CC BY
60
ИНВЕСТИЦИОННЫЙ ПОТЕНЦИАЛ ПРОЕКТОВ В ФОРМАТЕ ГОСУДАРСТВЕННО-ЧАСТНОГО ПАРТНЁРСТВА
дриго М.Ф.,
дэ.н, профессор, Брянский филиал РЭУ им. Г.В. Плеханова
Целью настоящей статьи является проведение краткого обзора существующих проблем применения механизма государственно-частного партнерства (далее - ГЧП) в целях осуществления тех или иных инвестиций на территории РФ и рассмотрение возможных путей решения таких проблем.
Как уже неоднократно было отмечено, ГЧП все активнее проникает в российскую экономику, теоретические принципы ГЧП постепенно находят свое отражение в деловых и научных периодических изданиях, заложены в федеральной «Стратегии 2020» (и скорее всего еще больше будут закреплены в обновленном документе) и ряде других государственных документов (в том числе региональных), регламентирующих направление социально-экономического развития нашей страны на среднесрочную перспективу. Нельзя также отрицать и то, что в последние годы государством осуществлен ряд важных шагов по воплощению в жизнь обозначенных планов по развитию ГЧП - создание Банка Развития и Российской венчурной компании, усиление роли Государственных корпораций и ряда Институтов развития в части внедрения принципов ГЧП, наблюдаются определенные положительные сдвиги в развитии теоретического и нормативного аппарата ГЧП и др.
В то же время необходимо признать, что для полноценного развития и настоящего эффективного применения механизма ГЧП в рамках реализации инвестиционных проектов в России еще предстоит преодолеть массу проблем, наиболее важные из которых следующие:
1) Отсутствие принципов практического осуществления партнерства между государством и бизнесом в России.
В условиях современной действительности в России бизнес и власть, в большинстве ситуаций, не умеют эффективно взаимодействовать даже на самом элементарном уровне. Несмотря на то, что 13 июля 2015 г. Президентом РФ подписан и вступил в силу Федеральный закон №224-ФЗ «О государственно-частном партнерстве, муници-пально-частном партнерстве в Российской Федерации и внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации», а в СМИ довольно часто публикуются материалы, освещающие применение форм ГЧП при реализации тех или иных инвестиций, реальных инструментов для партнерства государства и бизнеса еще не создано, а для большинства предприятий выход на рынок ГЧП проектов априори закрыт, либо коммерчески невыгоден. Уровень развития института ГЧП в России и качество используемых для его реализации
инструментов пока очень низкие, при этом доля государственного влияния на ГЧП проекты пока еще слишком велика, чтобы говорить о ГЧП как о форме партнерских отношений с бизнесом. Практика показывает, что «....в условиях экономического кризиса или нестабильности финансовых рынков в первую очередь под угрозу сокращения попадают инвестиционные программы, а средства перераспределяются по другим статьям расходов. Яркий пример последнего времени - «замораживание» ряда крупных инвестиционных проектов в форме ГЧП в Санкт-Петербурге, в т.ч. отказ от строительства Орловского туннеля» [4].
Так или иначе, но проблемы по завершению текущих инвестиционных проектов, а также модернизации и реконструкции существующих инфраструктурных объектов остаются актуальными и требуют решения. Очевидно, что при значительном снижении доходной части бюджетов, решение подобных задач становится только сложнее, в результате чего органы государственной власти обращают внимание на возможность привлечения внебюджетного финансирования для реализации отдельных публичных функций. Кроме того, в условиях неблагоприятной внешней конъюнктуры растет интерес бизнеса к государственной поддержке, которая позволяет не только значительно снизить риски частных инвестиций, но и повысить надежность инвестиционных проектов в глазах кредитных учреждений (в случае привлечения заемных средств). В связи с этим, в качестве одного из важнейших механизмов привлечения частного капитала для решения социально-экономических проблем все чаще рассматриваются формы ГЧП.
Необходимость расширения сферы применения ГЧП очевидна для всех сторон: нехватка бюджетного финансирования (что особенно актуально в условиях нестабильности финансовых рынков, снижения объемов бюджетного финансирования по действующим проектам), отсутствие у государственных менеджеров навыков эффективной практической реализации инвестиционных бизнес-проектов, возможность реализации масштабных проектов на взаимовыгодных условиях и т.д. В идеале, ГЧП выгодно и частным компаниям, которые извлекают доход от инвестиций, и государству, поскольку проекты ГЧП имеют значительный социальный эффект при одновременной экономии бюджетных средств и направлены на реализацию публичных интересов. Ключевая задача для власти - обеспечить максимальную коммерческую привлекательность реализации общественно-важных капиталоемких инвестиций для
бизнеса. При этом бизнес должен совершенно четко осознавать важность высочайшего качества реализации ГЧП проектов, а, следовательно, это должно быть напрямую увязано с доходами, которые бизнес может получить при реализации таких проектов (фактор коммерческой мотивации). В настоящее время, ситуация нередко развивается по следующим негативным сценариям:
а) есть потенциальный ГЧП проект, но государство выставляет настолько жесткие требования на фоне низкой коммерческой привлекательности ГЧП проекта, что он откладывается, либо закрывается в виду фактического отсутствия инвесторов, готовых его реализовать;
б) есть потенциальный ГЧП проект, государство определяет основную часть обязательных требований и предлагает адекватные условия коммерческой отдачи проекта для частных инвесторов (пусть даже и в среднесрочной перспективе), но проект не реализуется по вине частных инвесторов (заведомо «слабый» инвестор, систематическая бизнес-халатность инвестора из-за непонимания важности реализуемого проекта и прочее). И это, не говоря уже о заведомо мошеннических коррупционных схемах, целью которых является «вымывание» инвестиционных средств путем заключения бутафорных сделок - заведомо ложных конкурсов, преднамеренного завышения смет при участии заинтересованного лица, преднамеренного ухудшения качества и объема работ с фактическим нарушением тех или иных проектных норм, нецелевое использование части инвестиционных средств и т.д.
При этом в схеме еще не учтена третья сторона конфликта интересов - представители научного мира (всевозможные НИИ, проектные организации, лаборатории,независимыеэксперты-исследователи и т.д.), без участия которых даже теоретически невозможна реализация каких-либо высокотехнологичных инновационных проектов. На практике все, увы, иначе: не редко каждая из сторон заведомо готова к нарушению, либо неполному/неточному соблюдению своих обязательств в целях достижения своих собственных интересов, которые зачастую не соотносятся с целью успешной реализации инвестиционного проекта, а следовательно априори не соблюдается ключевая суть ГЧП.
В качестве причины возникновения подобных негативных сценариев назовем принципиальное отсутствие концепции взаимоотношения власти и бизнеса в России, отсутствие единой цели при реализации совместных проектов и необходимых инструментов для ее формирования. При этом важно помнить о том, что к проектам ГЧП, помимо прочего, могут быть применены стандартные рыночные риски, которые могут возникать при реализации любых инвестиционных проектов.
Объективно оценивая сложившуюся ситуацию, необходимо признать право на существование и более пессимистичной оценки: причина в сложившемся менталитете современной России, который допускает наличие воровства и коррупции практически во всех сферах жизни на фоне колоссального ослабления интеллектуального человеческого капитала России и потенциальной невозможности и
нежелании выхода из данного «порочного круга». Так, например, очевидно, что бизнес практически всегда нуждается в поддержке со стороны государства в части законодательного обеспечения соблюдения его прав и интересов. Многие представители деловой среды регулярно озвучивают свое желание получить возможность участия в деятельности по обеспечению интересов бизнеса путем создания союзов, ассоциаций, общественных организаций и прочих НКО, либо путем делегирования представителей от бизнеса в законодательные собрания. Однако, когда отдельные представители бизнеса так или иначе попадают во власть, об интересах бизнеса, как класса, забывается и начинается лоббирование интересов только собственных компаний.
В этом смысле более актуальным и цивилизованным решением проблемы может выступить продвижение законопроекта «О лоббизме», споры вокруг которого идут в последние годы [1]. А между тем для качественной реализации инвестиционных проектов в форме ГЧП нужны менеджеры, понимающие и умеющие обеспечивать соблюдение интересов всех сторон. Для государства необходимо реализовать общественно-важный капиталоемкий проект, для бизнеса - обеспечить его окупаемость, получить прибыль, возможность повысить стабильность (обеспечить функционирование своего предприятия по основному направлению деятельности на относительно долгий период), дополнительно - обеспечить имиджевое повышение своего статуса на рынке путем реализации и поддержки социально-значимых проектов государства.
2) Отсутствие институционального подхода к организации системы подготовки кадров по реализации и совершенствованию механизма ГЧП.
Еще одним существенным тормозом в развитии ГЧП в России является фактическое отсутствие квалифицированных специалистов, способных обеспечить решение поставленных задач в рамках реализации ГЧП проектов. Примером может служить идея создания центров подготовки инновационных менеджеров, задачей которых является подготовка и постоянное повышение квалификации государственных служащих, вовлеченных в реализацию ГЧП. Воплощение этой идеи, безусловно, перспективно, но эффективность ее практической реализации вряд ли можно будет оценить в краткосрочной, а возможно и в среднесрочной перспективе. Действительно, на фоне обозначенных направлений социально-экономического развития страны (модернизация, инновационный подход и пр.), заложенного действующим руководством страны, в университетах появляются факультеты инноваций (инноватики), стратегических инвестиций, однако в условиях отсутствия эффективной системы подготовки кадров, подобные мероприятия выглядят по большей части политизировано и целесообразность их осуществления на данном этапе представляется сомнительной, особенно на фоне того, что многими экспертами уже признается практическая несостоятельность действующего курса на модернизацию. Эта проблема также тесно коррелирует с описанной выше проблемой взаимодействия власти и бизнеса.
Необходимо признать, что в России сохраняется проблема неприменимости полученных в университетах знаний на практике (особенно по гуманитарным направлениям), что связано с тем, что процесс обучения в большинстве случаев сводится к заучиванию определенного набора знаний, не связанного с навыками реализации тех или иных бизнес-процессов на практике, а методология подготовки молодых специалистов остается во многом устаревшей. При этом наиболее целесообразно организовать систему обучения таким образом, чтобы молодые люди получали комплексные знания о внутренней организации компаний различных форм собственности, о важности самостоятельной аналитической работы и необходимом для этого инструментарии, умели работать с документами (в том числе при организации договорной работы) и четко понимали обязанности сторон при моделировании тех или иных бизнес-процессов. А для этого необходимо максимально привлекать к процессу обучения профильных практических специалистов, увеличивать удельный вес практических занятий на фоне теоретической подготовки. Все это задачи, которые частично в силах решить даже на местном уровне сами администрации ВУЗов. Также влияние на это могли бы оказывать общественные организации, представляющие интересы бизнеса, например, Опора России, Деловая Россия, Ассоциация российских банков и др. путем направления соответствующих предложений по формированию обучающих программ в профильные государственные структуры. На практике, качество подготовки вновь принимаемых сотрудников с каждым годом ухудшается. Нередко молодые сотрудники не готовы к выполнению элементарных «механических» функций, не говоря уже о решении сложных аналитических задач и понимании корпоративной этики и культуры. При этом амбиции молодых сотрудников необоснованно растут, что, увы, обусловлено таким фактором, как среда. Не менее прискорбно и то, что это оглашается не отдельными исследователями, а и признается бизнес-сообществом в целом, как современная данность. В настоящее время в качестве примера реально осуществляющихся программ подготовки специалистов по направлению ГЧП, можно назвать, пожалуй, только специализированные программы обучения, проводимые Национальным исследовательским университетом «Высшая школа экономики» и финансовым университетом при Правительстве РФ.
Определенный вклад в развитие учебно-методической базы по ГЧП в настоящее время вносят материалы, подготавливаемые Институтом экономики РАН совместно с Вольным экономическим обществом и отдельными специализированными консалтинговыми компаниями, например Vegas Lex, Tenzor Consulting Group, Capital Legal Services, др.). Но в целом, конечно, существующий объем выполняемых мероприятий пока не обеспечивает решение данной проблемы в основном из-за ограниченности участников рынка, связанных с реализацией инвестиционных ГЧП проектов, и недостаточен для изменения текущего положения дел в плане создания и развития институциональной системы подготовки квалифицированных специалистов. Между тем, основываясь на практике, можно предположить,
что для обеспечения хотя бы какого-то рывка по направлению к успешному решению обозначенной проблемы необходимы всего два ключевых классических ингредиента: капитал и принятие ряда волевых управленческих решений.
3) Наличие общих сдерживающих факторов в развитии ГЧП.
Как уже неоднократно отмечалось, в России принятые во всем мире формы ГЧП зачастую не сохраняются в чистом виде, а смешиваются, рождая некие адаптированные модели ГЧП. Для российской практики в настоящее время характерно применение именно классических концессионных моделей ГЧП, что обусловлено тем, что развитие ГЧП в России начато именно с инфраструктурных программ. При этом наиболее явной формой реализации механизма ГЧП в форме концессионного соглашения в России является модель BOT (Build Operate Transfer) -Строительство Управление Передача, а также ее вариации (BOOT, BLOT/BOLT). Инфраструктурный объект создается за счет стороны -концессионера, который после завершения строительства получает право эксплуатации сооруженного объекта в течение срока, достаточного для окупаемости вложенных средств. По истечении данного срока объект передается государству.
В целом общество, власть и бизнес имеют слабое, искаженное и неполное представление о сути концессий, практике их применения и возможных социально-экономических последствиях. Переход на систему концессий означает не замену одной гербовой бумаги с названием «Лицензия» на другую с названием «Концессия», как это представляется многим в России, а изменением сущности отношений между государством и бизнесом, как в правовом, так и в экономическом контекстах. Считать концессионную BOT наиболее универсальной пока нельзя, т.к. «....практика успешной реализации ГЧП проектов в нашей стране крайне не богата, а результаты действующих ГЧП проектов будут видны еще не скоро» [2]. В то же время сам факт того, что развитие данной формы экономических отношений в России началось с применения одной из наиболее консервативных концессионных моделей скорее нужно отнести к положительному фактору. Но даже на фоне определенных положительных сдвигов существует значительное количество общих проблем по их полноценному развитию, таких как «.отсутствие механизмов оценки, одобрения и контроля осуществления соглашений; отсутствие органов, уполномоченных на выполнение указанных функций на межведомственном уровне; невозможность реализации принципа «одного окна» при заключении соглашений; ограничения на привлечение частного капитала, налагаемые законодательством; ограниченность собственных средств российских инвесторов; сложность привлечения иностранных инвестиций; относительная неразвитость и наличие риска нестабильности финансовых рынков и банковских ресурсов; неурегулированность земельных отношений, прежде всего в части резервирования и изъятия земель; пассивная позиция государства как основной стороны ГЧП» [3] .
Так, например, строительство новых частных веток железнодорожных путей может вступить в
противоречие с политикой ПАО «РЖД», т.к. частные железные дороги промышленного пользования имеют больше возможностей для осуществления безубыточных грузовых перевозок, лишая тем самым государственного перевозчика высокодоходной грузовой базы. Для устранения подобных несоответствий необходимо обеспечить равные конкурентные условия для потенциальных участников ГЧП, будь то частный инвестор или государственная» компания. При этом проблема привлечения финансирования для небольших компаний стоит еще более остро, так как для принятия решения инвестором о вложении средств в фактически венчурный проект, вполне типовым требованием является предоставление подробного бизнес-плана проекта и проведение презентации готового опытного образца или прототипа модели/продукта, что в условиях ГЧП-проекта является весьма проблематичным. А между тем, согласно результатам исследования, проведенного Центром ГЧП ВЭБ в 2015 г., наиболее привлекательным источником финансирования ГЧП проектов являются российские фонды, затем следуют российские государственные банки и иностранный капитал. А следовательно необходимо государственное стимулирование коммерческих финансовых институтов, располагающих существенным капиталом, который может быть направлен на поддержку инвестиционных проектов в форме ГЧП. К сожалению, по данным исследования холдинга РБК, проведенного в июле 2015 г. Россия находится на 120 месте из 182 в рейтинге инвестиционно привлекательных стран. Можно предположить, что текущая политическая ситуация в стране также не способствует повышению инвестиционной привлекательности России для иностранных инвесторов.
Подводя итоги, отметим, что, по мнению автора, целесообразно осуществить следующие меры по совершенствованию механизмов реализации ГЧП проектов на территории РФ:
• Сохранить и усилить экономические меры государственного стимулирования частных инвесторов для участия в реализации общественно-значимых проектов, в том числе через развитие ОЭЗ, развитие программ КОТ, либерализацию налогового законодательства, снижение бюрократических барьеров и др.
• Разработать и внедрить в жизнь механизм общественного контроля за реализацией общественно-значимых проектов, определить их взаимодействие с институтами ГЧП на территории РФ и обеспечить возможность неукоснительного применения на практике самых жестких санкций к любой из сторон при юридически доказанном выявлении преднамеренного нарушения обязательств при реализации ГЧП проектов.
• Расширить перечень направлений применения ГЧП проектов в экономике и форм его реализации, не ограничиваясь только капиталоемкими инфраструктурными проектами и концессионными моделями.
На наш взгляд, при условии успешного решения в ближайшие годы даже обозначенных в настоящей статье проблем, в краткосрочной перспективе (5-10 лет), можно будет увидеть реальный скачок в развитии ГЧП и увеличение его практической роли в российской экономике.
Литература:
1. Воротников А.М., Королев В.А., «О развитии государственно-частного партнерства в российских регионах», «Недвижимость и инвестиции. Правовое регулирование», №2 (43), июль 2014.
2. Михеев О.Л., «Финансовые и правовые проблемы частно-государственного партнерства», «Ан-кил», Москва, 2013.
3. Марков М.А., «Краткий анализ моделей реализации ГЧП в РФ», «ЭТАП», №4, Москва, 2015.
4. Панкратов А.А., «Государственно-частное партнерство в современной практике: основные теоретические и практические проблемы», Москва, «Анкил», 2015.
5. Метелев С.Е., Чижик В.П., Елкин С.Е.Калинина Н.М. Инвестиционный менеджмент. Москва: из-во ФОРУМ: ИНФРА-М,2015 - 288 с.
ЭКОНОМИКА ПРОЕКТНОГО УПРАВЛЕНИЯ: УПРАВЛЕНИЕ РИСКАМИ ПРОЕКТА НА ОСНОВЕ КОНТРОЛЯ ДЕНЕЖНЫХ ПОТОКОВ. Часть 2.
ЕЛКИНА ОС,
д.э.н, доцент, Омский государственный университет им. Ф.М. Достоевского
Теория жизненных циклов - одна из составляющих методологии системного похода, которую можно применить к разным областям экономического знания, в том числе и к управлению проектами. Определение этапа жизненного цикла проекта является результатом проведения анализа организационно-экономических особенностей рассматриваемого объекта. Рассмотрим критерии определения этапа жизненного цикла проекта. (Таблица 1)
На основании расчета экономических критериев и «ручной» корректировки организационных критериев становится возможным обобщить экономические и организационные критерии проекта и сформировать заключение, определив его фазу жизненного цикла.
На основе предложенной технологии по определению стадии жизненного цикла, можно предложить мероприятия, направленные на совершенствование мониторинга и контроля реализации проекта (та-
