CC BY
130
Р. В. Болгов
ИНФОРМАЦИОННЫЕ ТЕХНОЛОГИИ В МОДЕРНИЗАЦИИ ВООРУЖЕННЫХ СИЛ КНР: ПОЛИТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ
В статье рассматривается роль информационных технологий в модернизации вооруженных сил Китая и политические последствия этого. Изучаются источники и институционально-правовые основы модернизации ВС КНР на основе информационных технологий, особенности китайских теоретических разработок и их применение на практике. Рассматривается взаимодействие армии с гражданами и бизнесом в этой сфере. Обсуждаются перспективы модернизации ВС КНР с помощью информационных технологий и её международно-политические последствия.
Ключевые слова: Китай, НОАК, информационные технологии, революция в военном деле, модернизация армии.
В последние десятилетия наблюдается стабильный рост влияния Китая в международных отношениях. Одновременно продолжаются информационная революция и революция в военном деле. При этом значение военной силы как фактора международных отношений сохраняется. В связи с этим представляется закономерным интерес научного сообщества и военно-политического руководства многих государств к модернизации вооруженных сил (ВС) Китайской Народной Республики, в том числе с помощью информационных технологий (концепция «информационной войны»).
В области военного дела термин «модернизация» означает не просто улучшение технических характеристик вооружений с помощью высоких (в том числе информационных) технологий, но и дальнейшее изменение организации вооруженных сил в сторону сетевых структур, обеспечение объединенности родов войск за счет использования информационных и коммуникационных технологий (ИКТ), изменение военных теорий, концепций, принципов циркулирования информации. В отличие от терминов «революция в военном деле» и «военно-техническая революция», термин «модернизация» означает непрерывный процесс обновления технологий и следующих за ним политических, экономических, социальных последствий для военного дела.
В Китае пока нет документа, регламентирующего модернизацию ВС на основе ИКТ, в частности доктрины информационной войны, концепции информационных операций и т. д., как, например, в США. Но есть документы, где отражены отдельные аспекты (Белая книга «Национальная оборона Китая», доклад «Наука военной
© Р. В. Болгов, 2010
стратегии»). Главная цель Китая в сфере информационных технологий — получить возможность своими силами производить ИКТ и проводить исследования в этой сфере. Пока этого нет, Китай вынужден делать ставку на привлечение иностранных технологий любыми способами. Доступ к технологиям включает доступ к глобальной информационной сети. Руководство КНР боится, что использование населением глобальной сети и ИКТ может подорвать политическую монополию Компартии Китая и усугубить проблемы сепаратизма, а потому вводит ограничения на использование Интернета1.
Общая политика КНР в сфере информационных технологий определяет роль ИКТ в военной стратегии, поскольку ИКТ относятся к технологиям двойного назначения и могут быть использованы одновременно для мирной экономики и в военных целях. В концепции «информационной войны» власти КНР видят сравнительно дешевый способ создавать асимметричные угрозы потенциальным противникам, уступая им в обычных и ядерных вооружениях (см.: Kennedy, 2008, p. 884). Главной структурой КНР, исследующей ИКТ в военном деле, является Командная академия связи (г. Ухань). Также сюда следует отнести Академию военных наук, Китайский университет национальной обороны, Университет информационной техники (г. Чжэнчжоу), Военно-морское инженерное училище. Эти центры занимаются обучением офицеров ведению «информационной войны», проводят киберучения, исследования, разрабатывают новую технику. В последние годы было создано несколько «цифровых кампусов» (China’s National Defense..., 2009, p. 22) для обучения солдат и офицеров. Психологические аспекты «информационной войны» находятся в ведении исследовательского бюро при Госсовете КНР и системно-аналитического центра Министерства государственной безопасности. Важным шагом стало создание в марте 2008 г. Министерства промышленности и информатизации, которому подчинено Управление оборонной науки, техники и промышленности.
Расходы на НИОКР в военном деле в последние годы в среднем — 4-5% военного бюджета КНР, что в соответствии с военным бюджетом в 2008 г. (50 млрд долл.) (Ibid., p. 66) составило около 3,6 млрд долл. В Китае в научно-технической сфере заняты 38,5 млн
1 После беспорядков в Синьцзян-Уйгурском автономном районе в июле 2009 г. население района (около 20 млн человек) было отрезано от Интернета (см.: Gutmann, 2010). Стоит отметить, что Синьцзян-Уйгурский автономный район и Тибет стали первыми регионами КНР, где началась активная модернизация телекоммуникационной инфраструктуры (с середины 1980-х годов), сегодня эти регионы — наиболее информатизированные в КНР.
_________________________________________________________________ 269
ПОЛИШЭКС. 2010. Том 6. № 4
человек, из которых 1,09 млн занимаются непосредственно исследованиями и разработками. По этим показателям КНР занимает соответственно 1-е и 2-е места в мире (Каменнов, 2009, с. 23). Истоки китайских концепций «информационной» и «сетевой» войны лежат в концепции партизанской («народной») войны, использованной в 1930-1940 гг. отрядами Мао Цзэдуна (см.: Wang Pufeng, 1997), и даже в трактате «Искусство войны» Сунь Цзы. Определенное влияние оказала и советская военная мысль. Ряд положений концепции информационной войны заимствован и у американских экспертов, в частности выделение в данной концепции 4 аспектов: физическое уничтожение, электромагнитное подавление, компьютерная война, психологическое воздействие (см.: Yoshihara, 2001, p. 16).
Первой волной модернизации ВС КНР стало технологическое перевооружение в конце 1970-х годов. Тогда после прихода к власти Дэн Сяопина концепцию «народной войны» сменила концепция «народной войны в современных условиях». Ключевая роль отводилась регулярным войскам (вместо партизанских отрядов), оснащенным ядерными и обычными вооружениями. Теперь речь шла о необходимости ведения быстрых локальных войн вместо тотальной изматывающей партизанской войны. Уже тогда использовался термин «модернизация вооруженных сил» (см.: Eiland, 1977, p. 1145). Постепенно на смену концепции «народной войны в современных условиях» приходила концепция «локальной войны в условиях информатизации», в соответствии с которой армия КНР должна полностью перейти к сетевой архитектуре управления ВС за счет координации военных операций между всеми родами войск на основе системы C4ISR2 (Report on the Capability..., 2009, p. 6). В 2007 г. генерал Ли Дейи отметил, что способность создавать информационные угрозы является вторым по значимости элементом военной стратегии Китая после ядерного оружия (Ibid., p. 20).
Стоит отметить некоторые особенности китайских разработок по данной проблематике. Если американские концепции используют метафоры из сферы бизнеса, не всегда обоснованно экстраполируя законы рынка на военную сферу, то китайские авторы связывают новые информационные технологии в военном деле с традиционным «искусством войны» в духе Сунь Цзы, делающим акцент на способности победить без боя, за счет информационнопсихологического преимущества. Вообще информационные дейст-
2 C4ISR — Command, Control, Communications, Computers, Intelligence, Surveillance, Reconnaissance (контроль, оперативное управление, коммуникации, компьютеры, разведка, наблюдение, зондирование).
270 _____________________________________________________________________
вия Китая, как отмечает С. Гриняев, «сегодня идут вне военной области, которая более традиционна для Запада» (Гриняев, 2005). Китай планирует победить, не вступая в открытое противоборство, путем постепенного наращивания экономической мощи, политического влияния, используя опыт противника и накапливая собственный опыт. Важным отличием китайской терминологии от американской является то, что китайские эксперты под информационной войной понимают не нападение на информацию и информационные системы противника, а «воспрепятствование процессам принятия решений» (цит. по: Томас, 2001, с. 40). Китайские эксперты указывают на различие между информационной и информатизированной войной. Первая является частью обычной войны, тогда как вторая — новым особым видом конфликта (см.: Wang Baocun, Li Fei, 1997).
В последние годы КНР переходит от оборонительной к наступательной стратегии применения ИКТ в отношении противников. В 2003 г. Центральный военный совет и Компартия Китая ввели «концепцию трех войн», включающую в себя психологическую войну, медиа-войну и правовую войну (см.: Huang, 2007). В концепции говорится о необходимости опережающих действий в киберпространстве и нанесения Китаем такого рода удара первым (в ответ на политические угрозы) (Annual Report., 2009).
Выбор подобной стратегии означает, что войну будут вести не только военные, но и гражданские специалисты. Здесь очевидно влияние концепции партизанской («народной») войны на оценку военно-политическим руководством КНР роли ИКТ в военном деле. Китайские эксперты говорят о необходимости создания «войск по защите информации», состоящих из ученых, сотрудников фирм, полицейских и военных (цит. по: Томас, 2001, с. 36). Так, в округе Эчен, провинция Хубэй, НОАК создала резервный полк сетевой войны, объединив в него около 20 городских управлений (телекоммуникаций, энергетики, финансов, телевидения и т. д.). В 2003 г. в Гуанчжоу были сформированы отряды «городской милиции» по информационной войне, куда принимались не только высококвалифицированные ИТ-специалисты, но и все, кто имел навыки владения компьютером. Существуют идея создания отдельного вида вооруженных сил — сетевых войск — для поддержки ВМФ, ВВС и сухопутных войск, проекты информационного корпуса, электронной полиции, единого органа «народной войны» и др. (Там же, 2001, с. 34, 50). Создано централизованное командование — Центр информационной защиты, который будет управлять информационными центрами всех родов войск (PLA Established., 2010, p. 40).
Стоит отметить ряд сообщений СМИ о нападениях китайских хакеров на сайты госучреждений США, Японии и других государств (The top 10., 2010). Вывод о связи китайских хакеров с властями КНР делается американскими экспертами на основании анализа IP-адресов происхождения кибератак на компьютерные системы военных ведомств США — исследователи и даже Конгресс видят за организацией этих атак китайское военно-политическое руководство (Пентагон раскрыл., 2008). В качестве доказательства приводится тот факт, что многие группы хакеров в Китае в последние годы были «узаконены», приобретя статус коммерческих фирм (в частности, Xfocus, NSFocus и Black Eagle Base). Также лидеры группы хакеров Black Eagle оказывали образовательные услуги по компьютерной безопасности чиновникам из Бюро государственной безопасности (Report on the Capability., 2009, p. 42). В 2007-2008 гг. на форумах хакеров EvilOctal.com и Xfocus.net были размещены объявления о соответствующих вакансиях в Министерстве публичной безопасности. Однако власти Китая отвергают все обвинения (Китай назвал провокационными., 2008). В Китае имеется законодательство против преступлений в компьютерной сфере, хотя оно не всегда работает. В 2009 г. были приняты меры по ужесточению законодательства в этой сфере, проведены показательные аресты нескольких хакеров (Report on the Capability., 2009, p. 39). В связи с этим критика Китая со стороны США за «покрывание» своих хакеров ослабла. Однако довольно опрометчиво говорить о том, что за всеми кибератаками, исходящими из Китая, стоят власти КНР. Хакерские атаки, даже будучи инспирированными властями, могут легко выходить из-под их контроля (Ibid., p. 40). Цели хакеров, как правило, находятся в символической сфере, тогда как кибератаки военных направлены на разрушение конкретной физической инфраструктуры противника. Ряд кибератак носил показательный характер, ограничиваясь публикацией лозунгов (не всегда политических) на взломанных сайтах и не приводя к разрушениям инфраструктуры. Также в Китае существуют движения «кибернационалистов», которые действуют независимо от государства и не вписываются в патриотическую кампанию, поддерживаемую Компартией Китая (см.: Volland, 2008, p. 193). Примечательно, что многие члены этих движений — студенты, обучающиеся в США.
Сотрудничество военно-политического руководства КНР с бизнесом в сфере ИКТ так же, как и с гражданами, довольно тесное. Так, известный производитель телекоммуникационного оборудования компания «Huawei» проводит исследования возможностей систем C4ISR. Эта фирма, имея статус государственного исследовательского института, получает преференции в финансировании со
стороны государства. Другая крупнейшая телекоммуникационная компания Китая — «ZTE» оказывает армии образовательные услуги в компьютерной сфере. «Venus Technologies» обеспечивает компьютерную безопасность в ряде госучреждений КНР.
Большую часть инвестиций в китайскую микроэлектронику осуществляет американский и европейский бизнес. После вступления в ВТО Китай вынужден допускать на свой рынок иностранных производителей высокотехнологичной продукции. Зависимость от западных технологий не позволяет говорить о Китае как о самостоятельном производителе. Однако в 2007 г. в соответствии с принятым Госсоветом документом «Углубление реформы инвестирования в науку, технологии и промышленность для национальной обороны» были усовершенствованы механизмы инвестирования в высокие технологии в военной сфере; прописаны механизмы оказания посреднических услуг, участия социального капитала. Произошло преобразование ряда военных предприятий в акционерные общества (China’s National Defense., 2009, p. 60-61), частному бизнесу предоставлена возможность получить лицензию на производство продукции военного назначения (см.: Каменнов, 2009, с. 18).
По оценкам американских экспертов, в сфере военных технологий (в том числе информационных) Китай отстает от США на 20 лет (Segal, 2005). Значительная часть военной техники закупается за рубежом (в том числе в России). Но сила информационных технологий заключается в том, что не обязательно обладать сопоставимой с противником мощью. Достаточно «просто ими обладать» (Ibid.). Но постановка на вооружение высокотехнологичных систем контроля, оперативного управления, связи и разведки требует значительных финансовых затрат. Вопрос может решаться по примеру Германии: путем концентрации на приоритетных направлениях модернизации. Экономия может быть достигнута за счет артиллерийского и танкового вооружения, использование которых в ближайшее время маловероятно (см.: Власов, Малыгина, Павлов, 2009, с. 143).
КНР активно развивает информационно-космические технологии. В 2006 г. был запущен спутник дистанционного зондирования для съемки Земли «Yaogan Weixing-1». Согласно официальным заявлениям, его запуск носит мирный характер, связанный с задачами изучения природных ресурсов Земли. Однако оборудование этого спутника может использоваться и для сбора информации в военных целях. Предполагается, что китайская система спутниковой связи «Beidou» по своим техническим параметрам в ближайшее время должна «догнать» зарубежные аналоги: американскую GPS, европейскую Galileo и российскую ГЛОНАСС.
Определенные препятствия на пути развития китайской армией информационно-технологичных вооружений возникают в связи с эмбарго Европейского Союза на военные поставки КНР. Однако эти ограничения распространяются только на военную технику, а компьютеры и программное обеспечение (за исключением некоторых специфических ИТ-вооружений) производятся гражданским сектором и относятся к технологиям двойного назначения. Единственное ограничение — это заявления военно-политического руководства КНР о своей готовности следовать принципам Вассенаарского соглашения о контроле за нераспространением технологий двойного применения, особенно после вступления Китая в ВТО.
Отношение американского военно-политического руководства и экспертного сообщества к информационно-технологическому потенциалу КНР сегодня имеет двойственный характер: с одной стороны, этот потенциал воспринимается как угроза (Segal, 2005), но с другой стороны, Китай рассматривается как «всемирная ИТ-мастерская», а ИТ — как среда для более широкого стратегического партнерства США и КНР. В своей речи 21 января 2010 г. Госсекретарь США Хиллари Клинтон напрямую связала вопрос о соглашении с КНР по контролю над вооружениями с вопросом о кибератаках на информационные ресурсы США, призвав КНР провести тщательное расследование кибератак, исходящих с китайских серверов (см.: Gutmann, 2010). Китай, осознавая невозможность победить американскую армию в прямом вооружённом столкновении, ищет асимметричные способы достижения превосходства.
Некоторые американские исследователи полагают, что КНР, несмотря на наличие самой многочисленной армии в регионе, неэффективно проецирует свою силу, и это будет продолжаться, пока КНР не модернизирует армию (см.: Shambaugh, 2005). Модернизация китайской армии обусловлена не только желанием КНР решить проблему Тайваня, но и стремлением получить статус глобальной державы и создать противовес влиянию США в АТР. Технологическое сотрудничество с Китаем ведущие державы рассматривают как возможность контролировать информационно-технологическую модернизацию китайских ВС, которые создадут противовес влиянию в АТР не только США, но и других ключевых игроков — Японии и России. Несмотря на заявления властей Китая, что они не считают модернизацию своей армии препятствием для дружеских отношений с другими государствами (China Says., 2009), опасения Тайваня и Японии по этому поводу подкрепляются высказываниями китайских официальных лиц (генерала Дай Циньмина) о том, что киберпространство станет местом «неизбежной гонки вооружений» (см.: Ventre, 2010), что может привести к дестабилизации в регионе.
Литература
1. Власов Н. А., Малыгина А. А, Павлов А. Ю. Военная стратегия ведущих держав Западной Европы. СПб: Изд-во СПбГУ, 2009.
2. Гоиняев С. Н. Об основных направлениях трансформации вооруженных сил Китая // http://www.trinitas.ru/rus/doc/ 0228/002a/02280038.htm
3. Каменное П. Б. Военно-промышленный комплекс КНР: достижения и проблемы // Азия и Африка сегодня. 2009. № 1. С. 15-23.
4. Китай назвал «провокационными» обвинения конгресса США в кибератаках // Портал Security Lab, 30.11.2008 // http://www.securitylab.ru/news/363858.php
5. Пентагон раскрыл враждебные планы Китая // Портал Security Lab, 11.03.2008 // http://www.securitylab.ru/news/348337.php
6. Томас Т. Китайская теория и практика ведения информационной войны // Ядерный контроль. 2001. № 6. С. 34-55.
7. Annual Report to Congress. Military Power of the People's Republic of China, 2009. U. S. Department of Defense, 2009.
8. China Says Its Military Modernization No Threat to Other Countries // Asia Pulse. 2009. 4 June.
9. China's National Defense in 2008. White Paper. Beijing: Information Office of the State Council of the People's Republic of China, January 2009.
10. Eiland M. Military Modernization and China's Economy // Asian Survey. 1977. Vol. 17. N 12. P. 1143-1157.
11. Gutmann E. Hacker Nation: China's Cyber Assault // World Affairs. 2010. May/June // http://www.worldaffairsjournal.org/articles/2010-MayJune/full-Gutmann-MJ-2010.html
12. Huang D. China's Triple Warfare and Cross-Strait Economic Interactions. Taiwan: Mainland Affairs Council, 5 May 2007 // http://www.docstoc.com/docs/654256/Chinas-Triple-Warfare-And-Cross-Strait-Economic-Interactions
13. Kennedy A. B. Can the Weak Defeat the Strong? // China Quarterly. 2008. N 196. P. 884-899.
14. PLA Established a Centralized Network Warfare Command // Chinascope. 2010. September/October. P. 40.
15. Report on the Capability of the People's Republic of China to Conduct Cyber Warfare and Computer Network Exploitation / Prepared by Northrop Grumman Corp. for The US-China Economic and Security Review Commission. 9 October 2009.
16. Segal: U.S. Analysts Increasingly Alarmed about China's Military Modernization. Interview // CFR.org - Council on Foreign Relations, 16 March 2005 // http://www.cfr.org/publication/7939/segal.html
17. Shambaugh D. China's Military Modernization: Making Steady and Surprising Progress // Strategic Asia 2005-2006: Military Modernization in an Era of Uncertainty / Ed. by A. Tellis, M. Wills. Seattle, WA: The National Bureau of Asian Research, 2005. P. 67-104.
18. The top 10 Chinese cyber attacks (that we know of) // Foreign Policy. 2010. 22 January.
19. Ventre D. China's Strategy for Information Warfare: A Focus on Energy // Journal of Energy Security. 2010. 18 May.
20. Volland N. Chinese Cyber Nationalism. Review // China Journal. 2008. July. P. 191-193.
21. Wang Baocun, Li Fei. Information Warfare // Chinese Views of Future Warfare / Ed. by M. Pillsbury. National Defense University Press, 1997 // http://www.au.af.mil/au/ awc/awcgate/n du/chinvi ew/chi napt4.html#8
22. Wang Pufeng. The Challenge of Information Warfare // Chinese Views of Future Warfare / Ed. by Michael Pillsbury. National Defense University Press, 1997 // http://www.au.af.mil/au/awc/awcgate/ndu/chinview/chinapt4.html#7
23. Yoshihara T. Chinese Information Warfare: A Phantom Menace or Emerging Threat. Carlisle Barracks, PA: Army War College, 2001.
ИОЯИШЭКС. 2010. Том 6. № 4
