореф. дис. ... канд. филол. наук. Элиста: Калмыц. гос. ун-т, 2003.
Чанышева 3.3., Асабнн Р.К. Сопоставительный анализ лексикографической интерпретации коннотаций зоонимов с антропологической семантикой // Вестн. Башкир, гос. ун-та. 2009. Т. 14. №4. С. 1458-1460.
Черепанова И.Ю. Вербальная суггестия: теория, методика, социально-лингвистический эксперимент: автореф. дис. ... докт. филол. наук. Пермь: Перм. гос. ун-т, 1996.
Черняк В.Д. Синонимия в русском языке: учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений. М.: Изд. центр «Академия», 2010.
Шаховскгш В.И. Эмотивная семантика слова как коммуникативная сущность // Сб. науч. тр. Коммуникативные аспекты значения. Волгоград: Волгр. пед. ин-т, 1990. С. 65-75.
Шумилова А.А. Лексическая синонимия: традиционное и когнитивное видение проблемы // Вестн. Челяб. гос. ун-та. 2009. № 22 (160). Филология. Искусствоведение. Вып. 33. С. 144-148.
Щнрова И.А. Психологический текст: деталь и образ. СПб: СПбГУ, 2003.
Arzi-Gonczarowski Z. Wisely non rational - a categorical view of emotional cognitive artificial perceptions, in: Papers from the 1998 AAAI Fall Symposium: Emotional and Intelligent - The Tangled Knot of Cognition, ed. D. Cañamero, Orlando, FL, October 1998 (AAAI Press, 1998). P. 7-12.
Danes Fr. Cognition and Emotion in the Discourse Interaction: A Preliminary Survey of the Field // Proceedings of the Plenary Session Papers. - XIVth International Congress of Linguists Organized under the Auspices of CIPL, Berlin 10-15th August, 1987. Berlin, 1987. P. 272-291.
Eng S. Analysis of Dis/Agreement - With Particular Reference to Law and Legal Theory (Special). -Netherlands: Springer, 2003.
O.A. Burukina
RESEARCHES OF CONNOTATION FROM THE VIEWPOINT OF COGNITIVE LINGUISTICS
The article analyses contemporary researches of connotation and connotation-stipulated phenomena from the positions of cognitive linguistics, determines the narrowness of system-centered approach to researching connotation and grounds the vitality of polyparadigm approach to researching connotative aspects of human language. The author underlines the interconnection and interdependence of cognition and connotation and identifies the cognitive nature of connotation-stipulated linguistic phenomena.
Key words: connotation, cognitive linguistics, polyparadigm approach, linguistic universal, persuasive function.
