CC BY
524
Ю. С. Каньшина (Воронеж)
ИНТЕРТЕКСТУАЛЬНОСТЬ РАЗЛИЧНЫХ ТИПОВ В СКАЗКЕ-АЛЛЕГОРИИ ДЖ. ОРУЭЛЛА «СКОТНЫЙ ДВОР»
The article deals with the problem of intertextuality in the fairy story «Animal Farm» by George Orwell. Using intertextual inclusions, the author makes his narration vivid, on the one hand, and precise, on the other hand. While creating the story, the writer appeals to the existing ones with the help of intextual quotations of different type, therefore making the impression of completeness and validity of the narration.
Изучение художественного текста в последнее время все чаще проводится в рамках относительно недавно сформировавшейся теории интертекстуальности. Этой проблемой занимаются все разделы филологии, как лингвистического, так и литературоведческого циклов. Такая широта и многоаспектность данного понятия объясняются, прежде всего, тем, что интертекстуальность является одной из важнейших стратегий текстопостроения в современной литературе. Кроме того, интертекстуальность чрезвычайно многогранное явление, исследование которого невозможно в рамках отдельной науки. В первую очередь, интертекстуальность является объектом исследования литературоведения и лингвистики. Термин «интертекстуальность» был введен в 1967 году теоретиком постструктурализма Ю. Кристевой и употреблялся как основной литературоведческий термин при анализе художественных произведений постмодернизма. По определению Ю. Кристевой, интертекстуальность - это «текстуальная интеракция, которая происходит внутри отдельного текста» [Кристева, 1995: 97].
Возникновение и постоянное возрастание интереса к данному явлению именно во второй половине XX и начале XXI века можно объяснить возросшей доступностью произведений искусства и массового образования, развитием средств массовой коммуникации и распространением массовой культуры, вследствие которых возникло ощущение того, что, по выражению Станислава Ежи Леца, «обо всем уже сказано. К счастью, не обо всем подумано» [Кругосвет]. Таким образом, при создании каждого нового текста автор вынужден
сравнивать и подкреплять его уже имеющимися. Попытку изучения данного явления с лингвистической точки зрения одним из первых предпринял Женнетт Ж. в своей работе «Палимпсесты: Литература во второй степени» (1982). Он рассматривает интертекстуальность как фактор соприсутствия в одном тексте двух или более текстов, реализующихся в таких приемах, как цитата, аллюзия, плагиат и др., и определяет, таким образом, своеобразные маркеры интертекста. Он же предложил классификацию межтекстовых взаимодействий, выделив пять типов:
- интертекстуальность как соприсутствие в одном тексте двух или более текстов (цитата, аллюзия, плагиат и т.д.);
- паратекстуальность как отношение текста к своему заглавию, послесловию, эпиграфу;
- метатекстуальность как комментирующая и часто критическая ссылка на свой претекст;
- гипертекстуальность как осмеяние или пародирование одним текстом другого;
- архитекстуальность, понимаемая как жанровая связь текстов [Кругосвет].
Одно из первых четких определений интертекстуальности было дано в книге В.А. Руднева «Словарь культуры XX века», и звучит оно так: интертекстуальность - это «основной вид и способ построения художественного текста в искусстве модернизма и постмодернизма, состоящий в том, что текст строится из цитат и реминисценций к другим текстам» [Руднев, 1997: 113.] С ним перекликается
определение, данное И.В. Арнольд: «Под интертекстуальностью понимается включение в текст либо целых других текстов с иным субъектом речи, либо их фрагментов в виде маркированных или немаркированных, преобразованных или неизменных цитат, аллюзий и реминисценций» [Арнольд, 1993: 346]. По мере расширения зоны текстологических исследований их предметом становятся не только вербальные тексты, но и тексты живописи, кинематографа, архитектуры и др. (Джеймисон, Ч. Дженкс и др.). Постепенно понятие интертекстуальности расширяется, о чем свидетельствует появление термина интердискуссивная интертекстуальность, под которой понимается взаимодействие различных дискурсивных жанров и которая противопоставляется интерсубъектной и референтной интертекстуальности. Интерсубъектная
интертекстуальность создается с помощью цитатных включений из
ранее созданных текстов (прецедентных текстов). Основными маркерами референтной инертекстуальности является употребление антропонимов и топонимов. [Петрова, 2005 : 27]
В данной статье будет проанализирован рассказ Джорджа Оруэлла «Скотный двор» с позиции интердискурсивной, интерсубъектной и референтной интертекстуальности.
Для интердискурсивной интертекстуальности важным понятием является имитационный текст. Под имитационным интекстом понимается включение, обладающее относительной целостностью и самостоятельностью, заимствующее черты и функции жанров, отличных от жанра включающего их текста [Стырина, 2005: 5] Включение может осуществляться либо по принципу текст в тексте, либо накладываться на основной текст.
Что касается рассказа «Скотный двор», то для него характерна интердискурсивная интертекстуальность второго типа, а именно наложение жанра сказки на весь текст. Можно говорить именно о наложении, так как внешняя форма изложения - сказка -контрастирует с внутренним содержанием произведения, которое является социально и политически направленным. Сказочность создается за счет системы персонажей: главные герои - животные -наделены человеческими качествами. Но при более глубоком рассмотрении читатель понимает, что звериное общество ничем не отличается о человеческого, и по ряду интертекстуальных включений, которые будут рассмотрены ниже, становится ясно, что автор критикует тоталитарное общество в целом и государственный строй СССР в частности.
При анализе любого текста с точки зрения интертекстуальности можно обнаружить различные цитатные включения или семантические интексты, а именно интекст-цитатное имя, интекст-цитатный заголовок и интекст-цитату [Петрова, 2005: 21]. Следует также провести разграничение между явлениями «цитаты» и «аллюзии». Цитата - это воспроизведение двух или более компонентов претекста с сохранением той предикации (описания некоторого положения вещей), которая установлена в тексте-источнике; при этом возможно точное или несколько трансформированное воспроизведение образца. Аллюзия -заимствование лишь определенных элементов претекста, по которым происходит их узнавание в тексте-реципиенте [«Кругосвет»].
Существует общепринятое мнение, что «Скотный двор» есть пародийное саркастическое и весьма критическое описание социалистического строя в СССР. В этом утверждении есть несомненная доля истины, но если проанализировать данное произведение с точки зрения интертекстуальности, можно обнаружить широкий спектр интекстов помимо тех, которые непосредственно связаны с советской действительностью.
В первой сцене читатель видит старого и мудрого кабана Майора, который, чувствуя приближение смерти, желает поделиться накопленным знанием с другими жителями фермы. В своей речи он описывает идеальный мир без человека, который, по его мнению, является источником всех бед животных. Он говорит: «Man is the only real enemy we have. Remove Man from the scene, and the root cause of hunger and overwork is abolished for ever». Данное высказывание служит примером аллюзии, прецедентным текстом, т. е. текстом-источником может являться следующий фрагмент: «...наша
целъ...свержение буржуазии, господство пролетариата,
уничтожение старого... буржуазного общества, где естъ эксплуатация и где идёт непримиримая борьба между классами, и создание нового общества без частной собственности, без эксплуатации...» [Кругосвет]. Данное интертекстуальное включение готовит читателя к восприятию «Скотного двора» не просто как сказки, но как произведения, имеющего реальную основу и выражающего определенное к ней отношение. В своей речи Майор также предлагает Семь Заповедей (Seven Commandments), само название неизбежно отсылает читателя к Семи Библейским Заповедям. Сами Семь Заповедей представляют собой аллюзию, претекст опознаваем в первую очередь по отдельным элементам и структурам, а не по содержанию в целом. Тем не менее представляется возможным проследить и некоторое смысловое схождение прецедентного текста и текста реципиента. Например, шестая заповедь Анимализма - No animal shall kill any other animal -соответствует второй Библейской заповеди - Не убий. Седьмая - All animal are equal - соответствует Первой - Не сотвори себе кумира, которая имплицитно предполагает равенство людей и неправильность придания какому-либо отдельному человеку особого статуса.
Ярким примером недословной модифицированной интекст-цитаты может служить песня «Звери Англии» (The Beasts of England), которую Майор пел в конце своего выступления и которая впоследствии стала
своеобразным гимном звериного государства. Данное интертекстуальное включение является примером
гипертекстуальности или пародийным подходом к воспроизведению цитаты [Петрова, 2005]. Прецедентным текстом является «Интернационал». Хотя песни несколько различаются структурно, содержание «Зверей Англии» довольно точно воспроизводит содержание «Интернационала». Первые строки «Зверей Англии» -Beasts of England, beasts of Ireland/ Beasts of every land and clime [Wikipedia] - выражают международную природу Анимализма подобно одной из строк Интернационала - С Интернационалом/ Воспрянет род людской! [Wikipedia]. Или в английской версии - The Internationale,/ Unites the Human race [Wikipedia]. Также в ней говорится о будущей утопии без человеческого гнета, об эре изобилия. В «Интернационале» находим краткое упоминание той же идеи - And give to all a happier lot [Wikipedia], в русской версии более развернутое упоминание - Лишь мы, работники всемирной/ Великой армии труда,/Владеть землей имеем право [Wikipedia]. Чрезвычайно похожи строки об освобождении от рабских цепей и оков: 'Rings shall vanish from our noses/And the harness from our back/Bit and spur shall rust forever/Cruel whips no more shall crack'(Звери Англии); 'Our own right hand the chains must shiver/Chains of hatred, greed and fear [Wikipedia] (английская версия «Интернационала»). Только оковы «Интернационала» метафорические, а цепи «Зверей Англии» реальные.
Примерами интекст-цитатных имен могут служить Моисей (Moses) и Боксер (Boxer). Моисей - ворон, любимец мистера Джонса, первого хозяина фермы, который улетел вскоре после переворота, но вернулся, и хотя лидеры Анимализма и не разделяли его идей на словах, они прикармливали его, чтобы он рассказывал животным сказки о Леденцовой горе (Sugarcandy Mountain), своеобразном рае, куда все животные отправлялись после смерти. Имя ворона Моисей является интекст-цитатным именем, которое отсылает читателя к известному библейскому герою. Таким образом, Моисей символически представляет собой церковь и религию. Наименование Леденцовая гора (Sugarcandy Mountain) также является интекст-цитатным именем. Претекстом можно считать песню «Big Rock Candy Mountain» о том, как бродяга представляет себе рай, впервые записанную в 1928 году Гарри Макклинтоком.
Имя Боксер, данное одному из главных героев - лошади, которой не было равных в трудолюбии и вере в устои Анимализма, по всей видимости, связано с Восстанием Боксеров в Китае в 1899-1901 гг. Боксеры - это движение, которое изначально состояло из крестьян северной части Китая и было направлено против империализма и против всяческого рода иностранной экспансии. Один из лозунгов, который часто повторяет этот персонаж, - «Napoleon is always right»
- очень сильно напоминает лозунг, распространенный в фашистской Италии, - «Mussolini is always right» и таким образом является модифицированной интекст-цитатой.
Особый интерес представляет собой интекст-цитатное имя, которое называет важное событие в истории звериного государства - Битва при Мельнице (the Battle of the Windmill). Несмотря на создаваемый комический эффект, в наименовании можно распознать название реального исторического события. The Battle of the Windmill представляла собой отголосок Канадского Восстания в 1898 году против Великобритании, как колонизатора. Многие историки считают, что, даже будучи выигранной, эта битва не могла бы принести положительного результата, так как население Канады было против свержения власти Британии и тем более революции и захвата власти революционной организацией «Хантерс». Ситуация несколько напоминает описанную в «Скотном Дворе», Битва при Мельнице не принесла ничего хорошего жителям звериной Республики - многие были убиты, мельница, плод двухлетнего труда, была разрушена до основания.
В конце произведения, когда свиньи-вожди полностью установили тоталитарный контроль над звериной Республикой и, более того, стали неотличимы от людей, писатель употребляет интертекстуальное включение туз пик (the Ace of Spades). Во время якобы дружеской встречи и игры в карты кабан Наполеон и один из людей вытаскивают эту карту одновременно, и начинается драка. Туз пик очень часто использовался в качестве условного обозначения полка или батальона во время военных действий. Данное интертекстуальное включение дает читателю понять, что мирное сосуществование между звериным и человеческим обществом, вопреки их схожести, невозможно. Многие исследователи трактуют его как символ начала холодной войны между США и СССР.
Сказка-аллегория «Скотный двор» отличается высокой степенью прецедентности [Петрова, 2005: 27], то есть содержит достаточно
большое количество интертекстуальных включений различного характера. Следовательно, для адекватного восприятия прочитанного читатель должен обладать высокой текстовой компетентностью [Петрова, 2005: 27], то есть быть знакомым со всеми или большинством прецендентных текстов. Данное произведение является многогранным и многослойным, под внешним очевидным уровнем сказки внимательный читатель находит жесткую критику тоталитарного общества страха, лишений и всеобщего подчинения. Использование интертекстуальных включений помогает писателю донести до читателя его идеи о социальном и политическом устройстве общества, не разрушая при этом ореола сказочности и нереальности, с одной стороны, и не искажая задуманного, с другой.
Библиографический список
1. Арнольд, И.В. Читательское восприятие интертекстуальности и герменевтика [Текст] /И. В. Арнольд // Интертекстуальные связи в художественном тексте: межвуз. сб.научных трудов. - СПб., 1993.
2. Борисенко, А. В. Семиотика интертекстуальности [Текст]: дис. ... канд. филол. наук : 10.02.19/ А. В. Борисенко. - Тверь, 2004.
3. Кристева, Ю. Бахтин, слово, диалог и роман [Текст] / Ю. Кристева // Вестник Московского университета. Серия 9. Филология. - 1995. - №1. - С. 97-124.
4. Петрова, Н. В. Интертекстуальность как общий механизм текстообразования (на материале англо-американских коротких рассказов) [Текст]: автореф. дис. ... д-ра филол. наук/ Н. В. Петрова. - Волгоград: ВГПУ, 2005.
5. Руднев, В. П. Словарь культуры ХХ века / В. П. Руднев. - М.: Аграф, 1997.
6. Стырина, Е. В. Имитационный интекст как инструмент интертекстуальности : На материале англоязычного рассказа [Текст]: дис. ... канд. филол. наук : 10.02.04. / Е. В. Стырина. - М., 2005.
7. Интертекстуальность [Электронный ресурс] // Энциклопедия «Кругосвет» / под ред. Добровольского А. В. - http://www.krugosvet.ru/articles
8. http://wikipedia.org [Электронный ресурс].
