CC BY
883
ГРАЖДАНСКИЙ И АРБИТРАЖНЫЙ ПРОЦЕСС
Вестник Омского университета. Серия «Право». 2009. № 4 (21). С. 142-148.
© Т.С. Этина, 2009 УДК340.132.6:347.9
ИНСТИТУТ АНАЛОГИИ ПРОЦЕССУАЛЬНОГО ПРАВА В ПРАВОПРИМЕНЕНИИ THE INSTITUTE OF PROCEDURAL LAW ANALOGY IN THE LAW ENFORCEMENT
Т.С. ЭТИНА T.S. YETINA
Анализируются теоретические и практические проблемы применения аналогии процессуального права в гражданском судопроизводстве. Рассматривается значение общих принципов правосудия при вынесении решения по делу с использованием аналогии права.
Theoretical and practical problems of application of legal procedure law analogies in civil legal procedure is analyzed in the article. The author examines the significance of justice general principles when pronouncing judgment with application of law analogy.
Ключевые слова: гражданское судопроизводство, принципы правосудия, процессуальная аналогия, аналогия закона, аналогия права.
Key words: civil legal procedure, principles of justice, procedure analogy, analogy of low, lawanalogy.
Законодательное закрепление применения процессуальной аналогии в гражданском судопроизводстве подвело черту в многолетней дискуссии по вопросу о допустимости разрешения процессуальных вопросов путем применения аналогии закона или аналогии права. Согласно ч. 4 ст. 1 ГПК РФ в случаях отсутствия нормы процессуального права, регулирующей отношения, возникающие в ходе производства по гражданскому делу, суд применяет норму, регулирующую сходные отношения (аналогия закона), а при отсутствии такой нормы действует исходя из принципов осуществления правосудия в Российской Федерации (аналогия права).
Вместе с тем практическая реализация данного законодательного положения показывает, что со временем проблема применения процессуальной аналогии в гражданском судопроизводстве не становится менее сложной. Введение института аналогии в процессуальное законодательство создало почву для новых дискуссий среди ученых и практиков. Особенно остро стал обсуждаться вопрос о том, нарушается ли законность при
использовании механизма процессуальной аналогии или её применение укладывается в рамки режима законности.
Законность деятельности суда по использованию механизма процессуальной аналогии стала предметом обсуждения в Конституционном суде РФ по жалобе гражданина Ю.Н. Миронова на нарушение его конституционных прав ч. 4 ст. 1 ГПК РФ. В своей жалобе в Конституционный суд РФ Ю.Н. Миронов оспаривал конституционность ч. 4 ст. 1 ГПК РФ, допускающей, по его мнению, произвольное применение закона судом и тем самым нарушающей его право на судебную защиту. Из представленных заявителем в суд материалов следует, что в ходе рассмотрения заявления гражданина Ю.Н. Миронова, обжаловавшего действия администрации Советского района г. Брянска, администрации г. Брянска и МУП «РКЦ ЖКХ города Брянска», Советский районный суд г. Брянска установил наличие спора о праве и, руководствуясь ч. 4 ст. 1 ГПК РФ, применил по аналогии ч. 3 ст. 263 ГПК РФ и оставил заявление без рассмотрения. В своем
определении Конституционный суд указал, что применение аналогии закона обусловлено необходимостью восполнения пробелов в правовом регулировании тех или иных отношений. Закрепление подобного права в
ч. 4 ст. 1 ГПК РФ вытекает из принципа самостоятельности судебной власти и является одним из проявлений дискреционных полномочий суда, необходимых для осуществления правосудия, поскольку невозможность применения норм права по аналогии при наличии неурегулированных отношений привела бы к невозможности защиты прав граждан и, в конечном итоге, к ограничению их конституционных прав. При применении такого рода аналогии суд не подменяет законодателя и не создает новые правовые нормы, действуя в рамках закона. Таким образом, норма ч. 4 ст. 1 ГПК РФ, направленная на реализацию задач гражданского судопроизводства по правильному и своевременному рассмотрению и разрешению гражданских дел (ст. 2 ГПК РФ), не может рассматриваться как нарушающая конституционное право заявителя на судебную защиту [1].
Положения, содержащиеся в данном Определении имеют исключительную значимость. По существу Конституционный суд РФ защитил конкретную правовую норму, выразив свою позицию однозначно: применение аналогии в гражданском судопроизводстве согласуется с принципом законности. С принятием данного определения Конституционного суда вопрос о соблюдении законности при применении процессуальной аналогии получил новое звучание. Ранее свою позицию по данному вопросу обозначил Пленум Верховного суда РФ в своем Постановлении от 9 декабря 2003 г. № 23 «О судебном решении» [2]. Так, в п. 2 Постановления Пленум дает толкование законности и обоснованности судебного решения. «Решение является законным в том случае, когда оно принято при точном соблюдении норм процессуального права и в полном соответствии с нормами материального права, которые подлежат применению к данному правоотношению, или основано на применении в необходимых случаях аналогии закона или аналогии права (ч. 4 ст. 1, ч. 3 ст. 11 ГПК РФ)».
После законодательного закрепления института процессуальной аналогии в ГПК РФ
он стал объектом исследования таких авторов, как М. Алиэскеров [3], Г.Д. Улетова [4], В.А. Божок [5], Д.А. Туманов [6]. В своих работах они рассматривают комплекс взаимосвязанных теоретических и практических вопросов, в той или иной мере касающихся проблем института процессуальной аналогии. Однако следует заметить, что их теоретические выводы и предложения связаны, в основном, с аналогией процессуального закона либо ориентированы в целом на институт процессуальной аналогии как единый институт. В актах высших судебных органов прослеживается такой же односторонний подход.
Заслуживает внимания и тот факт, что законодательное закрепление применения аналогии процессуального закона в гражданском судопроизводстве в целом воспринято положительно и теорией, и практикой. В юридической литературе приводятся многочисленные случаи применения судами аналогии закона как способа преодоления пробелов в гражданском процессуальном праве. И далеко не однозначное отношение вызывает аналогия процессуального права. Так, В.В. Бутнев считает допущение аналогии процессуального права ошибкой законодателя. Свое мнение он обосновывает тем, что в «отличие от гражданских материальных отношений в процессе допустимы только действия, предусмотренные процессуальным законом. Поэтому у суда для совершения процессуального действия должен быть определенный ориентир - норма ГПК, регулирующая сходные отношения» [7]. Ставит под сомнение целесообразность введения в ГПК РФ нормы, закрепляющей применение аналогии процессуального права (равно как и аналогии процессуального закона) А. Власов, мотивируя тем, что процессуальный механизм должен быть детально разработан самим законодателем. К тому же это нередко приводит к судебным ошибкам и произволу [8]. М.Ш. Пацация, приветствуя включение в ГПК РФ нормы об аналогии процессуального закона и права, в то же время считает, что вопрос о введении аналогии процессуального права (а не только аналогии закона) далеко не однозначен и требует ещё отдельного научного осмысления [9].
В практике судов имеют место лишь единичные случаи принятия решения с ис-
пользованием аналогии процессуального права. Можно утверждать, что институт аналогии процессуального права является в настоящее время скорее гипотетическим, нежели действующим и активно используемым на практике.
При этом нужно признать, что правоприменитель не всегда проводит различие между аналогией процессуального закона и аналогией процессуального права. Так, в решениях судов встречаются указания на конкретные статьи закона, которые подлежат применению, но при этом суд называет это «аналогией права».
Проиллюстрируем это на конкретном примере. 25 ноября 2004 г. судебная коллегия по гражданским делам Петропавловск-Камчатского областного суда рассмотрела дело по частной жалобе адвоката П. на определение Петропавловск-Камчатского городского суда, которым ему было отказано в удовлетворении заявления об оплате труда в размере 360 руб. за участие по назначению суда (в порядке ст. 50 ГПК РФ) в качестве представителя по делу по заявлению Камчатского областного психоневрологического диспансера о принудительной госпитализации гражданина. Отказывая в удовлетворении заявления адвоката П. суд первой инстанции указал, что у суда отсутствуют законные основания для присуждения расходов на оплату услуг адвоката со стороны, не являющейся в данном случае обязанной. Кроме того, по утверждению суда, право требования возмещения расходов на оплату услуг принадлежит непосредственно адвокатскому образованию, а не самому адвокату, который является членом данного образования.
Определением судебной коллегии по гражданским делам Петропавловск-Камчат-ского областного суда определение суда первой инстанции было отменено. Кассационная инстанция, отменяя определение суда первой инстанции, исходила из того, что ст. 50 ГПК РФ, предусматривающая участие адвоката в качестве представителя ответчика, место жительства которого неизвестно, а также в других предусмотренных федеральным законом случаях - новация в гражданском процессуальном законодательстве, направленная на обеспечение конституционного права граж-
дан на бесплатную юридическую помощь. Между тем законодатель, введя эту норму в действие, сходную с нормой о бесплатном оказании юридической помощи, существующей в уголовно-процессуальном законодательстве, процедуру оказания бесплатной юридической помощи по гражданским делам не определил. В то же время в гражданском процессе допускается аналогия закона и права (ч. 4 ст. 1 ГПК РФ), что соответствует выполнению задач гражданского судопроизводства по эффективной защите нарушенных прав. Согласно ст. 50 УПК РФ в случае, если адвокат участвует в производстве предварительного расследования или судебном разбирательстве по назначению дознавателя, следователя, прокурора или суда, расходы на оплату его труда компенсируются за счет средств федерального бюджета. Федеральным законом от 31 мая 2002 г. «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» предусмотрено, что размер и порядок компенсации адвокату, оказывающему юридическую помощь бесплатно, устанавливается Правительством РФ. В соответствии с уголовнопроцессуальным законодательством РФ и во исполнение ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» Правительство приняло Постановление от 4 июля 2003 г. № 400 «О размере оплаты труда адвоката, участвующего в качестве защитника в уголовном судопроизводстве по назначению органов дознания, органов предварительного следствия, прокуратуры и суда». В соответствии с этим постановлением Приказом Минюста РФ и Минфина РФ от 6 октября 2003 г. № 257/89 был утвержден «Порядок расчета оплаты труда адвоката, участвующего в качестве защитника в уголовном судопроизводстве по назначению органов дознания, органов предварительного следствия прокурора или суда, в зависимости от сложности уголовного дела». Таким образом, суду первой инстанции необходимо было учесть названные правовые нормы и применить аналогию права, что вполне допустимо в отсутствие механизма реализации положений ст. 50 ГПК РФ [10]. Представляется, что в данном случае имело место применение норм иной отраслевой принадлежности для регулирования гражданских процессуальных отношений в порядке межотраслевой аналогии.
Практика выявила и другой недостаток: разрешение процессуального вопроса со ссылкой в решении суда на применение аналогии материального права. Так, например, 13 апреля 2006 г. Санкт-Петербургский городской суд рассмотрел заявление А.И. Орлова и Е.Л. Шестакова об оспаривании законности отдельных положений статей Закона Санкт-Петербурга от 15 июня 2005 г. № 252-35 «О выборах депутатов Законодательного собрания Санкт-Петербурга». В ходе судебного разбирательства выяснилось, что на заседании Законодательного собрания Санкт-Петербурга 12 июня 2006 г. приняты в первом чтении изменения в оспариваемый закон. Эти изменения согласуются с требованиями заявителей, в связи с чем представитель ответчика заявил ходатайство о целесообразности приостановления производства по делу до завершения законотворческого процесса тем органом, в компетенцию которого это входит. В связи с тем, что ГПК РФ (ст. 215, 216) не содержат возможности приостановить производство по делу до завершения законотворческого процесса теми органами государственной власти, в чью компетенцию это входит и которые уже находятся в процессе приведения норм закона в соответствие с федеральным, суд счел обоснованным и необходимым применить аналогию права. Как следует из определения Санкт-Петербургского городского суда, такая возможность предоставлена суду п. 3 ст. 11 ГПК РФ. Применение аналогии права позволяет суду приостановить производство по делу, исходя из общих начал и смысла законодательства, а также принципов разумности и справедливости [11].
Тем самым суд ошибочно применил п. 3 ст. 11 ГПК РФ, закрепляющую аналогию в материальном праве, распространив её действие на сферу процессуальных отношений. К тому же возложение на суд контрольных полномочий в отношении осуществляемой в публично-правовой сфере деятельности властных органов и должностных лиц и необходимость обеспечить реальное восстановление нарушенных прав заявителей дают основание утверждать, что приостановление производства по делу в данном случае было недопустимо.
В свете изложенного уместно задать ряд вопросов: с чем связано осторожное и даже
отрицательное отношение отдельных ученых и практиков к законодательному закреплению аналогии процессуального права? Почему применение аналогии процессуального права является довольно редким явлением в деятельности общих судов и мировых судей. И как можно объяснить, казалось бы, столь очевидные ошибки в её применении?
Представляется, что это обусловлено рядом причин. Во-первых, законодательное закрепление аналогии процессуального права меняет роль и значение принципов правосудия. В юридической литературе к характеристикам принципов гражданского процессуального права традиционно относят ряд положений: 1) принципы отражают особенности данной отрасли права; 2) принципы являются ориентиром в нормотворческой деятельности при совершенствовании гражданского процессуального законодательства; 3) принципы позволяют суду обеспечить правильное понимание и толкование норм гражданского процессуального законодательства [12].
В настоящее время, с учетом права суда (судьи) применять аналогию процессуального права, т. е. действовать исходя из принципов осуществления правосудия в РФ (ч. 4 ст. 1 ГПК), принципы гражданского процессуального права «могут выступать в качестве непосредственного регулятора», рабочего инструмента «гражданского процессуального регулирования отношений, возникших в связи с рассмотрением судами общей юрисдикции гражданских и иных юридических дел» [13].
Таким образом, принципы правосудия самым непосредственным образом участвуют в регулировании правовых отношений, как и сами нормы права. Отсюда следует, что при отсутствии нормы процессуального права, регулирующей отношения, возникшие в ходе производства по гражданскому делу, и нормы, регулирующей сходные отношения, принципы правосудия могут выступать в качестве источника гражданского процессуального права. В свою очередь, регулятивная роль принципов правосудия требует от законодателя более четкого, ясного нормативного выражения их формы и сущности. Однако нужно признать, что далеко не все принципы осуществления правосудия раскрыты в виде определенных нормативных правил в тексте процессуального закона. В основном как
нормы-принципы сформулированы так называемые организационно-функциональные
(судоустройственные) принципы, получившие первичное закрепление в Конституции РФ. Например, осуществление правосудия только судом (ч. 1 ст. 118 Конституции, ст. 5 ГПК РФ); независимость судей (ч. 1 ст. 120 Конституции, ст. 8 ГПК РФ); равенство всех перед законом и судом (ч. 1 ст. 19 Конституции, ст. 6 ГПК РФ); гласность судебного разбирательства (ч. 1 ст. 123 Конституции, ст. 10 ГПК РФ); состязательность и процессуальное равноправие сторон (ч. 3 ст. 123 Конституции, ст. 12 ГПК РФ); непосредственность, устность и непрерывность судебного разбирательства (ст. 157 ГПК РФ). Что же касается большинства функциональных принципов, то их существование выводится из анализа содержания отдельных правовых норм и институтов (например, законность, доступность судебной защиты, объективная истина, диспозитивность, процессуальная экономия).
При отсутствии четких законодательных установок не избежать разночтения при определении состава принципов правосудия и выделении их характерных черт. Подтверждение тому - непрекращающиеся дискуссии на страницах юридической печати по вопросу о составе принципов гражданского процессуального права. При этом почти каждый автор предлагает свой набор - перечень принципов, исчерпывающих систему, и свое видение конкретных принципов. При таком положении значительно усложняется деятельность правоприменителя. Если при применении аналогии закона отыскивается уже существующее нормативное правило, регулирующее сходное отношение, то аналогия права предполагает поиск основополагающих положений, в соответствии с которыми нормативно регулируются общественные отношения, и выяснение их сущности. В процессе рассмотрения гражданского дела судья через личное восприятие оценивает не только факты и обстоятельства гражданского дела, поведение каждого участника процесса, но также принципы и нормы права, которым он должен следовать. Надо полагать, что при существовании неясных, неоднозначных, противоречивых нормативных положений, выдаваемых за общие принципы правосудия,
не каждый судья возьмет на себя смелость разрешить дело на основе их применения. К тому же неверное, незавершенное представление о принципах правосудия создает большие возможности для совершения судебной ошибки. Поэтому следует признать, что разрозненность и неоформленность самих общих начал, играющих роль принципов правосудия, является основным сдерживающим фактором принятия судами решения посредством аналогии права.
Во-вторых, режим законности диктует ряд требований к применению аналогии процессуального права. В частности, необходимость применения аналогии процессуального права должна быть обоснована и подтверждена доводами суда, изложенными в мотивировочной части судебного решения, со ссылкой на примененные принципы осуществления правосудия и раскрытием их содержания. Содержание любого правоприменительного акта, которым заканчивается рассмотрение дела по существу, должно быть понятно лицам, заинтересованным в его решении, особенно при нестандартном случае. Однако, как показывает практика, обосновывая свое решение, применяя принципы, суды не дают четкого обоснования в мотивировочной части решения каждого использованного принципа применительно к обстоятельствам дела, ограничиваясь лишь общим указанием принципа, не раскрывая его содержание. В результате, порой невозможно установить связь между использованием определенного принципа и решением по существу конфликта между спорящими сторонами. Содержание судебного решения становится загадкой для лиц, участвующих в деле, что затрудняет возможность проверить правильность применения принципа к конкретной ситуации.
Складывающаяся таким образом практика, на наш взгляд, обусловлена отсутствием каких-либо предписаний по данному вопросу в самом процессуальном законе (ч. 4 ст. 198 ГПК РФ). Часть 4 ст. 198 ГПК РФ, раскрывающая требования к содержанию мотивировочной части судебного решения, ориентирована на стандартную ситуацию вынесения судебного решения, не связанную с преодолением пробелов в правовом регулировании процессуальной деятельности.
Пленум Верховного суда РФ в своем постановлении от 9 декабря 2003 г. № 23 «О судебном решении» (п. 4) также дает разъяснения по вопросам применения ст. 198 ГПК РФ без учета того, что новый процессуальный закон допускает возможность применения аналогии процессуального закона и права. Следуя законодательной позиции, авторы многочисленных комментариев ГПК РФ также освещают данный вопрос без какой-либо дополнительной аргументации.
В этой связи заслуживает внимания предшествующий исторический опыт развития института процессуальной аналогии. В советской юридической практике аналогия права применялась довольно широко, особенно в первые годы советской власти, когда отсутствовали законодательные акты. Так, согласно ГПК РСФСР 1923 г. суд был обязан разрешать дела на основании действующих узаконений и распоряжений Рабоче-крестьянского правительства, а также постановлений местных органов власти, изданных в пределах предоставленной им компетенции (ст. 3). В соответствии со ст. 4 названного кодекса «за недостатком узаконений и распоряжений для решения какого-либо дела суд решает его, руководствуясь общими началами советского законодательства и общей политикой Рабоче-крестьянского правительства». При этом в постатейных материалах указывалось, что в случае необходимости разрешения спорного вопроса на основании общих начал советского законодательства и общей политики Рабоче-крестьянского правительства, суд должен, не ограничиваясь только ссылкою на эти основания, подробно изложить в решении, на какой именно общей политике правительства он основывает свое решение, так как без этого подробного изложения решение остается голословным, т. е. необоснованным, при полной невозможности проверить правильность таких общих ссылок [14].
Таким образом, выводы, изложенные в мотивировочной части решения, принятого с использованием аналогии процессуального права, должны быть обоснованы и аргументированы таким образом, чтобы не было оснований для дальнейшей отмены судебного акта вышестоящей инстанцией. Соответствующее требование должно быть прямо закреплено в процессуальном законе.
С учетом данного обстоятельства включение в кодексы перечня положений, учреждаемых принципами, выглядит оправданно: «сразу же провозглашаются основополагающие положения, в соответствии с которыми нормативно регулируются общественные отношения и снимаются разночтения характерных черт (принципов) нормативного регламента» [15]. Данная идея получила практическое воплощение посредством прямого закрепления основных начал (принципов) в ряде кодексов - Гражданском (ст. 1), Семейном (ст. 1), Земельном (ст. 1), Жилищном (ст. 1) и др. Значение такого законодательного решения исключительно важно с точки зрения применения аналогии материального права. Законодательно закрепленные принципы служат нормативным ориентиром: могут непосредственно применяться при регулировании общественных отношений, входящих в предмет данных материальных отраслей права.
В качестве резюмирующей части следует отметить, что незначительное распространение на практике аналогии процессуального права не может служить основанием к принципиальному отказу от её применения. С точки зрения соблюдения процессуальных гарантий участников процесса значение имеет не степень распространенности данной формы юридических аналогий, а правильность её применения. К тому же в основе её применения лежат причины объективного характера: законодатель своевременно не отреагировал на появление новых и изменение существующих общественных отношений и нет возможности применить аналогию закона. Однако представляется вполне допустимым, что судебная практика пойдет по пути расширения сферы применения аналогии процессуального права. Основания для такого вывода - возрастание количества дел, являющихся предметом судебной юрисдикции, и, следовательно, пробелов в процессуальном праве. В свою очередь это потребует разработки предельно регламентированного процессуального механизма её применения и ввода регуляторов, не допускающих судебного произвола. Задача эта непростая, требующая новых подходов законодателя, но решаемая. Сложнее сломить недоверие самих судей к данному правовому явлению, поскольку «средний судья» привык решать правовые вопросы, руководствуясь
главным образом буквой закона [16]. Сегодня перед судьями стоит более сложная в профессиональном плане задача: научиться определять и конкретизировать правовые принципы в судебной практике и применять их в нестандартных ситуациях, когда наблюдаются пробелы в гражданском процессуальном законодательстве.
Особое значение в свете обозначенной проблемы имеют разъяснения судебной практики, даваемые высшими судебными инстанциями, и деятельность Конституционного суда РФ. Однако те единичные случаи, когда высшие судебные инстанции в своих разъяснениях судебной практики касаются применения отдельных процессуальных норм по аналогии при разрешении судами определенной категории дел, ограничиваются лишь одной сферой - аналогией процессуального закона [17]. К тому же сама судебная практика порой противоречива и непоследовательна. Подтверждение тому - положения, содержащиеся в Определении Конституционного суда от 16 марта 2006 г. Если следовать процессуальной доктрине, восполнение пробела осуществляется нормативно. Данный способ устранения пробелов относится к компетенции правотворческих органов и представляет собой деятельность по разработке и принятию недостающей нормы права. Преодоление пробела осуществляется самим правоприменителем путем использования аналогии закона или аналогии права. Конституционный суд РФ в своем определении делает взаимоисключающие выводы: а) с одной стороны, при применении аналогии закона суд не подменяет законодателя и не создает новые правовые нормы; б) с другой стороны, применение аналогии закона обусловлено необходимостью восполнения пробелов в правовом регулировании тех или иных отношений. Несомненно, авторитет и юридическая сила правовых позиций Конституционного суда повлекут переосмысление общетеоретических положений и взглядов на деятельность правоприменителя по применению аналогии при регулировании процессуальных вопросов. Но обеспечат ли они единство судебной практики? Есть основания в этом усомниться.
1. Определение Конституционного суда РФ от 16 марта 2006 г. № 76-О «Об отказе в приня-
тии к рассмотрению жалобы гражданина Миронова Юрия Николаевича на нарушение его конституционных прав частью четвертой ст. 1 ГПК РФ» // СПС «КонсультантПлюс».
2. Российская газета. - 2003. - 25 дек.
3. Алиэскеров М. Процессуальная аналогия в гражданском судопроизводстве // Российская юстиция. - 2002. - № 3. - С. 18-20.
4. Улетова Г.Д. К вопросу о применении аналогии в гражданском и арбитражном процессуальном праве // Арбитражный и гражданский процесс. - 2004. - № 4. - С. 38-44.
5. Божок В.А. Институт аналогии в гражданском и арбитражном процессуальном праве: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. - М., 2005.
6. Туманов Д.А. Пробелы в гражданском процессуальном праве: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. - М., 2007.
7. Бутнев В. В. Судебная реформа и совершенствование правосудия по гражданским делам. - иЯЬ: www.legist.ru/conf/-Butnev.htm
8. Власов А. Как повысить эффективность гражданского судопроизводства? // Российская юстиция. - 2003. - № 9. - С. 22.
9. Пацация М.Ш. Актуальные проблемы эффективности правосудия, осуществляемого в порядке арбитражного и гражданского судопроизводства. - иКЬ: http://www.legist.ru/ confzPatsatsiya.htm
10. иКЬ: www.kamchatka.ru/~oblsud/delagrashd
1.Ыт1-15.к
11. иЯЬ: http://law-students.net/modules.php?name =Sections&op=viewarticle&artid=38
12. Решетникова И.В, Ярков В.В. Гражданское право и гражданский процесс в современной России. - М.: Норма, 1998. - С. 97-98.
13. Осокина Г.Л. Гражданский процесс. Общая часть. - М.: Юристъ, 2003. - С. 107.
14. Улетова Г.Д. Указ. соч. - С. 38.
15. Викут М.А., Зайцев И.М. Гражданский процесс России. - М.: Юристъ, 1999. - С. 36.
16. Божок В. А. Институт аналогии в гражданском и арбитражном процессуальном праве. -М., 2005. - С. 5.
17. Постановление Пленума Верховного суда РФ от 20 января 2003 г. № 2 «О некоторых вопросах, возникающих в связи с принятием и введением в действие ГПК РФ» (п. 10, 22) // Бюллетень Верховного суда РФ. - 2003. -№ 3; Постановление Пленума Верховного суда РФ от 19 декабря 2003 г. № 23 «О судебном решении» (п. 8) // Российская газета. -2003. - 25 дек.; Постановление Пленума Верховного суда РФ от 26 июня 2008 г. № 13 «О применении норм Гражданского процессуального кодекса РФ при рассмотрении и разрешении дел в суде первой инстанции» (абз. 2 п. 10) // Российская газета. - 2008. -2 июля.
