CC BY
57
УДК 316.4.063.3/314.746 А. Г. Амирханян
Вестник СПбГУ. Сер. 12. 2013. Вып. 4
ИНТЕГРАЦИЯ ТРУДОВЫХ МИГРАНТОВ ИЗ КИТАЯ В ПРИМОРСКОМ КРАЕ
Введение
Россия является вторым после США государством по количеству пребывающих трудовых мигрантов. Приморский край — самый южный из девяти субъектов Дальневосточного федерального округа Российской Федерации. По своему этническому составу край многонационален. Хотя русские и составляют большинство населения, здесь также проживают украинцы, корейцы, татары, белорусы, мордва, удэгейцы, нанайцы, тазы. Население края, как и всего региона, уменьшается. Если в 2002 г. население составляло 2 071 200 жителей, то по итогам переписи 2010 г. общая численность жителей составила 1 956 497 жителей [1]. Географическое положение края позволяет компенсировать дефицит неквалифицированной рабочей силы за счет привлечения мигрантов из Китая.
Приморский край характеризуется циркулирующей миграцией, однако есть вероятность, что часть мигрантов, в том числе из Китая, могут остаться и на постоянное проживание. Об этом можно судить по наличию китайских мигрантов в составе населения в соседнем Хабаровском крае, где по данным переписи 2010 г. было зарегистрировано 3 815 человек, прибывших из Китая, а также в Амурской области, где постоянно проживает 851 мигрант [1]. Этническое разнообразие населения Приморского края постепенно растет. Таким образом, вопрос интеграции мигрантов становится все более актуальным. Различные аспекты миграции из Китая изучались такими исследователями как А. Ларин [2], М. Репникова и Х. Балзер [3]. Российский эксперт в области миграционных процессов В. Мукомель подчеркивает: «Адаптация трудовых мигрантов, интеграция иммигрантов становится социально значимой проблемой, выходящей за рамки собственно иммиграционной политики. Первоочередной задачей становится отработка механизмов социологического сопровождения, мониторинга миграционных процессов, складывающихся социальных практик» [4]. Для изучения особенностей процесса интеграции мигрантов в Приморском крае было проведено социологическое исследование среди мигрантов из Китая, результаты этого исследования представлены в данной статье.
Теоретико-методологические основания исследования
Понятие интеграции с точки зрения структурного функционализма Т. Парсонса подразумевает наличие внутренней совместимости элементов интеграции, а также поддержание специфических условий, при которых интеграционная система являет-
Амирханян Анастасия Григорьевна — координатор, Междисциплинарный Центр по исследованиям в области профилактики ВИЧ/СПИДа, аспирант, кафедра теории и практики социальной работы, факультет социологии, Санкт-Петербургский государственный университет; e-mail: icart.kuy-anova@gmail.com
© А. Г. Амирханян, 2013
ся устойчивой [5]. Процесс социальной интеграции — включение индивида, группы в систему общества, то есть вовлечение индивида в группы и отношения, практикуемые в данной конкретной системе общества. Важными показателями вовлеченности индивида в систему общества являются адаптация индивида, которая проявляется как отсутствие у него внутреннего конфликта при воспроизводстве устоявшихся практик поведения, действующих в рамках системы, а также отсутствие у индивида конфликта с другими, действующими в системе, при совместной деятельности и воспроизводстве обеими сторонами практикуемых отношений.
Рассматривая существующий уровень интеграции российского общества как исходное условие процесса интеграции мигрантов в социально-культурное пространство, стоит отметить, что в российском обществе имеет место значительный уровень дезинтеграции [6]. Показателем дезинтеграции является осознание представителями различных слоев и классов конкретных различий в обществе между социальными группами и слоями, выражающихся в степени обладания властью, собственностью, социальными возможностями. Новая социальная стратификационная/интеграционная модель общества находится в стадии формирования, становится объективной реальностью и субъективно осознается личностью, группой, слоем как собственное место в социальном пространстве. Стадия формирования общих ценностей российского общества хронологически совпадает с процессом другого социального порядка — масштабной убылью населения.
С одной стороны, в российском обществе отсутствуют сформированные качества так называемого «плавильного котла», то есть ассимилирующих норм и ценностей, под действием которых представители иных культур становятся частью системы принимающего общества. С другой стороны, имеет место демографический кризис, вызывающий необходимость создавать условия для притока миграции, адаптации мигрантов и их интеграции. Таким образом, в сложившихся условиях интеграция мигрантов иных культур в российском обществе становится еще более трудной задачей.
Ассимиляционная теория есть частный случай более общей функционалист-ской парадигмы, применяемой к вопросам интеграции представителей иной культуры [7]. Процесс ассимиляции мигрантов обозначается термином «аккультурация», классическое определение которого введено Р. Редфилдом и коллегами в 1936 г.: «Аккультурация описывает социальный феномен, являющийся результатом длительного непосредственного контакта групп и индивидов разных культур с последующими изменениями исходных культурных образцов одной или обеих групп» [8]. Конечным результатом процесса аккультурации является ассимиляция индивида или группы.
В новой, формирующейся модели стратификации/интеграции российского общества важной объединяющей/стратифицирующей характеристикой до сих пор остается профессиональная принадлежность человека [6]. Люди все еще осознают себя частью профессиональной группы, к которой принадлежат. Таким образом, возможна интеграция экономических мигрантов с их частичной аккультурацией, которая, по определению исследователей К. Дуна и П. Ву, характеризуется избирательной или, другими словами, функциональной аккультурацией [9], когда мигранты обретают навыки, необходимые для вовлечения и поддержания устойчивых трудовых отношений, практикуемые в принимающем обществе. Рассматривая устойчивые трудовые отношения, практикуемые в России, В. Мукомель отмечает, что они
часто характеризуются неформальными экономическими практиками. Большинству мигрантов приходится интегрироваться в неформальные экономические связи и воспроизводить их.
В данной работе будут рассмотрены условия пребывания мигрантов, а также проживания в Приморском крае, которые являются базовыми составляющими социальной интеграции. Изучение особенностей аккультурации мигрантов из Китая позволит понять уровень и сферы их интеграции.
Методы исследования
В 2012-2013 гг. проводился опрос среди мигрантов из Китая во Владивостоке и Находке. Места вовлечения участников: рыночные площади, торговые центры, а также места недалеко от местных гостиниц. Информация об опросе с изложением цели и задач исследования, а также анкета для ответов на вопросы предлагалась мигрантам на официальном языке КНР — мандарин. Всего в опросе приняли участие 98 человек. Анкета включала тематические блоки, позволяющие описать социально-демографические характеристики респондентов, образование, уровень владения языком, занятость в России, условия проживания, наличие близких людей в принимающей стране, а также вопросы относительно наличия опыта дискриминации. Полученные данные были введены и статистически проанализированы с использованием программного пакета SPSS 17.0.
Результаты исследования
Согласно полученным результатам большинство опрошенных являются приезжими из приграничных деревень и небольших городков провинции Хэйлунцзян 65,3% (п = 64); значительно меньшая часть 16,3% (п = 16) мигрантов прибыла из Хэ-бэй; из провинции Ляонин — 7,1% (п = 7); далее в порядке убывания 4,1% (п = 4) из Пекина; 3,1% (п = 3) из Шанхая; 2% (п = 2) — Чжецзян; 1% (п = 1) — Фуцзянь, 1% (п = 1) отметил пункт «Другое место»1. Эти данные соответствуют ранее проведенным исследованиям под руководством Е. Загребнова [10] и В. Ларина [2].
В выборочной совокупности оказалось больше мужчин — 58,2% (п =57), женщин, соответственно, немного меньше — 41,8% (п = 41). Будучи в основном в возрасте 34 лет, большинство мигрантов (72,4%, п = 71) сообщили, что имеют супруга или находятся в постоянных отношениях с партнерами. Лишь 22,4% (п = 22) сообщили, что холосты. Более половины респондентов 66,3% (п = 65) имеют детей. Почти у всех респондентов, состоящих в браке (72,4%, п = 71), супруги также из Китая (91,5%, п = 65).
Уровень образования позволяет судить о потенциале мигрантов к интеграции в инокультурную среду. В данной выборке практически все мигранты имеют, по крайней мере, начальный уровень образования. Так, окончили начальную школу — 28,6% (п = 28); 36,7% (п = 36) респондентов сообщили, что окончили среднюю школу; значительно меньше респондентов (9,2%, п = 9) получили среднее техническое об-
1 Поскольку процентные доли ответивших на вопрос были округлены до 1/10 доли, их сумма может незначительно отличаться от 100% в результате погрешности.
разование; высшее профессиональное трехлетнее техническое образование имеют 11,2% (п = 11) и 6,1% (п = 6) окончили институт (университет); 7,1% (п = 7) не имеют оконченного образования. Большинство респондентов имеют образование, то есть приобщены к собственной культуре, а значит, имеют потенциал к усвоению языка, норм и ценностей принимающей страны.
Уровень владения языком определяется, прежде всего, выполняемой работой и сферой занятости мигранта в России. Так, при самостоятельном вхождении в трудовые отношения формирование навыков общения у мигрантов происходит стихийно, что недостаточно для полноценной социализации в период пребывания в стране. Большинство респондентов высоко оценивают свои навыки понимать и говорить по-русски. Так, из 972 респондентов, ответивших на вопрос, 40,2% (п = 39) сообщили, что способны свободно разговаривать, 17,5% (п = 17) хорошо понимают и разговаривают, 9,4% (п = 9) удовлетворительно оценивают свои навыки, 8,2% (п = 8) плохо понимают и разговаривают, и 24,7% (п = 24) сообщили, что совсем не могут общаться на русском языке. При оценке уровня владения языком среди мигрантов необходимо учитывать субъективность оценки самих респондентов, так как основная сфера коммуникации мигрантов — их профессиональная деятельность. На основании наблюдений можно, однако, сделать вывод, что решение более сложных вопросов китайские мигранты адресуют российским коллегам, работающим с ними, то есть уровень знания языка опрошенных мигрантов в целом ниже уровня, обозначенного мигрантами в анкете.
Из 97 респондентов, ответивших на вопрос, подавляющая часть респондентов — 64,9% (п = 63) — сообщили, что работают в качестве индивидуальных предпринимателей, 18,6% (п = 18) являются строителями, 3,1% (п = 3) работают в сельском хозяйстве, 9,3% (п = 9) сообщили, что не работают и 4,1% (п = 4) отметили пункт «другое». Деятельность мигрантов в крае востребована, так как позволяет обеспечить спрос местной экономики на рабочую силу. Кроме того, местное население, значительная часть которого относится к бедным слоям, имеет возможность приобретать недорогие продовольственные товары на китайских рынках.
Легальный статус пребывания мигрантов рассматривается как основание, обуславливающее процесс интеграции мигрантов. По причине того, что данная тема является сенситивной для мигрантов, им предлагалось ответить на косвенные вопросы об условиях въезда и сроках пребывания. О том, каким образом респонденты прибыли в Приморский край, из 96 ответивших на вопрос 27,1% (п = 26) респондентов сообщили, что были приглашены работодателем, 16,7% (п = 16) получили разрешение на временное проживание, 41,7% (п = 40) респондентов въехали в составе туристической группы. Половина прибывших в составе туристических групп (п = 21) на вопрос о периоде пребывания в России в текущий приезд сообщили, что находятся в Приморском крае в среднем 3,03 месяца (т = 2,5), что превышает разрешенный период по Соглашению о безвизовом въезде [11]. Кроме того, значительная часть респондентов — 14,6% (п = 14) — отметили пункт «другое», не желая раскрывать информацию о статусе пребывания. Неурегулированный статус пребывания и деятельности значительной части мигрантов делает их уязвимыми по отношению к местным силовым структурам.
2 Показатели п варьируются в зависимости от количества респондентов, пожелавших не отвечать на тот или иной вопрос.
Несмотря на приграничное положение городов, где проводился опрос, существует недостаток недорогих гостиниц, что отчасти обусловлено историей развития края. Так, например, г. Владивосток до недавнего времени был закрытым городом, отсюда недостаток инфраструктуры для пребывания значительного количества мигрантов. Из 97 респондентов большинство (59,8%, п = 58) решают жилищный вопрос частным образом — живут в съемных комнатах, и лишь 12,4% (п = 12) — в гостинице; отдельные респонденты (3,1%, п = 3) сообщили, что живут в собственной квартире или в квартире у родственников или знакомых (8,2%; п = 8); 11,3% (п = 11) респондентов проживают там же, где работают; 5,2% (п = 5) живут в общежитии китайской компании.
Значительная часть 30,9% (п = 30) респондентов сообщили, что проживают одни; 19,6% (п = 19) мигрантов проживают со своими родными; 27,8% (п = 27) проживают со своим сексуальным партнером, 14,4% (п = 14) респондентов проживают с теми, с кем работают, и 7,2% (п = 7) респондентов проживают с другими приезжими из Китая. Таким образом, значительная часть мигрантов снимают жилье у местных жителей.
Из 963 ответивших респондентов около трети сообщили, что испытывали различные формы дискриминации по отношению к себе. В частности, 21,9% (п = 21) респондентов чувствовали, что местные жители плохо относятся к ним; 11,5% (п = 11) сообщили, что местная полиция беспокоит их по неизвестным причинам; 20,8% (п = 20) отметили, что им отказывали в съеме жилья по причине их происхождения; 13,5% (п = 13) сообщили, что им платят меньше, чем местным жителям за тот же труд; 24,0% (п = 23) оказывались в ситуации, когда из-за их национальности на них пытались напасть; 22,9% (п = 22) сообщили, что чувствовали к себе плохое отношение со стороны местных жителей, когда они разговаривали на своем родном языке; 13,5% (п = 13) испытывали страх при общении с местными официальными органами. Полученные данные позволяют сделать вывод, что степень осознанной дискриминации мигрантов в данной выборочной совокупности является достаточно высокой.
Заключение
Настоящее исследование выявило, что интеграция трудовых мигрантов из Китая в Приморском крае носит ограниченный характер. Необходимо отметить высокую степень вовлеченности мигрантов в экономические отношения, фактически они занимают прочные позиции в сфере рыночной торговли.
Однако, значительным фактором ограничения интеграции мигрантов является неформальный характер их экономической деятельности, что делает их крайне уязвимыми с точки зрения правовых аспектов деятельности. Высокая степень осознанной дискриминации значительно ограничивает сферы интеграции мигрантов: каждый третий участник сообщил о том, что сталкивался с какой-либо формой дискриминации, например, с отказом сдачи жилья в наем или с заниженной оплатой труда. Каждый четвертый участник сталкивался с попыткой физического нападения.
3 Поскольку участники могли указать, что испытывали различные формы дискриминации, сумма процентных долей их ответов превышает 100%.
О низком уровне социального взаимодействия с местным населением Приморского края свидетельствует ближний круг социального окружения мигрантов, который включает, главным образом, других мигрантов-соотечественников, а не местных жителей. Низкая степень социальной ассимиляции может быть только отчасти объяснена трудностями владения русским языком. Так, большинство участников отметили высокий уровень владения русским языком, и только каждый четвертый сообщил, что не понимает по-русски.
Представляется необходимым:
— упрощение процедур легализации статуса пребывания и экономической деятельности мигрантов;
— создание инфраструктуры для обучения китайских мигрантов русскому языку;
— организация социально-культурного взаимодействия для снижения уровня дискриминации в отношении мигрантов из Китая.
Полученные данные об опыте социальной интеграции трудовых мигрантов из страны, отличающейся значительной культурной дистанцией, представляются актуальными не только в масштабах региона, но могут быть использованы при выработке рекомендаций по работе с мигрантами из Китая в других регионах страны.
Литература
1. Федеральная служба государственной статистики. Итоги всероссийской переписи 2010 года. URL: http://www.perepis-2010.ru/results_of_the_census/ (дата обращения: 20.07.2013).
2. Ларин А. Китайские мигранты в России. История и современность / Российская Академия Наук. Учреждение Российской Академии Наук Институт Дальнего Востока РАН. М.: Восточная книга, 2009. 512 с.
3. Repnikova M., Balzer H. Chinese migration to Russia: missed opportunities, Woodrow Wilson International Center for Scholars, Washington, D. C.: Eurasian Migration Papers, N 3. Р. 56 .
4. Мукомель В. Методические и практические аспекты изучения интеграции мигрантов: специфика постсоветского пространства // Методология и методы изучения миграционных процессов: междисциплинарное учебное пособие / под ред. Ж. Зайончковской, И. Молодиковой, В. Мукомеля. М.: «Центр миграционных исследований», «Издательское товарищество «Адамантъ» (оформление), 2007. C. 142-170.
5. Парсонс Т. Понятие общества: компоненты и их взаимоотношения / под ред. В. И. Добренькова // Американская социологическая мысль: Тексты. М.: Изд. Международного ун-та Бизнеса и Управления, 1996. 494 с.
6. Голенкова З., Игитханян Е. Процессы интеграции и дезинтеграции в социальной структуре российского общества // Социологические исследования. 1999. № 9. С. 22-33.
7. Блантер С., Нагайцева E. Социологические подходы к изучению миграции // Методология и методы изучения миграционных процессов: междисциплинарное учебное пособие / под ред. Ж. За-йончковской, И. Молодиковой, В. Мукомеля. М.: «Центр миграционных исследований», «Издательское товарищество «Адамантъ» (оформление), 2007. С. 259-294.
8. Redfield R., Linton R., Herskovits M. Memorandum on the Stady of Acculturation // American Antro-pologist. 1936. N 38. P. 149-150.
9. Duan C., Vu P. Acculturation of Vietnamese Students Living In or Away from Vietnamese Communities // Journal of Multicultural Counseling and Development. 2000. N 28. P. 225-241.
10. Загребнов E. Экономическая организация китайской миграции на российский Дальний Восток после распада СССР // Прогнозис. 2007. № 1 (9). С. 252-277.
11. Соглашение между Правительством Российской Федерации и Правительством Китайской Народной Республики о безвизовых групповых туристических поездках от 29.02.2000 г. Ст. 15. URL: http://base.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc;base=LAW;n=126324 (дата обращения: 20.07.2013).
Статья поступила в редакцию 11 июня 2013 г.
