CC BY
413
Индивидуальный тезаурус как система знаний: соотношение понятий «индивидуальный тезаурус» и «языковая личность»
С. А. Осокина (Алтайский государственный университет)*
В статье предлагается сопоставительный анализ понятий «языковая личность» и «индивидуальный тезаурус». На основе сопоставления выдвигаются перспективы тезаурусных исследований в лингвистике.
Ключевые слова: индивидуальный тезаурус, языковая личность, картина мира.
Исследованием тезаурусных структур в наши дни занимаются практически все гуманитарные науки — лингвистика, психология, социология, культурология, философия, семиотика. Однако единое представление о том, что такое тезаурус, в общенаучном понимании еще не выработано. Представители разных наук предлагают собственное видение структуры и содержания данного понятия.
В лингвистике, откуда пришло это понятие, означавшее изначально «сокровищницу языка», т. е. словарь, до сих пор основным значением слова «тезаурус» является «словарь иного по сравнению с толковыми словарями назначения», т. е. раскрывающий семантику слов не через дефиниции, а посредством экспликации семантической связи данного слова с другими словами. Аналогичное представление доминирует и в других науках. Например, «социологический тезаурус» — это словарь, раскрывающий основные понятия социологии и взаимосвязь этих понятий между собой; «психологический тезаурус» — словарь по психологии и т.д. В связи с бурным развитием в последнее время электронных информационно-поисковых тезаурусных словарей слово «тезаурус» стало пониматься широко — как особая система поиска информации по заданной теме, и еще более широко — как система ориентации в информационном пространстве.
Последнее представление стало особо актуальным в психологии, социологии и культурологии, где тезаурус трактуется как система знаний о мире, а также способ освоения знания, механизм встраивания нового знания в уже существующую систему; обсуждаются и другие стороны и функции тезауруса. Хотя указанные представления предполагают связь с языком, уровень обобщения в них достиг уже той точки, когда стирается грань между собственно языковой основой тезауруса и «сверхъязыковой» его сутью, возникшей как следствие усвоения и использования человеком языка в различных сферах деятельности.
Цель данной статьи состоит детальном рассмотрении собственно языковой основы тезауруса путем сопоставления лингвистического понятия «языковая личность», раскрывающего представление о «личностном тезаурусе», и более распространенного за пределами лингвистики понятия «индивидуальный тезаурус».
Обращение к понятию «индивидуальный тезаурус» в гуманитарных науках обусловлено усилением субъективистского подхода в научном знании (Луков Вал., Луков Вл., 2004), при котором индивидуальные особенности человека рассматриваются как основные параметры постижения объективной реальности и условия его вхождения в эту реальность. В этом смысле тезаурус можно
* Осокина Светлана Анатольевна — кандидат филологических наук, доцент кафедры иностранных языков для специального обучения Алтайского государственного университета. Тел.: +7 (3852) 36-63-76. Эл. адрес: osa051175@mail.ru
определить как «структурированное представление и общий образ той части мировой культуры, которую может освоить субъект» (Луков Вал., Луков Вл., 2005: 4); «индивидуальная конфигурация ориентационной информации (знания, установок), которая складывается под воздействием макро- и ми-кросоциальных факторов и обеспечивает ориентацию человека на различных уровнях социальности» (там же: 11). Первое определение сформулировано с культурологических позиций, второе — с социологических. Мы предлагаем лингвистическую интерпретацию понятия «индивидуальный тезаурус» в сопоставлении с понятием «языковая личность».
Языковая личность — это лингвистический конструкт, исследовать который можно только путем анализа производимых человеком текстов. В самом обобщенном виде можно сказать, что языковая личность — это все множество продуцируемых отдельным человеком текстов. Изучение языковой личности предполагает изучение особенностей производимых ею текстов, обусловленных спецификой данной личности. Поскольку индивидуальный тезаурус также представляет собой некий научный конструкт, изучаемый на материале текстов отдельного человека, понятия «языковая личность» и «индивидуальный тезаурус» можно исследовать в сопоставительном плане.
Понятие «языковая личность» было разработано в лингвистике Ю. Н. Карауловым в 1987 г. В духе психологических учений о личности была предложена уровневая модель языковой личности. Нулевой, «долич-ностный», уровень — это «вербальная сеть», или вербально-семантический уровень, единицами которого являются слова, состоящие в грамматико-парадигматических отношениях. Первый уровень — это «языковая картина мира» человека, или лингво-когни-тивный уровень. Только начиная с этого уровня проявляются индивидуальные личностные предпочтения. Этот уровень представляет собой «личностный тезаурус». В качестве единиц данного уровня выступа-
ют концепты, т. е. когнитивные единицы. Отношения между этими единицами носят под-чинительно-координативный характер и образуют достаточно стройную систему — картину мира. Наконец, второй, высший, уровень языковой личности — это «коммуникативная сеть», или мотивационный уровень, единицами которого являются уже не слова и концепты, а некие прагматико-ориентированные единицы, отношения между которыми задаются условиями сферы общения (Караулов, 2007).
Важно отметить, что на каждом уровне в ходе использования языка вырабатываются определенные вербальные стереотипы. Так, на нулевом уровне стереотипами являются «наиболее ходовые, стандартные словосочетания, простые формульные предложения и фразы типа ехать на троллейбусе, пойти в кино, купить хлеба, выучить уроки, которые выступают как своеобразные паттерны (patterns) и клише» (там же: 52). Наличие вербальных стереотипов — «генетически и статистически обусловленная данность» (там же: 53).
Стереотипами первого уровня являются генерализованные высказывания, например: «Кому много дано тот — не может быть счастлив». Стереотипами высшего уровня выступают «прецедентные тексты», т. е. известные цитаты, крылатые выражения, пословицы и поговорки, например: «И какой же русский не любит быстрой езды!»
Таким образом, в структуре языковой личности по модели Ю. Н. Караулова тезаурус представляет собой только один из уровней. В настоящее время имеется множество работ, развивающих идеи Ю. Н. Караулова в когнитивном ключе, связывая понятие «тезаурус» с понятием «картина мира», нередко отождествляя их.
Подобные взгляды встречаются также у представителей других гуманитарных наук. Так, литературовед С. Н. Есин, рассуждая о сущности писательского тезауруса, пишет: «Применительно к писателю я бы определил тезаурус как персональную картину мира» (Есин, 2005: 8).
Тем не менее анализ современных тезау-русных исследований наводит на мысль, что «тезаурус» является понятием гораздо более широким. Мы полагаем, что тезаурус пронизывает все уровни языковой личности и должен изучаться как система знаний, развивающаяся у человека с самого начала освоения языка и складывающаяся в ходе различных языковых практик (обучающих, воспитательных, культурных и т. д.).
Главное отличие картины мира от тезауруса заключается в том, что картина мира — это то, что находится «в голове» человека, т. е. сущность ментальная (идеальная) по своей онтологии. Тезаурус существует и «за пределами головы» человека — в продуцируемых им текстах. Тезаурус — это не только образы, значения и содержание, встающие «за» словами, это прежде всего слова и выражения языка.
Но тезаурус нужен не только для изучения языка. Тезаурусные исследования помогают понять, как посредством языка человек осуществляет выход во внешнее информационное пространство.
Этот выход начинает осуществляться с первых моментов овладения языком, и поэтому та языковая картина мира, которая складывается в ходе освоения языка, — это результат существования тезауруса в виде слов вне данного конкретного индивида. Подтверждение этому можно найти при анализе текстов художественной литературы. Так, Н. Носов в «Повести о моем друге Игоре» фактически описывает этапы становления речи у ребенка, т. е. становление базового уровня языковой личности. Приведем один фрагмент.
«МИМО»
Играя, Игорь бросал в ванну солдатиков. Один раз промахнулся. Увидев, что солдатик упал на пол, Игорь сказал:
— Мимо!
И засмеялся.
Вечером, когда уходил домой, на него надевали пальто, он не попал рукой в рукав и опять сказал:
— Мимо...
Но на этот раз не смеялся, может быть, потому что устал и хотел уже спать.
Несколько дней спустя гуляли с ним в парке. Развлекались тем, что пускали бумажные лодочки в ручье. Берег был высокий, поэтому лодочки приходилось просто бросать сверху. Одна из лодочек упала в воду вверх дном.
Увидев такую неудачу, Игорь и тут сказал:
— Мимо!
Не совсем точно, правда, но что сделаешь, когда маловато в запасе слов! Более подходящего не нашлось (Носов, 1982: 266).
Автор совершенно справедливо замечает, что на данном этапе развития речи у ребенка словарный запас еще не развит. Скорее всего, в данном случае ребенок недавно освоил новое слово — мимо — и стремился практиковать его использование. Знание ребенком слова мимо навязано извне — из общения с другими людьми. Как это знание повлияло на перестройку его картины мира, отражено в приведенном фрагменте. Если бы ребенок мыслил ситуацию с лодочкой как отличающуюся от ситуаций с солдатиками и рукавом пальто, он вполне мог бы прокомментировать ее, не подчеркивая связи с другими описываемыми ситуациями: бух! ах! Но дело в том, что ребенку важно было подчеркнуть, что он нашел в этих трех ситуациях больше сходных черт, чем отличий. Он объединил их в одну комплексную единицу знания — «мимо». Иначе говоря, он осуществил категоризацию имеющихся у него на тот момент знаний в соответствии со своим лексиконом. Это и есть функция тезауруса — категоризация знаний при помощи выражений языка.
В концепции языковой личности тезаурус рассматривается как связующее, промежуточное звено между вербально-семантическим и мотивационным уровнями. Ю. Н. Караулов противопоставляет тезау-русный и вербально-семантический уровни прежде всего по структуре: вербально-семантический уровень представляет собой сеть из слов, складывающихся в сочетания
с их последующей стереотипизацией, в то время как тезаурус как когнитивная система организации знаний имеет иерархическую структуру, в которой слова соотносятся по понятийно-категориальному принципу.
Учитывая тот факт, что усвоение языка предполагает автоматическую категоризацию знаний, более правомерно утверждать, что тезаурус пронизывает все уровни языковой личности. Тезаурус — это не промежуточное звено между высшим и базовым уровнями языковой личности, а способ ее организации в целом, задающий параметры ее упорядочивания. Это подтверждается и тем, что такие единицы нулевого уровня, как стереотипные словосочетания (купить хлеба, выучить уроки и т. д.) — это уже единицы знаний, т. е. элементы когнитивного уровня.
Также довольно трудно сказать, какую иерархию знаний представляет собой тезаурус в лингвистическом ключе. Любая иерархия предполагает оценивание категорий как более крупных, главных, и частных, зависимых. В этой связи вполне закономерно говорить об иерархической организация знаний в тезаурусе, например в социологическом ключе, когда можно выделить более социально значимую или укрупненную информацию и второстепенную. Поскольку язык вездесущ и покрывает все сферы человеческой деятельности, трудно сказать, какая часть языковой информации более значима, чем другая, не прибегая к дополнительным критериям оценивания. Иначе говоря, слово мать с точки зрения языка не ценнее слова мачеха.
Тезаурус каждого отдельного человека может представляться как потенциально открытое множество иерархий знаний, из которых в каждой ситуации реализуется только одна — актуальный тезаурус. Сами иерархии находятся в равноправных отношениях. Причем каждое использование языка представляет собой уточнение или перестройку иерархий знаний.
В целом иерархичность — это свойство картины мира. Укрупнение или уменьшение
категорий происходит как переструктура-ция ментальных единиц знания в ходе языковых практик, но самому языку более свойственно линейное разворачивание слов во времени. С точки зрения соссюровской дихотомии «язык — речь», последовательно разворачивающиеся высказывания — это, конечно, речь. Но именно эта ипостась языка является основой тезауруса. Иерархичность тезауруса не имеет прямой связи с принципами иерархичности языка. Знание об иерархичном устройстве языка — это лишь одна из множества иерархий знаний. Тезаурус участвует в построении иерархий в картине мира, но за ее пределами существует в виде последовательностей языковых знаков — слов, высказываний.
Поэтому единицами тезауруса должны признаваться некие последовательности языковых знаков. Наиболее адекватно идея языковой единицы, реализующейся как последовательность знаков, воплощается, на наш взгляд, в устойчивых стереотипных сочетаниях слов. Устойчивые сочетания слов можно признать основными организующими единицами тезауруса. Отдельно употребленное слово — это результат свернутого контекста, который можно развернуть, анализируя языковую ситуацию.
Также необходимо более четко осмыслить роль и место прецедентных текстов в структуре тезауруса. Мы полагаем, что не только пословицы и крылатые выражения, но и простые стереотипные сочетания слов в определенной степени являются прецедентными текстами, так как сам факт их стереотипности свидетельствует, что люди не производят их в процессе говорения по заданным грамматическим моделям, а воспроизводят в «готовом виде» как отшлифованные в ходе ежедневного общения формулы.
Тот факт, что прецедентные тексты (единицы высшего уровня языковой личности) и стереотипные словосочетания (единицы базового уровня) обнаруживают сходство в принципах их функционирования, еще раз подтверждает мысль, что тезаурус пронизывает всю структуру языковой личности, а не
представляет собой только промежуточный ее уровень.
Подводя итог проделанному сопоставлению понятий «языковая личность» и «индивидуальный тезаурус», можно утверждать, что индивидуальный тезаурус представляет собой систему знаний, проявляющуюся на всех уровнях языковой личности. Наиболее близким к понятию «тезаурус» в настоящее время признается понятие «картина мира». Картина мира — только одно, промежуточное звено в структуре языковой личности, однако, как показывают многочисленные исследования, и понятие «картина мира», и понятие «индивидуальный тезаурус» в современной научной парадигме значительно расширили свой объем и фактически стали общенаучными категориями.
Также можно наметить некоторые перспективы тезаурусных исследований в лингвистике.
Во-первых, тезаурусный подход представляется весьма перспективным в свете информационной парадигмы научного знания, формирующейся в настоящее время на базе когнитивной парадигмы. Стоит более глубоко осмыслить представление о тезаурусе как о системе ориентации в информационном пространстве. Тезаурус следует рассматривать не только как систему целенаправленной ориентации индивида, но и как систему, ориентирующую его. Из этого закономерно вытекает необходимость формирования представления о человеке как о языковом субъекте — носителе тезауруса.
Во-вторых, необходимо разработать представление о различных проявлениях тезауруса. Хотя тезаурус сегодня чаще понимается как система знаний отдельного человека, существует достаточно оснований говорить и об «общечеловеческом», «общеязыковом», «всеобщем», а также «национальном» и «межъязыковом», «интернациональном тезаурусе». Также важно отметить, что у каждого индивида в различных ситуациях общения актуализируется определенный фрагмент тезауруса. Поэтому целесообразна разработка понятия «актуальный
тезаурус» в противовес представлению о тезаурусе как об общей системе знания человека.
В-третьих, необходимо выработать единое научное представление о единицах тезауруса как системы организации знаний человека и о типах тезаурусных связей.
Наконец, наиболее очевидной перспективой тезаурусных исследований в лингвистике является создание комплексной теории тезауруса, которая бы формулировала закономерности существования человека в информационном пространстве и объясняла принципы их работы.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Есин, Н. С. (2005) Писательский тезаурус // Тезаурусный анализ мировой культуры : сб. науч. трудов. Вып. 2. М. : Изд-во Моск. гуманит. ун-та. С. 8-10. URL: http://www.mosgu.ru/nauch-naya/publications/collections/TAMK2/ (дата обращения: 10.03.2011).
Караулов, Ю. Н. (2007) Русский язык и языковая личность. М. : Изд-во ЛКИ.
Луков, Вал. А., Луков, Вл. А. (2004) Тезаурусный подход в гуманитарных науках // Знание. Понимание. Умение. № 1. С. 93-100.
Луков, Вал. А., Луков, Вл. А. (2005) Тезау-русный анализ мировой культуры // Тезаурус-ный анализ мировой культуры : сб. науч. трудов. Вып. 1. М. : Изд-во Моск. гуманит. ун-та. С. 3-14. URL: http://www.mosgu.ru/nauchnaya/ publications/collections/TAMK1/ (дата обращения: 10.03.2011).
Носов, Н. Н. (1982) Соч. : в 4 т. М. : Дет. лит. Т. 4 : Тайна на дне колодца : повесть. Повесть о моем друге Игоре. Иронические юморески.
INDIVIDUAL THESAURUS AS A SYSTEM OF KNOWLEDGE: THE CORRELATION OF NOTIONS «INDIVIDUAL THESAURUS» AND «LANGUAGE PERSONALITY»
S. A. Osokina (Altai State University)
The article gives a piece of contrastive analysis of the concepts «language personality» and «individual thesaurus». As the result of the comparison the work reveals the prospects for thesaurus studies in linguistics.
Keywords: individual thesaurus, language personality, world view.
BIBLIOGRAPHY (TRANSLITERATION)
Esin, N. S. (2005) Pisatel’skii tezaurus // Te-zaurusnyi analiz mirovoi kul’tury : sb. nauch. tru-dov. Vyp. 2. M. : Izd-vo Mosk. gumanit. un-ta. S. 8-10. URL: http://www.mosgu.ru/nauch-naya/publications/collections/TAMK2/ (data ob-rashcheniia: 10.03.2011).
Karaulov, Iu. N. (2007) Russkii iazyk i iazyko-vaia lichnost’. M. : Izd-vo LKI.
Lukov, Val. A., Lukov, Vl. A. (2004) Tezau-rusnyi podkhod v gumanitarnykh naukakh // Znanie. Ponimanie. Umenie. № 1. S. 93-100.
Lukov, Val. A., Lukov, Vl. A. (2005) Tezaurus-nyi analiz mirovoi kul’tury // Tezaurusnyi analiz mirovoi kul’tury : sb. nauch. trudov. Vyp. 1. M. : Izd-vo Mosk. gumanit. un-ta. S. 3-14. URL: http:// www.mosgu.ru/nauchnaya/publications/collec-tions/TAMK1/ (data obrashcheniia: 10.03.2011).
Nosov, N. N. (1982) Soch. : v 4 t. M. : Det. lit. T. 4 : Taina na dne kolodtsa : povest’. Povest’ o moem druge Igore. Ironicheskie iumoreski.
