Использование сетевого подхода при описании социальных структур и процессов Текст научной статьи по специальности «Политологические науки»

К. И. Шпара

ИСПОЛЬЗОВАНИЕ СЕТЕВОГО ПОДХОДА ПРИ ОПИСАНИИ СОЦИАЛЬНЫХ СТРУКТУР И ПРОЦЕССОВ

Структура — достаточно неопределенное понятие в науке, которое и в социологии имеет несколько значений, хотя зачастую его напрямую связывают с социальной структурой общества, под которой подразумевается социальное разделение (стратификация, классификация) людей на классы/страты по различным, чаще всего экономическим критериям.

Роберт Мертон был одним из первых, кто выдвинул и детально развил теорию социальной структуры. «Социальная структура, не видимая невооруженным социологическими «инструментами» глазом, между тем составляет основу жизнедеятельности общества, сообщая явлениям социальной жизни функциональную устойчивость и повторяемость во времени» [5].

Другое определение термина «структура» — расположение компонентов и подсистем внутри системы. Структура отражает устойчивую картину взаимосвязей подразделений в социальной системе. Эти связи могут характеризоваться властью, статусом или другими параметрами. Структура может определяться различными показателями, такими как степень формализации, централизации, делегирования прав и т. д. Структура присуща системе в той степени, в какой ее объекты обособлены друг от друга, дифференцированы. Э. Гидденс идет далее и вводит следующие взаимосвязанные определения:

• социальная система — это воспроизводимые отношения между актерами или коллективами, организованные как регулярные социальные практики;

• структуры — правила, ресурсы или наборы отношений трансформации [3, с. 104-112].

Гидденс полагает, что анализ структур социальных систем означает изучение процессов самопорождения, основанных на сознательной деятельности актеров. Исследование процессов «структурации» позволяет понять, каким образом актеры являются одновременно и создателями, и созданиями социальных систем. По мнению Гидденса, принятое в социальных науках статичное определение структуры, характеризующее наиболее устойчивые аспекты социальной системы, следует дополнить понятием «структуры» во множественном числе*, позволяющим лучше описать динамику системы, т. к. структура — это процесс, а не состояние. «Структуры обладают двойственной природой — они являются как средством, так и результатом практик, которые они регулярно организуют... Структуры не нужно приравнивать к принуждению, они не только принуждают, но и дают возможности» [3, с. 106]. Структуры нельзя отождествлять с препятствиями, поскольку они всегда имеют как ограничивающие, так и стимулирующие свойства.

Структура, по Гидденсу, аналогична системе правил, которые регулируют возможные варианты социальных действий [3, с. 105-106]. Подобная расширенная трактовка понятия структуры облегчает построение таких универсальных теорий как теория сетевого общества.

* Идея множественности структур используется в теории У Матураны, развивающего концепцию аутопойезиса. © К. И. Шпара, 2009

Говоря о структуре, нельзя не коснуться системной теории, идейной предтечи теории сетевой, во многом противостоящей ей по своей идеологии и принципам функционирования. И именно для анализа социальных систем Гидденс и другие социологи долгое время использовали структурную логику.

К середине XX в. системная теория Толкотта Парсонса, созданная на основе ОТС* и системного подхода, становится ведущей методологией в социологии. Такие понятия как сохранение системы и жесткая ориентация на общественно релевантные функции (так называемая схема AGIL), согласно которым общество подразделяется на иерархически ступенчатые частные системы, начиная от общества в целом и заканчивая действующим индивидом, очевидным образом выражают стремление положить в основу общества порядок и стабильность [6].

В то время эта теория сумела предоставить обобщенные главные структуры современного общества, основанного на рациональности. Научной строгости, с которой она приветствовала порядок и отвергала «аномию», суждено было стать особенно убедительной в послевоенной исторической ситуации.

К тому же теория систем представляла собой единственную социологическую альтернативу неомарксистской теории общества, сравнимую с ней по всеохватности. Парсонс вполне осознанно ориентировался на американское общество своей эпохи и наделял систему хозяйства (капиталистическую) центральной функцией в рамках общества в целом. Поэтому в теории Парсонса в годы холодной войны намеренно была взята за образец капиталистическая общественная модель.

Одна из значимых социологических теорий XX в., связанная с теорией общества Толкотта Парсонса — системная теория Никласа Лумана. Она тоже отражает притязания на универсальную значимость, т. е. стремление концептуально охватить и истолковать все социальное. Одно из существенных положений теории Лумана — различие между системой и окружающей средой. Все, что происходит в системе, является ее собственной конструктивной мощностью. По Луману, социальные системы состоят из коммуникаций и только из них. В соответствии с этим люди, их мысли и намерения (поскольку существуют и психические измерения) локализуются в окружающей среде социальных систем.

Как явствует из анализа, одна из центральных (внутренних) проблем системной теории состоит в описании воздействий окружающей среды на систему. При этом системы остаются неприкосновенными для элементов окружающей среды. Прямое влияние окружающей среды можно считать исключенным. Как изменения в системе, так и сохранение ее — дело лишь самой системы.

После окончания холодной войны можно наблюдать общественные тенденции, которые запечатлеваются в таких словах как индивидуализация, деиерархизация, полифункциональность, плюрализация и глобализация. Все это наряду с триумфальным шествием Интернета и образованием основанных на Интернете субкультур приобрело благодаря указанным процессам мощнейший импульс и потому получило высокую общественную оценку. Началась дальнейшая плюрализация жизненных стилей («многоопциональное общество»), правда, теперь в значительной степени без санкционированных обществом образцов ориентации (т. е. без общеобязательных ценностей, норм и т. д.). Благодаря Интернету теперь каждый мог играть с собственной идентичностью — или даже находить какую-то множественную идентичность.

Не в последнюю очередь на примере Интернета можно наблюдать контуры нового самопонимания в поступках: каждый индивид действует одновременно в нескольких

* Сокращение, принятое для обозначения Общей теории систем.

реальностях, его поступки обслуживают в одно и то же время несколько сфер социальной активности. Все сферы общества становятся проницаемыми, и возникает непосредственное взаимовлияние этих сфер. Это можно пояснить на драматическом примере роста религиозномотивированного фундаментализма: вытекающие из него военные действия и террористические акты не нуждаются в переводе для того, чтобы воздействовать на хозяйственную или политическую систему. Проявления религиозного фундаментализма прямо затрагивают враждебные ему хозяйственные или политические институты. Вопреки системно-теоретическим положениям эти действия не должны полагаться на логику и семантику хозяйственной или политической системы.

Системная теория уже не может адекватно охватить своей терминологией феномены такого рода, которые все больше выдвигаются на передний план в социальных процессах и выражают упразднение границ и многомерность мира. Различие между системой и окружающей средой является чрезмерно строгим — в ситуации, когда границы между частичными сферами общества становятся неотчетливыми и даже расплываются, как, например, между искусством и коммерцией, между политикой и экономикой, между отдельными науками, между террором и свободой или, например, между частной и публичной жизнью.

Сторонники сетевого подхода отвергали присущий системной теории принцип нормативно-ценностной обусловленности поведения личности. Они настаивали на изучении наблюдаемых форм поведения, в качестве которых признавались процессы социальной коммуникации. Использование этого подхода в социологии близко к традиции социометрии Дж. Л. Морено. В понимании этих авторов, теория приобретает структуралистскую и бихевиористскую окраску в силу того, что в расчет не принимаются субъективно-психологические факторы, а подчеркивается обусловленность человеческого поведения структурными образованиями, возникающими в ходе коммуникации.

Те аспекты реальности, которые системная теория может описать лишь с величайшими концептуальными трудностями (выражаемыми под рубриками «взаимопроникновение» и «структурная сопряженность»), средствами сетевой теории можно теоретизировать достаточно легко. Ибо ее мощь заключается как раз в большей гибкости при определении, что является элементом сети, а что нет. Составные части сети могут стремительно меняться с течением времени, но сетевая теория при этом не встречает объяснительных трудностей.

Это связано со сравнительно менее обязывающим характером определений элементов сети: составными частями сети, абстрактно говоря, являются узлы и отношения. Несколько узлов, вступающих в отношения, образуют сеть. В общественных науках узлы, как правило, обозначают акторов, т. е. людей, группы, организации или другие социальные структуры. Отношения же можно символически изобразить в виде каналов, через которые могут протекать различные виды социальной активности (например, дружеское общение, торговля и/или решения власти) участвующих в ней акторов (узловые точки)*. К тому же, сеть можно подразделять на центры и периферию социальной активности. Конечно же, и такие обозначения являются динамическими, а потому бывает и так, что центры весьма скоро оказываются в совсем других местах сети (с другими акторами, а порою и с иначе распределенной социальной активностью). В качестве последнего центрального элемента дефиниции сети следует назвать сопряженное с сетевой теорией топологическое представление о пространстве.

Это небольшое количество необходимых для дефиниций элементов наделяет сетевую концепцию своего рода «идеологической нейтральностью». Тем самым подразумевается, что к этой концепции могут прибегать ученые из разных теоретических «лагерей».

* Так называемое однозначное отношение связывает два различных узла.

Так, М. Кастеллс использовал идеи сетевой теории с неомарксистских позиций для всеохватывающей попытки определения тенденций развития глобализирующегося мира. Но и представители неолиберализма ссылаются на понятие сети — на этот раз с целью его инструментализации. То, что очень многие близкие к неолиберализму исследователи пользуются сетевой терминологией, привело некоторых теоретиков к выводу о том, что сетевая теория является вообще неолиберальной доктриной. Однако в этом выводе не учитывается, что респектабельные теории, пользующиеся сетевой терминологией, предлагаются и другой, не неолиберальной стороной. Наряду с М. Кастеллсом, здесь следует еще упомянуть Б. Латура, М. Каллона и Х. Уайта.

Таким образом, мы видим, что некогда основное преимущество системного описания действительности — четкое разграничение самой системы и окружающей среды — стало в более гибком и динамично меняющемся обществе менее важным, нежели понятия узлов, отношений, коммуникаций, которыми оперирует системная теория.

Само изучение сетей, начиная с 50-х гг. XX в., пошло в двух направлениях: лабораторные эксперименты с искусственно построенными сетями отношений в малых группах (А. Бевлайс и Х. Левит) и социометрические обследования коммуникационных сетей в организациях (Д. Морено и П. Лазарсфельд).

Благодаря работам П. Лазарсфельда стало возможным представлять сообщества как объект социологического исследования в виде многоуровневых взаимодействи [1]. Дж. Л. Морено предложил процедуру представления процессов «притяжения» и отталкивания членов группы, а также ввел графическое представление сети (в виде графа) [2]. После многие теоретические разработки стали проводиться в заданном Морено направлении, ограниченном «сетивизацией» отношений между отдельными индивидами.

Экспериментальное изучение сетей малых групп берет начало с работ социального психолога К. Левина и его учеников [4]. А. Бевлайс и Х. Левит конкретизировали концепцию социальной сети. Под сетью понималась уже совокупность позиций, а не индивидов, и результирующая модель отношений между позициями была представлена как тип структуры. Важным стало также введение представления о связях между позициями сети как потоках ресурсов. Эти же авторы стали использовать понятие «коммуникационная сеть», которая формируется тогда, когда несколько объектов связываются вместе несколькими каналами. Всего были выделены 4 наиболее распространенных типа коммуникационных сетей: круг, штурвал (при совмещении двух этих элементов получается колесо), цепь и сильно связанный граф (каждый с каждым).

В дальнейшем можно наблюдать достаточно сильную специализацию в использовании «сетевого» подхода. Это, в первую очередь, анализ социальных сетей, сконцентрированный на микроуровне отдельных групп и коллективов. Здесь серьезное развитие получил математический подход, основанный на теории множеств, анализе графов, линейной алгебре*.

Во вторую очередь, это стимулированное работой М. Кастельса использование концепции сети в теоретической социологии 1990-х гг. Кастельс рассмотрел сетевые эффекты глобализации и предложил понятие сетевого пространства, основными компонентами которого являются ресурсы, которыми обмениваются акторы сети, а местоположение акторов определяется удаленностью от центров перераспределения ресурсов. Таким образом, базовой метафорой социальности становится пространство обменов и структурной трансформации,

* Уже в 50-е гг. социальными сетями заинтересовались американские математики Рэй Соломонофф и Анатолий Рапопорт, а также венгерские специалисты Пол Эрдос и Альфред Реньи, после большой вклад в теорию внесли Дункан Уоттс и Стивен Строгач.

определяющееся устойчивыми потоками ресурсов (в т. ч. информационных), на которые «нанизываются» социальные акторы. Очень важным компонентом социальной сети Кастельс считает пространственную организацию доминирующих «элит», осуществляющих управленческие функции. По Кастельсу, функциональное взаимодействие микро- и макросетей определяет социальную организацию современных обществ.

Можно выделить еще нескольких ученых, развивавших междисциплинарную теорию социальных сетей, это Л. Фриман, Д. Ноука, П. Марсден, С. Вассерман, Б. Веллман, С. Бер-ковиц и др. Ряд методологических принципов анализа социальных сетей сформулирован в теории обмена (Дж. Хоманс, П. Блау), теории социального капитала (Дж. Коулмен, Г. Беккер), методических разработках сетевых моделей, выполненных С. Вассерманом, Б. Веллманом, Д. Грановеттером [7].

В целом дефинитивные элементы сетевой теории можно назвать «скудными»; то же можно сказать и о ее конструктивных средствах описания социальных процессов. Соответственно, не заставила себя долго ждать и критика, согласно которой сетевая теория — это вообще не теория, а всего лишь не слишком тонкая эвристика. И все-таки эту дефиницион-ную «скудость» сетевой теории можно интерпретировать и как ее большое преимущество перед с другими теориями.

О преимуществах сетевой теории можно говорить, по меньшей мере, в трех отношениях.

1. Она концептуально разрешает то, что содержательно описывает. Сетевая теория допускает собственную интерпретацию с позиций сетевой теории. Во-первых, она может сопрягаться с множеством других частных теорий, например, с теориями власти, коммуникации, групп, организаций. При этом частные теории служат своего рода модулями, между которыми возникает или существует сеть теоретических сопряжений. Во-вторых, окончательное описание общего теоретического здания, модулей как узловых точек и теоретических сцеплений как отношений осуществляется опять-таки сетевой теорией, а та сама на другом уровне является составной частью теоретического здания (в качестве модуля и/или логики сцепления).

При помощи подобного скрещения становится возможным связать между собой соответствующие преимущества существовавших ранее типов формирования теорий, при том, что заимствовать их слабые места нет необходимости. Поэтому теоретическое здание можно построить исключительно из «теорий среднего уровня» в мертоновском смысле, как из модульных частных теорий. С другой же стороны, общетеоретическое здание ведет к более обширному предмету исследований и к более напряженным интерпретативным связям, чем всякая связанная с ним частная теория. Тем самым устраняется проблема сужения предмета в столь чувствительных к контексту исследованиях, как в социальных науках.

2. Поскольку сетевая теория, по сути, не выражает никакой мировоззренческой позиции, то ее точки зрения и перспективный заряд тоже следует определять через сопряжение с другими теориями. Поэтому сетевая теория — как в случае с Кастеллсом — столь же связана с неомарксистской позицией, сколь и с позицией неолиберальной.

3. Наконец, преимуществом сетевой теории является и то, что для конкретных исследований она поначалу может предложить лишь чересчур абстрактные образцы. Спецификацию она приобретает лишь непосредственно в конкретных случаях (в исследованиях) — с одной стороны, через конкретное определение действователей (акторов) и релевантных для исследований социальных процессов, с другой же стороны, через обогащение теоретическими модулями, такими, например, как модель действователя, концепция власти и/или модель взаимодействия.

Литература

1. LazarsfeldP. Analyzing the relations between variables // On social research and its language / Ed. by R. Boudon. Chicago, 1993.

2. Moreno J. L. Sociometry, experimental method and science of society. New York, 1951.

3. Гидденс Э. Элементы теории структурации // Современная социальная теория: Бурдье, Гидденс, Хабермас. Новосибирск, 1995.

4. Левин К. Теория социального поля. М., 1997.

5. Мертон Р Социальная теория и социальная структура. Социальная структура и аномия // Социс, 1992. № 2-4.

6. Парсонс Талкотт. О структуре социального действия. М., 1997.

7. Пауэлл У., Смит-Дор Л.. Сети и хозяйственная жизнь // Экономическая социология / под ред. В. В. Радаева. 2003. Т. 4. № 3.