CC BY
191
А. Юнусова,
доктор исторических наук ИСЛАМ В РОССИИ
Этноконфессиональные процессы с участием ислама в России носят, с одной стороны, более или менее конструктивный, направляемый и регулируемый общественной потребностью, синер-гетический характер. Можно сказать, что преодолены разрушительные последствия «отделения государства от Церкви», постепенно преодолеваются последствия и более поздних просчетов и ошибок духовных лидеров, вставших в 90-е годы прошлого века на путь раскола еще слабой российский уммы. Большинство исследователей уверены в том, что возрождение ислама в России состоялось.
Вместе с тем, именно сегодня в российском исламе обозначилось несколько, кроме отсутствия организационного единства и недостатков религиозного образования, проблем, которые разрушают ранее сформировавшиеся идиллические представления об этом самом возрождении. Характеризуя результаты постперестроечного - для российского ислама - периода, Дамир Хайретдинов пишет: «В те времена (начало 90-х годов) мусульманские лидеры действительно не знали, что им следует предпринять в первую и вторую очереди в тех новых для них условиях, и по-настоящему боролись с произволом чиновников и отсутствием финансов - все это верно и правильно; но так же верно и другое - уже тогда многие имамы и лидеры определили для себя совершенно иной, нежели религия, круг ценностей, и впоследствии занимались только своими узкими интересами. Не произошло полного слияния интересов народа и его религиозных наставников, а в некоторых, особо запущенных случаях, случилось полное отчуждение мусульманской общины от своего официального лидера. Результаты этого видны сегодня: клановость, наследственность, образование закрытых корпоративных групп вокруг многих и многих мусульманских деятелей России. Безусловно, раскол среди имамов явился одним из последствий ограниченности интересов того или иного лица. В этих условиях рост оппозиционных настроений среди некоторых слоев мусульманского населения, особенно среди молодежи, стал не просто возможен, но и объективно неизбежен. Исламские лидеры не предприняли практически никаких шагов в сторону согласования позиций различных групп, и именно тогда возникли общины,
получившие, с легкой руки некоторых муфтиев, разные прозвища и наименования. Семена вражды, давшие свои ростки не только на Кавказе, но и уже во многих исконно татарско-башкирских районах, были посеяны несколько лет назад, и об этом мусульмане должны помнить и знать сегодня».
В разделенном мусульманском пространстве получили распространение радикальные идеологии, с удивительной легкостью находили своих последователей запрещенные в Российской Федерации экстремистские религиозно-политические организации, такие как «Хизб ут-Тахрир аль-Ислами». Сегодня с участием мусульманских лидеров, или без участия таковых, в российском исламе происходит:
- передел исламского пространства России, как между старыми участниками раскола, так и между новыми акторами - лидерами различных движений с исламскими лозунгами и риторикой;
- политизация мусульманского духовенства;
- «национализация» ислама, сращивание религиозного экстремизма на почве ислама с национализмом региональных «пассионариев».
Кроме того, религиозные деятели, справедливо отстаивающие самоуправляемость мусульманской общины, стали претендовать на исключительное право в решении экономических, юридических, конституционных вопросов, являющихся прерогативой государства. И это при том, что в самой умме едва ли найдется с десяток тех, кто обладает соответствующими для решения подобных вопросов знаниями.
Названные явления характерны для тюрко-мусульманского социума всей России и в то же время могут быть рассмотрены на примере Южного Урала в силу того, что он:
а) находится в самом центре России;
б) мультиэтничен;
в) поликонфессионален;
г) здесь есть определенное равновесие между русскими/нерусскими, православными/мусульманами - т.е. двумя основными составляющими России в этнонациональном и религиозном плане. Основными региональными акторами здесь, в системе Россия/этносы и Православие/Ислам, и выступают Республика Башкортостан, Челябинская, Оренбургская области, Южный Урал.
О состоянии мусульманских
объединений на Южном Урале
В политико-административном плане Башкортостан и Оренбуржье интегрированы в Приволжский федеральный округ, а Челябинская и Курганская области - в Уральский. Однако исторически и географически все четыре субъекта Федерации всегда являлись частью единой Южноуральской этногеосистемы. Они объединены не только географическими понятиями, такими как Урал, Уральские горы, Южный Урал, Приуралье, Зауралье. При всей специфике каждого из субъектов региона для него в целом характерно устойчивое сохранение этнокультурного разнообразия, а для населения - поведенческая адаптивность, общая толерантность этносов и почти полное отсутствие социокультурной неприязни к другим народам. Традиции хозяйственной деятельности, общие ценностные установки, народная этика в совокупности с религиозной практикой, особенности коммуникативного поведения - все способствует сохранению единого духовного пространства Южного Урала. История региона подтверждает неизбежность его много-национальности и поликонфессиональности в качестве доминант этнокультурного и общественно-политического развития. Ислам и другие религии здесь обладают мощным консолидирующим ресурсом общегражданского единства и развития каждого из этнокон-фессиональных сообществ. Однако объединенные в общем политико-правовом и историко-культурном пространстве южноуральские мусульманские религиозные приходы разобщены организационно. Юридически большинство из них находятся в ведении Центрального Духовного управления мусульман России (ЦДУМ), канонически и ментально тяготея к историческому духовному ведомству, олицетворяющему российский ислам вот уже 220 лет. Вместе с тем, значительная часть приходов находится под юрисдикцией Совета муфтиев России (СМР). Распространяет свое влияние на регион и Духовное управление мусульман Азиатской части России (ДУМАЧР).
Республика Башкортостан. В Республике Башкортостан действуют семь религиозных центров, 1363 религиозных объединения различных конфессий. Православие и ислам являются ведущими конфессиями, их объединения составляют 89% от общего количества религиозных организаций (около 69% - мусульманские, 20% - православные). Протестантские формирования (баптисты,
адвентисты, пятидесятники, свидетели Иеговы, мормоны) составляют 11%.
Мусульмане Башкортостана объединены тремя духовными центрами, все они находятся в Уфе:
- Духовное управление мусульман Республики Башкортостан (ДУМ РБ) в составе 427 мусульманских приходов и четыре медресе. Председатель и муфтий с 1992 г. Нурмухамет Нигматул-лин (Нигматуллин Нурмухамет Магафурович), член Совета муфтиев России;
- Центральное Духовное управление мусульман России (ЦДУМ). Председатель и Верховный муфтий ЦДУМ Талгат Тад-жуддин (Таджуддинов Талгат Сафич). Под эгидой ЦДУМ находится также более 20 региональных духовных управлений в субъектах РФ;
- Региональное Духовное управление мусульман Республики Башкортостан в составе ЦДУМ учреждено на съезде представителей местных мусульманских религиозных организаций, действующих на территории РБ и входящих в ЦДУМ, в 2003 г. Председатель и муфтий Таджуддинов Мухаммад Талгатович. В ведении РДУМ РБ находится 392 мусульманских прихода и одно высшее учебное заведение - Исламский университет.
Всего в республике 819 мусульманских религиозных объединений, из них 94,2% расположены в сельской местности и только 5,8 % - в 17 городах республики. В городах республики действуют также пять мусульманских учебных заведений: Исламский университет им. Р. Фахретдина (Уфа), медресе им. Марьям Султановой (Уфа), «Галия» (Уфа), «Нур аль-Ислам» (Октябрьский), «Нур аль-Иман» (Стерлитамак).
Оренбургская область. Ислам представлен 133 мусульманскими религиозными организациями, входящими в три муфтията: Региональное Духовное управление мусульман Оренбургской области (РДУМ, г. Оренбург, муфтий Хайруллин Абдульбари-хазрат), Центральное Духовное управление мусульман Оренбургской области (Бугурусланский муфтият, г. Бугуруслан, муфтий Шангареев И.К.) и «Ассоциация мечетей России» (г. Москва, муфтий Шангареев И. К.), включающие 84, 16 и 33 организации соответственно. В пользовании и собственности мусульманских религиозных организаций области находятся 71 культовое здание и 24 молельных дома, 13 воскресных школ, два медресе. Мусульмане издают одну газету. Всего, по данным на 2007 г., в городах Орен-
бургской области действует 15 мечетей, в том числе: в Оренбурге - 9, в Бугуруслане - 1, в Бузулуке - 1, в Кувандыке - 2, в Медно-горске - 1, в Новотроицке - 1, в Орске - 1. Внутренние разногласия в мусульманских приходах, разделенных, как и в Башкортостане, на три духовных центра, дестабилизируют общество. Ситуация осложняется тем, что религиозные организации используют в борьбе за лидерство общественные и национальные объединения, инициируют различные обращения, воззвания, взывают к национальным чувствам. Кроме того, известно, что городские мечети и учебные заведения используются представителями экстремистских течений для распространения литературы, листовок, аудио- и видеокассет, о чем свидетельствуют известные события в медресе «Аль-Фуркан». Закрытие медресе не снизило уровень напряженности в мусульманской среде области. 25 августа 2007 г. в г. Бугуруслане Оренбургской области прошел внеочередной съезд «Ассоциации мечетей России» (AMP) и Духовного управления мусульман Оренбургской области (Бугурусланский муфтият), который удовлетворил просьбу Исмагила Шангареева освободить его от должности председателя AMP, однако сан муфтия за ним оставлен пожизненно. Новым председателем AMP и Бугурусланского муфтията выбран заместитель муфтия Исмагила Шангареева Ас-хат-хазрат Шафигуллин. ДУМ ОО (Бугурусланский муфтият) вошло в Оренбургское РДУМ.
Челябинская область. Этнические мусульмане - татары, башкиры, казахи - составляют 13,3% населения Челябинской области. В Челябинской области 69 мечетей, самые крупные из них -Каменная мечеть (Ак-мечеть) в Челябинске (в общей сложности в городе действуют девять мусульманских общин, которые объединяют примерно от 3 до 5 тыс. верующих); мечеть на хут. Миасском (Металлургический район); мечеть Исмагила в Курчатовском районе. До недавнего времени мусульмане Челябинской области находились в сфере интересов двух духовных управлений - ЦДУМ (Т. Таджуддин) и Духовного управления мусульман Азиатской части России (председатель Н. Аширов). От имени ЦДУМ муфтием (Г. Шакаевым, после его смерти - Р. Раевым) были объединены зарегистрированные общины мусульман Челябинской и Курганской областей. Сегодня муфтий Р. Раев, одновременно являющийся ректором Российского исламского университета в Уфе, стал именоваться муфтием Южного Урала, а официально он назначен главным муфтием Уральского федерального округа. Второй центр ру-
ководит общинами, признающими решение Духовного управления мусульман Азиатской части России. Представителями ДУМАЧР в Челябинской области были выходец из Сирии Салех Абдель Рах-ман Гази и Махмуд Габидулин. В настоящее время заметно стремление исламских структур, входящих в Совет муфтиев России, распространить свое влияние на мусульман Челябинской области. За последние два года созданы две общины от Духовного управления мусульман азиатской части России (ДУМАЧР), три общины «Ассоциации мечетей России» (AMP), одна община от Духовного управления мусульман Европейской части России (ДУМЕР). По инициативе ДУМЕР под его юрисдикцией 28 июля 2007 г. была заложена мечеть в д. Акбашево Аргаяшского района. Судя по тому, что в закладке приняли участие Равиль Гайнутдин (председатель ДУМЕР, председатель СМР), Нафигулла Аширов - председатель ДУМАЧР, и Шамиль Аляутдинов - имам Московской мемориальной мечети, заместитель председателя ДУМЕР, а также учитывая, что одновременно состоялось «выездное» заседание Совета муфтиев России, открытие мечети можно расценивать как намерение создать «параллельный» муфтият. Он может быть учрежден в результате регистрации трех общин, которые имеют возможность создать ДУМ согласно п. 4 ст. 8 Закона «О свободе совести и о религиозных объединениях». О намерениях вытеснить ЦДУМовское духовенство свидетельствует развернувшаяся кампания по дискредитации муфтия Р. Раева. Например, Г. Ахметшина в статье «"Оборотни в чалмах" препятствуют строительству мечети в деревне Акбаше-во» утверждает, что Челябинское отделение ЦДУМ в народной среде уже давно прослыло «гарантом нераспространения ислама». Инициатором кампании является общественно-политическое движение «Российское исламское наследие» - РИН, а ее проводником в Челябинской области - член Совета РИН, имам мечети г. Озерска (Духовное управление мусульман Европейской части России -ДУМЕР) Габдулла Шаймарданов, который предпринимает попытки по объединению «параллельных» исламских общин, не входящих в Челябинское региональное Духовное управление мусульман (Аша, Усть-Катав, Челябинск, Озерск, Чебаркуль, Златоуст, Миас-ское). В одном из информационных сообщений он уже был представлен как «председатель совета имамов Челябинской области».
Курганская область. Мусульманские объединения Курганской области также находятся под юрисдикцией двух духовных центров - ЦДУМ и ДУМАЧР, между которыми не прекращается
противостояние. Здесь действуют 39 мусульманских религиозных организаций, 23 из которых входят в Региональное Духовное управление мусульман Челябинской и Курганской областей Центрального Духовного управления мусульман России (ЦДУМР), 16 - в Казыятское управление мусульман Курганской области Духовного управления мусульман Азиатской части России (ДУМАЧР). Как считает И.И. Аносов, в Челябинской области заметно совпадают как интересы ДУМЕР, СМР и РИН, так и конкретные проводники этих интересов. Это совпадение интересов заметно также и в Башкортостане, и в Оренбургской области, и в целом в России, оно свидетельствует о сохраняющейся тенденции передела российского исламского пространства. Однако избранная руководством ЦДУМ совместно с чиновниками «мера пресечения» -избрание-назначение Р. Раева муфтием Южного Урала - вряд ли способна решить проблему сохранения мусульманских общин двух областей под юрисдикцией исторического духовного управления.
Передел исламского пространства
России и его первые результаты
ЦДУМ и его подразделения (РДУМы) являются оплотом традиционного ислама - неполитизированного, умеренного, толерантного и спокойного, выражающего полную лояльность государству и его законам. В среде духовенства отмечается низкий уровень политической активности, сравнительно низкий уровень религиозного образования, ограничение духовных функций культовой обрядностью в той степени, которая удовлетворяет прихожан. Данные характеристики не следует рассматривать с точки зрения «плохой»/«хороший», они лишь констатируют реальную ситуацию, которая заметно не вписывается в современные тенденции развития российского ислама и вызывает критику ряда мусульманских лидеров, общественных исламоориентированных движений, особенно молодых мусульман, которые «ждут перемен». Находясь на стыке Европы и Азии, между Сибирью и Центральной Россией, мусульманские объединения испытывают на себе большое влияние двух центров политической консолидации ислама во Внутренней России, которые сложились после раскола ЦДУМ в 90-е годы прошлого века, - Совета муфтиев России (Москва) и Духовного управления мусульман Азиатской части России (ДУМАЧР). СМР и ДУМАЧР давно и прочно объединены общими интересами, амби-
циями, коммерческими партнерами и финансовыми спонсорами. Фактически ими произведен раздел мусульманского пространства Внутренней России: до Урала распространяет свое влияние СМР (Равиль Гайнутдин), за Уралом - ДУМАЧР (Нафигулла Аширов). К ним примыкает движение «Российское исламское наследие» (РИН), деятельность которого до последнего времени осуществлялась с учетом интересов СМР и ДУМАЧР.
Между ними остается ЦДУМ (Талгат Таджуддин), чье влияние распространяется на половину приходов каждого из южноуральских регионов, на часть приходов Пермской, Ульяновской, Свердловской областей, Чувашии, Марий Эл, Мордовии. Число подведомственных ЦДУМ приходов непостоянно, параллельно с открытием мечетей ЦДУМ зачастую строятся и открываются мечети СМР и ДУМАЧР, часто после открытия мечети и отъезда представителей ЦДУМ прихожан уговаривают перейти в другое подчинение. В настоящее время к открытию мечетей подключается ООД «Российское исламское наследие», как это было в Челябинской области, хотя это не входит в его уставные функции, а вот культурное наследие мусульманской цивилизации Поволжья, Урала, Сибири и Кавказа остается за пределами внимания этой структуры.
К чему это приводит? На примере Поволжья мы видим, что в результате раскола ЦДУМ и создания множества муфтиятов за короткий период произошли качественные изменения в мусульманском (главным образом - татарском) сообществе. Здесь его отличает высокая общественная и политическая активность мусульманских объединений и лидеров, нередкое позиционирование ислама в качестве альтернативы общенациональной идеи, а мусульманской элиты - в качестве идеологической оппозиции, тенденции модернизации ислама, новации в сфере развития мусульманской экономики, культуры и образования, тесные контакты с зарубежными исламскими фондами. Здесь - передовой, сравнительно молодой - по возрасту лидеров, быстро адаптирующийся к современным экономическим условиям, но вместе с тем и политизированный ислам. Мусульманское духовенство данного региона оказалось наиболее восприимчиво к различного рода радикальным исламским идеологиям, уверенно отстаивает интересы экстремистских организаций в судах, создает правозащитные центры. Кроме того, оно само зачастую является генератором радикальных требований и претензий в отношении государства и власти («Манифест»
Умара Идрисова, требования ввести пост вице-премьера из числа мусульман, квот в Госдуме по религиозному принципу и пр.).
Носителями политической активности и политизации ислама в Поволжье являются представители татарского этноса. В регионах Поволжья слова «татарин» и «мусульманин» воспринимаются как синонимы, а «ислам» - как религия татар. Ислам и его лозунги востребованы татарской политической элитой в качестве инструмента мобилизации политической активности этноса, и само «возрождение» ислама здесь происходит (произошло) под знаком возрождения татарской нации.
В Башкортостане, Оренбуржье, Челябинской и Курганской областях ислам, как было сказано выше, аполитичен, не является фактором давления на государственную власть. Что касается «башкирского» ислама, то он остался вне сферы инициатив идеологов башкирского национального возрождения, как в период становления государственного суверенитета, так и сейчас, когда федеральный центр постепенно выводит из употребления словосочетание «государственный суверенитет национальных республик». Ислам политически не востребован башкирской политической элитой, не стал лозунгом политических манифестаций башкирской молодежи, просто остался верой башкир. Такой ислам вполне вписывается в этногеосистему Южного Урала. В наибольшей степени это связано именно с историческими особенностями распространения и функционирования мусульманства на данной территории. Характеристики ислама Поволжья в самой незначительной степени свойственны для ислама на Южном Урале и в Зауралье, где наблюдается смешение этнических мусульман - сибирских татар, казахов, башкир. По мере продвижения на восток, ислам все более характеризуется возрождением традиционализма, низким уровнем социокультурной мобильности мусульман, устойчиво сохраняющимся различием «сельского» и «городского» ислама, ориентацией духовенства и лидеров на государство и демонстративной лояльностью по отношению к высшему руководству страны и региональным властям.
Усиливающаяся активность представителей СМР и ДУМАЧР в регионах, подведомственных ЦДУМ, свидетельствует о сохраняющейся тенденции передела российского исламского пространства. Целью является формирование в пределах России своего рода исламского холдинга. По сути он уже существует в лице СМР, ДУМАЧР и ООД «РИН». Появились и новые акторы процесса, вы-
ступающие с позиции противостояния не только традиционной организационной системе ислама в России, но и системе государственно-исламских отношений. Носителями политического ислама, оппозиционного «режиму Путина-Медведева», выступили «Исламский комитет» Гейдара Джемаля и инициированные им же структурные подразделения движения «Нация ислама» в регионах страны. При этом также используются методы сетевого маркетинга, позволяющие строить разветвленные иерархические структуры.
Передел исламского пространства и формирование исламской политической оппозиции осуществляются в условиях реальной опасности массового распространения радикальных и экстремистских идеологий в мусульманской среде. В 2005-2008 гг. в Челябинске, Магнитогорске, Оренбурге, Туймазах, Баймаке, Бугу-руслане, Екатеринбурге - во всех областях Урала и Приуралья -были заведены уголовные дела по факту деятельности экстремистской религиозно-политической партии «Хизб ут-Тахрир аль-Ислами» и других радикальных организаций, построенных по системе разветвленных иерархических структур. Оба этих явления отражают общую тенденцию формирования в России новых структур «нового ислама» и «новых мусульман». Первый этап этого процесса - противостояние традиционному исламу во всех его проявлениях - организационном, социокультурном, ментальном. При этом избран один из самых эффективных методов поражения конкурента - его циничная дискредитация, массированная атака на носителей традиционного ислама с использованием СМИ и электронных технологий, с поиском поддержки в правительственных органах, Госдуме, в окружении президента страны.
«Этнос. Общество. Цивилизация: IIКузеевские чтения». Уфа, 2009, с. 36-40.
Екатерина Макарова,
публицист(Татарстан)
ОБРАЗ АДМИНИСТРАТИВНО-ПОЛИТИЧЕСКОЙ
ЭЛИТЫ ГЛАЗАМИ НАСЕЛЕНИЯ ТАТАРСТАНА
Национальная элита в любой стране выступает в качестве важнейшего символа, сам факт наличия и облик которого объединяет население этой страны. Своим примером представители элиты создают образец поведения, который затем тиражируется всеми
