CC BY
71
общества Сибири в конце XIX - начале XX в. - Омск, 2006; Алисов Д.А. Административные центры Западной Сибири: городская среда и социально-культурное развитие (1870-1914 гг.). - Омск, 2006.
2. Лохвицкий А.В. Губерния. Ее земские и правительственные учреждения. - СПб., 1864. - Ч. 1. - С. 64.
3. Цит по: Резун Д.Я. Городские ярмарки Сибири XVIII- первой половины XIX вв. // Ярмарки Восточной Сибири. - Новосибирск, 1993. - С. 62.
4. О дальневосточной политике России в этот период подробнее: Ремнев А.В. Россия Дальнего Востока. Имперская география власти XIX - начала XX веков. - Омск, 2004.
Гимельштейн Александр Владимирович - кандидат исторических наук, докторант Иркутского государственного университета.
Gimelstein Aleksandr Vladimirovich - candidate of historical science, working for doctor’s degree, Irkutsk State University.
УДК 342.25(571.56) (91) З.И. Петухова
ИНИЦИАТИВЫ ЯКУТСКОЙ СТЕПНОЙ ДУМЫ ПО РАСШИРЕНИЮ ПОЛНОМОЧИЙ
В статье прослеживается исторический опыт деятельности Якутской степной думы по расширению полномочий органов самоуправления при реализации положений «Устава об управлении инородцев Сибири». Либерализм устава способствовал активизации позитивных тенденций в административной, политической и экономической сферах деятельности думы.
Ключевые слова: правила, реформа, либеральные идеи, самоуправление, инородец, улус, депутация, ходатайство.
Z.I. Petukhova
INITIATIVES OF YAKUT STEPPE DUMA ON EXPANDING THE POWERS
The article traces the historical experience of the Yakut steppe duma to expend the powers of the self-governence while implementing the regulations of «Charter of governance of indigenes» in Siberia. Liberalism of the charter promoted activitization ofpositive tendencies in administrative, political and economic fields of duma’s activity.
Keywords: rules, reform, liberal ideas, governence, indigenes, ulus, deputation, petition.
В данной статье рассматривается попытка Якутской степной думы, законодательно усилить местные постановления, по тогдашней терминологии «Правила», по реализации «Устава об управлении инородцев», и форсирования утверждения «Свода степных законов» царем. Эти документы являются программными в деятельности известного государственного деятеля М.М. Сперанского по реформированию управления Сибири и ее коренных жителей. В литературе эта реформа рассматривается как проведение либеральных идей в управленческой практике тех лет. Мы прослеживаем это на примере Якутской области, в которой проживал один из крупных этносов Сибири - якуты, а также представители малочисленных народов (эвены, эвенки, юкагиры, чукчи).
«Устав об управлении инородцев» поступил в Якутск в конце 1822 г. и якуты с ним продолжали знакомиться в течение всей зимы. Тогда же дошла информация о составлении «Свода степных законов», т.е. о кодификации норм обычного права инородцев. Весной 1823 г. якутские родоначальники обратились к гражданскому губернатору с просьбой послать двух представителей в Иркутск, а если понадобится - и в Петербург, для внесения поправок в «Свод степных законов». Проект этого закона был составлен в Иркутском комитете в 1824 г. с участием депутатов из инородцев, в том числе и якутов. В конце 1824 г. Г.С. Батенькову в Сибирский комитет были представлены два сибирских проекта, Енисейский и Иркутский. Отметим, что «оба проекта были заметным шагом вперед по сравнению с утвержденным правительством Уставом» [1, с. 461] Возможно, это обстоятельство и послужило причиной пролонгации и утверждения сенатом свода степных законов в условиях наступившей после декабрьских событий 1825 г. реакции. Вступивший на должность правителя дел Сибирского комитета вместо декабриста Г.С. Батенькова А.Величко поспешил заявить «о необходимости отмены всех отступлений от высочайше утвержденного Устава, допущенных в проектах Восточной Сибири». Однако ему предложили продолжить работу над этими проектами. Но прошло пять лет, а закон так и не был утвержден.
С прибытием либерально настроенного нового областного начальника Н.И.Мягкова в 1826 г. в Якутске были запущены все механизмы либеральных реформ вплоть до предоставления якутам такого демократического института самоуправления, как степная дума. Официальной датой открытия Якутской степной думы принято считать 11 марта 1827 г. К этому времени уже были избраны заседатели и утвержден в должности главный родоначальник И.Е. Мигалкин.
Для урегулирования деятельности органов самоуправления и степной думы Н.И. Мягковым, А.Я. Уваровским совместно с И.Е. Мигалкиным и Н.О. Рыкуновым были разработаны «Правила для единообразного учреждения порядка по управлению в родовых, инородных управлениях Якутского округа» и «Дополнительные правила для единообразного учреждения порядка по управлению Якутского округа». Эти документы были утверждены на уровне губернии, но якутские тойоны надеялись усилить и расширить их применение до уровня Якутской области, в том числе путем внесения важнейших пунктов в «Свод степных законов». Законодательное или высочайшее утверждение нововведений стало бы гарантией необратимости проводящихся реформ.
Второй проблемой на пути развития якутского самоуправления стала активность противников либеральных реформ Сперанского в Якутии. Во-первых, они не воспринимали либерализм как идеологию, в чем, впрочем, трудно упрекнуть провинциального чиновника. Во-вторых, имел место и объективный резонанс у нескольких социальных групп. Перевод содержания скота у якутов на контрактную основу, причисление близ города Якутска лежащих земель в пользу казны, разрешение якутам вести торговую деятельность, расчеты по извозу, сосредоточенные в степной думе, и другие нововведения, «Устава» и «Правил» были очень непопулярны в среде консервативно настроенной части местного чиновничества, купечества и казачества. Свое недовольство они выражали активно, затевая всяческие тяжбы, интриги. Кроме того, свои доносы они писали уже не в Иркутск, а прямо в Санкт-Петербург шефу жандармов А.Х. Бенкендорфу.
В условиях неполного правового обеспечения и противодействия со стороны консерваторов в 1829 г. Якутская степная дума пришла к решению отправить депутацию в Санкт-Петербург и представила свое прошение областному начальнику. Через генерал-губернатора и министра внутренних дел ходатайство якутов было передано в Сибирский комитет, по представлению которого высочайшим Указом 28 декабря 1829 г. посылка депутации была разрешена.
Получив в марте вышеназванный указ, степная дума предписала по всем управлениям известить сородичей о Высочайшем соизволении и о созыве семиулусного собрания для выбора депутатов. По инициативе Якутской степной думы было принято решение провести первый общеякутский съезд с участием депутатов со всей Якутии.
3 мая 1830 г. дума разослала по всем инородным управам предписание о выборе поверенных от наслегов на общее собрание и указание, чтобы были избраны «люди честного и трезвого поведения и могущие оказанную общественную доверенность оправдать в полной мере» [2, л. 5]. Тут же были приложены две записки, из которых в одной был представлен отчет по мероприятиям думы.
Другая записка содержала проект ходатайства депутации. Проект этот степная дума предписала обсудить на наслежных собраниях по выборам поверенных и вносить свои дополнения и поправки .
В течение двух месяцев в улусах был выслушан отчет думы, проведены выборы делегатов и составлены проекты ходатайства царю.
3 июля 1830 г. в г. Якутске открылось расширенное собрание степной думы, вошедшее в историю под названием «семиулусное собрание». В нем приняли участие 482 делегата со всех наслегов Якутской области. Это было самое представительное собрание якутов, по существу, первый в истории всеякутский съезд.
Семиулусное собрание своим решением от 3 июля 1830 г. поручило избранным депутатам Г.И. Старостину и Н.О. Рыкунову выразить «от всех инородческих племен» благодарность императору России «за изданных в настоящее время Уставом о инородцах законом и присвоения якутам прав, поколениям нашим свойственных», причем, как пишут якуты, «цветущее благосостояние всех наших племен служит ясным доказательством великих и неизъяснимых благ Его Императорского Величества!» [3, л.12]. Насчет «цветущего благосостояния», может быть, сказано сильно, но восприятие Устава налицо. Затем следовала просьба государю проявить «августейшее его монарха щедрость», то есть представить ходатайство. Степная дума наметила отъезд депутатов на 10 декабря 1830 г.
Следует отметить наличие нескольких вариантов ходатайства для депутации, что свидетельствует о степени общественного подъема, который был вызван в связи с предстоящим выездом депутации. Исследователь Л.Г. Левенталь приводит ходатайство, состоящее из 7 пунктов, Г.П. Башарин - из 8
пунктов, в проекте думы значатся 9 пунктов. Окончательный же вариант ходатайства, утвержденный на семиулусном собрании, состоит из 6 пунктов.
Они заключались в следующем:
1. «Изпросить высочайшего утверждения тех Правил, кои по журналу Иркутского губернского совета 2-го числа октября 1825 г., утвержденному генерал-губернатором Восточной Сибири, составлены Якутским областным начальником и кои дополнены потом вновь особыми Дополнительными правилами, как служащих главнейшим основанием ныняшнего управления якутов и соответствующих обычаям их. Равно испросить высочайшего утверждения тех Степных законов кои якутскими депутатами в 1824 г. были особо составлены в Иркутском комитете».
2. «Изпросить отменения выезда за ревизиею дел членов земского суда чрез два месяца, как для якутов тягостного. А предоставить ревизовать инородные управы согласно Уставу о инородцах одному областному начальнику самому или доверенному от него чиновнику в год однажды».
3. Якуты не оставляют надежду на приобретение прав дворянства, чтобы иметь «права приобретать на общих землях собственные земли».
4. «Как перевозка из Якутска во все отдаленные места тягостей есть одно средство к оприобрете-нию способа к исправному платежу ясака, податей, то перевозку сию утвердить навсегда за якутами».
5. «Учредить из оной в Якутске при областном казначействе особую вспомогательную для якутов кассу на предмет займа собственно якутам из процентов».
6. Надлежащую якутам по 1792 год за поставку в разные места тягостей сумму по расчету якутов более 14 тыс. рублей, а расчету казенной палаты более 4 тыс., до сего еще не выданную, испросить высочайшего соизволения удовлетворить якутов оною и присоединить к вспомогательной для якутов кассе, в Якутске учредить испрашиваемую» [4, л. 25].
Последние три пункта ходатайства показывают, какую заметную роль в экономической жизни якутов стали играть товарно-денежные отношения, коль речь идет об учреждении «особой вспомогательной кассы для якутов». Реализация всех пунктов ходатайства реально усилила и укрепила бы политическое и экономическое положение инородцев Якутской области.
Активизация деятельности степной думы и вообще усиление общественной жизни якутов, либерализация общественной и экономической сфер вызвали бурную реакцию со стороны консервативно настроенной части местного чиновничества.
Степная дума организовала сбор пожертвований для покрытия расходов депутатов, причем от областного правления было получено разрешение на пожертвования от богатых якутов. Была составлена смета расходов на предстоящую поездку, которая составила 22 901 руб. 98 коп.
Организация дополнительных сборов с инородцев, хотя бы и с позволения областного начальника, и отсутствие четкой строгой схемы сбора послужили поводом к усилению активности противников депутации. Они сочли эти сборы незаконными. Уволенный с работы областным начальником Н.И. Мягковым бывший секретарь земского суда Гавриил Кривошапкин уже в том же июле 1830 г. доносил в Иркутск, а позже и в Санкт-Петербург, на имя М.М.Сперанского, о своем незаконном увольнении и о незаконных поборах на поездку депутации [5, л. 58].
На основании этого доноса находящаяся в то время в Якутске комиссия Лосева-Ластовецкого приостановила отъезд якутских депутатов и начала расследование. Тогда же, в конце 1831 г., в Якутск прибыл чиновник по особым поручениям при генерал-губернаторе Фролов. Тем не менее «прямых доказательств злоупотреблений со стороны родоначальников комиссией добыто немного, хотя дел и выписок она забрала из архивов огромное множество». При этом комиссия не обнаружила ни одного предписания степной думы об обязательном поголовном взносе родовичей на поездку депутации. Напротив, степная дума представила донесение о добровольном пожертвовании родоначальниками денег на депутацию. Н.И. Мягков уведомил генерал-губернатора о том, что именно он разрешил якутам сбор пожертвований [6, л. 8 об.].
Следует отметить, что подписанные к сбору деньги в сумме 20 191 руб. 10 коп. никогда не были полностью обналичены и оприходованы степной думой. Ведь речь шла о подписке, об обязанности, взятой на себя подписантами на сбор энного количества денег. По существу подписка на сбор была лишь гарантийным письмом. Так, например, голова Дюпсинской управы Павел Афанасьев в феврале 1832 г. доносил в степную думу, что «сумма, простирающаяся по сему Дюпсинскому управлению до 1078 руб. 50 коп., вся состоит в неналичном ныне сборе и под ней остается в руках самих пожертво-вателей» [7, Л. 57].
Таким образом, комиссия ничего существенного для организации судебного процесса над заседателями думы не нашла. Тем не менее в декабре 1831 г. областной начальник Н.И. Мягков был отставлен от должности и выехал в Петербург.
Тем временем весной 1831 г. скоропостижно скончался депутат и главный родоначальник думы Григорий Старостин. Проверку факта смерти Старостина в доме степной думы и опись ценностей и имущества умершего начали спустя две недели после кончины. За это время пушнина и более 3 тыс. руб., которые находились при умершем депутате, оказались расхищенными. Началось расследование, которое тянулось долгие годы и так и не выявило воров, а возможно, и убийц. В народных преданиях осталась память о заседателе думы Г.И. Старостине, который умер якобы от волчьего яда. А о причине скоропостижной смерти депутата Н.О. Рыкунова в начале 1834 г. ничего неизвестно.
Зимой 1835 г., по разрешению областного начальника И. Д. Рудакова, якуты начали готовить новую депутацию. Пока проводилось расследование всех этих событий и якутские родоначальники спорили по вопросу избрания новых депутатов вместо умерших, капитан корпуса жандармов Алексеев сочинил доклад, который был представлен генерал-губернатору. В докладе говорилось о том, что идея отправки депутатов в Санкт-Петербург вызвана исключительно «по наущению» областного начальника Мягкова, жаждавшего награды за внедрение «Устава об управлении инородцев» в Якутии, и тойонов - членов степной думы, преследовавших свои корыстные интересы. Тем не менее этот состряпанный отчет жандармского офицера был востребован, на нем основывался доклад генерал-губернатора А.С. Лавинского министру внутренних дел. При этом А.С. Лавинский по рассмотрении ходатайства от себя добавил, что «степные законы, об утверждении коих родоначальники просят, составлены в бывшем в Иркутске комитете и представлены на утверждение Сибирского комитета для рассмотрения оных составлена особая комиссия», поэтому необходимости в поездке якутской депутации в Петербург нет [8, с.170].
Но для представления императору эти аргументы и материалы оказались малоубедительны. При явной благосклонности императора, изъявившего желание принять якутскую депутацию, вопреки мнению всей чиновничьей иерархии Сибири, результаты его приема якутской депутации были непредсказуемы. Ведь если якуты убедят царя в полезности «Устава об управлении инородцев» и вообще реформы М.М. Сперанского, то не изменит ли Николай I свои взгляды на реализацию всего Сибирского учреждения, этой непосильной ноши сибирского чиновничества. А документы у якутов были достаточно сильны по содержанию и тем, что составлены при участии, через делегатов семиулусного собрания, всего народа. Оттого и всполошилась вся вышестоящая бюрократия.
По указанию министра внутренних дел в феврале 1836 г. в Якутск прибыл генерал-губернатор Восточной Сибири С.Б. Броневский. Он доносил, что, «вникая в существо дела, полагает, что цель депутации клонилась к исходатайствованию у престола некоторых нововведений, весьма благоприятствовавших распространению и утверждению власти самих родоначальников» [9, л. 18 об.].
В результате министром внутренних дел от 10 июня 1837 г. было сделано заключение о том, что отправить депутацию в Петербург «желали одни родоначальники, а не весь народ», а ходатайства, которые должны были быть представлены депутатами, получены и уже по ним даны «законные направления», «что на отправление означенной депутации ныне не предстоит никакой надобности». Этот вывод был утвержден царем 28 октября 1837 г. [10, л. 24 об.].
Таким образом, можно считать, что отсутствие полного правового регулирования условий существования Якутской степной думы в экономическом, финансовом и политическом смысле привело к идее об отправке депутации в Санкт-Петербург. А составленное и утвержденное на семиулусном собрании ходатайство свидетельствует о том, что уровень общественного сознания якутов вырос до общенациональных масштабов.
Признание выработанных областным правлением совместно со степной думой «Правил» и «Дополнительных правил» в условиях расширения возможностей в сфере внутренней экономики означало бы утверждение тех прав, которые значительно усилили бы влияние якутской элиты на функционирование системы управления в крае, что не отвечало интересам местных органов государственной власти в Сибири. Утверждение царем заключения министра внутренних дел об отказе в приеме якутской делегации имело далеко идущие, негативные последствия для существования самой степной думы. Она была упразднена в ноябре 1838 года.
Литература
1. История Сибири. - Л., 1968. - Т.2. - С.461.
2. Национальный архив Республики Саха (Якутия). Ф.36-и. Оп.1. Д.95. Л.5.
3. Там же. Л.12.
4. Там же. Л.25.
5. Российский государственный исторический архив. Ф.1264. Оп.1. Д.369. Л.58.
6. Там же. Л.8 об.
7. НА РС (Я) Ф.36. Оп.2. Д.95 Л.57.
8. Башарин Г.П. История аграрных отношений в Якутии (60-е годы XVIII - сер. XIX в.). - М., 1956. - С. 170.
9. РГИА. Ф.1264. Оп.1. Д.376. Л.18 об.
10. Там же. Л.24 об.
Петухова Зоя Ильинична - редактор якутского выпуска историко-культурологического журнала «Илин», соискатель отдела истории Института гуманитарных исследований и проблем малочисленных народов Севера СО РАН. E-mail: tul-luk@inbox.ru
Petukhova Zoya Ilinichna - editor of the Yakut issue of historical-cuturological magazine “Ilin”, competitor of the department of history of the Institute of the humanitarian researches and the problems of small peoples of North, SB RAS.
УДК 314.122 (571.55) В.С. Ханхараев
ДЕМОГРАФИЧЕСКИЕ ПРОЦЕССЫ У БУРЯТ ЗАБАЙКАЛЬЯ В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XIX в.
Статья посвящена изучению демографических процессов у забайкальских бурят в первой половине XIX в. На основе имеющихся источников выявлены показатели естественного движения населения, роста численности и причины его различий у отдельных территориальных групп. Определена динамика численности забайкальских бурят в первой половине XIX в. в целом.
Ключевые слова: демографические процессы, естественное движение населения, естественный прирост, миграции, территориальные группы.
V.S. Khankharaev DEMOGRAPHIC PROCESSES OF BURYATS IN TRANSBAIKALYE IN THE FIRST HALF OF THE XIX -TH CENTURY
The article is devoted to the problem of demographic processes of Buryat in Transbaikalye in the first half of the XIX — th century. On the basis of sourses the indices of natural movement of population, growth its number and causes of differences at some territorial groups are revealed.
Keywords: demographic processes, natural movement of population, natural increment, migration, territorial groups.
Изучение демографических процессов, динамики численности и показателей естественного движения, определяющихся социально-экономическим развитием, представляет важное направление в исторической науке. Это особенно актуально для народов колониальной периферии XVII-XIX вв., где введенный тогда в фискальных целях учет их численности, отличавшейся известной неполнотой, представлял ввиду своей регулярности и недостатка других источников значительный интерес. Последний при использовании новых методов демографических реконструкций только растет за счет увеличения объема снимаемой с них информации, минимизируя тем самым их неполноту. Это в совокупности с другими факторами позволило придать изучению демографии коренного населения Сибири, в частности забайкальских бурят, исследовательский характер.
Большую роль в повышении качества учета населения внесла произошедшая в 1822-1823 гг. у народов Сибири административная реформа. Образованные в результате ее проведения новые органы местного управления у бурят - степные думы, получив самостоятельность в решении своих внутренних дел, были заинтересованы в учете населения, поскольку от эффективности налогообложения зависело решение вопросов повседневной жизни. Косвенно об его улучшении говорят сократившиеся вдвое темпы прироста численности после этих реформ. Теперь он был более точен, хотя еще не так достоверен как в русских волостях. Это отразили материалы ревизского учета. Если сведения о русском населении подробно разработаны и нуждаются лишь в некотором уточнении, а данные о бурятском населении Предбайкалья хотя и менее надежны, но могут с рядом оговорок использоваться, то
