CC BY
79
УДК 008 ШТЕРН Б.Е.
ИНДЕКС ЦИТИРУЕМОСТИ РОССИЙСКИХ УЧЕНЫХ
Борис Евгеньевич Штерн, кандидат физико-математических наук, старший научный сотрудник Института ядерных исследований РАН (г. Троицк) и Астрономического центра ФИАН
Аннотация: в статье рассматриваются плюсы и минусы индекса цитирования научных трудов ученых, принятых при ранжировании востребованности их работ в научном мире.
Ключевые слова: индекс цитирования, востребованность, научная литература,подборка данных, величины таблиц.
Что может быть лучше индекса
Индекс цитируемости есть число ссылок на работы данного ученого в мировой научной литературе, которое отражает востребованность его результатов. На Западе оценка по индексу широко используется, например, в конкурсах на замещение научных вакансий. Правомерность такого использования индекса не бесспорна и давно обсуждается. Существует много посторонних обстоятельств, влияющих на цитируемость научного работника. C другой стороны, это показатель, который, безусловно, коррелирует с уровнем и работоспособностью ученого, к тому же прозрачный и доступный.
Подборка данных ведется нами в рамках сетевого проекта scientific.ru при поддержке Российского фонда фундаментальных исследований (РФФИ). Используется база данных американского Института научной информации (КГ), в которой зафиксированы ссылки, сделанные начиная с 1986 года. На ее основе были составлены пороговые списки российских ученых с полным индексом цитируемости больше 1000 и с числом цитирований работ последних 7 лет больше 100 (активный индекс).
Списки далеко не полны. Были проверены только определенные исходные списки, а именно члены Российской академии наук (РАН) и российские авторы знаменитого архива электронных препринтов по физике и математике (arXiv.org, российское зеркало - (itep.ru), - всего около 4000 человек (сейчас более 6000). Подборка, опубликованная в „НГ“ в прошлом году, состояла из верхней части активного списка: 99 человек, имеющих больше 300 цитирований работ последних 7 лет (реально таковых в российской науке значительно больше).
Величины, приводимые в таблицах, - далеко не полный индекс цитируемости данного ученого, а лишь результат поиска в базе данных К! в которой многие цитирования не учтены. Иногда потеря превышает половину цитирований, причем часто зависит от такого обстоятельства, как буква, с которой начинается фамилия автора. Поэтому к публикуемым данным и к их интерпретации следует относиться с осторожностью.
Со времени предыдущей публикации проверены списки руководителей грантов РФФИ по биологии, химии и математике за 2002 год, выявлены многие высокоцитируемые ученые по „наводкам“ от наших корреспондентов и посетителей scientific.ru, пересчитаны данные тех, кто был в прошлогодних исходных списках. В результате число ученых в пороговых списках выросло с 480 до 730. Это, конечно, далеко не конец: „дно“ пока не ощущается, любой новый список имен потенциально сильных ученых заметно пополняет пороговые таблицы.
В настоящей публикации мы вынуждены поднять порог выборки с 300 до 400 цитирований работ последних 7 лет, иначе таблица будет слишком велика. В таблице есть и те, кто относительно недавно ушел из жизни.
Рекорды в личном зачете
Пару слов о рекордсменах по полному индексу. Порог 10 000 цитирований, сделанных с 1986 года, преодолели: В.И. Арнольд - 15 138 цитирований (Институт математики им. Стеклова РАН; основное место жительства - Москва), И.М. Гельфанд - 15 716 (Институт системных исследований; Москва), В.Е. Захаров - 12 676 (Институт теоретической физики им. Ландау; Черноголовка), А.И. Ларкин - 11 905 (Институт теоретической физики им. Ландау; США), Л.Д. Фаддеев - 10 528 (Институт математики им. Стеклова РАН; Санкт-Петербург), Е.С. Фрадкин - 10 655 (ФИАН; Москва).
Кроме того, порог 10 000 цитирований, сделанных за все годы, перешли В.Л. Гинзбург - 19 519, с 1986 года - 8962 (ФИАН; Москва) и В.С. Летохов - 13 375, с 1986 года - 6850 (Институт спектроскопии РАН; Троицк). К сожалению, к этим данным (версия ^ глубиной до 1945 года) у нас нет постоянного доступа и проверить удалось далеко не всех.
Среди женщин лидирует О.А. Ладыженская - 5728 цитирований с 1986 года (Институт математики им. Стеклова РАН; Санкт-Петербург).
Интересный факт: данные по полному индексу высокоцитируемых российских ученых быстро растут - гораздо быстрее, чем это можно объяснить новыми ссылками. Рост происходит в основном за счет ссылок на старые работы. Есть только одно разумное объяснение: ISI задним числом расширяет свою базу данных. Вероятно, за год добавились ссылки из ряда российских журналов конца 80-х - начала 90-х, которые прежде не были обработаны.
Ситуации в „командном зачете“
Если просуммировать полный индекс цитируемости 730 человек, входящих в пороговые списки scientific.ru, по институтам, где они работают или числятся, определяются следующие лидеры (в скобках - число сотрудников, вошедших в зачет): 1. Институт теоретической физики им. Ландау, Черноголовка - 124 542 (38); 2. МГУ им. М.В. Ломоносова, Москва - 108 067 (76); 3. Физический институт им. Лебедева РАН, Москва 76 426 (32); 4. Математический институт им. Стеклова РАН (московское и петербургское отделения) - 55 839 (18); 5. Физико-технический институт им. Иоффе, Санкт-Петербург - 48 488 (31); 6. Институт теоретической и
экспериментальной физики, Москва - 45 244 (25); 7. Институт ядерных исследований РАН, Троицк/Москва - 37 958 (24); 8. Объединенный институт ядерных исследований, Дубна - 35 649 (38); 9. Петербургский институт ядерной физики, Гатчина - 27 845 (19); 10. РНЦ „Курчатовский институт“, Москва - 24 697 (19).
В дальнейшем огромный по штату МГУ может обогнать Институт Ландау, поскольку первый хуже обработан. Следует отметить, что полное число сотрудников в Институте Ландау и в Математическом институте имени Стеклова намного меньше, чем в других учреждениях, перечисленных выше.
Значительная часть профильной деятельности ФИАН, ИТЭФ, ИЯИ, ОИЯИ и ПИЯФ -экспериментальная физика высоких энергий не охвачена при подсчете, поскольку представлена в основном публикациями международных коллабораций с сотнями соавторов.
Скорее взрыв, чем рост
Теперь попробуем проанализировать изменение среднего активного индекса за год.
Если полный индекс может только расти со временем, то индекс цитируемости работ последних 7 лет может как расти, так и падать - это реальный показатель динамики научной деятельности. Поскольку мы получили числа цитирований за 1995-2001 годы в начале 2002 года для некоторой выборки ученых и теперь пересчитали их для работ за 1996-2002 годы, мы впервые имеем возможность сравнения.
Результат оказывается на первый взгляд ошеломляющим: активный индекс цитируемости 376 ученых, для которых есть прошлогодние данные, за год вырос в среднем на 20%.
Подобный годовой рост показателя любой отрасли человеческой деятельности можно назвать скорее взрывом, чем ростом. Однако любые статистические данные имеют систематические смещения, искажены непредставительностью выборки и имеют неоднозначную интерпретацию.
Сначала о смещении данных. Данные в 2003 году снимались на 1-2 месяца позже, чем в 2002 году. Это завышает результаты 2003 года на 2-4%. Возможно, ISI стал обрабатывать литературу чуть быстрее, это может дать поправку, сравнимую с предыдущей. Общее число цитирований в мировой научной литературе также может расти. Впрочем, вряд ли этот рост сейчас значителен. Так или иначе, систематика не может объяснить 20-процентный рост -значительная часть его реальна.
Теперь о представительности выборки. Здесь мы точно знаем, что выборка не представительна и результат не может обобщаться на всю российскую науку. В ней доминируют авторы архива е-принтов, то есть мы можем говорить, в основном, лишь о физике. Кроме того, факт, что автор публикует е-принты, уже характеризует его как относительно активного ученого. Таким образом, мы выделили только некоторую „популяцию“ российских ученых, демонстрирующую явную положительную динамику. Впрочем, и это уже неплохо.
Кроме авторов е-принтов, в нашей выборке представлены академики и члены-корреспонденты РАН. Таковых 92 (в настоящий момент в списки попадают 168 членов РАН). У них наибольший полный индекс, но мы вправе ожидать для них другой динамики - скорее всего близкой к нулю, учитывая большой средний возраст членов РАН. Динамика по активному индексу членов РАН равна +9%. Это вполне может быть объяснено систематикой. Зато средний рост
активного индекса остальных 284 человек составляет 24%, что заведомо выходит за рамки ошибок.
Причины роста, конечно, надо искать в не столь фундаментальных вещах, как укрепление научной базы, приход нового поколения, становление научных школ. Скорее всего это результат интеграции части российской науки в мировую, преодоления исторически сложившейся изоляции. Лучше всех преодолели изоляцию те, кто устроился на достаточно долговременные позиции на Западе. Таких в выборке из 284 нечленов РАН - 72 (сюда входят только те, кто продолжает указывать в публикациях в качестве одного из мест работы - российское). Средний годовой рост их активного индекса - 34%. Для остающихся в России нечленов РАН - 20%. Впрочем, и последние в массе довольно много работают за рубежом „вахтовым методом“.
Что бы это значило?
Итак, мы получили оптимистическую цифру, значение которой, однако, не следует переоценивать.
Если мы все-таки можем интерпретировать отмеченный рост как заметный прогресс, то он происходит скорее вопреки, чем благодаря политике государства в отношении науки. Благодарить надо международный рынок научного труда, свободу передвижения и развитие информационных технологий. И главное - неистребимую тягу человека к научному исследованию, доходящую в тяжелые времена до героизма.
Итак, вопреки расхожему мнению заметная часть российской науки, существуя на подножном корму, не собирается умирать. Из этого следует, что российская наука пока еще остается благодарным объектом для инвестиций. Поскольку речь идет в основном о фундаментальной науке, отдача выражается не столько прямым экономическим эффектом, сколько трудно измеряемой, но куда более важной вещью: интеллектуальным, да и общим тонусом нации.
Проблема любых инвестиций не только в наличии средств, но и в точном определении способа и точки „инъекции“ - особенно, когда средств мало. Скажем, базовое финансирование науки жизненно необходимо, но с неизбежностью малоэффективно из-за чудовищного распыления. Система грантов (главным образом Российский фонд фундаментальных исследований) гораздо эффективнее, но и она не спасает от распыления и неэффективного вложения средств. Экспертиза проектов - вещь достаточно сложная, зачастую подверженная вненаучным факторам. Нужны новые дополнительные принципы финансирования с привлечением дополнительных средств - более избирательные и эффективные. Одна из очевидных возможностей - опереться на индекс цитирования. Как именно - тема для отдельного обсуждения.
Это не новое предложение. Главное в практике использования индекса - абсолютная прозрачность. Сколько попыток реформ и благих новаций увязло в столкновении личных и клановых интересов и других проявлениях „человеческого фактора“! Прозрачность нейтрализует „человеческий фактор“, но данная практика имеет свои проблемы, грозящие дискредитацией метода при экстремистских методах воплощения.
Индекс цитируемости, будучи возведен в абсолют, может изуродовать науку так же, как телевизионный и иные массовые рейтинги уродуют культуру. Грубо говоря, наука из метода исследования рискует превратиться в метод накрутки индекса, и на Западе в некоторых областях науки уже проявляются подобные симптомы.
Поэтому от разных форм экспертной оценки результатов научного труда все равно никуда не уйти. Но в данный момент у нас нет соответствующих традиций, да и до кризиса их толком не было. Наука разобщена, есть хорошие ученые, но нет признанного авторитетного слоя, - это своего рода тупик. Индекс цитирования способен стать вразумительным ориентиром для выхода из замкнутого круга, после чего должен отойти на свое полезное скромное место „метода нулевого приближения“. Следующие приближения может сделать только непредвзятый эксперт, когда эту роль есть кому доверить.
