CC BY
26
обстоятельства: «В жизни прошлой переиграл», «Опять со мной дорога, желанья сожжены», «Предательство - души незаживающий ожог», «Пулею пробито днище котелка». Эта тема связана с предыдущей, потому что подобный откровенный разговор возможен только с близкими друзьями, которым не грех довериться, да и про себя понимаешь такие вещи тогда, когда искусственное, условное, наносное отступает, проясняя суть.
Современные авторы не идеализируют прошлое само по себе, но остро ощущают генетическую связь социалистической духовности и дорогих для себя ценностей. Так у К. Арбенина в песне «Пепел Клааса» советские люди, замученные примитивным бытом и оглушенные пропагандой, отнюдь не идеальны, но это те, кто сохранил вечные святыни для нынешних молодых: «Это было тогда, когда не было нас, это было тогда, когда не было их, это было, когда разгорался Клаас, и его едкий пепел сквозь память проник прямо в сердце...».
В поэзии бардов аккумулируется острота ощущений, напряженный поиск себя, свойственный юности, и мудрость, самоирония зрелости. Все это сливается в одно жгучее ощущение неповторимости и бездонной ценности каждого момента жизни, как в «Божественной субботе» Б. Окуджавы. Потребность почувствовать, запомнить, хранить поближе к сердцу такие моменты истины, опереться на них, когда нужно, но сложно выжить и сохранить не смотря ни на что свое заветное - в этом непреходяшая романтическая задача и незаменимая роль авторской песни.
Список литературы:
1. Романтизм. Истоки, метафизика, эволюция. - Екатеринбург, 2006.
2. Лотман Ю. Декабрист в повседневной жизни // В кн.: Беседы о русской культуре. - СПб., 1994.
3. Рабинович В. Красивое страдание / Предисловие к кн. Русский романс. - М., 1987.
4. Антология бардовской песни. - М., 2005.
5. Хачатурян В.М. История мировых цивилизаций. - М., 2001.
ИНТЕРПРЕТАЦИЯ ФИЛОСОФИИ ВСЕЕДИНСТВА ВЛ. СОЛОВЬЁВА В ЛИРИКЕ З.Н. ГИППИУС
© Локтевич Е.В.*
Гродненский государственный университет им. Янки Купалы, Республика Беларусь, г. Гродно
В своей концепции боготворчества З.Н. Гиппиус интерпретировала философские воззрения В.С. Соловьёва. Религиозно-философское со-
* Аспирант кафедры Русской и зарубежной литературы
держание лирики поэтессы представляет собой две пирамиды триадно-го характера: первая (Бог-Природа-Человек) отражается в стихах поэтессы с точностью до наоборот, и при детальном изучении ряда стихотворений это становится очевидным; вторая (Бог-Отец, Бог-Сын, Св. Дух) существует лишь в теоретической концепции Гиппиус, а в лирике она преобразуется в форму круга. «Религиозный план» творчества поэтессы способствует постижению сущности тех процессов, которые происходили в русской культуре на рубеже веков, и помогает воссоздать общую панораму литературной жизни эпохи.
Истоки религиозно-философского Возрождения в России тесно связаны с именем В. С. Соловьёва, который наиболее полно рассмотрел проблему космизма в трактате «Чтения о Богочеловечестве». Божественное существо по Соловьёву двуедино: первое единство - это Бог (Логос), второе единство (произведённое единство) - София, а причастный человеческому началу Христос в этом единстве есть человек-второй Адам. «Для того чтобы привести к единству и согласию разрозненные и враждебные элементы, - пишет философ, - <.. .> необходимо не просто соединить все, но соединить все в определенной положительной форме» [5, с. 42]). В человеке «природа перерастает саму себя и переходит в область бытия абсолютного <. > человек является <...> посредником между Богом и материальным бытием, проводником все-единящего божественного начала в стихийную множественность, - устроителем и организатором вселенной» [6, т. 2, с. 138-139].
Эстетика Соловьева значительно шире религиозной эстетики. «Разработанная им философская теория «положительного всеединства», понимание искусства в духе мистической «свободной теургии» <...> и мистическое уз-рение Софии как космического творческого принципа <...> существенно повлияли на теоретиков русского символизма» [2, с. 3]. Теургический аспект творчества символистов заключается в том, чтобы стремиться, во что бы то ни стало, вывести искусство за границы одних только «эстетических» требований, связать его с «высшим творчеством» - творчеством Бога.
Идея пересоздания мира была одной из вдохновляющих сил не только у символистов, но и у их предшественников. «Русская литература XIX столетия, - полагал А. Белый, - сплошной призыв к преображению жизни. Гоголь, Толстой, Достоевский, Некрасов - музыканты слова; но безмерно более они - проповедники; и музыка их слов - лишь средство воздействия» [1, с. 351].
Философские воззрения В.С.Соловьёва повлияли на эстетическое основание символизма, а в рамках этого направления - на концепцию бого-творчества Зинаиды Николаевны Гиппиус. Религиозно-философское содержание лирики поэтессы представляет собой две пирамиды триадного характера: первая (Бог-Природа-Человек) отражается в стихах поэтессы с точностью до наоборот, хотя на первый взгляд эту «теневую» сторону
трудно увидеть, но при детальном изучении ряда стихотворений такая оборотная сторона пирамиды становится очевидной; вторая (Бог-Отец, Бог-Сын, Св .Дух) существует лишь в теоретической концепции Гиппиус, в лирике же она преобразуется в форму круга, тоже имеющую «теневой» подтекст. В каждой из этих пирамид есть вершинная доминанта (в первой - Бог, во второй - Св. Дух), меняющая свою позицию в обоих случаях. В свете этих особенностей содержание поэзии Гиппиус можно рассматривать как две различные, работающие параллельно друг другу системы, одна из которых заметна сразу, а другая обнаруживается лишь в процессе анализа основных мотивов и тем, системы символов, гендерной идеологии и тендерного самосознания субъекта сознания, имеющего двойные черты (героя и героини), причём «героиня» намеренно спрятана в область «теневую». Вторая система поэтического творчества З.Н. Гиппиус, которую мы условно назовём «теневой» (так как формирование её происходило под воздействием архетипа «Тень»), представляет собой (что будет продемонстрировано ниже) истинную картину мировоззрения автора, в которой она распределяет определённым образом главные и второстепенные элементы, конструирующие образ её лирической героини, вынужденно ушедшей в «тень». Построение этих пирамид осуществлялось под влиянием идей В.С. Соловьёва и его последователей (Н. Бердяева, П. Флоренского, С. Булгакова). Содержание конструкций реализуется в лирике Гиппиус на интерпретированном понимании идеи «свободной теургии» Соловьёва, которая перерастает в концепцию Всемогущего Богочеловека, Мессии, считающего бытийное разделение основным подходом в осуществлении обновления Мира и Человека:
- в рамках первой пирамиды Человек должен отделиться от Мира для того, чтобы пересоздать его бытие. Синтезировав идеи философско-религиозного течения русского космизма и находясь под огромным влиянием воззрений Ф.Ницше, переосмысленных и реконструированных в рамках символистской эстетики, поэтесса приходит к мысли о том, что Богочеловеком может стать лишь избранный, тот, кто обрекает себя на жизнь теурга во имя спасения всего человечества. Лирический герой Гиппиус - Мессия, чувствующий свою избранность:
Вам страшно за меня - а мне за вас. / Но разный страх мы разумеем.
Пусть схожие мечтания у нас, - / Мы разной жалостью жалеем.
Вам жаль «по-человечески» меня./Так зол и тяжек путь исканий!
И мне дороги тихой, без огня / Желали б вы, боясь страданий.
Но вас - «по-Божьему» жалею я. / Кого люблю - люблю для Бога [3, с. 65].
Он не знает страха, и судьбы других для него не представляют никакого интереса:
Я в себе, от себя, не боюсь ничего, / Ни забвенья, ни страсти.
Не боюсь ни унынья, ни сна моего - / Ибо всё в моей власти.
Не боюсь ничего и в других, от других; / К ним нейду за наградой;
Ибо в людях люблю не себя. И от них / Ничего мне не надо [3, с. 70].
Но это всё - лишь одно направление пирамиды - Природа ^ Бог ^ Человек. Существует в этой пирамиде и другое направление: Человек ^ Природа ^ Бог, в котором отчётливо видно влияние идей В.С. Соловьёва:
К Нему придём в земном освобожденьи / И будут чудеса.
И будет всё в одном соединеньи - / Земля и небеса [3, с. 57].
К Единству Человека и Господа присоединяется третий элемент -Природа-Мать, это делает лирического героя свободным (а Свобода мыслится по В.С. Соловьёву и З.Н. Гиппиус как высшее состояние души, абсолютная истина):
Как никогда, я чувствую - я твой, / О милая и строгая природа!
Живу в тебе, потом умру с тобой. / В душе моей покорность - и свобода [3, с. 48].
Окончательное единение происходит благодаря Любви (так как в концепции поэтессы Любовь и есть Свобода), соединяющей эти три элемента:
Путь наш единый, Любовь! / Слей нас в единое сердце. [3, с. 65].
- в рамках второй пирамиды Гиппиус видит изначально-кольцевое соединение троих (Бог-Отец, Бог-Сын, Св. Дух) как обязательное условие вхождения в Царствие Небесное, как очищение от низменных и порочных чувств, возникающих между мужчиной и женщиной, что поможет перейти на высший уровень эмоционально-чувственной сферы - уровень Вселенской Любви - ко всем, ко всему - в равной мере и степени:
И вновь стучу. И за оградой / Вот чьи-то тихие шаги.
Но между ним и мной - ограда. / Я слышу только шелест крыл.
И голос - лёгкий как прохлада. / Он говорит: «А ты любил?
Вас было трое. Трёх мы знаем, / Троим - вам быть здесь суждено.
Мы эти двери открываем / Лишь тем, кто вместе - и одно.
Ты шёл за вечною усладой, / Пришёл один, спасал себя.
Но будет вечно за оградой, / Кто к ней приходит - не любя» [3, с. 72].
Подобное объединение противоречит идее Третьего Завета, представленной в теоретических работах поэтессы, где эта триадность изображается как ступенчатая эволюция, в которой третья ступень (Св. Дух - «Вечная Женщина-Мать» по Гиппиус), рассматриваемая в рамках перспективы создания Мира вне ограниченности дуальностью, на основании которой чело-
вечество всегда существовало (имеются в виду такие дуальные пары, как добро / зло, истина / ложь, сила / слабость, любовь / ненависть и др.), является конечным результатом воскресения изначально-идеального состояния Мира и Человека, всеобщей гармонизации. Однако поэтесса и сама чувствует, что мысли и ожидания её о восхождении на самую вершину утопичны:
Мы исполняем волю строгую, / Как тени, тихо, без следа,
Неутолимою дорогою / Идём - неведомо куда. [3, с. 40].
А самосовершенствование, возводящее в статус Св. Духа (к которому причисляет себя и собственно автор, и лирический герой), не связано с душевными и духовными затратами, физическими преображениями; оно либо есть, либо нет:
Я - это Ты, о Неведомый, / Ты - в моём сердце, Обиженный,
Так подними же, Неведомый, / Дух твой, Тобою Униженный,
Прежнее дай мне безмолвие, / О, возврати меня к вечности.
Дай погрузиться в безмолвие, / Дай отдохнуть в бесконечности! [3, с. 49].
Ступени этой пирамиды в момент полного очищения от грехов земного существования, в момент воскресения должны объединиться в круг, который становится одним из основных символов в поэзии Гиппиус:
Я говорил о Боге, о созерцании и жизни.
И, чтоб понятней было моему ребёнку, (т.е. обычному человеку - прим. Е.Л.)
я лёгкие круги чертил на песке. / Только нет безвинно умерших, невоскрес-
ших слов,
и нет дождём смытых,/землёй скрытых,/моих ясных, лёгких кругов [3, с.52-53].
Лирический герой ждёт соединения в святую и неразрывную целостность, однако ни святые молитвы, ни магические заклинания, ни настоятельные просьбы не в силах ему помочь:
Яви же грозное лицо! / Пусть разорвётся дым покрова!
Хочу, боюсь - и жду я зова. / Войди ко мне. Сомкни кольцо [3, с.95].
И лишь одно для него остаётся явным и неоспоримым фактом - Он -Избранник, которому предстоит осуществление благородной миссии, возложенной на него Богом:
Все чаянья - все дали и сближения -/В один великий круг заключены...
Над временем во мне соприкасаются /Начала и концы [3, с. 96].
Обе триадные пирамиды имеют свою структурно-содержательную парадигму в лирике Гиппиус, постоянно сталкиваясь на поле идейных мыслей поэтессы. Кроме того, они часто противоречат друг другу (при наличии содержания первой пирамиды невозможно существование второй и наоборот), что становится очевидным уже в первом сборнике:
Безмернее хотения,/Мечтания острей - / Но это боль сомнения/У запертых дверей.
А сосны всё качаются / И всё шумят, шумят, / Как будто насмехаются,
Как будто говорят: / «Бескрылые, бессильные, / Унылые мечты.
Взгляни: мы тоже пыльные, / Сухие, как и ты. /Качаемся, беспечные,
Нет лета, нет зимы. /Мы мёртвые, мы вечные, / Твоя душа - и мы...
Любви хочу и веры я, / Но спит душа моя. / Смеются сосны серые,
Колючие - как я. [3, с.73]
Природа говорит лирическому герою, что все мечты его о Всеединстве - иллюзии, что всё кругом - пыль и тлен, а потому и воскресения не будет. Герой желает взрастить в своей груди любовь ко всему человечеству, однако душа его спит, оставаясь на стадии «половинчатости» и «промежуточности». Это ещё раз подчёркивает утопичность взглядов как самой З.Н. Гиппиус, так и того философско-религиозного основания, на котором строилась поэзия символистов. Что же происходит с Божьим избранником? Он вдруг понимает, что спасение тем, кого он жаждет спасти, не нужно, его никто не слышит:
Живые взоры я встречаю... /Огня, огня! Костёр готов.
Я к ближним руки простираю, / Я жду движенья, знака, слов...
С какою радостною мукой / В очах людей ловлю я свет!
Но говорю. и дышит скукой / Их утомительный ответ.
Я отступаю, безоружный, / И длю я праздный разговор,
И лью я воду на ненужный, / На мой безогненный костёр [3, с.84].
По мнению А.В. Лаврова «истинная суть поэтического самовыражения раскрывается для Гиппиус в религиозном плане; художественное начало поглощается началом религиозным, подлинно сущностным и безусловным» [4, с. 6]. «Религиозный план» творчества поэтессы способствует постижению сущности тех процессов, которые происходили в русской культуре на рубеже веков и воссоздают общую панораму литературной жизни эпохи. А «в полноте судить о проблемах религиозного мышления Гиппиус пока что явно рано <...> важнейшие аспекты этого миросозерцания остаются в сфере «недосказанного», невыразимы человеческими словами» [3, с. 14].
Список литературы:
1. Белый А. Символизм как миропонимание [Электронный ресурс] / А. Белый. - М.: Республика, 1994. - 528 с. - (Мыслители XX века) - Режим доступа: www.transhumanism-russia.ru.
2. Бычков В.В. Эстетика Владимира Соловьёва как актуальная парадигма / В.В.Бычков // История философии. - 1999. - №4. - С. 3-43.
3. Гиппиус З.Н. Стихотворения; Живые лица / З.Н.Гиппиус; вступ. ст., сост., подгот. текста, коммент. Н. Богомолова. - М.: Худож. лит., 1991. -471 с. - (Забытая книга).
4. Лавров А.В. З.Н. Гиппиус и её поэтический дневник / А.В.Лавров // З.Н. Гиппиус. Стихотворения. - М.; СПб., 1999. - С. 5-68.
5. Лосев А.Ф. Русская философия / А.Ф.Лосев // Век XX и мир. - 1988. - № 2-3.
6. Соловьёв В.С. Собрание сочинений: в 6 т. [Электронный ресурс] / В.С. Соловьёв. - М., 1988. - Режим доступа: http://www.gumer.info/ bogo-81оу_Вик8/РЫ1о8/8о1оу/8т_ЬиЬу^р.
ДУХОВНОЕ ИЛИ МАТЕРИАЛЬНОЕ? РАЗМЫШЛЕНИЯ О РОМАНАХ БРАТЬЕВ СТРУГАЦКИХ
© Русанова П.К.
Гимназия «Немецкая гимназия «Петершуле», г. Санкт-Петербург
В наши дни фантастическая литература становиться все более и более популярна, буквально ежедневно появляются новые авторы, учреждаются различные премии. Фантастика властвует над умами и сердцами людей, число которых увеличивается с каждым годом. А деление мира на фантастический и реальный знакомо практически каждому человеку. Но что такое фантастика? Бегство от реальности или попытка предсказать будущее и избежать ошибок? Истории об идеальных людях или самые сокровенные наши мечты?
Фантастика - первичная литература, и начиналась она с мифов, легенд, сказок и поверий. Это самые первые попытки объяснить окружающий мир и найти в нем место, отведенное человеку. В фольклоре (а мы говорим именно о нем) еще не было социальных и нравственных проблем, свойственных более позднему периоду, только «видимый мир». Но с течением времени человек начал осознавать свое могущество, назвался «Венцом Творения» и стал творить свой мир. Изменилось сознание, а вместе с ним и человек.
В своей работе я хочу поговорить о проблемах классической современной фантастики, взяв за образец произведения известных писателей - фантастов Аркадия и Бориса Стругацких. Я хочу попытаться выделить основные вопросы, волнующие современное человечество, и найти их отражение в фантастике. Ведь говорят же, что фантастика - «глас народа». Все то, о чем не говорят вслух, но что присутствует в нашей жизни постоянно.
Фантастика - это постоянный поиск, невозможный в пределах одной реальности, а потому выходящий за ее границы. Бесконечные попытки найти идеал мира и место человека в нем. Но помимо этой проблемы существует и множество других страхов прошлого, нашедших свое отражение в нашей реальности. О них я и хочу поговорить, а также объяснить, почему не только не считаю фантастику бессмысленной, но и убеждена в ее необходимости в той или иной мере для каждого из нас.
