CC BY
599
TO THE QUESTION ABOUT CRIMINALISTIC VALUE OF MOTIVE AND THE PURPOSES TRANSNATIONAL CRIMINAL ACTIVITY EXTREMIST CHARA CTER
V О. Davydov
The author's view of the problems connected with understanding of criminalistics value of motive and the purposes of transnational crimes of extremist character is presented in article.
Keywords: transnational criminal activity, extremism, motive, interest, purpose, extremist consciousness, criminalistics characteristic
Davydov V.O., Ph.D. Jurid. Sciences, deputy police chief AMIA Russia's Tula region, a police colonel, Fellow Russian Interior Ministry, VladDv71@yandex.ru, tel. (4872) 32-32-30, (Russia, Tula).
УДК 343.237
ИНСТИТУТ СОУЧАСТИЯ В ПРЕСТУПЛЕНИИ В КОНТЕКСТЕ
ОСНОВНЫХ НАПРАВЛЕНИЙ СОВРЕМЕННОЙ УГОЛОВНО-
ПРАВОВОЙ ПОЛИТИКИ
В.В. Качалов
В статье рассматриваются вопросы состояния российского уголовного законодательства на примере нормативной регламентации института соучастия в преступлении. Отмечается, что изменения последних лет, касающиеся института соучастия, поверхностны и не способствуют урегулированию большого числа вопросов, являющихся до настоящего момента крайне дискуссионными. Делается вывод о том, что модернизация института соучастия давно назрела, а совершенствование института соучастия в преступлении следует считать одним из приоритетных направлений современной уголовно-правовой политики.
Ключевые слова: соучастие в преступлении, уголовная политика, уголовно-правовая политика, совершенствование уголовного законодательства.
Необходимость реформирования российского уголовного законодательства в свете происходящих в нашей стране в последние годы финансово-экономических, социальных, культурных и политических реформ не вызывает сомнений. Причем касается это не только включения в Уголовный кодекс Российской Федерации (далее УК РФ) новых норм, устанавливающих уголовную ответственность, совершенствования существующих составов преступлений, криминализации и декриминализации некоторых деяний, но и совершенствования ряда «традиционных» институтов, имеющих глубокие исторические корни, как, например, институт соучастия в преступлении.
Проблема соучастия — одна из ключевых в российском уголовном праве. Еще В.Д. Спасович рассматривал соучастие как «ключевой узел в учении о
преступлении. Узел самый трудный и сложный потому, что он представляет бесчисленное множество комбинаций, которые почти неисчерпаемы казуистически. Каждое необдуманное, одностороннее, поспешно выведенное общее положение ведет к нелепым результатам, противоречащим здравому смыслу» [1, С. 161]. Выражал свою солидарность с ним Г.Е. Колоколов, отмечая, что соучастие составляет венец общего учения о преступлении и справедливо считается труднейшим разделом уголовного права [2, С. 412]. Другой видный российский юрист Н.С. Таганцев также рассматривал соучастие как «одно из наиболее запутанных учений теории преступления» [3, С. 326].
Действительно, несмотря на то, что в законодательстве с каждым разом все подробнее и подробнее описывается институт соучастия, и сейчас, спустя более сотни лет после произнесения приведенных выше высказываний, его все еще можно смело признать наиболее сложным по количеству неразрешенных вопросов и возникающих на практике проблем [4, С. 24]. При этом, как справедливо замечает А.П. Козлов, некоторые оригинальные теории разрушающе воздействуют на соучастие, превращая его в аморфную массу позиций, не поддающуюся сколько-нибудь приемлемому толкованию и базирующуюся на фикциях, противоречиях и исключениях из правил [5, С. 328]. И в настоящий момент нормы о соучастии отличаются особенной фиктивностью: здесь фиктивно всё или почти всё, начиная от определения соучастия, понятия некоторых видов соучастников, форм соучастия и заканчивая квалификацией преступлений, совершенных в соучастии [6, С. 43].
С момента принятия действующего УК РФ 1996 г. нормы института соучастия в преступлении, на первый взгляд, не претерпели существенных изменений. Так, в главу 7 УК РФ изменения были внесены лишь однажды! Федеральный закон от 3 ноября 2009 г. «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и в статью 100 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» [7] уточнил понятие преступного сообщества (преступной организации) и правила квалификации действий лица, создавшего организованную группу или преступное сообщество (преступную организацию) либо руководившего ими. На фоне общего числа изменений уголовного законодательства такая стабильность применительно к одному из наиболее сложных и проблемных институтов уголовного права может просто поразить неспециалиста в данной сфере! И это при том, что с теоретической точки зрения необходимость совершенствования норм о соучастии не вызывает сомнения. Подтверждение этому мы можем найти не только в трудах ведущих ученых, но и в Концепции уголовно-правовой политики Российской Федерации — документе декларативного, программного характер, подготовленном рабочей группой Общественной палаты по содействию реформам правосудия, в которую входят эксперты Комиссии по проблемам безопасности граждан и взаимодействию с системой судебно-правоохранительных органов и ведущими специалистами в области уголовного права [8]. В пункте 11 указанной Концепции отмечается, в частности, что модернизация предписаний уголовного законодательства о преступлении требует оптимизировать институт соучастия в преступлении, конкретизировать признаки соучастия; устранить
противоречия между признаками отдельных форм соучастия в преступлении и признаками отдельных составов преступлений (курсив наш — В.К.).
Урегулирование указанных вопросов носит отнюдь не чисто теоретический характер. Как отмечает Ю.Е Пудовочкин, «согласно данным Судебного департамента при Верховном Суде РФ, деяния около четверти всех осужденных квалифицируются с учетом положений закона о соучастии в преступлении. При этом, как показал анализ практики, судами нередко допускаются ошибки в понимании признаков соучастия и уголовно-правовой оценке действий соучастников в зависимости от выполняемой в преступлении роли и формы соучастия» [9, С. 5].
С позиции практической деятельности крайне востребованным, например, является разрешение проблем уголовно-правовой оценки действий лиц, совершивших преступления совместно с лицом, не подлежащим уголовной ответственности, соучастия в преступлениях с двумя формами вины, квалификации лиц выполнивших при совершении преступления несколько ролей, четкое разграничения организованной группы от группы лиц по предварительному сговору и от преступного сообщества (преступной организации) [См., например: 10, С. 57-61] и пр.
Вместе с тем, представляется, что институт соучастия не следует ограничивать только положениями главы 7 Общей части УК РФ. В Особенной части действующего УК РФ множество норм, регламентирующих уголовную ответственность лиц, действующих совместно, которые также следует отнести именно к институту соучастия. Именно эти нормы Особенной части УК РФ лучше всего демонстрируют направления современной уголовно-правовой политики, так как уголовное право обосновано считается инструментом ее реализации, а УК РФ является источником уголовного права. Что же это за изменения?
С момента вступления УК РФ в силу, помимо корректировки ряда существовавших на момент его принятия норм об ответственности за ряд преступлений sui generis, например, организация преступного сообщества (преступной организации) или участие в нем (ней) (статья 210 УК РФ), создание некоммерческой организации, посягающей на личность и права граждан (статья 239 УК РФ), появилось большое число новых составов, сконструированных подобным образом. Например, составы, предусмотренные статьей 2054 УК РФ «Организация террористического сообщества и участие в нем», статьей 2055 УК РФ «Организация деятельности террористической организации и участие в деятельности такой организации», статьей 2821 УК РФ
Л
«Организация экстремистского сообщества», статьей 282 УК РФ «Организация деятельности экстремистской организации». Была установлена самостоятельная ответственность за содействие террористической деятельности (статья 2051 УК РФ), включая пособничество в такой деятельности и ее организацию, посредничество во взяточничестве (статья 2911 УК РФ).
По сути дела, указанные изменения выступили отражением таких направлений современной уголовно-правовой политики, как борьба с терроризмом и экстремизмом, коррупцией, экономической преступностью и пр.
Не ставя под сомнение необходимость противодействия вышеуказанным негативным явлениями, хотелось бы отметить, что многие новые нормы принимались без учета того, как они будут взаимодействовать с положениями Общей части УК РФ. Вместо требуемого совершенствования института соучастия в преступлении мы получили даже не стагнацию, а его дальнейшую деградацию. Так, в примечании к статье 2051 «Содействие террористической деятельности» появилось собственное определение пособничества, отличающееся от понятия пособника, даваемого в части 4 статьи 33 УК РФ «Виды соучастников преступления». Обновленная редакция статьи 210 УК РФ позволила ряду ученых заговорить о новой форме соучастия, не предусмотренной Общей частью УК РФ - собрании организаторов, руководителей (лидеров) или иных представителей организованных групп, а в перспективе - о закреплении в уголовном законодательстве института соучастия в преступной деятельности [11, С. 68-69]. Статья 2911 «Посредничество во взяточничестве» плохо согласована как с общими положениями о соучастии в преступлении, так и со статьями 290 «Получение взятки» и 291 «Дача взятки» [12, С. 64]. Всё это добавилось к уже имеющимся проблемам, фактически пронизывающим институт соучастия: неточности самого определения соучастия, дискуссионности соотношения видов соучастников между собой и выделении их новых видов, неурегулированности большинства вопросов ответственности соучастников, проблеме дифференциации форм соучастия и пр. [См., например: 13; 14, С. 10-13]. К сожалению, сказанное в полной мере относится не только к институту соучастия. Многие последние изменения уголовного законодательства конъюнктурны, поспешны, не достаточно юридически проработаны, слабо криминологически обоснованы. Появился даже термин «новостное нормотворчество», что особенно прискорбно применительно к сфере уголовно -правового регулирования.
Грядущее установление уголовной ответственности для юридических лиц [См.: 15, С. 79-82] также потребует переосмысления института соучастия. В перспективе придется разрешать вопросы возможности соучастия юридических лиц в совершения преступления, или соучастия в нем одновременно юридических и физических лиц.
Таким образом, проведенный анализ позволяет с достоверностью утверждать, что совершенствование института соучастия в преступлении следует считать одним из приоритетных направлений современной уголовно-правовой политики. В целом, модернизация института соучастия давно назрела. Вместе с тем, любые изменения уголовного законодательства должны быть научно обоснованы с различных позиций, в том числе и с точки зрения эффективности применения соответствующих правовых норм.
Список литературы:
1. Спасович В.Д. Учебник уголовного права. СПб., 1863. Т 1.
2. Колоколов Г.Е. Уголовное право. Лекции. М., 1986.
3. Таганцев Н.С. Русское уголовное право. Лекции. Часть Общая. В 2 т. Т. 1. М., 1994.
4. Качалов В.В. Ответственность организатора преступления по российскому уголовному праву: монография. Орел: Орловский юридический институт МВД России, 2012.
5. Козлов А.П. Соучастие: традиции и реальность. СПб., 2001.
6. Козлов А.П. Реалии, фикции и уголовное право // Уголовное право: истоки, реалии, переход к устойчивому развитию: материалы VI Российского конгресса уголовного права. (26-27 мая 2011 года). М., 2011.
7. Федеральный закон от 3 ноября 2009 г. «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и в статью 100 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации»// Собрание законодательства Российской Федерации. 09 ноября 2009 г. № 45. Ст. 5263.
8. Концепция уголовно-правовой политики Российской Федерации [Электронный ресурс] // http://www.oprf.ru/: Общественная палата Российской Федерации - официальный сайт. URL: http://www.oprf.ru/discussions/1389/ newsitem/17889 (дата обращения: 20.06.2014).
9. Пудовочкин Ю.Е. Судебная практика квалификации преступлений, совершенных в соучастии // Криминологический журнал байкальского государственного университета экономики и права. 2011. № 2.
10. Маслакова Е.А. Проблемы квалификации бандитизма в судебной и следственной практике // Ученые записки орловского государственного университета. Серия «Гуманитарные и социальные науки». 2014. № 3.
11. Мондохонов А. Собрание организаторов, руководителей (лидеров) или иных представителей организованных групп // Уголовное право. 2012. № 1.
12. Жилкин М.Г. Новеллы уголовной ответственности за взяточничество // Актуальные проблемы противодействия коррупции в современных условиях: Материалы межведомственной научно-практической конференции (21 марта 2012 года). Руза, 2012.
13. Качалов В.В. Организатор преступления в уголовном праве России: Дис. ... канд. юрид. наук. М., 2004.
14. Маслакова Е.А. К вопросу об организации незаконного вооруженного формирования или участия в нем // Военно-юридический журнал. 2014. № 3.
15. Качалов В.В. К вопросу об использовании в России зарубежного опыта правового регулирования уголовной ответственности юридических лиц // Вестник Московского университета МВД России. 2014. № 10.
Качалов Владислав Викторович, кандидат юридических наук, доцент, доцент кафедры уголовного права и криминологии, vvk85@bk.ru (Россия, Московская область, г. Руза, Московский областной филиал Московского университета МВД России имени В.Я. Кикотя)
INSTITUTE OF COMPLICITY IN CRIME IN TERMS OF MODERN CRIMINAL LAW POLICY
GUIDELINES V.V. Kachalov
The article discusses the issues of the Russian state of the criminal law as an example of
normative regulation of the institution of complicity in crime. It is noted that changes in recent years regarding the institution of complicity, are superficial and do not contribute to the settlement of a large number of issues that are so far very debatable. It is concluded that the modernization of the institution of complicity is long overdue, and the improvement of the institute of complicity in the crime should be considered as one of the priorities of modern criminal law policy.
Keywords: complicity in crime, criminal policy, criminal law policy, the improvement of the criminal law.
Kachalov Vladislav Viktorovich, candidate of Sciences in Law (PhD), Associate Professor, Associate Professor of Criminal Law and Criminal Science Department, vvk85@bk.ru (Russia, Moscow Region, Ruza, the Moscow Regional Branch of the Kikot Moscow University of the Ministry of Interior of Russia)
УДК 343.98
О НЕОБХОДИМОСТИ ФОРМИРОВАНИЯ СОВРЕМЕННЫХ КОНЦЕПТУАЛЬНЫХ ОСНОВ КРИМИНАЛИСТИЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ НАРЕЗНОГО ОГНЕСТРЕЛЬНОГО ОРУЖИЯ ПО
СЛЕДАМ НА ПУЛЯХ
А.В. Кокин
В статье обосновывается необходимость разработки современных концептуальных основ криминалистического исследования нарезного огнестрельного оружия, которые должны способствовать обогащению криминалистических, судебно-экспертных и оперативно-розыскных знаний, объединению и систематизации практических знаний в этой области, раскрытию закономерностей развития судебно-баллистической диагностики и идентификации.
Ключевые слова: концептуальные основы, диагностика, идентификация.
Изменение общественно-политического строя в нашей стране, непоследовательность и непродуманность в преобразованиях конца ХХ века, ослабление контроля над общественными процессами привели к увеличению количества преступлений, совершаемых с использованием огнестрельного оружия. По официальным данным МВД России ежегодно регистрируется порядка 7,5 тысяч указанных преступлений (здесь и далее статистические данные приводятся в соответствии с информацией Главного информационно-аналитического центра МВД России (ГИАЦ МВД России). Следует отметить, что в стране сложилась непростая криминогенная обстановка, отличающаяся высоким уровнем преступности и проявлениями террористического характера. Несмотря на принимаемые государством усилия, направленные на борьбу с преступными и иными противоправными посягательствами, необходимый уровень общественной безопасности пока не достигнут.
Повысилась мобильность преступников, их техническая оснащенность и
