CC BY
55
интерпретационные готовности и лингводидактика
А. Б. Бушев
(г.Тверь, Россия)
Аннотация. В статье демонстрируются некоторые техники интерпретации текста - разделение смысла и содержания, метафоризации, индивидуации, декодирования стилизации и образа рассказчика, линвоперсонологической диагностики, стандартизации, понимания авторской поэтики, понимания комического и т.д. Разработка техник интерпретации важна для интерпретации текса оригинала переводчиком.
Ключевые слова: текст; интерпретации; понимание; смысл; комическое; стандартное
INTERPRETATIVE CAPACITY FoR CoMPREHENDING TEXTs
by the translator
Alexandre B. Bouchev
(Tver, Russia)
Abstract. The article tackles some techniques of interpretation which are rather important for comprehension of original texts - e. g. those of distinction between the sense and the content, the decoding of metaphor and irony, decoding of the image of the author and the story-teller, the psychological traits of the personage judging by linguistic characteristics of his or her language, genre individuation, etc. The discursive description of the existing techniques of interpretation ate important in linguistic teaching and education of interpreters and translators.
Key words: text; interpretation; comprehension; sense; comic; standard
Занятия языком предстают в некоторых современных методиках как исключительно схоластические перечисления ошибок, коммуникативных неудач, правил. На фоне всеобщего увлечения в преподавании словесности ортологией теряется акцент на интерпретационных готовностях обучаемых, работе с текстом, способности к связке гносеологического образа с опытом, перевыражению одного в другом - способности к рефлексии. А именно ее должно связывать со способностью интерпретировать и понимать мир. И эта же способность являет собой базу творческого письма, базу риторики ( Аннушкин
2009, Волков 2001, Рождественский 1997).
Обращая свое внимание на отдельные элемен-
ты текста («как сделан текст»), обучаемый должен ставить перед собой вопрос: «Что я вижу и почему? Что заставляет меня понимать это вот так, а не по-иному? Насколько вероятны другие интерпретации? Каково место данного феномена в ряду других?»
В настоящей статье представляется необходимым в связи с разработками техник интерпретации остановиться на нескольких ситуациях интерпретации текстов.
1. Интерпретация стилизации, выводящая нас и к более широкому вопросу, насколько привлекательно может выглядеть неграмотность?! Вот, например, героиня «Черных досок» Солоухина тетя Дуня, у которой писатель просит ико-
ну, говорит: « Сказано тебе, что я бестолковая. А насчет иконы - не переменюсь. Чтобы я дала из избы икону унести? Да нешто такое может быть? Она придет ко мне ночью и спросит: «Куда ты меня, Овдотья, первому встречному отдала?» Что я ей, сердешной, скажу? Деньги! Да нешто иконы продают? Вот придет она ко мне ночью и спросит: «За сколько сребреников ты меня, Иуда несчастная, продала?» Зададимся вопросом: каким мы видим образ героини и почему? Вопрос «Почему мы видим это?»
- вполне филологический. Только дидактика по привычке свободно и легко идет мимо обучения усмотрению ключевых смыслов. Чему служит стилизация речи? Может ли неграмотность быть красива?!
Иными словами, как выйти к пониманию образа автора и рассказчика, например у Зощенко? Каковы приемы субъективации повествования? Что такое гетеродигетический рассказчик? Что такое точка зрения? Каковы современные представления виноградовской проблемы образа автора?
Так, в работе Г. Б. Поповой (2012) великолепно панорамно представлен сложнейший вопрос - приемы субъективации повествования. Вопрос, актуальный для теории интерпретации и понимания текста, для дидактики, драматической речи, культуры чтения и понимания художественного текста. Уже в приложимости к перечисленным областям видится огромная социальная значимость этого узлового вопроса. Значимость упомянутого диссертационного исследования видится прежде всего в выделении новых частотных приемов субъективации на материале русской прозы конца двадцатого столетия. Нетривиальны наблюдения о взаимодействии словесных приемов субъекти-вации с композиционными и графическим. На наш взгляд, интересным представляется изучение исследуемого явления не столько в научном и официально-деловом, газетном и т.д. стилях, сколько в текстах нехудожественных стилей с художественным заданием (Г. О. Винокур) - ора-торике, мемуарах, авторской публицистике, устно-научном стиле речи, авторской научной прозе и т.д. Мы констатируем появление в лаборатории « Интерпретация текста» в Забайкалье дос-
тойного исследования, дающего свежую оптику в видении виноградовской проблемы точки зрения автора. Значимость подходов и результатов работы Г.Б. Поповой в интерпретации художественного текста представляется существенной, а важность (само)обучения интерпретации является очевидной в социальном отношении: текст являет собой модель понимания мира, интерпретация как высказанная рефлексия и интерпретационные готовности демонстрируют степень понимания мира и готовность понять мир.
2. Техники интерпретации (Богин 2001) могут и должны найти свое применение и в анализе нехудожественных текстов. Читатель обращает свое внимание на текст и его элементы: «Что и кто передо мной? Что я вижу и почему я вижу? Что заставляет меня думать именно так?!» При этом пропедевтические техники анализа текста служить пропедевтикой анализа менталитета. Приведем пример. Недавно мы читали в местной молодежной газете большое интервью с политологом А. Чернышевым. О Твери последний говорит следующее : «Раскинувшийся на берегах четырех рек, этот уникальный образчик каменного градостроительства екатерининской эпохи трудно было расположить максимально рационально и компактно (хотя выше автор говорит, что совершенно спокойно обходится без авто - А. Б.). Если приплюсовать к этому огромное количество промышленных зон по берегам Волги(???) которые безусловно должны быть ликвидированы(???), множество складов военного происхождения(???), каких-то непонятных заводов (???- это Чернышеву непонятных - А. Б.) и цехов, то провести здесь нормальную транспортную сеть, построить жилые и офисные кварталы на сегодняшний день, по моему мнению, не представляется возможным».
Резюме всякого здравомыслящего читателя после рецепции этого текста: «И вот такие дураки занимаются аналитикой». Почему мы выходим к этому выводу?
3. Важны техники понимания стандартного, давно занимающие нас (Бушев 2010, 2011). Приведем пример стандартной риторики. Газета «Завтра» № 43 помещает «Реквием по Муам-мару»:
20 октября 2011 года Хилари Клинтон получила видео, на котором были засняты пытки, коим подвергся Муаммар Каддафи. Толстеющая госсекретарь я дьявольской ухмылкой выдала ликующее «Вау!», а затем произнесла: « Пришли... увидели... убили...» Именно такая жуткая варварская картинка предстала на мировых телеэкранах, открывая истинное лицо тех, кто на протяжении полугода ракетами и бомбами «вбивал в Ливию демократию».. Кажется, «западники» сошли с ума. «Поздравления ливийскому народу» по случаю избавления от кровавого диктатора прислали все те деятели, усилиями или молчаливым согласием недавно процветающая страна превращена в руины, сотни тысяч ее граждан — в беженцев..
Запад танцует джигу на окровавленном теле Каддафи. Мы затеваем звездный хоровод под небом между трех океанов.
Каковы же последствия убийства Муаммара Каддафи? Очевидно, что мир после него не стал ни лучше, ни справедливее, ни безопаснее. Гражданская война в Ливии будет продолжаться, а хаотизация всего Ближнего Востока — нарастать.....в результате все человечество еще
на несколько шагов подошло к черте, за которой начинается даже не «четвертая мировая», а нечто еще более масштабное и ужасное, некая первая «глобальная война». Полковник Каддафи уже стал первым настоящим героем этой войны, и теперь его, как метко сказал президент Венесуэлы Уго Чавес, «будут вспоминать как борца и мученика».Зеленое знамя Ливийской Джамахирии уже стало знаменем сопротивления американскому глобализму. Трагическая гибель Муаммара Каддафи не может оставить безучастными лидеров других суверенных национальных государств, которых разными способами шантажируют американские «борцы за демократию».
Каддафи убили по согласованной позиции западного финансового —промышленного истеблишмента — Каддафи вкладывал огромные суммы в западную экономику. По приказанию Саркози и других людей, которым он давал деньги на избирательную кампанию.
Эти грабители выиграли. В момент кризиса его выгодно было убить. Главная ошибка это-
го человека - желание договориться с западом, стать частью мирового истеблишмента, наивная вера в то, что декламируемые ценности гуманизма и демократии реально существуют, и он имеет дело не с бандой озлобленных корыстолюбивых мерзавцев, для которых важнее всего власть и деньги. Эта наивная вера и привела его к трагическому концу на улицах Сирта. Он умер как мужчина.
Средства создания стереотипов, построения смыслов «свой-чужой», аксиологическая семантика создается при помощи выделенных элементов. Клише, метафоры, позволяют создать стереотипную картину. Это выводит исследователя дискурса к вопросу о том, чем полезны и чем вредны стереотипы.
4. Показательна проблема понимания авторской поэтики. Например, наш опыт работы по интерпретации художественных текстов показывает, что большинство школьников старших классов не понимают Набокова. Разработка золотых копей ностальгии - ставшая привычной банальная метафора. О чем же и как писал Набоков?! Набоков писал «о сложном и бесполезном, что искал в восхитительном обмане - искусстве»... Каковы некоторые лейтмотивы его творчества? Возможно ли их исчислить?
Одна из главных тем творчества Набокова -мир, завещанный предками: будь-то бабочки,
шахматные этюды, общение с природой, чтение, теннис и бокс, любовь, Морская, гимназия (Тенишевское училище). Отсюда в его творчестве упоминание про волшебство, неизвестное в других семьях, и вообще темы семьи и детства: «Что понуждает писать стихи о детстве, если все равно промахиваюсь?»
Вторая ключевая тема: гениальная восприимчивость - видеть в малом, в детали большое, уникальное как редкий дар.
Третий мотив - судьба эмигранта. «Судьба убрала декорации», - это сказано им о судьбе эмигранта. Вспомним, как автор писал об эмиграции: «Беспокойное странствие по Европе, было такое чувство, что парки и сады путешествуют вместе с нами... В вещественной нищете и духовной неге, среди призрачных наций, городами которых мы пользовались .»
Чувствует ли и как Набоков историю? Ска-
жем, он чувствует предреволюционные годы, он пишет: «уже погромыхивал закулисный гром в стихах Александра Блока».
Одна из центральных тем - творчество. Влажный жар стихотворчества - какие метафоры! Бесплотный пленник... Тронулось и побежало перо...
Поразительный язык и тонкость - а описывать будто нечего. Но как изящно его письмо. В фокус при работе с текстом должны попасть словарь билингва, поразительная наблюдательность, явленная им в «Другие берегах».
5. Проблема скрытых смыслов и небуквального понимания текста, проблема техник понимания текста представляется одной из значимых как в онтогенезе языковой личности и ее компетенций, так и в лингводидактике и филологии.
Движение между пониманием и интерпретацией обогащает освоенность содержательности текста как единства содержаний и смыслов. Содержания представляют собой предикации в рамках пропозициональных структур, а смыслы - конфигурации связей и отношений в ситуации деятельности и коммуникации. При понимании текста человек создает или восстанавливает конфигурации связей и отношений в ситуации. Смыслы, как и понимание, выступают в качестве организованностей, инобытий рефлексии, и если они не обозначены в тексте средствами прямой номинации, их невозможно усмотреть иначе, как через рефлективные акты. Обыденный характер рефлексии при осмысленном чтении с глубоким пониманием является результатом того опыта рефлективного дей-ствования, которым мы овладеваем в ходе обучения и самообучения интерпретации текста.
Индивидуация - одна из герменевтических техник, усмотрение феномена, подлежащего осознанию: « Что передо мной? Что я понимаю?» Частной стороной техники является жанроопре-деление, усмотрение тематики и иной специфики текстов. Наращивание дополнительных смыслов, порой неявно присутствующих в тексте, не представленных прямыми средствами номинации -удел деятельности, названной герменевтика .
Приведем пример. Возникла необходимость посмотреть информацию о Запретном городе и терракотовых воинах - мы обратились к БСЭ 1973 года. В статье «Китай» такой информации
нет. Есть пространные справки, изобилующие штампами социологизаторского подхода - история рабства, классовые противоречия, обострившаяся политическая борьба, крестьянские войны, превращении Китая в полуколонию, революционно-демократическое движение, военноэкономическая отсталость, США крепили свои позиции в Китае, домогательство западных держав, ухудшающееся положение крестьянских масс, деревенская беднота, батраки; клика милитаристов, предательская политика, обострение противоречий; идеи марксизма, видная роль в распространении марксизма, Коминтерн, рабоче-крестьянское движение, гоминьдановсие власти обрушились на трудящихся с репрессиями, КПК, все более усиливающаяся деятельность феодально- компрадорских элементов, сговорившись с империалистами, чанкайшисты усилили репрессии против патриотических сил китайского народа, клика Чан Кай-Ши бежала на Тайвань, многолетняя революционная борьба китайского народа против иностранных и китайских угнетателей завершилась победой, что явилось существенным вкладом китайского народа в борьбе коммунистических и других прогрессивных сил всего мира за ускорение исторического прогресса и продвижения вперед к победе социализма. Что стоит за речевыми штампами? Отчет своему ходу небуквального понимания волен дать каждый читатель.
При обсуждении проблемы понятия прогнозирования, экспектации и антиципации оказываются вполне уместными.
Индивидуация - усмотрение феномена, подлежащего осознанию: « Что передо мной? Что я понимаю?» Частной стороной этой герменевтической техники является жанроопределение, усмотрение тематики и иной специфики текстов. Индивидуация — это и опыт оценки стандартности, привычности речедействования в определенных ситуациях, шаблонов речи.
Показательно, например, усмотрение юмора. Как рождается юмор? Как он понимается, ибо, как справедливо заметил Л.Фейербах, «остроумная манера говорить и писать подразумевает ум также и в слушателе»?! Анекдоты, шутки, остроты, комические диалоги, реплики, афоризмы, байки, буффонада, сарказм, ирония, сати-
ра, юмор - в чем их разница, какова роль языковых и внеязыковых факторов при их создании? Сколько процентов занимают тексты, где язык сам является объектом юмора, например, известный комический и абсурдный эффект ошибок, оговорок?! Каков процент текстов, где язык является средством юмора, средством создания определенной комической ситуации?! Каковы их взаимоотношения с текстами, где юмор невербален (гэги)? Что такое этноспецифический юмор, юмор в языке, юмор в ситуациях, в чем особость ситуации «черный юмор»? Интерес представляет сама природа комического, идеи о природе смеха, типологические модели комического.
Комическое и языковая игра. Проблема языковой игры была поставлена в свое время впервые перед нами Г. И. Богиным, трактовавшим ее как особый узловой момент семантики коммуникации, наряду с юмором. Успешность и неуспешность понимания, коммуникации связывалась ученым именно с пониманием языковой игры и юмора. Очевидно, что оба эти феномена
- языковая игра и юмор - давали повод говорящему и слушающему занимать разные позиции при понимании, подключать многослойность понимания и смыслообразования при порождении и рецепции текста, использовать различные техники понимания в связи с формальными маркерами стиля и семантикой текста.
Далее проблема языковой игры предстала перед нами в свете рассмотрения категории «комическое» .
На комичность каламбуров работают полисемия, омонимия, другие языковые механизмы.
Зачем Касьянов едет на Чернобыльскую АЭС?
- Засветиться. - И будет он тогда Михаил фон Касьянов.
Некий батюшка приходит домой в сильном расстройстве и говорит жене:
- Матушка, меня сегодня в церкви дьякон побил.
-Это каким же образом?!
-Да не образом, дура, а подсвечником.
Обыгрывается чаще всего полисемия:
Почему в Америке даже картофель фри, а у нас в мундире?
Почему в Америке все работают, у нас отдыхают? - закон: одно полушарие работает, другое отдыхает
Стилистический эффект смешного может создать и комбинация пословичных речений с элементами сниженности, грубоватости а 1а Н. Фоменко: Любишь кататься - и катись на фиг. Семеро одного найдут. Вот почему на лошадей ставят, а на людей кладут. Семь раз об дверь, один раз об рельс. Не рой другому яму, пусть сам роет. Бороться и искать, найти и перепрятать. Чтоб ты жил на одну рекламу. Не суй взнос не в свое дело. Протяну ноги в хорошие руки. Большому кораблю дольше тонуть. Кто тяжело работает, тот тяжело отдыхает. На ошибках му-чатся. Ученье — свет, а неученье — приятный полумрак. Не умеешь петь - не пей. Близко к этому находятся стирание стилевых границ, необычная комбинация стилей (бейтос) и т.п.
Пародирование, аллюзия, языковая игра с прецедентными текстами, интертекстуальность, цитирование - случаи, относящиеся к этому кругу явлений. Гротеск, гипербола, ирония, сарказм, метафора - основные средства сатирической публицистики.
Ирония являет собой подразумевание прямо противоположного. Она возможна и на уровне микротекста: Какая ты чи-истая. Хорошая по-годка-с. Нормально средние способности, человек хороший.
Секретарь обкома звонит председателю колхоза:
Иван Никифорович, как у тебя с урожаем?
-Хреново.
Да ты не приукрашивай! Говори, как есть.
Ирония выступает как прием:
«Я знаю Русь и Русь меня знает. Потому и говорю это...» - говорит один из героев Достоевского. Какой смысл выстраивается уже после этой фразы?!
Известны жанры комического в масс-медиа, а раз явны жанры - то у них есть и свои законы.
Жанр пародии, жанр басни, жанр афоризма. Вот К. Прутков с его афоризмами : «Нельзя объять необъятное». Неужели кто-то не слышит ироничности суждения? Или: «Не ходи по косогору — сапоги стопчешь! Вытапливай воск, но сохраняй мед».
Пародии как жанр имеют свои методы: гипербола, гротеск, литота, ирония. К ним близок сатирический комментарий. Но это ирония, на-
смешка, а не сатирическая типизация как в фельетоне, есть отличия и от пародии.
Не отстает и периодика. Например, популярный журнал «Мужское здоровье» так пишет о крутизне в статье «Хочешь быть крутым? Будь»
: «Круто было бы объяснить, что значит быть крутым. И кто из нас все-таки самый крутой? Я хочу быть крутым меном. Не хочу быть интересным мужчиной, начитанным дядей, прикольным и даже стильным чуваком. Так я решил — и стал изучать искусство быть крутым. Что такое крутость? Это форма и образ жизни. Не хобби, не маска и не имидж. Реальные крутаны не думают о собственной крутизне. Крутые люди живут и совершают крутые поступки, не задумываясь о том, как это выглядит. Быть уверенным в себе — еще не значит быть крутым. Самоуверенным быть хорошо, но крутым — еще круче. Тот, кто реально крут , имеет право на ошибку. Только самоуверенные лохи не признают своих ошибок. Как это ни противно — но Джеймс Бонд действительно крут. Если не знаешь, как поступить, сначала представь на своем месте агента 007. А может, знаешь кого-нибудь покруче?».
Показательно пародирование передовиц типа «Нынче вряд ли найдется в нашей стране человек, не поверяющий себя решениями Апрельского (85) пленума ЦК КПСС». Посмотрим на пародирование призывов в журнале «Красная бурда»: «Призывы ЦК КПРФ в честь годовщины Великого Октября: Красно-коричневые! Все на очередной путч! Амнистия гарантирована! Агенты иностранных разведок! Хенде хох! В смысле военные тайны по дешевке не нужны?»
Различие смысла и содержания - центральная идея для теории рефлексии - прекрасно прослеживается при наблюдении за собственным пониманием баек.
Исторический контекст может внимать или, напротив, придавать, комизм:
В 1964 году общественный обвинитель Сорокин сказал на процесс будущего нобелевского лауреата Бродского: «Бродского защищают прощелыги, тунеядцы, мокрицы и жучки. Бродский не поэт. Он забыл, что в нашей стране человек должен трудиться, создавая ценности: станки, хлеб. Бродского надо заставить тру-
диться насильно». Каковы смысл сказанного и как он выстраиваются?
Показательные примеры, приведенные в это статье, позволяют сделать вывод о том, что категория языковой игры тесно связана с категорией «комическое», присутствует на разных языковых уровнях в текстах различных жанров, задействует сложные техники небуквального понимания, представляет узловой момент понимания и одну из существенных трудностей переводчика. Техники понимания языковой игры и комического нуждаются в изучении и типологизации.
Юмор может быть присущ и стилистическим коннотациям. Известны языковые средства экспрессивной окраски лексики и экспрессивной функции речи, слова с экспрессивно-эмоциональной коннотацией в лексикографии. Характерны стилистическая окраска слова, речи, регистр слова. Так, известен факт, что когда Бунин осмелился заговорить о поэзии произведений Чехова, Антон Павлович усмехнулся: «Поэтом, милостивый государь, считаются только те, которые употребляют такие слова, как серебристая даль, аккорд, или на бой, на бой, в борьбу со тьмой». Иной пример: известная советская переводчица вспоминает о работе в журнале «Интернациональная литература»: «Мы открывали для себя другие миры. Никаких тебе «Цементов» и «Гидроцентралей», поэтических рефренов на манер «грохают краны у котлована».
Проблемы недавней истории, исторических стереотипов холодной войны резонируют в художественном дискурсе Н. Толстой - происходит пародирование культивированного отношения к США:
Не забывай, Лена, и о крестовом походе США против коммунизма.
Он служил в Корее, там были особые крысы
— белые, а хвосты короткие. Крысы-диверсантки, прошедшие обучение в США, нападали на советских военнослужащих, понижали их боеспособность.
Мужской пол был для няни врагом номер один. Всякий, носивший брюки, был у нее на подозрении, и Катя сердцем приняла нянины заветы. Врагом номер два были Соединенные Штаты Америки: «жуков и комаров насылают, вот и урожай гибнет». За то, что няня не шла на поводу у Америки, Катя любила ее еще сильней.
Эти проблемы - связи художественной реальности, языковых знаков и смыслов и жизни
- представляются сегодня весьма актуальными для как для индивидуального поумнения, так и для массовой педагогики.
Языковые средства оценки и комизм. При этом в связи со смыслом комического привлекают внимание языковые средства оценки. Оценка вершится не только и не сколько в речевых актах прямой оценки («Это негодяй»). Или, например, в лекциях по литературе В. В. Набокова даны прямые и косвенные пристрастные оценки (ср. об Элиоте : «Это мошенник даже худший, чем смешной Томас Манн»).
А вот - социолингвистика и комизм. Воздействие мыслится прежде всего в учете субъязы-ка и риторических экспектаций слушателей. Как разговаривать с представителями финансовых структур, М. Арбатову однажды инструктировал один генерал:
«Когда пойдешь разговаривать с крутыми, объясняй им так: «За вами — синие, за нами — спецура. Вы — в семье, мы- в семье. Ну зачем двум семьям ссориться из-за какой-то депутатской корочки? Я ни слова не поняла, но стонала от удовольствия».
Социолингвистика дает примеры вот таких комически выглядящих, но не комедийных речей: «Мы убираем лучок, так сказать, в режиме, помощи воинских частей... Мы продаем ка-пусточку круглые сутки...»»
Эффективными в отношении пробуждения рефлексии над языковыми и внеязыковыми феноменами эпохи застоя представляются художественные тексты С. Довлатова. Рассмотрим дробь довлатовского текста и свое понимание ее:
Ранним утром прибыл в часть невзрачный офицер. Судя по очкам - идеологический работник. Было объявлено собрание.
Заходи в ленкомнату, - прокричал дневальный солдатам, курившим около гимнастических брусьев.
Политику не хаваем! - ворчали солдаты.
Однако зашли и расселись.
Я был тоненькой стрункой грохочущего концерта войны, - начал подполковник Мар.
Стихи, - разочарованно протянул латыш Балодис.
Очевидно, что интерпретация этого и подобного ему отрывка могла бы занять многие страницы.
Пробуждение рефлексии над особенностями знакомого - ключ к выявлению интертекстуальности в публицистике. Все это вновь подводит исследователя к серьезному разговору что есть стандарт письма и отклонение от стандарта, риторически значимое - к пониманию актуализации как творческого компонента в замысле эффективной речи (Я. Мукаржовский).
Нуждаются в четкой делимитации принципы критериев коллоквиальности, критериев художественности, критерии газетности. Вообще интересны пути создания синтетических жанров, особенно в постмодерне. Это не праздный вопрос, не только филологически релевантный. Богатство стиля, способность овладения наибольшим количеством стилей приравнивается к богатству языковой личности, связывается с богатством понимания и способностью интерпретировать окружающую действительность.
Список литературы:
1. Аннушкин В.И. Язык и жизнь. М.: Русская школа, 2009. - 320с.
2. Богин Г.И. Обретение способности понимать. Тверь, 2000. Интернет-источник: http:// www.fondgp.rn/gp/personalia/1970/6 (дата обращения: 29.02.2012)
3. Бушев А.Б. Языковая личность профессионального переводчика. Монография. Тверь,
2010. - 265 с.
4. Бушев А.Б. Языковая личность военного переводчика и информационные технологии: риторико-герменевтический подход к мастерству переводчика. Монография. Lambert Academic Press, 2011. - 276 c.
5. Волков А. А. Курс русской риторики. М.: Изд-во храма св. муч. Татианы, 2001. - 480 с.
6. Попова Г. Б. Приемы субъективации в современной русской прозе: явления модифи-
каии. Автореф. дисс....канд. филол.наук. Улан-
Удэ, 2012.
7. Рождественский Ю. В. Теория риторики. М.: Добросвет, 1997. - 600 с.
