CC BY
67
№ 8 (26)АВГУСТ 2012
ДИСКУССИЯ 4
журнал научных публикаций "
Л. А. Ерохина, аспирант, кафедра всемирной литературы, Московский педагогический государственный университет, г. Москва, Россия, garfild7@yandex.ru
ИНТЕРПРЕТАЦИОННАЯ КОНЦЕПЦИЯ У. ЭКО В КОНТЕКСТЕ НАУЧНЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ ЭПОХИ
Сложность в изучении теоретических воззрений Эко на проблему автора заключается в том, что ученый не отводил данному вопросу специального внимания и не создавал монографических работ, посвященных раскрытию указанной темы. Его суждения об авторе встречаются во многих научных работах ученого, эссе и литературно-критических статьях. Однако было бы неверным считать вопрос о категории автора эпизодическим и второстепенным в научном творчестве Эко. Частота обращения к данной проблематике и научная обоснованность в умозаключениях говорит об обратном: Эко систематически разрабатывает проблему автора, с целью анализа процесса интерпретации, понятого как активное и деятельное взаимодействие автора и читателя через текст, внутри которого есть две взаимодополняющие и взаимообус-ловливающие стратегии (образцового автора и образцового читателя). Размышления ученого по заявленной проблеме представлены в его работах «Открытое произведение», «Роль читателя», «Границы интерпретации», «Шесть прогулок в литературных лесах». Теория автора у Эко существует в рамках более широких представлений об интерпретации художественного текста.
В бесконечном ряду работ по нарративной теории и эстетике восприятия, в критике, трактующей роль читателя, выводятся всевозможные лица, именуемые Идеальными Читателями, Подразумеваемыми читателями, Виртуальными читателями, Метачитателями.
Понимание ученым сущности понятия «автор» складывалось под воздействием идей постструктурализма и общих настроений постмодернизма, а также в продуктивном диалоге с предшествующей традицией изучения заявленного вопроса. Эко-уче-ного не стоит относить к мыслителям-«революционерам», абсолютно отвергавшим традицию и взгляды своих предшественников. Для научного метода Эко характерно умение синтезировать и совмещать, в данном случае — традицию и новаторство.
Импульсом к исследованию автора для Эко, как и для большинства его современников, послужило провокационное (уже в своем названии) эссе Ролана Барта «Смерть автора». По его мнению, автор превращается в «скрип-= тора», который «рождается одновременно с текстом, у него нет никакого бытия до и вне письма;... всякий текст вечно пишется здесь и сейчас. Для автора наступает смерть»1. По словам Ролана Барта, происходит «десакрализация Автора-Бога», культ которого ранее существовал в литературе, теории литературы и литературной критике. Таким образом, фигура автора, определяющего смысл текста, воспринимается сугубо негативно. Она стано-
4 ДИСКУССИЯ
Щ журнал научных публикаций
ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ
вится воплощением своего рода деспотии, давления авторитета, «метки власти как в ее метафизическом, так и непосредственно социально-политическом понимании». Взамен классическому пониманию предлагается качественно новый подход к анализу художественных произведений, не сводимый к поиску создателя текста, к попыткам «присвоить автора тексту»2.
Отправной точкой данной системы становится само произведение, устанавливающее правила игры для читателя, который утверждается текстуальными конвенциями. Текст занимает позицию субъекта интерпретационного процесса. Также активизируется и роль читателя, хотя и зависимого от конкретного текстового пространства. Художественное произведение приобретает «открытый» характер, предполагающий неограниченное число равновероятных истолкований. Как пишет Ро-лан Барт: «Эта открытость — не какое-то второстепенное достоинство; напротив, она есть самое существо литературы, доведенное до высочайшей концентрации. Писать — значит расширять смысл мира, ставить смысл мира под косвенный вопрос, на который писатель не дает последнего ответа. Ответ дает каждый из нас, привнося в них свою собственную историю, свой собственный язык, свою собственную свободу»3. И совершенно очевидно, что в рамках тако-
Ответ дает каждый из нас, привнося свою собственную историю, свой собственный язык, свою собственную свободу.
в целом теряет какой бы то ни было смысл. Концепция Р. Барта демонстрирует наиболее радикальный способ решения проблемы интерпретации, и именно этот радикализм и бескомпромиссность делают подобный подход ограниченным и непластичным для практического применения. Барт пытается полностью устранить автора из текста, но уже буквально после выхода его работы в свет у целого ряда ученых возникли определенные небезосновательные возражения против проявленного Бартом радикализма. Мишель Фуко, Бахтин, Корман отмечали определенный идеализм стремления «избавиться» от автора и «инсценировать» его «смерть». «Чистый текст» представляется им как некая утопия (см. статью Фуко «Что такое автор?»). Автор оказывается принципиально неустраним, а нарочитое «очищение» текста от всякого авторского присутствия, как и в случае абсолютизации его воли, может привести к возникновению «чрезмерной интерпретации», гиперинтерпретациии художественного произведения. Этот вывод заставляет ученых двигаться по другому пути, частично отвергая решение, предложенное Бартом: они переосмысляют и трансформируют саму суть понятия «автор». Трактовка М. Фуко, по которой автор понимается «как принцип некоего единства письма, фигура, характерная для способа существования, обращения и функционирования дискурсов внутри того или иного общества»4, позволяет, не выходя за определенные границы понятия, производить в широком понимании общегуманитарный анализ произведений.
Центральными функциями автора, понятого подобным образом, выступают: классификация (разграничение и группировка) текстов; установление отношений (соотношений) между текстовыми массивами; выявление посредством этого определенных способов бытия дискурса. Таким же образом поступает по отношению к автору и Умберто Эко. При этом он придерживается принципа: «Don't let anyone tell me that I have
го подхода реконструирование авторского not said anything new» (Не позволю никому замысла не только представляет собой из- утверждать, что я не сказал ничего нового)5. лишнюю аналитическую операцию, но и Иными словами, разделяя взгляды других
№ 8 (26)АВГУСТ 2012
дискуссия
журнал научных публикаций
ученых, он совершает собственный существенный вклад в изучение проблемы.
Вторым направлением научной мысли, оказавшим наиболее ощутимое влияние на теоретические рассуждения Эко по вопросу интерпретации, стала рецептивная эстетика. Специфичность концепции Эко связана с отношением писателя к взглядам представителей этого исследовательского течения, с работами которых ученый знаком, что, вне всякого сомнения, оставило свой след в его научном творчестве. Факт подобного знакомства устанавливается и прямо, и косвенно. Представители рецептивной эстетики осмысляли пространство восприятия художественного факта как проблему метафизического отношения художественного произведения и реципиента. Пространство восприятия трактуется ими как «встреча» текста и реципиента, во взаимодействии которых возникает и реализуется живое произведение искусства.
Подобные идеи были близки и самому Эко. Говоря о собственной концепции образцового читателя, ученый упоминает и труды Яусса, полемизирует с В. Изером, предложившим модель «подразумеваемого читателя». В «Шести прогулках по литературным лесам», например, Эко пишет: «В бесконечном ряду работ по нарративной теории и эстетике восприятия, в критике, трактующей роль читателя, выводятся всевозможные лица, именуемые Идеальными Читателями, Подразумеваемыми Читателями, Виртуальными Читателями, Метачитателями и т. д.. Мой Образцовый читатель, например, очень похож на подразумеваемого читателя Вольфганга Изера...»6. Однако Эко говорит именно о сходстве, а не о тождестве. Таким образом, очевидно, что следы знакомства с рецептивной эстетикой имеют вполне отчетливые очертания в научном творчестве Эко. Между ними есть определенное сходство в рассуждениях и умозаключениях. Сходства
касаются, в первую очередь, исходных посылок рецептивной эстетики, высказанных еще Э. Гуссерлем: «Пространство восприятия художественного факта — проблема метафизического отношения художественного произведения и реципиента (воспринимающего и активного субъекта)». Эко также отдает своему читателю роль активного субъекта, взаимодействующего с произведением и, тем самым, выполняющего предписания образцового автора.
Как и в рецептивной эстетике, в концепции Эко актуализация произведения происходит только в момент взаимодействия автора и читателя («Роль читателя»). Эко заимствует из работ по рецептивной эстетике ряд терминов и понятий, таких как: актуализация, идентификация, стратегия текста, конструирование смысла и другие. Однако между взглядами Эко и, например, Изера, Яусса есть и принципиальные различия. Эко не разделяет стремления представителей рецептивной эстетики к абсолютизации «интерпретативных предпочтений реципиента»7. Ученый старается в этом отношении избегать острых углов, давая ограниченную свободу своему образцовому читателю. В «Шести прогулках.» Эко пишет: «Согласно Изеру, читатель заставляет текст выявить потенциальную множественность взаимосвязей. Эти взаимосвязи суть продукт обработки текстового сырья читательским разумом, но не являются текстом как таковым, поскольку он содержит всего лишь предложения, утверждения, информацию и пр. (...) Разумеется, это взаимодействие не происходит в самом тексте и возникает только в процессе чтения. В ходе этого процесса выявляется то, что не выявлено в тексте, однако представляет собой его "интенцию". Подобный процесс больше похож на тот, что я очертил в 1962 г. в своей книге "Открытое произведение". Но образцовый читатель, кото-
4 ДИСКУССИЯ
Щ журнал научных публикаций
ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ
рого я вывел на сцену в "Lector in fabula", является, напротив, последовательностью текстуальных инструкций, представленных в линейном развитии текста именно как последовательность предложений или иных сигналов». Несо- =
гласие Эко вызывает то, что «феноменологическая перспектива Изера передает читателю привилегию, которая всегда -считалась прерогативой текста; а именно — право иметь собственную "точку зрения" и тем самым определять значение текста»8. Согласно взглядам ученого, образцовый читатель, являясь текстовой стратегий, в нем и остается, выполняя предписания образцового автора. У Изера же подразумеваемый читатель выходит за рамки текста и не может характеризовать предвосхищенного им реципиента, который обладает собственной компетенцией, никак не регулируемой ни автором, ни текстом.
Кроме того, Эко не разделяет и понимание сути интерпретации, выдвинутое Яуссом, для которого интерпретация напрямую связана с эстетическим опытом, возникающим из абсолютно любой эстетической активности реципиента9. Для образцового читателя Эко есть вполне отчетливо оговоренные границы эстетической активности (если использовать терминологию рецептивной эстетики), напрямую связанные с реализацией стратегии образцового автора. В монографии «Роль читателя» Эко пишет по этому поводу: «М-читатель (то же, что образцовый читатель. — Примеч. авт.) — это тот комплекс благоприятных условий (определяемых в каждом конкретном случае самим текстом), которые должны быть выполнены, чтобы данный текст полностью актуализировал свое потенциальное содержание»10, в «Шести прогулках...» повторена та же идея: «В литературном лесу действуют определенные правила игры. Образцовый читатель их соблюдает по определению. Разумеется, в распоряжении автора есть определенные, характерные для каждого жанра сигналы, которыми он может воспользоваться, чтобы указать дорогу своему образцовому читате-лю»11. Эстетическая активность читателя для Эко всегда связана с поиском смыслов,
Образцовый читатель, являясь текстовой стратегий, в нем и остается, выполняя предписания образцового автора.
потенциально присутствующих в тексте и не уводящих реципиента в область ошибочных интерпретаций, иными словами, гиперинтерпретации. Эко пишет: «Такова диалектика свободы и постоянства интерпретации, при которой, с одной стороны, адресат старается должным образом ответить на вызов неоднозначного сообщения и прояснить его смутные очертания, вложив в него собственный код, с другой — все контекстуальные связи вынуждают его видеть сообщение таким, каким оно задумано автором, когда он его составлял»12.
Таким образом, интерпретационная концепция У. Эко, испытав значительное влияние со стороны научной мысли эпохи, оформилась в отдельное и оригинальное явление литературоведческих и общефилософских исследований своего времени. Ученый, всегда критически осмысляя опыт своих предшественников, создал собственную теорию со-творчества автора и читателя в процессе актуализации художественного текста. ^
1. Барт Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика. — М., 1994.
2. Барт Р. Нулевая степень письма // Семиотика. М., 1983. С. 306-349.
3. Барт Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика. — М., 1994. С. 145.
4. Фуко М. Воля к истине: по ту сторону знания, власти и сексуальности. — М., 1996. С. 21.
5. Эко У. О литературе. — Лондон, 2006. С. 122.
6. Эко У. Шесть прогулок в литературных лесах. — СПб., 2003. С. 32.
7. Там же. С. 33.
8. Pugliatti P. Readers stories revisited: An Introduction, 1989. P. 52-53.
9. Jauss H. R. Literaturgeschichte als Provokation der Literaturwissenschaft. Konstanz, 1967; Idem, Ästhetische Erfahrung und literarische Hermeneutik. Münch, 1977.
10. Эко У. Роль Читателя. - СПб., 2005. С. 25.
11. Эко У. Шесть прогулок в литературных лесах. — СПб., 2003. С. 22.
12. Эко У. Отсутствующая структура. — СПб., 2004. С. 121.
