CC BY
224Ройа ТАГИЕВА
Доктор искусствоведения, профессор, директор Государственного музея азербайджанского ковра и народно-прикладного искусства им. Л. Керимова, председатель Азербайджанского национального комитета ИКОМ
(Баку, Азербайджан).
ИСКУССТВО АЗЕРБАЙДЖАНСКОГО КОВРОТКАЧЕСТВА В КОНТЕКСТЕ МЕЖЦИВИЛИЗАЦИОННОГО ДИАЛОГА
Резюме
В статье история азербайджанского ковра рассматривается в контексте межцивилизационного диалога. Прослежены истоки развития ковроткачества в Азербайджане, тра-
диционные особенности национальных ковров, их взаимодействие с мировой культурой, место и значение в мировой культуре, а также охрана отечественного ковра.
В в е д е н и е
Ковер, несомненно, относится к важным атрибутам человеческой цивилизации. В своей прагматической и символической функции традиционный ковер является квинтэссенцией опыта азербайджанской культуры, став также неотъемлемым элементом культуры многих народов.
Для азербайджанского народа искусство ковроделия — область культуры, в которой отражены его богатый духовный мир, индивидуальные, присущие только ему черты характера, интеллекта, мировоззрения, эстетики и жизненной философии. На протяжении тысячелетий азербайджанцы рождались, жили и умирали на коврах, а ковровые изделия отнюдь не случайно были неизменной частью их быта.
Известное многим народам ткачество и ковроткачество — утилитарные по своему назначению — воплощало в себе и эстетику гармонии, ритма, цвета. Но необходимо было своего рода слияние определенных географических, экономических и социальных условий для превращения ковроделия в подлинное, доминирующее, отражающее эстетическую ценность искусство, которое всесторонне отразило бы суть народной философии, национального характера.
Азербайджан, сочетающий в себе все обязательные условия, стал таким краем, и в этой уникальной среде формировалось художественное мышление народа, благодаря чему ковроделие превратилось в одну из важнейших сторон творческой деятельности его населения, выделилось из среды других видов декоративно-прикладного искусства. Ковер всегда оставался основным элементом жизненного уклада, отражая в себе социальные, экономические, политические и культурные изменения в жизни людей и общества в целом. Он присутствует в фольклоре, классической азербайджанской литературе и в произведениях народных певцов-ашугов. Более того, ковер стал не только предметом быта, но и одной из основных сфер художественного выражения души народа. Даже с изменением в образе жизни, формированием совершенно иной бытовой и художественной среды ковер не терял своего значения.
Несмотря на все нововведения в материалах, производственных технологиях, эстетике и дизайне, ковер — одна из поразительных культурных констант. Даже стремительное изменение образа жизни в XXI веке не привело к исчезновению ковра, который встречается и в самых современных интерьерах.
Исследования азербайджанских ковров опираются на широкую источниковедческую базу. Она включает в себя данные археологических памятников, начиная с энеолита, сообщения античных и средневековых авторов (в том числе путешественников), эпиграфические памятники, фольклор и классическую литературу, миниатюрную живопись, полотна европейских художников, исторические документы, отчеты чиновников, научные исследования европейских, русских, американских и, конечно, азербайджанских ученых.
Истоки зарождения ковроткачества в Азербайджане
Истоки зарождения ковроткачества в Азербайджане прослеживаются с эпохи бронзы. Классическому ковроделию предшествовало плетение из растительных волокон различных бытовых предметов типа циновок (хесиров). Для развития этого ремесла в Азербайджане имелась богатая сырьевая база в виде различных видов камыша и тростника, льна, крапивы, конопли и многих других растений, пригодных для плетения. Обилие пряслиц периода энеолита, найденные в ходе археологических раскопок по всей территории Азербайджана, свидетельствует, что ткачество уже тогда было хорошо развито. Об этом же говорят отпечатки тканей на сосудах, остатки примитивных ткацких станков периода энеолита1, а в более поздних памятниках — и остатки самих ковровых тканей.
1 См.: Абибуллаев O.A. Энеолит и бронза на территории Нахичеванской АССР. Баку, 1982. С. 223.
Дальнейшее развитие получает ткачество в период бронзы и раннего железа. В памятниках того времени также много керамических пряслиц и образцов так называемого керамического ткачества. В археологических памятниках эпохи средней бронзы в Азербайджане обнаружены убедительные доказательства существования простых ткацких станков. Вероятно, в это же время местные ткачи освоили и крашение тканей.
О высоком уровне крашения уже в античный период сообщает Геродот2. Несмотря на использование в ткачестве эпохи ранней бронзы растительного сырья, главным направлением с этого времени становится шерстяное ткачество, чему в немалой степени способствовало интенсивное развитие овцеводства. Во многих археологических памятниках поздней бронзы и раннего железа обнаружены остатки самих тканей, анализ которых показал их шерстяное и льняное происхождение. Именно в эпоху бронзы и раннего железа подвижный образ жизни, связанный со скотоводством, обусловил появление изделий коврового типа: хурджунов, чувалов, хейба, мафрашей и относительно легких безворсовых ковров.
Во II тыс. до н.э. зародилось классическое ворсовое ковроткачество. По мнению исследователей, шерстяные ковры уже существовали в эпоху бронзы во II тыс. до н.э.3 Так, в г. Маку4 обнаружена глиняная статуэтка коня, украшенная ковровой попоной с растительным орнаментом5. Вероятно, именно тогда ковроделы переняли многие возникшие в более раннем ткачестве орнаментальные мотивы, которые позднее, исчезнув на тканях и в керамике, сохранились до наших дней на ковровых изделиях. Так, изначальную формообразующую группу ковровых мотивов составляют древнейшие орнаментальные мотивы, имеющие многовековую историю развития. Зачастую эти орнаменты имеют многочисленные аналогии на керамических и металлических изделиях бронзового периода. В последующем эти формы стали основой эстетико-художественного выражения азербайджанского ковра и четко прослеживаются на изделиях современных. Для азербайджанских ковров наиболее характерен геометрический орнамент. Азербайджан относится к территориям, где абстрактно-геометрические формы изображений, прослеживающиеся еще с эпохи бронзы, сохранились в той же стилистической трактовке и в наши дни. Искусство сопредельных территорий не располагает таким древним пластом геометрических орнаментов, вошедших в основу рисунков на коврах. Подобные орнаменты на коврах широко представлены на древней керамике. Причем налицо повторение не только отдельных элементов, рисунков, мотивов и т.д., но и целых сюжетов и композиций.
Сложные обряды, особенно культ плодородия, были неотъемлемой частью религиозной практики зороастризма, что отразилось на художественном мировоззрении народа. Вплоть до сегодняшнего дня на коврах сохранилась традиционная композиция с четкими разделением на четыре части с центральным медальоном, связанная с символами солнца и четырех времен года.
О высоких традициях ковроткачества на территории исторического Азербайджана свидетельствуют памятники искусства и исторические источники. Так, греческий историк Ксенофонт (V в. до н.э.)6 сообщает, что персы научились пользоваться коврами у мидян (одни из далеких предков азербайджанцев). Много сведений о ковроткачестве в Азербайджане можно найти у средневековых авторов. Китайский путешественник VII века Хуан-Тес-анк называет Азербайджан крупным центром производства ковров7.
2 См.: Латышев В. Известия древних писателей в Скифии и Кавказе. Т. 1. СПб, 1890. С. 7.
3 См.: Керимов Л. Азербайджанский ковер. Т. 2. Баку, 1983. С. 10.
4 Находится в историческом Южном Азербайджане — современный северный Иран.
5 См.: Баррасихайэ тарихи, Тегеран, 1939, № 3.
6 См.: Ксенофонт. Киропедия. Т. VIII. М., 1976. С. 216.
7 См.: Керимов Л. Указ. соч. С. 12, 16.
Албанский историк VII века Моисей Каланкатуйский сообщает о производстве шелковых тканей и пестрых, разноцветных ковров в северной части Азербайджана и их использовании в быту знати8.
Армянский историк Себеос, сообщая о добыче, захваченной в 628 году византийским императором Гераклиусом в Нахчыване, упоминает о множестве ковров. Об этом же говорят и данные археологии. В катакомбах VII века найдены остатки ткацкого станка, орудия труда ковроткача, остатки шерстяных ниток, куски войлока, истлевших ковров и паласов9. О существовании крупного производства «зилу» и молитвенных ковриков в Нахчыване, Хое, Барги, Билдисе, а также о производстве паласов и красителей марены сообщают арабские историки Х века10.
Сведения о коврах часто встречаются в фольклоре, дастанах и, в частности, в знаменитом эпосе XI века «Китаби Деде Горкуд». Много ценных сведений об азербайджанских коврах можно найти в классической национальной литературе. Так, Низами и Хагани (XII в.) упоминают о коврах, вытканных шелком с использованием драгоценных нитей11. Интересные сведения о высоком уровне ткачества и ковроделия Азербайджана имеются и у европейских путешественников Средневековья. Об уникальных тканях, изготовлявшихся в Тебризе, сообщает в XIII веке Марко Поло. Эти ткани вывозили в Европу венецианские и генуэзские купцы. В это же время француз Рубрук посетил Дербент, Шемаху, Нахчыван, а также другие города и отметил, что здесь производят много хороших ковров, которыми были устланы полы и стены мечетей и дворцов азербайджанских правителей12.
Но не только жизнь представителей высших слоев средневекового общества в Азербайджане протекала в окружении ковров. Так, англичане Баннистер и Дукет, побывавшие в Ширване в XVI веке, сообщают, что в домах местных жителей мало утвари, за исключением ковров и медных изделий. «Они сидят на полу, на ковре, поджав ноги, как портные. Нет такого человека, даже из самых простых, который не сидел бы на ковре (хорошем или плохом); весь дом или вся комната, в которой они сидят, устлана ков-рами»13.
Из сказанного видно, что все слои населения средневекового Азербайджана широко использовали в быту ковры и ковровые изделия. В XVI веке в Азербайджан, в частности в Ширван, по волжско-каспийскому пути добрались английские купцы — агенты английской «Московской компании». Англичане А. Дженкинсон, Р. Чини, А. Эдвардес, Т. Баннистер, Е. Дукет оставили ценные сведения об азербайджанских коврах середины XVI века14.
Ценные сведения о коврах мы встречаем и у путешественников XVII—XVIII веков. Так, немец А. Олеарий, проехавший от Дербента до Баку, а затем и до Шемахи, отмечает, что дома крестьян очень опрятны, а полы устланы коврами. Аналогичные сведения мы находим у шотландского врача Бела, который, будучи на службе в России в 1715—1718 годах, побывал в Дербенте, Баку, Шемахе и Тебризе. Описывая быт жителей Ширвана, он отмечал, что полы там покрывают коврами и циновками, а в Тебризе ведут обширную торговлю тканями и коврами15. Да и в XIX веке практически у всех путешественников,
8 См.: Каланкатуйский М. История Агван. СПб, 1861. С. 158, 161, 181.
9 См.: История Азербайджана. Т. 1. Баку, 1958. С. 74.
10 См.: Худуд ал-Алем. Рукопись Туманского. Л., 1930. С. 32б, 33а.
11 См.: Керимов Л. Азербайджанский ковер. Т. 1. Баку, 1961. С. 8—9.
12 См.: Алиева К. Безворсовые ковры Азербайджана. Баку, 1988. С. 9.
13 См.: Путешественники об Азербайджане / Под ред. Х.Э. Шахмалиева. Т. 1. Баку, 1961. С. 34, 83, 157, 180.
14 См.: Юнусова Л. Торговая экспансия Англии в бассейне Каспия в первой половине XVIII в. Баку,
1986.
15 См.: Путешественники об Азербайджане. С. 260, 391, 401, 402.
чиновников, специалистов-этнографов и других исследователей, посещавших Азербайджан, мы неизменно находим сообщения о большом количестве прекрасных ковров, бывших в употреблении у всех слоев населения.
В своем фундаментальном исследовании «Обзор персидского искусства», выдающийся американский ученый Артур Поуп пишет: «Условия в Азербайджане благоприятствовали всем видам искусства, включая ковроткачество... Ковроткачество в Азербайджане должно было быть древним искусством. Неудивительно, что цивилизация в этом регионе возникла в ранний период, а возможно, раньше чем где-либо. В начале XII века ковроткачество в северо-западной Персии (локализируемой Азербайджаном), несомненно, достигло статуса изящного искусства, и вполне возможно, что столь высокого статуса оно впервые достигло именно в этом регионе. Это может объяснить, почему из данного района самых «великих ковров» вышло гораздо больше, чем из всей остальной Персии, вместе взятой»16.
Анализ письменных источников позволяет утверждать, что на протяжении всего Средневековья, а затем и в последующий период азербайджанские ковры экспортировали, к тому же не только в близлежащие страны Востока, но и в Европу, где они быстро вошли в быт.
Ковер и диалог культур
Несомненно, что на развитие азербайджанского ковра оказывали влияние и многие другие факторы, в том числе политические, экономические и этнические. Кавказский регион с его уникальными природно-климатическими данными всегда привлекал многочисленные племена и народы, которые нередко компактными массами оседали здесь. Все они со временем сливались с коренным населением, внося в его искусство и культуру в целом, в том числе в ковроткачество, свои элементы, многие из которых, переработанные в духе местной художественной традиции, обогащали и развивали художественные особенности азербайджанского ковра. Поэтому в азербайджанском ковре (наряду с таким его устойчивым и доминирующим традиционным принципом эстетического воздействия, как геометрическая трактовка изображений, сочетание образов животных и растительных орнаментов, определенная цветовая гамма) можно встретить и элементы, возникшие в результате взаимодействия с культурными традициями Передней и Средней Азии, а также Ирана, Индии, Китая и других стран. Это было естественное взаимовлияние культур разных народов, находившихся в длительном историкокультурном контакте и обогащавших друг друга. При этом всегда эстетическая ценность азербайджанского ковра заключалась в сохранении в нем традиций древнего ткачества.
Огромную роль в становлении и развитии азербайджанского ковра сыграл Великий шелковый путь. В XIII веке Азербайджан поддерживал тесные торгово-экономические и культурные связи с Китаем. В декоративно-прикладном искусстве и архитектуре Азербайджана появляются китайские мотивы и сюжеты, которые, переплетаясь с местными представлениями, явили миру серию так называемых «драконовых» ковров XVI—XVII веков. Самым популярным и наиболее полно отраженным в национальном
16 Pope A.U. (ed.), with Phyllis Ackerman. A Survey of Persian Art from Prehistoric Time to the Present. London — New-York: Oxford University Press, 1938—1939; Tokio: Meiji-Shobo, 1965, Vols. VI, III. 110771, 1181a—1184, 1203—4a.
ковровом искусстве становится изображение дракона. Мифологические взгляды азербайджанцев с древних времен были связаны с образом дракона, олицетворяющим силу Зла, которое дополняется благожелательным образом китайского дракона. Композиция этих ковров была непосредственно связана с изобразительной традицией Дальнего Востока. Источником мотивов «драконовых» ковров были китайский фарфор и текстиль, которые фигурировали в трансазиатской торговле между Азербайджаном и Китаем.
Дальнейшее свое развитие «драконовые» ковры получают в XIX—XX веках (вплоть до сегодняшнего дня) в своеобразных композиционных разработках локальных художественных ковровых школ Азербайджана.
Азербайджанский ковер в Европе
В конце XIII — начале XIV веков активная торговля вдоль Великого шелкового пути способствовала ввозу в Европу огромного количества ковров из Средней Азии, Азербайджана и Турции. Эти ковры прочно вошли в быт европейцев.
О популярности азербайджанского коврового искусства того периода свидетельствуют изображения на фресках и картинах итальянских художников XIV—XV веков.
Сегодня общепризнано влияние ковров на флорентийскую школу живописи и на византийские ткани: цветовая гамма картин раннего итальянского Возрождения отличалась яркостью колорита, цветовыми контрастами, а в декоре тканей преобладали гранатовый узор, кружки с рельефным изображением львов, фигуры драконов, птиц — все эти признаки были характерны и для азербайджанских ковров. Любое искусство может развиваться только на национальной основе. Если художники этой нации ставят и решают мировые проблемы, местные формы искусства становятся общечеловеческим достоянием. Без этого синтеза нет и не может быть искусства.
Активная торговля с Китаем по трассам Великого шелкового пути в конце XIII — начале XIV веков через Черное море, Южный Кавказ, затем Каспийское море и дальше (через Центральную Азию) способствовала ввозу в Европу из Центральной Азии, Азербайджана (Кавказ, Северо-западная Персия) и Турции огромного количества ковров. В массовом количестве азербайджанские ковры попадают в Европу уже в XIV веке. И это не случайное явление. В то время находившиеся после разрушительного монгольского завоевания XIII века в упадке экономика и культура Азербайджана возрождаются и устанавливаются тесные торговые связи с Европой. Эту торговлю тогда контролировали венецианские и генуэзские купцы. Примечательно, что в своей книге «Восточное влияние на живопись Таскании» Гюстав Коле писал: «Южный Кавказ или даже Северная Персия (исторические территории Азербайджана) были возможным источником тех ковров, которые использовали мотивы китайского происхождения».
В средневековой Европе эти ковры были весьма популярны и широко использовались в быту: ими устилали полы, покрывали столы, надгробия, украшали стены. Их часто вывешивали на общественных празднествах, на которых они играли ту же роль, что знамена и штандарты на современных торжествах в Европе. Это были обычаи, пришедшие с коврами в Европу в эпоху Возрождения. На картине художника Карпаччо изображены ковры поверх балконных перил на одном из венецианских торжеств. В это время в Европе собирали ценные личные ковровые коллекции. Папство владело коврами со времен Джотто; импорт ковров в инвентарных списках (от 1295 г.) значился как мавританские, турецкие, татарские (азербайджанские) изделия. Хорошо известно, что прекрасные ков-
ры приобретали великие художники, в частности Рембрандт и Рубенс. Итальянские, нидерландские, французские художники эпохи Ренессанса изображали на своих фресках, полотнах, гобеленах ковры, полюбив и оценив их по достоинству.
Внушительным свидетельством популярности образцов азербайджанского коврового искусства этого периода являются их изображения с мотивами зверей на фресках и картинах итальянских художников XIV—XV веков. Это — мотивы «одиночных птиц» на картинах Джотто, Николо ди Буонокорзо, Пиччио ди Симона, Кола ди Петручелли, фрески Амброджио в Палаццо Публика в Сиене; мотив дерева с «противостоящими птицами» на картине Симоне Мартини, на фреске Николо ди Пьетро Джерини «Призвание святого Матвея»; изображения животных на картинах школы Сассета, Таддео Гадди. Ковры, включенные в композиции этих полотен, становились неотъемлемой частью картин, составляли с ними единое целое, формировали общий стиль и колорит произведений. Сегодня общепризнано влияние ковров на живопись Таскании, византийских тканей: цветовая гамма картин раннего итальянского Возрождения отличалась яркостью колорита, цветовыми контрастами, в декоре тканей преобладали гранатовый узор, кружки с рельефным изображением львов, фигуры драконов и птиц. Все эти отличия были характерны и для азербайджанского ковроделия. Художников Ренессанса — талантливых, чутких в освоении всего прекрасного — привлекала и вдохновляла красота азербайджанских ковров, и в изображении мастеров-живописцев они предстали перед современниками и потомками в качестве образцов великого искусства.
Проникнув в быт европейцев, азербайджанские ковры попадали на полотна многих европейских художников и XV—XVI веков. Так, Карабахский ковер «Мугань» мы видим на картинах Ганса Мемлинга (XV в.) «Мария с младенцем»17 и «Портрет молодого человека»18. Азербайджанские ковры (гянджинские и газахские) запечатлены на картине немецкого художника Ганса Гольбейна (XVI в.) «Послы», венецианского художника Карло Кривелло (XV в.) «Возвещение»19 и другого итальянского художника Антонелло де Мессина (XV в.) «Святой Себастьян». Азербайджанские ковры есть и на фреске собора Санта Мария в городе Сиене художника Доменико де Бартоло «Пестование и женитьба сирот», на картине Доменико Мороне «Рождение святого Фомы», на гобелене «Дама с единорогом» (XV в.) из Франции20 и на многих других картинах европейских художников21.
Круг ковров, изображенных на полотнах этих мастеров, значительно расширяется, а эстетикой Ренессанса становятся простые и естественные соотношения и формы, сочные и многообразные колориты, что было характерно и для ковров с геометрическими композициями того времени. Более того, с XV века в Европе отмечаются имитации азербайджанских ковров, они и сегодня являются неотъемлемой частью европейского быта, ценными экспонатами музеев и частных коллекций.
Азербайджанский ковер всегда, особенно во времена бурного развития восточной культуры, являл собой синтез многих эстетических начал. Оставаясь по духу своему и организации материала традиционными, ковры вбирали в себя самые разнообразные мотивы действительности, их создатели черпали материал из литературы, творчески осваивали искусство миниатюрной живописи. В этом плане характерно XVI столетие, вошедшее в историю Азербайджана как золотой век его культуры. Подлинные шедевры ковроделия того времени сочетали в себе тонкость и изящество миниатюрной живописи,
17 См.: Бабенчиков М. Народное декоративное искусство Закавказья. М., 1948. С. 84.
18 См.: Алиева К. Указ. соч. С. 10.
19 См.: Керимов Л. Азербайджанский ковер. Т. 2. С. 17, 24.
20 См.: Тагиева P.C. Гобелен с ширванским ковром // Бакинский рабочий, 11 января 1997.
21 См.: Гулиев М. Азербайджанские ковры на двух полотнах европейских художников XV в. // Докл. АН Азерб. ССР. Т. XXX, 1969, № 7.
красочность и многообразие цветовой гаммы с традиционным декоративно-плоскостным решением мотивов и условностью колорита.
Вся история развития ковров показывает, что мастера проявляли необыкновенную чуткость к духу времени и общечеловеческим ценностям. Охотничьи мотивы, появившиеся еще во времена древних наскальных рисунков, традиционное оформление ковров типа «Дорд фасил» («Четыре времени года») с четким делением на четыре части, отражающим культовое преклонение перед временами года, традиционные элементы национального декора, условная цветовая гамма, четкое соотношение центрального поля и бордюра ковра, твердо установленные изобразительные приемы, данные в горизонтальной, диагональной или вертикальной симметрии, — все это неизменно встречается в коврах разных столетий.
Примером чрезвычайной восприимчивости мастеров ковроделия к требованиям своей эпохи могут служить охотничьи ковры XVI века. Великолепие царской охоты, пышность коллективной охоты феодальной знати отображены в коврах в истинно национальном духе и по трактовке сюжетов, и по орнаментальному оформлению. Охота представляется как проявление мужества, человеческой отваги, вечной гармонии и противоборства в природе. Оставаясь по своему духу, содержанию и формам истинно национальными, ковры раскрывают общечеловеческую философию жизни, противоборство стихий, природные закономерности, истинно человеческие чувства: любовь, отвагу, красоту.
Заложенные в глубокой древности эстетические представления о жизни, на протяжении веков воспроизводясь в твердо установленных формах, неизменно развивались. В начале XVI века именно в Тебризе и Ардебиле в ковроделии разработали и довели до совершенства новый криволинейный растительный орнамент, что послужило импульсом для появления и развития новых композиций «Агаджлы», «Лячак-турундж», «Афшан», «Шейх Сафи», «Шахаббасы». Классические образцы этих ковров, которые американский ученый Артур Поуп назвал великими, встречаются в коллекциях Миланского музея Польди Пиццоли, Лондонского музея Виктории и Альберта, в Будапештском музее декоративного искусства, в Нью-йоркском музее «Метрополитен», в Парижском музее декоративного искусства. Одной из вершин коврового искусства Азербайджана того периода считается тебризский ковер XVI века «Шейх Сафи», хранящийся в коллекции Музея Виктории и Альберта в Лондоне.
Золотой период XVI века, когда искусство было призвано отражать блеск и могущество правящей династии, в XVII—XVIII веках сменяется периодом ослабления центральной власти и упадком придворно-декламативного искусства, что способствовало новому возрождению исконно народных традиций. Уже во второй половине XVIII века (с образованием отдельных самостоятельных государств-ханств на территории Азербайджана) усиливается роль локальных художественных школ. Местные ковродельческие центры быстро освобождались от профессионального влияния художественной миниатюры. Именно в тот период в сознании народа с новой силой зазвучали древнейшие архаические пласты архетипов, что в каком-то смысле можно рассматривать как начало возвращения к изначальной традиции. В коврах возрождаютя народные традиции ковроделия: мы вновь видим плоскостную композицию, геометрическую трактовку орнаментального мотива и раппортное построение (повторяющийся рисунок, являющийся частью орнамента) композиционного сюжета, переосмысленные по-новому, что стало характерным для коврового искусства в XIX—XX столетиях.
Местные правители-ханы быстро монополизировали всю внешнюю торговлю, в том числе торговлю коврами. В Карабахе, как отмечает М.Д. Исаев, получивший информацию в начале XX века от старейших ковроделов края, ханы старались в своих резиденциях наладить производство ковров по лучшим образцам. Во многих местах Азербайджана еще в начале XIX века сохранялись ковровые рисунки и эскизы, которые местные
мастера называют «ханчешни», что означает ханский рисунок. Практически на протяжении всего XIX века эта традиция продолжала распространяться. Так, в Москве, в Государственном историческом музее есть ковер, изготовленный в селе Хила, недалеко от Баку, с подписью и датой «1801. Карханеи Хила»22.
Быстрый рост товарного производства ковров в Ширване, Карабахе, Губе, Баку детально изучен уже упомянутым нами русским исследователем М.Д. Исаевым. Он, в частности, отмечал, что ханы взимали с населения налоги ворсовыми коврами и паласами, учитывая возможность их последующей реализации за пределами своих ханств23.
Россия, завоевав Закавказье (начало XIX века), также стала быстро осваивать местный ковровый рынок. Рост производства ковров на экспорт в течение всего XIX века отмечает С.И. Гулишамбаров24. Основными потребителями этих ковров (наряду с Россией, куда, естественно, шла большая часть экспорта) были Англия, Турция, Германия, Франция, США и ряд стран Востока. Экспортная ценность азербайджанского ковра сохраняется и сегодня.
Непрерывно возраставший интерес к восточным коврам, в том числе азербайджанским, обусловил необходимость их серьезного научного изучения и систематизации. В этом контексте пальма первенства принадлежит западноевропейским ученым. Заслуга первых зарубежных исследователей в том, что именно они пробудили всеобщий интерес к азербайджанским коврам, открыли Европе их удивительный мир, эстетику и сложную философию.
Другой неоспоримой заслугой зарубежных исследователей коврового искусства Востока является то, что они впервые выделили основные ковровые зоны Азербайджана (Тебриз, Ардебиль, Гянджа, Газах, Карабах, Губа, Ширван, Баку), и это деление легло в основу художественной классификации азербайджанских ковров.
Многие западноевропейские ковроделы выявили в различных коллекциях и представили на обозрение широкой общественности ценные образцы азербайджанского коврового искусства от Х^ века до настоящего времени. Среди работ зарубежных ученых, в том числе американских, можно отметить исследования А. Риегла, Р. Неуге-бауэра и А. Орендла, Р. Неугебауэра и С. Троля, А. Дилея, В. Боде, А. Поупа, Ф. Келли и М. Гентлеса, Г. Льюиса, К. Эрдманна. Большой интерес вызывают и работы таких современных зарубежных исследователей, как С. Хабари, М. Роперс, И. Мелховер, У. Шур-ман, М. Бехазин, Ф. Леттенмайер, Г. Руэдин, К. Ларсен, Дж. Мей, Ч. Эллис, С. Азади, Р. Райт и др.
Исторические центры ковроткачества в Азербайджане, виды и типы ковров, основные технологические процессы их производства
Зарождение коврового искусства с полным основанием связывается с выделкой безворсовых ковров, выполняющих многочисленные утилитарные функции. «Паласы», «ки-
22 См.: Карханеи — общее название любой ремесленной мастерской.
23 См.: Исаев М. Ковровое производство Закавказья. Тифлис, 1932. С. 13, 14.
24 См.: Гулишамбаров С. Обзор фабрик и заводов Закавказского края. Тифлис, 1894.
лимы», «джеджими», «шадда», «верни», «сумах», «зили» и многие другие виды ковров использовали для покрытия кибиток, шатров, в качестве пологов и занавесей, покрывали полы. Но именно в изготовлении этих предметов первой необходимости в полной мере стал проявляться художественный гений народа, своеобразие его мышления. Уже на заре становления ткацкого дела безворсовые азербайджанские ковры отличались композиционным богатством, изысканным колоритом, высокой техникой изготовления. Это позволило автору монографии «Восточные ковры», изданной в 1922 году в Германии, предположить, что ворсовые узелковые ковры впервые появились на Кавказе, поскольку вообще плетеные ткани, в частности килимы, именно здесь выделывали лучше, чем в других местностях.
По своим формам, назначению, характеру художественного оформления азербайджанские ковры многообразны. Это подтверждается наличием ковров разных размеров, имеющих определенное назначение. Достаточно назвать несколько их видов: малые «халча» и «гяба», «намазлык» — молитвенные, «тахт-усту», «дошанак» — подстилки у постели, большие «халы», комплекты, состоящие из трех-пяти ковров «даст хали-гяба», предназначенные для просторных комнат, и ряд других.
Во всяком виде искусства богатство идей порождает и богатство форм, оттенков выражения. Говоря об азербайджанском ковре, следует непременно упомянуть об общих
тенденциях в ковровом искусстве и о локальных школах отечественного ковроткачества. Классификация ковров всегда условна, поскольку ни одна школа не может избежать влияния другой: даже при обособленной работе мастеров всегда есть национальные веяния, определяющие общие принципы эстетики изделий. В настоящее время по стилям, художественной манере, технологии выделки выделяются семь прославленных школ азербайджанского ковра: Губа, Ширван, Гянджа, Газах, Карабах и Тебриз.
На протяжении многовекового развития ковроткачества в Азербайджане сформировались устойчивые центры ковроделия, возникновение и развитие которых, как отмечалось, было связано с таким основным фактором, как наличие сырьевой базы — овцеводства. Главными среди них на рубеже XIX—XX столетий были Ширван, Губа, Баку, Карабах, Гянджа, Газах, Ардебиль, Тебриз, Урмия и Марага.
Губинский ковровый район делится на три подрайона: горный, предгорный и низменный. К горному относится производство, сосредоточенное в селах Гонахкенд,
Ковер «Пирябедиль». Губа. Азербайджан. XIX век Государственный музей азербайджанского ковра. Баку
Хаши, Джими, Афурджа, Ерфи, Сэ-хюб, Будуг, Гырыз, Джек, Хан, Сал-месоюд. Для губинских ковров характерны высокая плотность тканья, изысканность декора, тонкость колорита. Геометризованные формы орнамента в основном базируются на стилизованных растительных, иногда и на животных мотивах. Широко распространены медальонные композиции.
Самыми яркими композициями губинских ковров считаются «Гядим минаря», «Гымыл», «Пирябедиль», а наиболее специфичными, характерными именно для этой зоны, — композиции «Алпан», «Губа», «Гаджи-гаиб» и другие. Здесь во многих селах также изготавливали безворсовые ковры (сумахи, паласы) и ковровые изделия.
Ковры Ширвана отличаются богатой художественной отделкой, плотностью тканья, блеском шерсти, придающим ковру бархатность. Наиболее известные композиции этих ковров: «Габыстан»,
«Шемаха», «Ширван», «Гашед»,
«Арджиман», «Джемджемли», «Гар-хун», «Гаджигабул», «Габала»,
«Сальян» и другие. Ширван славился и своими безворсовыми коврами: паласами и килимами, а в древности — сумахами. Мировую известность получили безворсовые ковры, изготавливаемые в селах Пашалы и Удулу. Ширван издавна славился и выделкой разнообразных ковровых изделий: мешков (чувалов), переметных сум (хурджунов), мафрашей, попон (чул) и т.д.
Бакинский ковровый район сосредоточен на Апшеронском полуострове. Ковроделие было развито в селах Новханы, Нардаран, Бюль-бюли, Фатмаи, Пиршаги, Мардакя-ны, Гала, а также за пределами Апшерона — в Хызынском ковровом гнезде (сел. Хызы, Зарат, Гаади, Новханы, Кеш, Хил и др.). Ковры, созданные в XIX веке в этом очаге ковроделия, принесли ему мировую известность и сегодня хранятся во многих музеях мира.
По своим техническим качествам бакинские ковры в целом сходны с губинскими и ширванскими, но в художественном плане заметно отличаются от них: характеризуются повышенной мягкостью ткани, интенсивными красками, своеобразным художественным вкусом, изяществом отделки. Их основу составляют медальонные и симметричные композиции с геометрическими мотивами, весьма стилизованными раститель-
Ковер «Арджиман».
Ширван. Азербайджан. Конец XIX века Государственный музей азербайджанского ковра.
Баку
ными элементами. Наиболее распространенными были композиции «Бакы», «Сураханы», «Герадиль», «Фындыган», «Хиля-афшан», «Хиля-бута», «Апшерон». Кроме того, в Бакинском ковроткаческом районе изготавливали паласы, килимы, хейбя и зили, которые по качеству превосходили аналогичные изделия из других регионов.
Гянджинские и газахские ковры изготавливают в двух центрах: в Гянджинском центре главными очагами производства являются Гянджа, Гедабек, Геранбой, Шам-кир, Самух, а в Газахском — Газах, Тавуз и Борчалы. Наличие в этом регионе крупных городов — Гянджи и Газаха, использующих большое количестве ковров, — стимулировало товарное производство. Среди гянджинских образцов выделялись ковры с композициями «Гянджа», «Кехна-Гянджа», «Геда-бек», «Чирахлы», «Самух», «Чай-лы», «Шадлы», «Фахралы», а в композициях Казахской группы наиболее популярными были «Шихлы», «Демирчиляр», «Ойсузлу», «Борча-лы», «Газах», «Гарачоп», «Гарая-зы», «Салахлы», «Гачаган», «Ке-мерли», «Гара-коюнлу»; «Гаймаг-лы», «Гейчели». В настоящее время некоторые исторические пункты ковроткачества Газахского очага расположены на территории Грузии, где компактно проживают азербайджанцы, и в Армении, где в свое время (до конца ХХ в.) они жили во многих регионах.
В Г азахе изготавливали и безворсовые ковры: зили, шадда, верни, мафраши, чулы, хейбя и др. Значительное место здесь занимало производство ковров-намазлыгов. В технологическом аспекте гянджинские и газахские ковры имели (по сравнению с гу-бинскими и ширванскими) меньшую плотность тканья и более высокий ворс.
Карабахские ковры производили в двух очагах — горном и равнинном. В горном в XIX веке доминировали город Шуша и села Дашбулаг, Довшанлы, Гиров, Малыбей-ли, Чанахча, Туг, Таглар, Гадрут, Мурадханлы, Гасымушагы, Губадлы, Гогаз, Мишсе-ид, Багырбейли, Ханлыг, Тутмас. Особенность этого очага в том, что здесь товарное производство в селах было развито слабее, чем в Шуше. Здесь ткали такие ковры, как «Челяби», «Аран», «Годжа», «Ачма-Юмма», «Шабалыд-бута», «Бахманлы», «Му-
Ковер «Хила-бута». Баку. Азербайджан.
1332 год хиджри — 1914 год Государственный музей азербайджанского ковра. Баку
гань». К Карабахскому типу ковров относятся также ковры Талыш-Ленкоранского и Нахчыванского производственных очагов, где наиболее распространенными были ковры «Талыш» и «Нахчыван».
Карабахская зона славится как ворсовыми, так и безворсовыми коврами, а также ковровыми изделиями. Ковры этой группы бывают больших и малых размеров. Особенно популярными считались ковровые комплекты «Даст хали-гебе», которые пользовались большим спросом на внутреннем и на внешнем рынке. В Карабахе производили ковры с низким ворсом и большой плотностью вязки, а также менее плотные ковры с высоким ворсом. Первые в основном были характерны для Шуши и производственных пунктов, расположенных в низине, вторые — для горных. В Карабахе изготавливали медальонные, сюжетные и орнаментальные ковры. К наиболее распространенным композициям относились «Буйнуз», «Балыг», «Дарянур», «Бахчадагюллар», «Сахсыдагюл-ляр», «Ханлыг», «Хан-тирме», «Та-сымушагы», «Минахани» и «Бу-лут».
Тебризская ковровая школа, включающая в себя Тебриз и связанные с ним Ардебильский, Зенджанс-кий, Халхалский, Урмийский, Ма-ранусский, Гарадагский и Марагин-ский ковровые производственные районы, находится в Иране (в Южном Азербайджане). К сожалению, в
Ковер «Гейчели».
Газах. Азербайджан. Конец XIX века Государственный музей азербайджанского ковра.
Баку
научных изданиях, в каталогах и экспозициях многих музеев их изделия чаще всего представляются как персидские ковры, что вносит путаницу в вопросы классификации и изучения истории азербайджанского ковроделия в целом.
В Тебризском производственном очаге изготавливают ковры с композициями «Ля-чек-Турундж», «Бута», «Балыг», «Афшан», «Овчулуг», «Сутунлу», «Шах-Аббасы», «Шейх-Сафи». Большинство этих омпозиций составлено из растительных орнаментальных мотивов, но в сельских производственных очагах традиционно применяют чисто геометрические орнаменты, по стилю и колориту они близки к североазербайджанским центрам производства.
В Тебризских коврах господствует тончайший и сложнейший растительный орнамент с гибкими, мягко переплетающимися формами и изощренной системой спираль-
ного узора. Распределение узора в срединном поле тебризских ковров имеет то густой характер, заполняющий всю поверхность поля, то построено на принципе медальонного решения.
Именно в Тебризе в ХV—ХУ1 веках сформировались многие ковровые композиции великих ковров, которые принесли коврам этого региона мировую славу. Исследователи неоднократно отмечали влияние Тебризской ковровой школы на становление ковроделия всего Ирана. В Средние века именно здесь производство ковров с ремесленно-прикладного уровня было поднято на уровень высочайшего искусства.
Особенность Зенджанского очага — барбарисовый фон и разработанные на нем композиции «Нор-шар», «Таруш» и «Султани».
Центром Халхалского коврового очага являются города Геров и Мияне и прилегающие к ним села. Особенность ковров этого очага заключается в характерном золотистом колорите, в рисунках «геров» с позицией «силсилеви-лячек» на светло-коричневом, белом или кремовом фоне.
Ковры Урмийского очага в композициях и декоре срединного поля повторяют тебризские; специфична для этого региона композиция «тар-зи», составленная из сложной бордюрной полосы.
Ковры Гарадагского производственного очага отличаются красным, синим и черным фоном, с геометрическим или геометризирован-ным растительным орнаментом. Центр этого очага — городок Герме с прилегающими населенными пунктами Мехрибан, Гераван, Кюльванаг, Киведне, Ходжа. На коврах карадагского очага преобладают композиции «Геллу-гюшели», «Херис», «Гараджа», «Бахшейиш», «Ачма-Юмма», «Сараби».
Ардебильский производственный очаг (наряду с самим городом Ардебилем и близлежащими селами) включает в себя пункты Сераб, Мир, Нар, Мешкиншахер и др. Здесь в основном используют композиции «Даналы» и «Арч», для которых характерна клетча-тость срединного поля.
Ковер «Малыбейли». Карабах. Азербайджан. 1229 год хиджри — 1813 год Государственный музей азербайджанского ковра. Баку
Марандский производственный очаг включает города Маранд, Хой, Маку, Салмас, Сафиян и окружающие районы. В целом и в этом очаге сильно влияние тебризской школы. Здесь преимущественно разрабатывали композиции «Лячек-Турундж» и сюжетные ковры типа «Сутунлу».
Марагинский производственный очаг включает в себя Марагу, Тилиб, Сангачалы, Бинаб, Халасу, Хаштаруз-чароймаг. В этом очаге распространены композиции «Ба-лыг», «Лячек-Турундж» и особенно «Гызылгюль», составленные из растительных орнаментов.
Говоря о технологических особенностях ковров Южного Азербайджана, следует отметить, что в Тебризе и Ардебиле, где было сосредоточено высокопрофессиональное производство, изготавливали шелковые ковры, а в Средние века и ковры с металлическими (серебряными и золотыми) нитями. Здешние ковры отличают очень высокая плотность вязки и низкий ворс.
Ковер «Агаджлы».
Тебриз. Азербайджан. Конец XIX века Государственный музей азербайджанского ковра.
Баку
Охрана отечественного ковра
К сожалению, на различных выставках азербайджанские ковры неоднократно представляли как иранские, кавказские, турецкие, курдские, армянские и многие другие. Этническая карта Азербайджана разнообразна — здесь проживают многие народы, которые исторически находились в тесном социально-культурном контакте. Естественно, использование и тканье ковров входило в их быт и культуру. Зарубежные исследователи, не раз подчеркивая превосходные качества азербайджанских ковров, указывали на их значение в становлении ковроделия многих народов, сообщали об интересных образцах азербайджанского ковроделия, распространенных по всему Кавказу. При этом отмечалось, что в художественное содержание этих ковров не было внесено творческого импульса, так как в основном они были не лучшими копиями азербайджанских оригиналов.
В своей книге «Ковровое искусство Закавказья» М.Д. Исаев особо отмечает, что ковроткачество весьма выделяется на северном берегу озера Гейча (ныне Севан), обнимающего азербайджанские села25. Исследователь Закавказья Я. Зедгенидзе пишет,
25 См.: Исаев М.Д. Ковровое производство Закавказья. Тифлис, 1932. С. 127—128.
что население города Шуша (Карабах) в основном азербайджанцы, которые главным образом и занимаются ковроткачеством, а армяне должны учиться ткачеству ковров у них26.
Исследуя группу шушинских ковров, американский ученый Джордж О. Баннон в числе других отметил два ковра, вытканных армянами и курдами, подчеркивая при этом, что они являются копиями местных ковров, и не лучшими, так как уступают им в художественном, техническом и в цветовом решении27. Видный американский ученый Артур Поуп в статье «Мифы об армянских «драконовых» коврах» пишет, что нет значимых доказательств армянского происхождения «драконовых» ковров, но есть убедительные причины предполагать, что ковры этого типа не могли быть сотканы там.
Прежде всего отметим, что нет ни записей, ни даже какой-либо местной традиции, указывающей на ковроткачество в Армении. Сами армяне, многие из которых родились и выросли в разных частях Армении, признавались, что никогда и не слышали об армянских коврах. Более того, если эти «драконовые» ковры действительно относятся к армянским, то почему мы не можем обнаружить следы их узоров или по крайней мере некоторое родство с ними в разных декоративных искусствах, которые известны как армянские? Ни в архитектурном орнаменте, ни в армянских картинах нет ничего, что демонстрирует какую-либо связь с характерными узорами «драконовых» ковров. Далее А. Поуп сообщает, что на драконовом ковре из коллекции Джорджа Майерса есть подпись мусульманского ткача тюркского происхождения — расы, которая работала для себя и ткала свои собственные ковры. Это подпись тем более важна, подчеркивает ученый, поскольку она согласуется с четкой традицией, просуществовавшей на Кавказе (Губа, Ширван, Карабах и др.) по меньшей мере до самого последнего времени28.
Ковры Газаха с сюжетом «Битва Феникса с драконом» и традиционного мотива птицы у древа жизни представляют как анатолийские, хотя западные ученые уверенно относят их к Газахской школе азербайджанских ковров. Так, в книге «Восточные ковры» немецкий исследователь Фабио Форментон описывает ковры Газахской школы с сюжетом «Битва Феникса с драконом», ссылаясь на ряд других авторов, отмечает, что по стилистическим и техническим показателям, а также по использованному материалу оба ковра полностью согласуются и могут быть приписаны к одному времени, если не к единственному месту происхождения, а именно — к Газаху29.
К этому следует добавить, что мотив противоборства дракона с Фениксом не мог быть представлен в турецком ковроделии, так как оба символа благожелательно предстают в культурной традиции турок. Традиция азербайджанского ковра сегодня декларирует: «Повторить азербайджанский ковер могут многие, но развить его смогут только азербайджанцы». Сегодня успешное развитие коврового искусства в республике обусловлено заботой о его сохранении. В 2004 году был принят закон «О сохранении и развитии азербайджанского коврового искусства»30. В настоящее время по решению правительства начато строительство нового здания Музея азербайджанского ковра.
26 См.: Зедгенидзе Я. Производство ковровъ и паласов в городе Шуше Елисоветпольской губернии. СМОМПК, 1891. Вып. 11. С. 3.
27 См.: O’Bannon G. Oriental Rug Review, April/May 1990. P. 12—16.
28 См.: Pope A. The Myth of the Armenian Dragon Carpet // Jahrbuch der asiatischen Kunst. Leipzig, 1925. P. 150, 152.
29 См.: Formenton F. Das Bush der Orientleppiche. Stuttgart, 1974. P. 26, 27.
30 См.: Закон «О сохранении и развитии азербайджанского коврового искусства» от 7 декабря 2004 года, № 799-ПГ.
3 а к л ю ч е н и е
Для межцивилизационного диалога необходим определенный уровень знаний о странах, народах, культурах. Интерес к такому диалогу есть у всех народов, просто его нужно направить в правильное русло и эффективно использовать культурный потенциал этносов.
При всей своей самобытности искусство ковроделия Азербайджана развивалось и обогащалось во взаимодействии с культурами многих народов. Наши предки, создавая шедевры народного творчества, ремесел, передали нам некий знак о вечности бытия в красоте всеобъемлющей гармонии. Это не мистика, а реальность. Многие творения коврового искусства ушли в пласты истории или разрушены, некоторые забыты, но навсегда сохранились их заветы: продолжать летопись народной жизни в ярких образах общечеловеческих ценностей, гармонии ритмов и многоцветии.
