CC BY
31
Институциональные «ловушки» образования
И
нституциональная проблематика все больше
привлекает внимание исследователей, занимающихся изучением образовательной сферы. Соответственно, не могла быть обойдена ими и проблема институциональных «ловушек», которые рассматриваются как неэффективная устойчивая норма или целиком неэффективный институт, имеющие к тому же самовоспроизводящийся характер [1]. Ее устойчивость означает, что если в системе превалировала неэффективная норма, то после сильного возмущения эта система или ее норма могут попасть в институциональную «ловушку», которая может продолжить свое существование даже после снятия внешнего воздействия. Хрестоматийными примерами институциональных «ловушек» являются различные коррупционные схемы, теневая экономика, бартерные сделки, проблема QWERTY-эффекта и т.п.
По мнению специалистов, эти «ловушки» - как правило, результат резкого изменения макросистемных условий [1]. В результате в обществе в целом, включая и его образовательно-воспитательную сферу, превалирует социальная модель с ориентацией на достижение краткосрочных интересов. Жизнь сегодняшним днем для многих стала незыблемым правилом, и процессы возврата к прежним устоям, учитывая
Резюме. В статье представлены результаты исследования теоретико-методологического анализа практики функционирования основных институциональных компонент образовательного пространства Республики Беларусь, порождающих институциональные «ловушки». Последние не только снижают существующий образовательный потенциал белорусского социума, но и могут затруднить дальнейшую модернизацию данного сегмента социально-экономического контура.
Ключевые слова: образование, модернизация, институциональные «ловушки», компетенции.
Виталий Калинкович,
ведущий научный
сотрудник
Института
экономики
НАН Беларуси,
кандидат
экономических наук
эффект гистерезиса, либо связаны с большими издержками, либо вообще невозможны. Для некоторых представителей нового поколения данная модель поведения уже является базовой, то есть не мотивированные на знания, труд, они свой опыт беспринципности, в условиях непотизма, начинают воспринимать как институциональную норму, что, в свою очередь, подпитывает бюрократическую и коррупционную «ловушки». Здесь мы имеем дело с институциональной «ловушкой» как порождением нестыковки в потребности постоянного и эффективного роста и «краткосрочной» моделью поведения, выбора ошибочной или искаженно избранной цели, а также некорректно применяемого инструментария [2].
В уже устоявшейся трактовке под образованием подразумевается целенаправленный процесс воспитания и обучения, ориентированный на согласование интересов че-
ловека, общества и государства, который включает как усвоение знаний, умений, навыков, так и формирование гармоничной, разносторонне развитой личности [3]. А его институциональное предназначение объясняется рядом факторов личностного и общесоциального свойства.
С точки зрения отдельной личности, образование как социальный институт заставляет человека стремиться развивать и эффективно применять свои способности; обеспечивает его системой знаний и навыков, необходимой для успешной деятельности в различных сферах; приобщает к наличествующим культурным ценно -стям; помогает субъекту точнее ориентироваться в сложных условиях современного бытия, определять свою гражданскую позицию. Таким образом, в рамках данного института организуется и происходит процесс интенсивной «образовательной социализации» - развития и саморазвития человека
на протяжении всей его жизни. В подавляющем большинстве стран карьерный рост, заработок и, следовательно, социальный статус, а, в конечном счете, самоудовлетворенность и психическая устойчивость напрямую зависят от уровня образованности субъекта, наличия у него соответствующих компетенций. У нас эти характеристики пока еще далеко не в полной мере коррелируют с благополучием. И даже более того - малоквалифицированный труд нередко оплачивается лучше, чем деятельность, требующая знаний, особенно фундаментальных. Тем самым усиливается институциональная «ловушка» образования, когда затраты субъектов этой сферы, направленные на повышение качества человеческого капитала через образовательный контур, не возмещаются ни в материальном (оплата труда), ни в духовном (самоудовлетворенность) плане. У таких потребителей услуг расходы, осуществленные в качестве институционального субъекта образования, ассоциируются с недополученными доходами, которые они могли бы иметь, заместив обучение трудовой деятельностью. Транспарентный результат данной «ловушки» -появление неоправданно большого числа людей с высшим образованием в тех отраслях, где оно не требуется, и работающих не по специальности.
С точки зрения общесоциальных интересов, образование рассматривается как величайшая ценность каждого народа, мировой цивилизации. Забота о нем объявляется важнейшим государственным приоритетом, который, правда, не всегда реализуется. Образование положительно воздействует на социальную стабильность - ведь просвещенный человек лучше знает и стремится исполнять ин-
ституциональные установления, мысленно таргетируя предотвращение возможных конфликтов, осознавая преимущества эволюционного развития. Одновременно оно способствует воспитанию активной гражданской позиции, помогает осмысленно подходить к укреплению и функционированию демократических начал в обществе.
Сознавая, что, в конечном счете, образование как социальный институт служит укреплению национальной безопасности любой страны, Беларусь стремится постоянно повышать его уровень путем совершенствования государственных образовательных стандартов. В частности, в настоящее время формируются новые подходы, отвечающие современным запросам экономики и общества, с акцентом на развитие у обучаемых креативных способностей, овладение инструментарием для активизации творческой деятельности, навыков самостоятельной генерации знаний для решения инновационных задач. Это должно положительно «сработать» на достижение поставленной цели - создание в Беларуси одной из лучших систем постиндустриального образования в Европе и СНГ.
Считается, что в нашей стране падает престиж образования. Но это не совсем верно, так как эта специфическая сфера по наиболее эффективному приобретению знаний никогда не сдаст свои позиции. А вот результативность данного социального института значительно снижена, что и подрывает его репутацию, в первую очередь, у опосредованных потребителей его «продукта» - работодателей. Мало кто из них интересуется оценками претендента на должность, предпочитая ориентироваться на результаты собственной «госприемки» (тестирование,
испытательный срок и даже проверка на полиграфе).
Основой любого института являются соответствующие специалисты - носители профессиональных компетенций, чьи усилия направлены на осуществление «институциональной» жизнедеятельности. Речь в данном случае должна идти о подготовке педагогических кадров, ситуация с которой, по признанию руководителя рабочей группы по комплексному анализу отечественной системы образования А. Тозика, «не столь оптимистична». Признано, что в последние годы значительно упал престиж педагогической деятельности, что видно по отношению к ней абитуриентов и выпускников 14 профильных вузов нашей страны. Если в 2005 г. по специальности «педагогика» обучалось 54,5 тыс. студентов, то в 2013-м - только 38,4 тыс. [4]. И кроме того, статистика отмечает, что ежегодно из числа «платников» (около 3 тыс. человек) менее 1% идет работать в учреждения образования. Причина данной проблемы («ловушки») видится в заработной плате, которая, согласно официальной статистике, имеет самый низкий уровень по сравнению с номинальной начисленной средней зарплатой по стране (диаграмма).
Может, и не стоит тогда удивляться, что в 2013 г. образование вошло в тройку самых коррумпированных сфер белорусского социума (наряду с промышленностью и здравоохранением) [5]. И это серьезная «ловушка» для всего общества, так как она может иметь более пагубные последствия, чем даже коррумпированные таможенная служба или милиция [6]. В этом случае происходит искажение «рыночных сигналов», что дезориентирует всех институциональных субъектов, сокращая и частные,
и общественные выгоды от инвестиций в образование. Так, обучаемый, и без того находящийся в рамках ограниченной рациональности, «приобретая» завышенные оценки, теряет мотивацию к дальнейшей учебе и воспитанию, а для способного и дисциплинированного студента в коррумпированном учебном заведении априори уменьшается отдача от «образовательных инвестиций» из-за снижения «сигнальной ценности» его сертификата (аттестата, диплома). А если еще работодателю известно о негативном имидже учреждения, то выпускнику придется соглашаться на более низкий заработок и последующей деятельностью доказывать свою компетентность. Высокий уровень коррупции среди профессорско-преподавательского состава и административных работников образовательных учреждений не стимулирует их повышать качество услуг. Издержки работодателя в этом случае также возрастают, так как ему приходится, предотвращая риск найма на работу непродуктивного сотрудника, увеличивать собственную службу рекрутинга или отвлекать средства на маркетинг образовательных услуг и переобучение персонала.
Касательно высшей школы принято считать, что существует большое количество механизмов, которые страна или университет могут использовать, чтобы снизить вероятность распространения коррупции [6]. Однако, по нашему мнению, их не так много, и все их можно разделить на «морально-этические» и «публичные». К первой категории относят различные внутриинституци-ональные нормы и обычаи -кодексы поведения основных стейкхолдеров (преподавателей, административных работников и студентов). А ко второй
образование здравоохранение культура и спорт гостиницы и рестораны сельское и лесное хоз-во торговля и сервис промышленность транспорт и связь наука строительство фининсовая деятельность
6 252 6 937 | 7 307 7 711
9 869
можно причислить ежегодные доклады, информирующие общественность об антикоррупционной деятельности. Но для этого требуется систематический мониторинг ситуации и оценка коррупционных издержек. И можно предположить, что когда вероятность огласки случаев произвола и профессионального несоответствия станет реальной, предрасположенность к коррупционному поведению институциональных субъектов сократится.
Одна из институциональных «ловушек» в мировой образовательной системе -отсутствие единых подходов к профессиональной компетентности выпускников высшей школы, что делает практически невозможной оценку начинающего претендента на должность по приложению к его диплому, так как в разных учреждениях образования стандарты оценивания различны. И понятно, что у выпускника вуза, где требования очень строгие, способности будут выше, чем у его «коллеги» из университета, где они более либеральные. Понимая это, работодатели уже более-менее сформировали представление, что означают «девятки» и «десятки», полученные, например, в Пенсильванском университете, Гарварде, в нашем БГУ или БГУИРе, а что - в менее известном учебном заведении.
Другой институциональный «парадокс» нашей
5 000 7 000 9 000-10 000
действительности - уровень способностей обучаемых падает, а оценки растут. Причина этого видится в том, что если раньше высшее образование получали преимущественно самые способные (10-15% школьников), и иметь в процессе учебы хорошую отметку было проблематично в связи с высокими требованиями, то теперь ежегодно в вузы поступает более половины выпускников школ [7], чему в немалой степени способствовали системы льготирования и платного обучения. Поэтому среди студентов есть как сильные, так и более слабые, ориентируясь на которых, преподаватели вынуждены смягчать требования. Кроме того, образовательные учреждения в условиях конкуренции стараются сохранять свой статус и, соответственно, репутацию, но есть вузы, конкурирующие за симпатии абитуриентов путем осуществления политики «легких оценок». Хотя здесь оказывает влияние и такой фактор, как нормативно-подушевое финансирование государственного образования, что также заставляет преподавателей снижать планку, чтобы не допустить сокращения контингента обучаемых. В результате такой важный «образовательный» сегмент, как высшая школа, при переходе к рыночным отношениям оказался в очень сложной ситуации, обусловленной стабилизацией бюджет-
Диаграмма. Средняя зарплата за август 2014 г. по сферам деятельности, тыс. руб.
0 1 000
3 000
ного финансирования высших учебных заведений на низком уровне (2005 г. - 2,3% расходов консолидированного бюджета; 2013 г. - 2,4%). В этих условиях вузы вынуждены искать новые источники финансирования - повышать плату за обучение, создавать коммерческие факультеты, отделения, курсы, предоставлять свои площади в аренду, сокращать расходы на приобретение нового оборудования и штаты работников. Такие изменения не могут не влиять на учебный процесс и уровень подготовки специалистов.
Важным показателем эффективного функционирования института образования является индекс удовлетворенности спроса на рынке труда качеством профподготовки в вузах. Обычно он определяется как средневзвешенное значение двух показателей - уровня усвоенных знаний и умения осваивать новое (степень адаптивности) [8]. На практике можно наблюдать следующую закономерность: если бизнес-структуры, как правило, в целом удовлетворены объемами накопленных недавними выпускниками профессиональных знаний, то у них немало претензий к навыкам, необходимым для успешной адаптации молодых специалистов на рабочем месте (обучаемость, высокая мотивированность к дальнейшему образованию, целеустремленность) [8]. Ситуация тем более парадоксальна, что в белорусских компаниях наблюдается дефицит работников с необходимым набором компетенций даже в тех случаях, когда имеется значительное количество специалистов с соответствующими дипломами. Это может означать только одно - отсутствие интегрирующих механизмов между различными общественными институ-
тами, в частности действенного рычага влияния на образовательный процесс со стороны основного потребителя профессиональных компетенций -бизнес-сообщества. В этом вопросе Беларусь находится в числе отстающих не только среди европейских государств, но и стран ЕАЭС. Так, Россия определила для себя к 2015 г. утвердить 800 профессиональных стандартов, причем значительная часть из них уже разработана. В Казахстане активно ведется такая же работа, создаются независимые центры подтверждения квалификации. Как результат - в 2013 г. было подготовлено 257 профессиональных стандартов, в текущем планируется еще 147. Следует надеяться, что на изменение ситуации в нашей стране повлияет постановление Совета Министров № 34 от 17.01.2014 г. [9], определившее Министерству труда и соцзащиты задачу апробировать новую систему квалификаций в сферах информационных технологий и государственного управления. Хотя уже сейчас эксперты Общественного Болонского комитета обращают внимание на то, что данный документ предлагает «достаточно бессистемный, длительный по времени и малоэффективный по конечному результату путь» [10].
Особенно велика опасность попадания в «ловушку» при импорте институциональных правил. Ведь заимствование всегда представляет собой потенциальную опасность возникновения конфликта между укоренившимися и «импортируемыми» нормами, который приводит к появлению заведомо нежизнеспособных институтов (институциональных норм), например «болонские» образовательные стандарты в условиях отсутствия академических свобод, попытки внедрения систем
электронного обучения без соответствующих компетенций у значительной части профессорско-преподавательского состава, требование дальнейшей индивидуализации образовательных схем при чрезмерной учебно-аудиторной нагрузке на преподавателей и т.п.
Итак, для белорусской институциональной модели образования, если рассматривать ее с точки зрения степени удовлетворенности спроса на определенные профессиональные компетенции, имеются следующие проблемные точки. Во-первых, преимущественное внимание уделяется академическим теоретическим знаниям, заучиванию фактов, а вот навыки их использования для решения прикладных задач, а также обладание способами критического мышления (мыследеятельности) и приемами поиска альтернативного решения проблем недостаточно развиты. Во-вторых, как показывают результаты многочисленных опросов руководителей бизнес-структур, у молодых специалистов отсутствуют навыки самостоятельности в работе, инициативность, а также умение планировать и организовывать рабочее время. В-третьих, у выпускников не развиты такие поведенческие компетенции, как коммуникативность, начальные приемы офисного администрирования и исполнительские качества (дисциплинированность, ответственность).
Из перечисленного можно сделать вывод, что институт образования в большей мере «снабжает» субъектов-реципиентов общеобразовательными, базовыми профессиональными навыками, но не обеспечивает их специфическими профильными знаниями и, что самое важное, управленческими
и поведенческими компетенциями. В данном контексте нам следует воспринять основополагающий постулат - наряду с функцией передачи знаний образование должно выполнять функцию опережения, развиваясь быстрее, чем другие формы деятельности.
Известно, что переход любого социального института в свое начальное состояние и выход из институциональной «ловушки» всегда связан с высокими трансакционными издержками и присутствием их апологетов, что, собственно, и предопределяет ее длительное существование. Чтобы избежать этого, в образовательной среде необходимо реализовать следующие направления:
■ создать адаптивную систему обновления образовательного контента, новые образовательно-воспитательные технологии;
■ разработать национальный стандарт качества образования как совокупность институциональных требований к результатам, процессу и условиям осуществления образовательной деятельности, который станет ориентиром для всех организаций сферы образования;
■ включить институциональный механизм саморегулирования, в основе которого - участие домохозяйств, работодателей
и институтов гражданского общества в формировании образовательной политики, а также использовать инструментарий объективного, независимого и прозрачного контроля качества образования на основе расширения общественного участия в управлении системой образования (в том числе механизмов общественно-профессиональной аттестации);
■ совершенствовать систему педагогического образования
и самообразования;
■ развивать в республике системы непрерывного и дистанционного обучения;
■ реализовывать проекты по интеграции институциональных субъектов образования в международное пространство;
■ усилить интеграцию образовательной и исследовательской среды в целях расширения возможностей увеличения дохода профессорско-преподавательского состава за счет изменения его структуры
в пользу научной деятельности по основному месту работы;
■ задействовать новые финансово-экономические
и организационно-управленческие механизмы, где объемы финансирования коррелируют с качеством и результативностью образования;
■ снизить статус платеже -способности обучаемого при зачислении в учебное заведение за счет замещения его другими механизмами оплаты обучения (государственная поддержка, частные и общественные фонды, эндаумент);
■ активизировать экспортный потенциал национальных субъектов образования посредством их сотрудничества
с ведущими зарубежными центрами (включая механизмы мобильности, участия в международных программах, в том числе в рамках Болонского процесса, франчайзинга).
При реализации модер-низационных мероприятий следует обратить внимание на то, что проведение преобразований «сверху» не оставляет места для инициатив «снизу». Усиление внешнего контроля и мелочной опеки неизбежно приводит к «системному перенапряжению» и попыткам имитации, что следует признать значительным антимодерниза-ционным барьером. Поэтому, чтобы снизить возможные
риски, необходимо, во-первых, максимально задействовать внутренний потенциал, то есть вовлечь все институциональные субъекты в процессы преобразования, использовать возможности системной рефлексии (способности системы к самокорректировке). Во-вторых, следует расширить вариативное пространство при решении модернизационных задач посредством обеспечения реальной самостоятельности в сочетании с адекватной ответственностью образовательных субъектов. В-третьих, нужно максимально адаптировать современные институционально-образовательные нормы из более развитых стран, где они успешно функционируют, к специфическим условиям отечественной педагогики, учитывая, что коэффициент чувствительности всех наших социальных институтов значительно меньше, чем в других странах. НИ
http://innosfera.by/2015/02/trap_of_education
Литература
1. Полтерович В. М. Институциональные ловушки и экономические реформы // Экономика и математические методы. 1999. Вып.2.
2. Ковалев А., Ковалева И. Проблема институциональных «ловушек» и теория институтов австрийской школы // Журнал международного права и международных отношений. 2008, № 2. Электронный ресурс: http://evolutio.info/content/ view/1409/215/.
3. Ст. 1 Кодекса Республики Беларусь об образовании от 13.01.2011 г. № 243-3 // Национальный реестр правовых актов Республики Беларусь, 2011 г., № 13, 2/1795.
4. Социальное положение и уровень жизни населения Республики Беларусь. 2009-2013 / Стат. сб.- Мн., 2014. С. 246.
5. Электронный ресурс: http://finance.tut.by/news416816.html.
6. Хейнеман С., Андерсон К., Нуралиева Н. Цена коррупции в секторе высшего образования / Пер. с англ. С. Кучковской // Вопросы образования. 2008, № 3.
7. Парадокс современного образования:уровень способностей падает, а оценки растут. Электронный ресурс: http://news.tut. by/economics/401936.html.
8. Бондаренко Н.Характер взаимодействия российских компаний и системы высшего образования глазами работодателей // Вопросы образования.2014, № 1.
9. Постановление Совета Министров № 34 от 17.01.2014 «О некоторых вопросах развития национальной системы квалификаций Республики Беларусь». Электронный ресурс: http://pravo.by
10. Спасюк Е. В Беларуси рынки труда и образования - параллельные миры. Электронный ресурс: naviny. by/rubrics/ soc iety/2014/07/22/ic_a rtic l es_116_18609.
