CC BY
12
ЕВРОПЕЙСКИЙ ПРОЦЕСС: СТРАНЫ И РЕГИОНЫ
Владимир ВЕРНИКОВ
ИСПАНСКОЕ ЦУНАМИ
(Парламентские выборы изменили политический ландшафт страны)
Сюрпризом для политических наблюдателей, как и для большинства испанцев, итоги досрочных парламентских выборов 20 ноября 2011года не стали. Позвав избирателей к урнам за четыре месяца до истечения срока полномочий действовавшего парламента, глава кабинета министров и лидер Испанской социалистической рабочей партии (ИСРП) Х.Л. Родригес Сапатеро вынужденно признал своё поражение в борьбе с экономическим кризисом и идеологическое бессилие правящей партии найти адекватные ответы на требования электората. И хотя до объявления досрочных выборов предпринималось немало попыток вырваться из навалившегося на страну кризиса, следовавшие один за другим срочные планы-рецепты всякий раз оказывались плохо продуманными и неэффективными. В обществе они вызывали откровенное разочарование и отторжение.
В той ситуации Сапатеро подвергался жёсткой критике со стороны оппозиционной Народной партии, каталонских и баскских националистов, давлению шумных уличных протестов - одно только "Движение возмущенных"("Los indignados") чего ему стоило! Обиженный к тому же неприятием старой гвардией ИСРП действий правительства и стратегии партии в целом, он понял, что удержание власти до истечения мандата не сулит никакой гарантии успеха. То был "политический цугцванг", когда каждый следующий ход хуже предыдущего и неизбежно ведёт к проигрышу. Опытный политик, Сапатеро не питал иллюзий в исходе выборов, но надеялся выиграть время у застигнутой, как ему казалось, врасплох оппозиции и, не ввязываясь в предвыборную кампанию, успеть перегруппировать силы внутри ИСРП. Однако ситуацию спасти не удалось.
Народная партия обладала значительной форой - незадолго до парламентских выборов она выиграла в 11 из 17 автономных и региональных органов власти, и потому смогла быстро сплотиться вокруг своего небесспорного лидера Мариано Рахоя. В своей наскоро сбитой программе он не обещал конкретных мер преодоления кризиса, а лишь загадочно намекал, что знает пути сокращения бюджетного дефицита и госдолга, реформирования банковской системы, создания новых рабочих мест и т. д. Рахой откровенно блефовал, но этого оказалось достаточно для
© Верников Владимир Леонидович - руководитель Центра Иберийских исследований Института Европы РАН. E-mail: verkai@comtv. ru Ключевые слова: кризис, дефицит бюджета, Мариано Рахой, парламентские выборы, Аль-фредо Рубалькаба.
убедительной победы:186 мандатов из 350 в Конгрессе депутатов - нижней палате парламента. Это, по мнению ведущих испанских политологов, свидетельство про-тестного голосования разочарованных избирателей, далёких от идеологических постулатов "народников".
Социалисты проиграли разгромно, как не проигрывали ни разу за всю недолгую историю парламентаризма в демократической Испании: их фракция сократилась со169 до110 депутатов. Перегруппировать силы не удалось, хотя возглавлявший список Альфредо Перес Рубалькаба - личность в стране известная. Он блестящий оратор, входил в правительства социалистов в 1980-е годы, был вице-премьером и министром внутренних дел второго правительства Сапатеро и сделал всё, чтобы пилюля была не столь горькой. Рубалькаба отмежевался от спорных шагов недавнего патрона и других руководителей партии, предлагал адекватные реформы по сокращению безработицы и госдолга, изменению явно архаичной избирательной системы и трудового законодательства, обещал ввести налог на крупные состояния и поднять налоги на алкоголь и табачные изделия, добиться от ЕС моратория на сокращение бюджетного дефицита, а также принять новую программу инвестиций для стимулирования экономического роста. Но его не хотели слышать. ИСРП отказали в доверии те, кто за неё всегда голосовал, - люди левых убеждений.
Таков финал почти восьмилетнего пребывания у власти испанских социалистов. Но уже задолго до него в стране происходили события, полностью объясняющие кардинальную смену политического ландшафта на карте Испании.
В поисках пятого угла
По Испании мировой экономический кризис ударил едва ли не сильнее, чем по другим крупным европейским странам. При том, что испанская экономика в течение многих докризисных лет развивалась более высокими темпами, чем другие экономики ЕС, - 4,1- 4,3% ежегодного роста ВВП. В политическом словаре замелькало понятие "испанского экономического чуда", которое стало возможным благодаря крупным национальным и иностранным инвестициям, миллиардным субсидиям из фондов ЕС в "догоняющую модернизацию" инфраструктуры, в строительство коммерческого жилья и гостиниц в курортных зонах как составной части амбициозного плана развития индустрии туризма и во многие другие отрасли экономики.
Первые признаки кризиса проявились в Испании ещё в 2007 году, но никто не хотел думать, что он всерьёз угрожает привычной хорошей жизни и уж тем более, что может наступить крах. Стройиндустрия жирела на подрядах и на не обоснованных спекулятивных ценах на среднего качества жильё в крупных городах - не ниже 5-7 тыс. евро за кв.м, банки щедро финансировали и не скупились на ипотеку населению - всего каких-то 5% на 30-40 лет. Курортное побережье Андалусии, Валенсии, Каталонии, не говоря уже о Балеарских и Канарских островах, за 10-15 лет было застроено высотными гостиницами и роскошными резиденциальными комплексами до такой степени, что не только экологи, но и местные власти стали подавать сигналы "SOS" из-за непомерной нагрузки на инфраструктуру и окружающую среду.
Строительный бум, который приносил свыше 9% национального ВВП, ещё год-полтора надувал злополучный финансовый "пузырь", хотя экономисты предупреждали: страна живёт не по средствам, "пузырь" скоро лопнет. Когда на сессии парламента в 2008 году оппозиционный депутат задал председателю правительства совсем простой вопрос, не боится ли он надвигающихся проблем, Сапатеро с улыб-
кой ответил: "Кризис? Какой кризис? Что-то я его не вижу. Покажите, где он". Общественное мнение возмутилось откровенной циничностью ответа, потому что кризис первой волной уже накрывал всю страну, а вскоре "собственной персоной" в полный рост предстал и перед правительством.
В СМИ и в парламенте ещё не раз припомнят Сапатеро эти слова, потому что испанцы не прощают власти, когда она им лжёт, а за главой кабинета уже давно тянулся шлейф публичных обманов. Как не простили они лжи его предшественнику Х. М. Аснару, который накануне парламентских выборов 2004 года уверял страну в причастности к теракту на мадридском вокзале Аточе баскских боевиков из ЭТА, с которой восемь лет вёл безуспешную борьбу. Спецслужбы Испании и других стран указывали на "почерк" одной из ячеек "Аль-Каиды", но лидеру Народной партии нужен был внутренний враг, окончательно одолеть которого он обещал в случае победы. Когда ложь стала очевидной, победа, как и предсказывали наблюдатели, нежданно-негаданно досталась социалистам.
Но вернёмся к теме. Мотор испанской экономики - строительная индустрия -начал давать сбои в середине 2008 года: из-за финансового кризиса резко снизился поток инвестиций, обездвиженными замерли строительные краны, десятки тысяч зданий были брошены недостроенными, а к концу 2011 года свыше 700 тыс. построенных квартир - невыкупленными. Главная сфера вложения инвестиций и рынка занятости страны оказалась в замкнутом круге проблем, усугублённых финансовым коллапсом большинства мелких региональных банков и сберегательных касс, которые не могли перекредитоваться в крупнейших испанских банках, тоже испытывавших нехватку текущей ликвидности. И даже вынужденные слияния и поглощения большинства этих региональных финансовых институтов, случившиеся под нажимом Национального банка Испании и при финансовой поддержке региональных и автономных правительств в 2010-2011 годах, не помогли спасти ситуацию.
Дальше всё пошло по хорошо знакомому сценарию: катастрофически набирала обороты безработица, на начало 2012 года - самая высокая в ЕС, 5,3 млн человек, которые числятся в центрах занятости и получают временные пособия. Однако туда не вправе обратиться выброшенные из "теневой экономики". Банки практически приостановили ипотечное кредитование из-за гигантской суммы невозвращённых долгов, осевших на их балансах мёртвым грузом на 5-7 лет. Упал внутренний спрос и просел комплекс сервисных услуг в торговле и общественном питании, десятки тысяч, как правило, мелких семейных предприятий - этого несущего сегмента испанской экономики - разорились или вынуждены были свернуть бизнес, опасаясь худшего.
Строительная индустрия стала первой жертвой кризиса, потянув за собой весь социально-экономический остов испанского благополучия. В тяжёлом положении оказалась и ещё недавно успешная финансовая система, задолжавшая к концу 2011 года на внешних рынках больше половины всего государственного долга, равного 66,6% ВВП. При том, что долги испанских домохозяйств банкам, включая ипотечные кредиты, превысили 878 млрд евро1. Автомобилестроение, в докризисные годы производившее свыше трёх млн машин, что давало 6% валового дохода, и считавшееся локомотивом промышленного и инновационного развития, к концу 2010 года сократило их выпуск почти наполовину из-за падения внутреннего спроса и снижения экспорта. Эти и другие факторы, о которых шла речь выше, не оставляли
1 Ьа razon.04.01.2012.
правительству выбора: либо жёсткие экстренные меры экономии и борьбы с кризисом по всем азимутам, либо повторение греческого сценария.
Конечно, антикризисные планы три года подряд принимались, но даже при огромном бюджетном дефиците и обременительном для казны госдолге все они носили протекционистский характер. Наиболее продуманным из них оказался, так называемый "План И", который вобрал в себя здравые идеи из всех предыдущих планов, но и он не предлагал стратегических путей структурной и инновационной модернизации экономики. Напротив,150 млрд евро было решено потратить на стабилизацию банковского сектора, четыре млрд предполагалось выделить на спасение автомобилестроения, а спрос стимулировать финансовой поддержкой всех, желающих заменить свою десятилетнего возраста машину новой. Планировались также: материальная помощь всем иммигрантам при добровольном возвращении на родину, 10 млрд евро на кредитные льготы малому и среднему бизнесу, налоговые льготы по выплате ипотеки семьям, потерявшим работу, цена которых не была обнародована, увеличение до 100 тыс. евро государственных гарантий возврата частных банковских депозитов и ещё многое другое.
По замыслу правительства, это должно было успокоить рынки, партнёров по ЕС, прежде всего лидеров ФРГ и Франции, и общественное мнение собственной страны. Но как его успокоишь, если испанцы на себе ежедневно испытывали последствия некоторых мер: замороженные пенсии, сокращенные на 5% зарплаты госслужащих, отменённые выплаты при рождении ребенка, снижение уровня и доступности социальных услуг, растущая безработица среди молодёжи и, в первую очередь, с университетским образованием и т. д. К середине 2011 года не только учёным-экономистам, но и главе кабинета стало ясно, что радикально изменить ситуацию в стране эти меры не способны, - тактические экспромты не несли в себе стратегических решений. Это было похоже на латание дыр, на попытки гасить пожар то в одном, то в другом месте, а времени для принятия системных мер уже не оставалось вовсе.
За экономику берутся "народники "
По сути власти задолго до выборов расписались в своей неспособности противостоять кризису, безвольно ожидая "смены караула". После процедуры передачи полномочий новому правительству в начале 2012 года стал известен "конечный результат" всех ранее принятых антикризисных мер, который оказался более негативным, чем обещали стране социалисты. "Экономическим наследством, которое получила Народная партия, тяжело управлять. Даже самые пессимистически настроенные обозреватели не представляли себе катастрофичности ситуации: тонущая, на грани рецессии экономика с пятью млн безработных и бюджетным дефицитом 70-80 млрд евро, - писала газета АВС. - ещё недавно входившая в "Лигу чемпионов" мировой экономики, как любил говорить Сапатеро в начале своего мандата, Испания попала в разряд самых ругаемых стран европейской периферии, в шаге от мольбы о международной помощи. Мы не говорим о спасении, потому что аналитики единодушны: как и Италия, Испания из-за своих размеров не поддаётся спасению. У фонда европейской стабилизации нет таких денег для помощи обеим экономикам"1.
Чтобы восстановить доверие финансовых рынков ЕС для выгодного размещения за рубежом государственных облигаций и для получения кредитов испанскими бан-
1 www.abc.es/20111120
ками, Сапатеро давал Брюсселю щедрые обещания, которые уже тогда, при почти заглохшей экономике, выглядели пустыми: снизить бюджетный дефицит в 2011 году до 6% ВВП, а в следующем - до 4,4%. Такими они и оказались на поверку: в 2011 году дефицит бюджета превысил 8%, зафиксирована рецессия в 0,3%, и, как считают эксперты, к концу 2012 года она может оказаться намного выше -1,3%. Но, как ни странно, эти цифры не вызвали критики со стороны нового правительства. Как вскоре выяснилось, М. Рахой знал их задолго до выборов. Знал, соглашался с ними, но не осуждал публично.
Такова была его тактика: не втягиваться в споры, никаких цифр и никакой конкретики на будущее, быть до конца "мягким и пушистым", не нападать, но и не давать противнику аргументов для нападения. Тактика сработала, но, оказавшись во власти, он уже не мог отмалчиваться и вынужден был реагировать. Ответ удивил всех: 31 декабря, под новый 2012 год, правительство приняло первый обширный пакет жёстких мер для стабилизации экономики и сокращения бюджетного дефицита.
Вопреки всем обещаниям, на два года повышаются налоги, которые принесут в казну дополнительно 6,2 млрд евро. Они затронут людей с годовым доходом свыше 300 тыс. евро. (Когда это робко предлагали сделать социалисты, либералы-народники называли их "дешёвыми демагогами"). На 18% будут сокращены штаты госучреждений, а значит и расходы на содержание чиновников, чью зарплату заморозят; рабочую неделю удлинят с 35 до 37,5 часов. (Нечто похожее предлагали в своё время и социалисты, но НП обвинила их в желании развалить госаппарат, что нарушило бы управляемость страной в кризисной ситуации). Бюджеты многих министерств (развития, промышленности, экономики, иностранных дел, образования, по делам занятости, здравоохранения, обороны и др.) не досчитаются миллиардов, зато казна пополнится ещё на 8,9 млрд евро. Но и это не все: на 20% урежут субсидии политическим партиям, профсоюзам и предпринимательским структурам, на что не отваживалось ни одно правительство страны за последние 35 лет.
Посчитаем. 15,1 млрд евро решено сэкономить только в 2012 году для достижения обещанных Европе 4,4% дефицита бюджета, исходя из гарантий социалистов довести эту цифру в 2011 году до 6%. Теперь мы знаем, что она оказалась значительно выше. Расчёты показывают, что так или иначе придётся найти дополнительно ещё 21 млрд евро. При стагнирующей экономике ожидать сверхдоходов бюджета не приходится, значит, власти будут вынуждены искать деньги за счёт экономии не известно где и на чём, либо пойти на новое повышение налогов. Каких, тоже пока непонятно. Для молодого правительства, как говорил М. Рахой, это будут действительно "нелёгкие решения".
Однако все уже объявленные меры, на наш взгляд, не способны изменить изживший себя социально-экономический уклад и обеспечить переход к новой экономической матрице. Это вопрос нескольких десятилетий, и вряд ли сейчас у Испании есть человеческий и инновационный потенциал для такого рывка. Испанские экономисты и политики, с которыми автору этих строк довелось беседовать в Мадриде после выборов, называют его "вторым переходным периодом" - по аналогии с первым в 1970-х - 80-х годах, когда страна переходила от диктатуры к демократии. Впрочем, это совсем другая тема. На нынешнем же этапе, для выживания в зоне евро и решения первоочередных бюджетных и долговых проблем, правительству придётся совершать политически рискованные шаги, корректируя в жёстком либеральном варианте действия предшественника - кейнсианца.
Законченного плана реформ у правительства нет, оно обещает его к середине марта, то есть к началу обсуждения в парламенте бюджета на 2013 год. Пока же, в дополнение к ранее принятым решениям, обнародован план реформирования рынка труда: уменьшить при увольнении работника выходное пособие, облегчив тем самым жизнь предпринимателям, пересмотреть систему коллективных договоров и роль профсоюзов при их заключении и при определении зарплат и т. д. Вакансии, взамен уходящих на пенсию госчиновников, не заполнять новыми сотрудниками. Зарплату на предприятии устанавливать в зависимости от производительности труда каждого работника, а не определять её для всей отрасли, как это делается сейчас.
До выборов Рахой обещал не посягать на пенсии и на пособия по безработице, но многие эксперты уверены, что правительство будет вынуждено в целях экономии в разы урезать бюджетные расходы и в социальной сфере. Скорее всего, испанцам придётся оплачивать из собственного кармана часть расходов на медобслуживание в клиниках государственной сети и при покупке лекарств, как предлагает сделать у себя правительство Каталонии, чего в стране не было никогда. Можно уже сейчас утверждать, что эти меры чреваты массовыми протестами, от которых в нынешней ситуации один вред. Профсоюзы, отвергающие многие озвученные намерения власти, уже обещали их возглавить. Испанию ждут нелёгкие времена, но другого, очевидно, не дано.
Самое время спросить: "Who is Mr. Rajoy?" Человек, который на ближайшие четыре года взял на себя непомерный труд "из болота тащить бегемота". Политический портрет Мариано Рахоя абсолютно лишён ярких красок и полон самых разных оттенков серого. Галисиец, 56 лет, из приморской провинции Понтеведра, сын весьма состоятельных родителей. К партийной работе пристрастился с молодости, но многие годы оставался в тени, не замеченным даже местными партийными чиновниками. А когда, наконец, чуть поднялся, его осадил один из создателей партии, которая тогда называлась Народный альянс, Мануэль Фрага, бывший министр информации при Франко, сам по себе личность легендарная. Да так обидно его унизил, что молодой Мариано ушёл из политики и отправился подальше от Галисии, на другую сторону Испании, в городок Санта Пола, что в провинции Аликанте, - на скромную должность инспектора муниципалитета.
Однако страсть к политике взяла верх над гордыней и задетым чувством собственного достоинства, и он всплыл, вынырнув из небытия, и вернулся на аппаратную партийную работу. Но просчитался: не на того сделал ставку во внутрипартийной борьбе и проиграл в "подковёрной" схватке с более изощренными аппаратчиками, среди которых были будущий генсек и премьер-министр Хосе Мария Аснар и его министр экономики Родриго Рато. Рахоя опять отправили в провинцию, в родную Галисию, на крутящийся аппаратный стул, который неожиданно для него самого катапультировал набравшегося опыта, скрытного, скромного, малоразговорчивого и очень осторожного в своих связях "человека в футляре" в центральный штаб партии, в Мадрид.
Это была прихоть самого Аснара, изощрённого аппаратного интригана, хорошо знавшего Рахоя, который ему вдруг понадобился, чтобы быть под рукой, на всякий случай. Потому что никто, кроме Мариано, не знал всех и обо всех, все достоинства и пороки людей, что окружали тогда генсека. Сдержанный от природы, Рахой всю жизнь шлифовал эту черту своего характера, достигнув почти совершенства в умении скрывать свои мысли и чувства от окружающих. Высокий, строго одетый в темный двубортный костюм с галстуком, с бородкой месячной небритости и в очках с
золотой оправой, с холодной улыбкой на лице, он был полной противоположностью харизматичному, живому и открытому Сапатеро, с которым предстояло сразиться на выборах 2004 года.
Когда на встрече в узком кругу в штаб-квартире НП Аснар неожиданно для всех назвал Рахоя своим партийным наследником, в кабинете воцарилось ледяное молчание. Говорят, что и сам Рахой немало удивился выбору, но легко подавил в себе столь непривычное состояние эйфории, - почти не понимая, что происходит. За плечами уже было немало поражений, он ощущал их горький вкус много лет подряд и, словно испытывая, судьба вдруг выносила его на вершину партийной, а может быть, и государственной власти. Ставку делал не он, а за него: находившейся у власти целых восемь лет партии понадобился лидер, который бы на выборах примирил её с нацией, не делая резких движений на митингах, не размахивая руками, не обещая невозможного. Тихий, серьёзный, спокойный. Серый.
Победа на выборах, казалось, ждала его за поворотом - экономика гарантировала успех. Только постарайся быть "поближе к людям", советовали ему имиджмейкеры. Смени свои тяжёлые чертовы костюмы на линялые джинсы или на светлые китайские штаны, на лёгкую светлую куртку и забудь про шёлковые галстуки и платочки в нагрудном кармане. Он прислушался, был на митингах спокойным и улыбчивым, угрожал только баскским террористам и убеждал: "Я - предсказуем, не бойтесь Народную партию!" Мы не правые, мы центристы и хорошие управленцы, знаем, что нужно делать. Но, в остальном, верный себе, не слушал советов и в теледебатах избегал говорить об экономике, в которой до сих пор не очень-то разбирается.
И проиграл. Совсем немного, но это было для него слабым утешением. Кому? Какому-то молодому и неопытному социалисту из провинции, без имени и роду-племени. Звали его Хосе Луис Родригес Сапатеро. Вину за поражение свалил на злополучный теракт на вокзале Аточа и на тупую работу пропагандистского аппарата партии. Он ещё больше замкнулся, но нашёл в себе силы возглавить оппозицию, хотя лавров на этом поприще не снискал: Рахой - плохой оратор, его подводят дикция и слабый невыразительный голос. Но в Конгрессе депутатов (испанском парламенте) его речи и реплики отличались агрессивностью и ядовитым сарказмом, на что, он, как истинный галисиец, большой мастер. Социалистов в парламенте НП разносила в клочья по любому поводу, но за четыре года не предложила ни одной позитивной программы, хотя проблем хватало. Старая проверенная тактика времён Аснара -только негатив, резкая критика и дискредитация оппонента ведут к успеху.
Тактика не сработала. В 2008 году Рахой вновь проиграл тому же Сапатеро. В партии - ропот и почти открытая неприязнь к неудачнику. Аппарат, который всегда был его надёжным тылом, требует отставки и смены руководства. Рахой выжидает, держит удар, часто и надолго затворничает в своей Понтеведре и, наконец, наносит ответный укол, которого не ждали. Те немногие, кто едва ли уже не примерял на себя его "генеральские одёжки" (а люди были образованные, хорошей аппаратной выучки и на высоких постах в партии и в исполнительной власти) легко и изящно были отодвинуты от принятия решений. Созванный по его настоянию съезд партии прошёл в Валенсии тихо, почти незаметно и подтвердил его полномочия. Региональные партийные чиновники не подвели, а многие просто вошли в его новую команду. Опыт выживания, что ни говорите, бесценен в аппаратной борьбе.
Это произошло незадолго до очередного предвыборного марафона. Теперь ему надо было спокойно и терпеливо досидеть в парламенте, взвешенно реагировать на действия правительства, дожидаясь своего часа: на него и за него лучше любых слов
и обличений работал кризис и миллионы безработных за стенами Конгресса депутатов. Он вдруг горячо полюбил митинги, на которых ещё недавно чувствовал себя неуютно и напряжённо, и старался на них говорить "меньше о Сирии и больше о Сори", как советовали ему спич-райтеры, то есть меньше о внешней политике и больше
- о внутренней (Сория - город на севере страны).
С внешней политикой Рахой в полном разладе: можно сказать, новичок в ней, никогда ею всерьёз не занимался, а потому и познания самые общие и идеологически окрашенные. О ЕС и НАТО он, конечно, знает много - всё-таки в правительствах Народной партии был министром, хотя и далёким от международных дел. Ездить за пределы Испании не любит, старается избегать даже "посиделок" лидеров правых европейских партий. Успел объявить, что пересмотрит отношения с Кубой и Венесуэлой, которых прежнее правительство "баловало". Россию ни разу публично не вспоминал. По-английски едва говорит, других языков не знает, без переводчика - ни шагу.
Зато про испанские беды может рассуждать без устали. Почему-то любит рассказывать при этом анекдоты из своей жизни. Психологи считают, что из-за неуверенности в себе, неумения находить контакт с людьми и желания казаться старше и мудрее. Легко ему разговаривать, как злословят левые политики, только с банкирами и предпринимателями: в них он чувствует родственные души, на них старается опираться. И неудивительно, что с ними с первыми, а не с политиками, встретился ещё до приведения к присяге. Политический стайер по жизни, уверен, что и к власти пришёл надолго.
30 лет он шёл к этой победе, но, уверяет ближайшее окружение, бурной радости не выказал. Напротив, был серьёзен и озабочен, похоже, даже напуган свалившейся на него вдруг ответственностью. Отменил традиционный в таких случаях праздничный банкет ("Сейчас стране не до банкетов", - бросил на ходу удивлённым соратникам) и, уединившись в своём кабинете, исчеркал приготовленную помощником речь по случаю победы. Убрал из неё все красивости и зачитал не с балкона штаб-квартиры партии для тысяч ликовавших на улице партийцев, как велит традиция, а в скромном пресс-центре в здании. Напряжение выдавал тик левого века, а вот что творилось в его душе, никто не знает и никогда не узнает. Свою фирменную маску он не снял даже в такой день. С ней теперь предстоит познакомиться и мировым лидерам на встречах и переговорах с испанским премьером Мариано Рахоем. Российским
- в том числе.
Социалисты на распутье
Поражение на парламентских выборах - всегда серьёзный удар не только по лидеру, но и по всей партии. ИСРП никогда так не проигрывала - по всем параметрам. Неспособность справиться с экономическим кризисом и зревшее социальное недовольство, безусловно, лежат в основе поражения. Но делать виновником поражения только кризис, только в нём видеть причину утраты доверия четырёх с лишним миллионов прежних сторонников не совсем правильно. Точно так же не корректно экстраполировать смену правительств Италии, Греции и Португалии на Испанию, потому что там экономический кризис действительно стал спусковым крючком "выстрела в голову" действовавшей власти.
В Испании, как утверждали политические обозреватели задолго до выборов, а члены федерального комитета ИСРП признали на своём первом после выборов заседании, свою роль в потере голосов сыграли и серьёзные идеологические просчёты.
Принятие жёстких неолиберальных мер экономии в мае 2010 года, больше присущих по своему содержанию правым партиям, означало для многих людей левых взглядов сознательный отказ от социал-демократических принципов, потерю партией её идентичности. Неумение или нежелание объяснить свой вынужденный прагматизм в контексте европейских реалий стал для ИСРП катастрофой.
Но потенциально ещё более опасными были давние утрата чувства реальности, разлад с нею в обращениях к обществу, которых партия упорно не хотела замечать. "Понятные всем слова солидарности, справедливости и ответственности не были сшиты единой нитью с тяжёлой реальностью в обществе без видимых перспектив на будущее и на достойную жизнь. Это именно те слои избирателей, которые показали социалистам спину", - считает профессор-экономист Мануэль Санчис и Марко1.
К этому следует добавить, что за восемь лет пребывания во власти социалисты не проявили себя умелыми управленцами, позволили строительному, энергетическому и финансовому лобби вовлечь себя в проекты, которые требовали гигантских бюджетных вложений с весьма призрачными перспективами экономической целесообразности. Дорогостоящие скоростные железнодорожные магистрали, загруженные едва ли на 30%. Километры радиальных дорог вокруг городов и поселков, по которым большую часть года некому ездить. Экономически необоснованные и неэффективные инвестиции в энергетические объекты и портовые терминалы. Примеров подобного расточительства - десятки, они-то и означают жить не по средствам и способствовать кризису.
Оппозиция в парламенте и СМИ призывали правительство перераспределять бюджетные деньги на социально более востребованные проекты и на поддержку малого и среднего бизнеса, больше вкладывать в науку и в человеческий капитал, помня о 50% безработной молодежи с университетским дипломом, о 30% детей, не добирающихся до выпускных классов, загруженности больниц и медлительности судов, неконтролируемой иммиграции. Власть оставалась глухой ко многим вещам, а потому предложенные ею меры борьбы с кризисом не были восприняты как оправданные жертвы во благо всех пострадавших от него. "Мы сделали то, что было необходимо. В тех трудных условиях не существовало альтернативы, - настаивал даже после выборов Х.Л. Родригес Сапатеро. - Мы постарались избежать тяжёлых последствий для экономики в будущем и сохранить самоуважение как демократическая страна, не попросившая внешнего вмешательства"2. И добавил с горечью: "ЕС не смогла предложить структурное решение экономического будущего континента".
С ним далеко не во всём согласны многие члены руководства, не высказывавшиеся раньше из-за непререкаемой внутрипартийной дисциплины, которая позволяла говорить от имени партии только своему генеральному секретарю, что, как показали события, шло во вред ей самой: публичный имидж Сапатеро с годами поблек, "износился" ("Власть изнашивает", - сказал когда-то о себе Фелипе Гонсалес), его слова не доходили, им просто не верили. Лидер мадридских социалистов Томас Гомес убежден, что "причины потери электората лежат не столько в самом кризисе, сколько в политике, с которой мы пытались с ним сладить, а вот она оказалась правой. Исправить ошибку не хватило времени". С ним согласен теперь и Сапатеро: "Да, мы допустили ошибки в подходах к кризису и не сумели своевременно интегрировать объяс-
1 El Pais, 04.01.2012.
2 El Pais, 27.11.2011.
нение своих действий в общий контекст того, что происходило в Европе"1. Итог просчётов известен.
В предвыборной программе соцпартии акценты противостояния кризису расставлены в большем приближении к социал-демократическим ценностям, и семь миллионов избирателей её восприняли. Это, как утверждают социологи, "ядерное ядро" партии, которое никому не "расщепить", - социалисты по убеждению всегда будут голосовать за свою партию. Но в принципе message Рубалькабы опоздал, его не услышали, а тех, кто отшатнулся от него, проголосовав за "Единых левых" (бывших коммунистов), а то и за правых, тоже несколько миллионов. Тем не менее, он полон оптимизма: " Все испанское общество не поправело. Народная партия не добрала 500 тысяч голосов в сравнении с теми, что получила ИСРП на выборах 2008 года. Если притянем к себе голоса прогрессивного большинства страны, то сможем выиграть следующие выборы. НП не смогла превзойти свой электоральный потолок в наилучших условиях, позволявших это сделать. Не сделав этого сейчас, она уже не сделает никогда. Вот что определяет нашу работу на следующий электоральный цикл"2.
Новый лидер у партии появился в середине февраля. Съезд ИСРП прошёл без каких-либо неожиданностей: делегатам предложили сделать выбор из знаковых фигур - того же Рубалькабы и бывшего министра обороны Карме Чакон. Предвыборная интрига была в том, кто из провинциальных партийных секретарей, имеющих вес в партии, станет на сторону того или иного кандидата - от этого зависело его политическое будущее. Тем более, что программы у обоих претендентов мало чем отличались друг от друга. Все понимали: Чакон - давняя фаворитка Сапатеро, крутых поворотов она постарается избежать, в партии сохранится дух и стиль прежнего руководства, приведший к поражению, а новых идей от неё ждать не приходится. К тому же всплыли факты коррупционных действий её мужа на посту госсекретаря по информационной политике в первом правительстве Сапатеро и его роль в агрессивной PR-компании жены накануне этого съезда. Даже многие её сторонники постарались отмежеваться от такой тактики, чтобы "сохранить лицо".
С Рубалькабой, который в итоге и победил, став генсеком ИСРП, все было куда яснее. Он - из старой гвардии социалистов, в буквальном смысле слова вытащивший на себе с наименьшими потерями заведомо проигрышные парламентские выборы. Более того, и в прежнем руководстве партии склонялись к мысли сделать его предвыборную программу основой идеологической платформы для работы в оппозиции, что, собственно, и произошло на съезде.
Но найти себя в оппозиции будет нелёгкой задачей: оппонировать придётся не только в Конгрессе депутатов, но и во многих региональных парламентах, где недавно, как мы уже говорили, социалисты тоже уступили власть. Эти неудачи обернулись потерей депутатских мандатов разного уровня и огромного - 5000 человек, считают эксперты по изучению элит Автономного университета Барселоны, - количества постов советников в органах местного самоуправления, высокого и среднего уровня чиновников в крупных компаниях и госструктурах, что объективно разрушает внутренние коммуникативные сети и возможности, значительно ограничивает способность партии оказывать серьёзное влияние на общественное мнение3.
1 El Pais, 27.11.2011.
2 Там же.
3 El Pais, 07.12.2011.
Вопрос - моральный и экономический - в том, что делать с этими людьми, чиновниками и разнокалиберной партноменклатурой, у которых, как показывают те же исследования, как правило, нет никакой профессии, востребованной в кризисное время. Если партия сейчас посчитает их "отработанным паром", это способно спровоцировать в её рядах "атмосферу деморализации, демотивации и внутреннего раздражения", которые, помимо имиджевых потерь, могут негативно проявиться в будущем, когда ситуация изменится. При всём при этом партия продолжает сохранять свои горизонтальные властные структуры, состоящие из значительной части чиновничьей элиты, симпатизирующей социалистам, а также свои собственные возможности влияния на события через укоренённую в обществе партийную элиту социалистов.
Электоральное цунами оказалось разрушительным для ИСРП, но все разговоры о том, что она в нокауте и не поднимется долгие годы, явно преувеличены. "Это партия большого формата, всегда нацеленная на власть. У неё цементированный фундамент базовых ячеек, она может длительное время выживать в пустыне, и я сомневаюсь в том, что обновление наступит быстро. По причине, которую я называю зависимостью от протоптанной тропы: тому, кто ступил на неё, трудно сойти. Элиты малоподвижны, но очень важно, чтобы они не укрылись в башне из слоновой кости", - считает известный политолог М. Сальвадор из университета Помпеу Фабра в Барселоне1.
Съезд партии, по крайней мере, до следующих парламентских выборов, расставил всё по своим местам, но проблема лидерства на перспективу всё равно остаётся. Рубалькаба ввёл в руководство ИСРП несколько новых фигур, однако, по нашему мнению, партия должна быстро обновиться в целом за счёт широкого притока молодых и образованных людей, готовых переосмыслить социал-демократический проект применительно к XXI веку. Будут это люди из нового руководства, пока не заявлявшие о себе как лидеры национального масштаба, или мало кому известные региональные партийные секретари, предвидеть сложно. Проблема в том, что многие годы внутри и вне партии был слышен голос только самого Сапатеро, и никто и никогда в ИСРП не имел столько власти, как он. Это нанесло безусловный вред многим молодым перспективным кадрам: он их просто "сжёг", позвав в правительство, которое громко проиграло выборы. В стане социалистов даже появилось определение "молодые сожжённые". Но это уже вопрос внутрипартийной демократии, отсутствие которой - незавидная привилегия не только ИСРП, но и других политических партий Испании.
* * *
Результаты досрочных парламентских выборов в Испании принесли победу Народной партии во главе с её лидером Мариано Рахоем. Правившая почти восемь лет Испанская социалистическая рабочая партия проиграла и перешла в оппозицию. О том, что явилось причиной поражения, тяжёлой экономической ситуации в стране и о путях выхода из кризиса, которые предлагает новая власть, размышляют видные экономисты и политики разных идеологических пристрастий. Это позволяет понять тревожное нынешнее состояние Испании и достаточно мрачные прогнозы на ближайшие годы. Политический портрет нового главы правительства Мариано Рахоя дополняет картину.
1 El Pais, 27.11.2011.
