CC BY
36
Иисус и обновление природы:
ПРОЧТЕНИЕ КНИГИ ПРОРОКА ИСАЙИ И ЕВАНГЕЛИЙ В ЭКОЛОГИЧЕСКОМ КОНТЕКСТЕ1
Р. Бокхем
Ожидание того, что не только человечество, но и вся совокупность тварей Божи-их будет преображена в новом творении и введена в вечную жизнь с Богом, является постоянно присутствующей, хотя и слишком часто выпадающей из поля зрения темой христианской традиции. Этот мир не является творением «на выброс», он не есть лишь временный контекст осуществления Богом Своих целей относительно человечества, он не есть мир, к которому мы ввиду этого в действительности не принадлежим и который погибнет, когда выполнит свое чисто антропоцентрическое предназначение. Напротив, именно для всей совокупности творений Бог уготовал будущее, и человечество достигнет своей вечной участи только наряду с другими тварями, с которыми оно неразрывно связано в сложном переплетении жизни. Такое вйдение обновления природы всегда было важным, но, вероятно, особое значение оно приобретает в связи с экологическим кризисом, в условиях которого мы сейчас живем. Если не принадлежащее к человечеству творение также имеет будущность в замысле Божием, то мы должны признать ценность других тварей — самих по себе и для Бога. Они созданы не для того, чтобы мы употребляли их по собственному произволу. И христианские церкви не могут ограничивать свое внимание духовным спасением людей, как если бы мы в нашем последнем пристанище могли держаться обособленно от прочей твари и безразлично к ее судьбе, поскольку мы в действительности не принадлежим к ней. Неверно представление, будто христиане, уповая на спасение от мира, имеют менее оснований для заботы о творении в его настоящем состоянии, нежели прочие люди. Наоборот, уповая на спасение всего творения, христиане имеют больше оснований, чем многие другие, для заботы о творении в его нынешнем состоянии.
Христианское вйдение космического искупления, обновления всего творения, конечно же, укоренено в Библии, но при рассмотрении этой темы сущес-
1 Настоящий доклад был прочтен 14 октября 2009 г. на пленарном заседании XX Ежегодной богословской конференции ПСТГУ. Оригинальное название доклада: «Jesus and the Renewal of Nature: Reading Isaiah and the Gospels ecologically». Перевод А. С. Небольсина.
твует явная тенденция весьма быстро переходить от Евангелий к другим частям Писания (таким как послания ап. Павла) и фокусировать свое внимание именно на них. В своем выступлении я хотел бы несколько скорректировать представление о том, что Евангелия мало что предлагают по данной теме, но основным средством корректировки указанного представления является привлечение внимания к связям между Евангелиями и еврейской Библией — связям, которые, конечно же, предполагаются самими Евангелиями. Таким образом, я начну не с Евангелий, а с Книги пророка Исайи.
Мирное царство Мессии (Исайя 11)
В иудейских мессианских ожиданиях во времена Иисуса одним из самых популярных мессианских пророчеств была 11-я глава Книги пророка Исайи. Она предлагает одно из самых полных ветхозаветных описаний идеального правителя из царского дома Давида, а затем и запоминающееся описание его царства, которое в англоязычной среде часто именуется «мирным царством» («peaceable kingdom»). Фрагмент начинается с описания того, каким образом отрасль Давида будет снабжена (equipped) для своего правления, получая не обычное царское помазание, но семикратный дар Духа Божия (ст. 2). Он продолжается описанием ее правосудия, которое, как это мы часто видим в Ветхом Завете, представлено как суд в пользу бедных и угнетенных и против их угнетателей (ст. 3—5). Этим Отрасль прекращает насилие, путем которого одни люди превращают других в своих жертв. Вслед за тем идет описание мирного царства, в котором прекращение насилия распространяется с человеческого общества на мир животных (ст. 6—9). Хотя сам Мессия не упомянут в этих стихах, структура ст. 1—10 делает очевидным, что они описывают следствия правления Мессии. Эта структура является хиастической, или концентрической:
A. И произойдет отрасль от корня Иессеева (ст. 1).
B. И почиет на нем Дух Господень, дух премудрости и разума (ст. 2).
C. Идеальный век: правильные отношения в человеческом обществе (ст. 3—5).
С1. Идеальный век: правильные отношения между человеческим обществом
и дикими животными (ст. 6—9).
В1. Земля будет наполнена ведением Господа (ст. 9).
А1. Корень Иессеев станет, как знамя (ст. 10).
Обратим особое внимание на стихи 6—9:
Тогда волк будет жить вместе с ягненком, и барс будет лежать вместе с козленком; и теленок, и молодой лев, и вол будут вместе, и малое дитя будет водить их.
7 И корова будет пастись с медведицею, и детеныши их будут лежать вместе, и лев, как вол, будет есть солому.
8 И младенец будет играть над норою аспида, и дитя протянет руку свою на гнездо змеи.
9 Не будут делать зла и вреда на всей святой горе Моей, ибо земля будет наполнена ведением Господа, как воды наполняют море.
Временами данный текст интерпретировался как аллегория мира между народами, в то время как невнимательные современные читатели иногда воспринимают его всего лишь как картину мира между животными. В действительности же он описывает мир между миром людей с его домашними животными (ягненок, козленок, теленок, вол, корова) и теми животными, которые обычно воспринимаются как несущие угрозу жизни человека и средствам его существования (волк, барс, лев, медведь, змея). Для израильского крестьянина эти страшные животные представляли собой ужасное лицо дикой природы. В пророчестве описано именно примирение мира людей с дикой природой. Достойно внимания, что и человечество, и домашние животные представлены детьми или детенышами, то есть теми, кто наиболее уязвим. Каждая пара животных в ст. 6—7 тщательно подобрана, так что каждый хищник объединен с типичным примером его жертвы. Ст. 7 с особой ясностью свидетельствует о том, что это мирное существование возможно потому, что плотоядные животные стали, подобно домашним, травоядными. Без сомнения, это относится и к людям. Объединение в пару детей со змеями (ст. 8) отличается от других пар тем, что дитя не является предметом охоты и добычей для змей, но ее яд, тем не менее, опасен для ребенка, который по неведению может оказаться в месте, где она укрывается.
Перед нами утопическая (мы могли бы сказать, «экотопическая») картина будущего царства Мессии, которая возвращает нас к той первозданной утопии в начале человеческой истории, согласно описанию книги Бытия. Изначально все твари земли были травоядными (Быт 1. 29—30), а насилие как среди людей, так и между людьми и животными вошло в мир вместе с тем вырождением жизни (degeneration of life) на земле, ставшим причиной потопа (Быт 6. 11—13). Описание Исайей мирного царства, вероятно, также указывает на ответственность человека за прочие живые твари, которые Бог дал ему при сотворении (Быт 1. 26, 28). Первое описание животных, пребывающих в мире (Ис 11. 6), завершается так: «...малое дитя будет водить их». Это отражение практики пастушества, когда домашние животные охотно следуют за пастухом, который ведет их на пастбище. Даже малое дитя может вести стадо овец или коз, потому что для этого не требуется силы или принуждения. В экотопии Исайи малое дитя будет способно вести также и волка, и барса, и льва. Это картина кроткого и благотворящего служения диким животным, которое животные теперь охотно приемлют. Это то, как мы могли бы представить себе Адама и Еву в эдемском саду в их отношении к животным. Сказанное не значит, что мессианское царство есть лишь возвращение к эдемскому саду. Оно больше этого, но изначальная невинность людей и животных представляет модель того, каким образом пророк прозревает будущее.
Дикие животные появляются в библейских книгах по большей части как угроза человеческой жизни и средствам человеческого существования. Древние израильтяне не охотились за ними с целью приобрести себе пищу или, по крайней мере, делали это редко. Они не имели нужды в том, чтобы предвидеть современную ситуацию, в которой роли поменялись. Теперь уже люди представ-
ляют угрозу для диких животных, разрушая их среду обитания и приводя целые виды к вымиранию, что не может не вызывать тревоги. В видениях идеального будущего у израильских пророков преобладала идея защиты людей от диких животных, но достойно внимания, что в то время, как в книге Левит и у пророка Иезекииля это достигается посредством простого удаления диких животных с земли (Лев 26. 6; Иез 34. 25), Исайя предлагает гораздо более позитивную и преображающую (transformative) картину. Вражда прекращена не путем удаления одной из сторон, но путем примирения, являющегося благом для обеих. Такое вйдение мира между людьми и дикой природой представляет утопию как для нашего мира, для которого характерно человеческое насилие над природой, так и для мира Исайи с его насилием животных в отношении людей.
Но все же мы должны быть реалистами в вопросах биологии. Сейчас мы знаем, что в то время как медведи могут прожить, питаясь растительной пищей, то для львов это биологически невозможно. Травоядный лев был бы столь отличен от известных нам львов, что должен был бы считаться отдельным видом. Мы вынуждены воспринимать видение Исайи больше как образное, а не буквальное, но если его включить в более широкое общебиблейское вйдение нового творения, оно остается обетованием такого нового творения, в котором будет отсутствовать насилие не только внутри мира людей, но и между людьми и животными. Оно говорит о возможности таких отношений между людьми и другими творениями, которые являются мирными, дружественными и взаимно обогащающими. Мы не можем сказать, каким образом это будет возможно, но это имеет первостепенное значение применительно к новому творению, о котором можно сказать то же самое. Новое творение есть преображающий, новый творческий акт Бога, сравнимый только с первоначальным творением. Оно лежит вне наших постигающих возможностей. Для нас, однако, имеет значение, что оно обещает новую будущность для всей твари, а не только для человечества.
Это имеет значение, потому что библейское пророчество не есть просто предсказание, но оно призывает своих читателей к соответствующему действию в настоящий момент в свете будущего, которое оно предначертывает. Имея перед глазами пророчество Исайи о мирном царстве, мы не можем просто молчаливо соглашаться с человеческим насилием по отношению к животным, так же как мы не можем отказаться от попыток установить мир, а не войну в человеческом обществе. В обоих случаях мир есть обетование Божие, но в обоих случаях и мы можем жить соответственно этому обетованию и тому упованию, которое Бог дает нам. Мы можем делать это, не предполагая присвоить себе сам эсхатологический акт Бога. Человеческие попытки осуществления утопии, как мы хорошо узнали в XX в., всегда деструктивны, потому что они вторгаются в то, что лежит за границами человеческого. Мы можем лишь смиренно стремиться к тому, чтобы, насколько это возможно, жить в гармонии с природой, предвосхищая Царство Божие реалистическим и соответствующим нашей человеческой ограниченности образом.
Мирное царство Иисуса Христа (Евангелие от Марка)
Теперь я хочу высказать предположение о том, что мы должны читать начальный раздел повествования Марка об Иисусе в свете Ис 11. Первое, что здесь происходит, это снабжение (equipped) Иисуса Духом для Его служения, подобно Мессии в Ис 11. Затем Дух ведет Его в пустыню на сорок дней. Здесь Матфей и Лука предлагают развернутое повествование об искушениях Иисуса. У Марка же находится гораздо более короткий рассказ об Иисусе в пустыне — столь короткий, что читатели склонны быстро пробегать его, как если бы он не представлял собой ничего иного, кроме резюме того, что Матфей и Лука рассказали более развернуто и интересно. Но в действительности короткое повествование Марка тщательно продумано и включает в себя один уникальный элемент — диких зверей:
И был Он там в пустыне сорок дней, искушаемый сатаною,
и был со зверями; и ангелы служили Ему (Мк 1. 13).
Этот период пребывания в пустыне находится между выходом Иисуса на служение, состоявшимся при крещении, и началом собственно служения, провозглашением Царства Божия в Мк 1. 14—15. Но почему Иисус должен был идти в пустыню? Потому что пустыня представляет собой не-человеческую сферу, место, где люди, в отличие от других тварей, не могут жить. Именно здесь Иисус должен встретить три категории не принадлежащих к человечеству существ: сатану, диких зверей и ангелов. Как Мессия, он должен установить Свое отношение ко всем трем категориям до того, как Он погрузится в Свое служение миру людей, которое наполняет остальную часть Евангелия.
При всей краткости повествования Марка о пребывании Иисуса в пустыне, каждая его часть имеет свою важность. Порядок названных в нем трех существ — сатаны, зверей и ангелов — не случаен. Сатана есть природный (natural) враг праведника, и единственное, чего он заслуживает, — это сопротивление. Ангелы — природные друзья праведника: они служат Иисусу. Но находящиеся между сатаной и ангелами звери двойственны. На основании общего представления о диких зверях как угрозе для людей мы могли бы ожидать, что они предстанут как опасные враги, особенно находясь в пустыне, которая является их, а не людей, средой обитания. Но, с другой стороны, поскольку Иисус есть мессианский Царь, устанавливающий Свое Царство, не должны ли мы ожидать, что Его отношение к диким зверям будет соответствовать тому царству, возвращению Эдема, которое мы находим в Ис 11?
В то время как сатана есть просто враг Иисуса, а ангелы просто Его союзники (friends), звери, помещенные Марком между ними, есть враги, которых Иисус делает друзьями (friends). Иисус в пустыне в предвосхищении устанавливает мир между миром людей и дикой природой, то есть то, что представляет собой мирное царство Исайи. Простая, но действенная фраза Марка («Он был со зверями») не содержит никакого намека на враждебность или сопротивление. Она обозначает мирное присутствие Иисуса со зверями. Выражение «быть с (ц£т&)
кем-то» употребляется у Марка (3. 14; 5. 18; 14. 67; см. 4. 36) в смысле тесного дружеского общения. Марк мог иметь в виду идеальные отношения между дикими животными и людьми, представленными здесь их мессианским Царем как господство над дикими животными или их приобщение к домашним животным, которые приносят человеку пользу. Но простое «с ними» может и не иметь такого подтекста. Иисус дружески и мирно пребывает «с ними».
Будучи простым и маленьким предлогом, «с» имеет вместе с тем большое значение, характеризующее библейское понимание существования как отношения (relational understanding of being). Творение есть общность взаимосвязанных существ, созданных для того, чтобы быть друг с другом. Для Адама Ева есть жена, которую Бог дал ему, чтобы она была «с» ним (Быт 3. 12). Книга Бытия неоднократно говорит о животных в ковчеге как о тех, кто был «с» Ноем (Быт 7. 23; 8. 1, 17; 9. 12). На протяжении всей Библии Бог Сам обещает быть со Своим народом. Предлог «с» есть слово завета, указывающее на взаимоотношения Бога и Его народа (Иез 34. 30), а наиболее значительное библейское утверждение относительно нового творения состоит в том, что это «скиния Бога с человеками, и Он будет обитать с ними» (Откр 21. 3). Иисус есть Еммануил, «с нами Бог», воплощение радикального «со-присутствия» Бога с его творением. В Евангелиях Иисус избирает Своих учеников прежде всего для того, чтобы они были с Ним (Мк 3. 14; Лк. 8. 1—2), и только во вторую очередь для миссии, и когда Он посылает их на проповедь, Его финальное обетование состоит в том, что Он будет с ними до скончания века (Мф 28. 20). «Быть с» есть фундаментальная форма любовного отношения, предшествующая всякого рода иерархии и субординации и более глубокая, нежели они.
Таким образом, я не думаю, что если мы будем воспринимать краткое указание Марка — Иисус был с дикими животными — в контексте видения Исайи о примиренных тварях и возможности мирных отношений между людьми и дикими тварями, это будет считаться вычитыванием в тексте большего, чем в нем содержится.
Царство Божие как обновление творения
Из пустыни Иисус возвращается в мир людей, чтобы начать Свое служение провозглашения и установления Царства Божия. В синоптических Евангелиях Царство Божие является понятием, которое соединяет в себе предмет всех проповедей и всего учения Иисуса. Иисус проповедует это Царство, конечно же, людям. В отличие от Франциска Ассизского, о Нем не говорится, что Он проповедал птицам. При поверхностном прочтении Евангелий легко может создаться впечатление, что это Царство касается лишь отношений между Богом и людьми и не имеет никакого отношения к прочему творению. Но признать это впечатление истинным значило бы оставить без внимания две вещи. Во-первых, в Евангелиях достаточно много материала, показывающего, что Иисус в Своей проповеди имел в виду богатое богословие творения еврейской Библии, согласно которому, Бог не только сотворил все вещи, но и много и с любовью заботится обо всех тварях, а не только о человеке. Отец Иисуса насыщает и птиц и одева-
ет цветы. Непохоже, чтобы Иисус изолировал людей от их взаимоотношений с другими тварями, да и притчи являют Его как человека более сельского, нежели городского.
Во-вторых, само выражение «Царство Божие», которое Иисус использует без объяснения, как если бы Его слушатели имели некоторое представление о том, что оно значит, имеет, конечно же, свои основания (background) в еврейской Библии. Мы можем вновь обратиться к Исайе, где «благовестник (это слово представляет собой источник новозаветного понятия «евангелие»), возвещающий мир. говорит Сиону: воцарился Бог твой» (Ис 52. 7). Мы можем обратиться и к Даниилу, но библейской книгой, в которой царствование и правление Бога представлены наиболее ярко, являются Псалмы. Мы имеем основание предполагать, что именно с псалмами слушатели Иисуса были более всего знакомы.
В псалмах царствование и правление Бога тесно связано с творением. Именно как Творец Бог управляет всем творением (Пс 103. 19—22). Его правление простирается на все созданное им, принадлежащее и не принадлежащее к человечеству (Пс 96. 4—5; 95. 11—13), и выражено оно в заботливой ответственности за все творения (Пс 145). Все твари, не относящиеся к человечеству, ныне восхваляют Его господство (Пс 102. 19—22; 148), а в будущем и все народы должны придти и сделать то же (Пс 96. 1), ибо Бог грядет судить мир, то есть одновременно и вынести Свой приговор, и спасти (Пс 95. 13; 97. 9). Роль Его собственного народа — Израиля — заключается в том, чтобы провозгласить Его царствование народам (Пс 95. 3, 10; 145. 10—12). Когда Бог придет судить и управлять, вся тварь возрадуется при Его пришествии (Пс 95. 11—12; 97. 7—8).
Царствование и правление Бога в Псалмах имеет как пространственное, так и временное измерение. Оно является космическим по размаху, охватывающим все творение, отнюдь не ограничиваясь лишь человечеством. Оно является также вечным, установленным при сотворении мира, чтобы длиться вечно (Пс 92; 144. 13; 145. 10). Однако правление Бога попрано и отвергнуто народами, так что оно должно еще придти в полноте силы и в очевидной славе. Бог, правящий со Своего небесного престола (Пс 10. 4; 102. 19), грядет, чтобы установить Свое правление на земле. Это Его пришествие и возвещает Иисус. Его характерное высказывание «приблизилось Царство Божие» соответствует провозглашению псалмов и пророков, что Бог Сам грядет царствовать. В свете псалмов особенно хорошо видно, что это Царство не есть некое замещение творения, но обновление этого самого творения, столь же космическое по масштабу, как и первоначальное сотворение.
Космический размах Царства можно увидеть в трех первых прошениях Молитвы Господней в варианте Матфея:
Отче наш, иже еси на небесех, да святится Имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя,
яко на небеси, и на земли (Мф 6. 9—10)
Слова «яко на небеси, и на земли» должны, вероятно, пониматься как относящиеся ко всем трем прошениям. В настоящее время Имя Бога в совершенной мере святится, Его господство в совершенном послушании приемлется, Его воля совершенно исполняется на небе, но все это пренебрегается или оспаривается на земле. Вероятно, ударение лежит на том, что именно люди должны освящать Имя Бога, признать Его власть и творить Его волю, но мы должны вспомнить, что в еврейской Библии не принадлежащие к человечеству создания делают то же самое, порой даже тогда, когда сами люди этого не делают (восхваление Имени Божия: Пс 144. 5, 13; приветствие Его правления: Пс 102. 19—22; 144. 10—11; творение Его воли: Иер 8. 7). Более того, объединение «неба» и «земли» не может не приводить на память все творение, все, что Бог сотворил в начале (Быт 1. 1; 2. 1, 4). Бог, говорится обычно, есть Творец неба и земли, и это является основанием того, что Его Царство должно придти на земле, как и на небе. Но Царство приходит не для того, чтобы вычленить человечество из прочего творения, а для того, чтобы обновить всю тварь в соответствии с совершенной волей Божией о ней. Провозглашая и изъясняя Царство Божие, Иисус подтверждает его присутствие примерами многих Своих деяний. Это и чудеса исцеления, и изгнание бесов, и так называемые «чудеса над природой» («nature miracles»). Это и такие значительные деяния, как изгнание торгующих их храма, разделение трапезы с грешниками, благословение детей, омовение ног учеников, въезд в Иерусалим на осле. Все эти деяния должны быть понимаемы как нечто большее, чем просто символы пришествия Царства, — они суть предвосхищающие примеры его пришествия, помогающие определить, как Иисус понимал правление Бога. В этих деяниях Царство реально «приходило», но как предвосхищение в примерах малого масштаба. Эти небольшие масштабы находятся в соответствии с тем, что большинство притч представляет Царство в виде событий повседневной жизни слушателей Иисуса. Как горчичное зерно в притче разрастается до масштабов мифологического мирового дерева, так и в случае, когда Иисус усмиряет бурю, шторм на озере вызывает в памяти огромную разрушительную силу мифологической бездны. Как из ряда вон выходящая щедрость Бога в Его грядущем Царстве изображена в притче, где хозяин предлагает ужин своим рабам, так она явлена и тогда, когда Иисус провозглашает прощение отъявленной грешнице, умывшей Его ноги.
Деяния Иисуса были предвосхищениями Царства в небольшом масштабе, возвещавшими его универсальное пришествие в будущем. Применительно к нашей теме в них важно то, что их глобальный характер указывает на пришествие Царства во всем творении. Иисус вносил целостность в жизнь людей, которых Он исцелял и избавлял: Он примирял их с Богом, изгонял силы зла из их жизни, исцелял их больные тела, исправлял телесные недостатки, восстанавливал социальные связи тех, кто был несчастным образом изолирован. Иисус не отделял их отношения с Богом от их телесного и социального существования. Нечто подобное этому целостному вйдению мира проявляется и в так называемых чудесах над природой. По крайней мере, некоторые из них предвосхищают трансформацию отношений людей и не принадлежащего к человечеству мира в новом творении. В чудесах насыщения щедрое попечение Бога о Своем народе
посредством тварных даров осуществляется даже в бесплодной пустыне, как это было во время первого Исхода (Пс 77. 15—16, 23—25) и как ожидалось, что будет во время Исхода нового (Ис 35. 1, 6—7; 41. 18—19; 51. 3; см.: Иез 34. 26—31). Когда Иисус ходит по водам и усмиряет бурю, проявляется уникальная власть Бога над водами хаоса, и пробуждается ожидание того, что в обновленном творении деструктивные силы природы будут окончательно подавлены. Хотя большинство деяний Иисуса фокусировалось на людях и человеческом обществе в их отношении к Богу, есть достаточно указаний на то, что Иисус и евангелисты стояли на позиции полностью инклюзивного понимания правления Бога над всем творением, которое так ярко представлено в Псалмах.
Таким образом, недостаточно сказать, что Царство Божие есть обновление всего творения. Мы должны также сказать, что экологическим обновлением можно назвать обновление всех тварей в их взаимных отношениях и взаимной зависимости. Я, конечно же, использую слово «экологический» в широком смысле, ведь библейские авторы ничего не знали о научной экологии. Но у них было сильное ощущение взаимосвязанности и взаимозависимости творений Божиих. Телесность людей делает их неотъемлемой частью материального творения, связанной с другими тварями всеми возможными образами. Чудеса над природой являются важными указаниями на то, что Иисус предполагал не разрешение чисто духовных личностей от этих вещественных связей, но скорее исцеление и усовершенствование этих отношений внутри тварного мира. В качестве примера мы должны пристальнее рассмотреть одно из этих чудес.
Иисус усмиряет силы хаоса в творении (Мк 4. 35—41)
Вы помните как описывает это событие: Иисус и ученики находятся в рыбацкой лодке на Галилейском озере, когда поднимается буря и повергает учеников в большой страх. Они будят Иисуса. В версии Марка события излагаются так:
35 Вечером того дня сказал им: переправимся на ту сторону.
36 И они, отпустив народ, взяли Его с собою, как Он был в лодке; с Ним были и другие лодки.
37 И поднялась великая буря; волны били в лодку, так что она уже наполнялась водою.
38 А Он спал на корме на возглавии. Его будят и говорят Ему: Учитель! неужели Тебе нужды нет, что мы погибаем?
39 И, встав, Он запретил ветру и сказал морю: умолкни, перестань. И ветер утих, и сделалась великая тишина.
40 И сказал им: что вы так боязливы? как у вас нет веры?
41 И убоялись страхом великим и говорили между собою: кто же Сей, что и ветер и море повинуются Ему? (Мк 4. 37—41).
Ключ к пониманию этой истории есть осознание того, что в ней сочетаются реалистическая ситуация и мифологические обертоны. Перед нами совершенно
реалистическое описание опасностей плавания по Галилейскому озеру, соответствующее тому опыту столкновения с исходящими от сил природы опасностями, который имели люди I века. Мифологические обертоны повествования не отменяют реализма, но говорят об этой реалистической ситуации нечто значительное в религиозном отношении.
Речь идет о мифе, который отражен в ряде мест Ветхого Завета. Он говорит о первобытных водах хаоса, разрушительных силах природы, которые представлены в виде огромного волнующегося океана, который Бог при творении усмирил и заключил в границы, так что мир смог стать стабильной средой существования для живых тварей. Эти воды хаоса не были уничтожены творением, а лишь ограничены, и они всегда остаются готовы к тому, чтобы вырваться из границ и угрожать твари. Они требуют постоянного обуздания со стороны Творца. Для израильтян воды мифической бездны не были всего лишь метафизической идеей. В таких вещах, как шторм на море, реальные воды моря становились водами хаоса, несущими угрозу для жизни и сдерживаемыми лишь Богом. В случае рассматриваемого повествования буря на Галилейском озере (заметим, что Марк называет его морем) достаточна для того, чтобы разрастись до масштабов первобытного (elemental) хаоса.
Когда Марк говорит, что Иисус «запретил ветру и сказал морю: умолкни, перестань», он заставляет вспомнить наиболее характерные образы того, как еврейская Библия говорит о подчинении Богом вод хаоса. «Запрещение» есть мощное слово повеления Божия, как в Пс 103. 6—7: «.на горах стоят воды. От преще-ния Твоего бегут они». Слово, утишающее бурю, встречается среди прочих мест и в Иов 26. 12: «Силою Своею успокаивает2 море», где вновь мы сталкиваемся с отсылкой к мифу о творении. Именно запрещение, налагаемое Творцом на хаос, произносит Иисус, и именно мир творения, установленный в противовес хаосу, Иисус восстанавливает. Поэтому ученики и спрашивают: «.кто же Сей, что и ветер и море повинуются Ему?» Только Бог соответствует этому описанию.
Поэтому, излагая это повествование с мифологическими обертонами, Марк призывает нас увидеть это событие как представление Иисусом в небольшом масштабе финального устранения Богом хаоса из мира природы, когда, по слову книги Откровения, моря больше не будет (Откр 21. 1). Чудо Иисуса предзнаменует одно из ключевых различий между нынешним и новым, или обновленным, творением, и в соответствии с этим это событие в евангельской истории играет роль знамения открытия (inauguration) Иисусом Царства Божия. Оно лишает силы вражду между людьми и природой, обещая, что разрушительная мощь сил хаоса, все еще проявляющих активность в мире природы против живых тварей, будет в конце усмирена Богом. Достойно внимания, что даже в этой картине обновления Богом твари, Он не отвечает на разрушительное насилие природы Своим разрушительным насилием. Он умиряет, он приносит мир беспорядочному миру. Ибо силы разрушения в природе — землетрясения, цунами, вулканы, ураганы, скрытые силы климатических изменений и т. д. — не являются, как теперь нам открыто наукой, злыми по существу. Они суть проявления фундаментальных сил, без которых наша планета не могла бы быть домом (home) для
2 В синодальном переводе «волнует». — А. Н.
живых тварей, но которые временами — и иногда не без человеческого попустительства — действуют против живых тварей с разрушительным размахом.
Рассматривая это повествование в современном контексте, важно иметь в виду, что контроль над силами природы является по существу божественным, а не человеческим делом. Великий научно-технологический проект современного мира оказался ошибочным в той мере, в какой он вышел за собственные рамки и вообразил, что современное человечество может осуществить то, что доступно только всемогуществу Божию. В ходе реализации проекта о хозяйском использовании и контролировании природы, как если бы мы могли завладеть инструментами Творца и перемоделировать творения по нашему собственному образцу, было достигнуто многое, но часто ценой не ожидавшихся последствий, которые оказались в высшей степени бедственными как для нас, так и для остального творения. Изменение климата представляет собой последний пример того, как легко наши попытки овладеть природой могут окончиться освобождением враждебных по отношению к человеческой жизни сил природы. В этом случае именно мы являемся теми, кто, не подозревая того, дает волю хаосу. История усмирения Иисусом бури напоминает нам о том, что контроль над природой есть дело божественное, а люди могут должным образом принимать в нем участие только как твари, тварным образом, будучи зависимыми от Бога и природы, признавая данность сотворенного мира и ограниченность нашего места в нем, которое есть место тварей внутри него, а не место богов над ним.
Воплощение и воскресение (Евангелие от Иоанна)
До сих пор я ограничивался рассмотрением синоптических Евангелий, но в этом заключительном разделе я хочу обратиться к Евангелию от Иоанна, которое отличается своей более явной и пространной богословской рефлексией относительно истории Иисуса. Большое значение имеет то, что это Евангелие охватывает в своем построении весь временной отрезок существования твари, начиная свое повествование с реалий, даже предшествующих сотворению мира, с описания которого начинается сама еврейская Библия. Для того, чтобы в христоло-гическом контексте пересказать (retell) содержащуюся в книге Бытия историю сотворения мира, Пролог Евангелия начинается с аллюзии на «в начале» книги Бытия. Пролог описывает Христа до воплощения как божественное Слово, сотворившее весь космос. В воплощении происходит значительный шаг вперед в отношениях этого Слова к космосу. Тот, Кто сотворил мир, входит в мир (1. 10). Наиболее сильное утверждение этого находится в словах «Слово стало плотью». Этими словами Иоанн подчеркивает материальность человеческого существования (см. иоанновское употребление слова «плоть» в 3. 6; 6. 63). Плоть — это человеческая природа в ее уязвимости и немощи. Это также человеческая природа в ее общности и родстве с прочей тварью, человеческая природа, созданная из персти земной, явным образом зависимая от всех физических условий жизни на этой планете, взаимосвязанная с другой жизнью различными и сложными путями. Иисус в воплощении есть не просто один из людей, но часть мировой твари, член всей общности творения (whole community of creation). Когда древ-
няя Церковь нашла способ недвусмысленного утверждения всецелой истины воплощения, она сказала, что Иисус является одновременно совершенным Богом, подобным Богу во всех отношениях, и совершенным человеком, подобным нам во всех отношениях, кроме греха. Чтобы быть совершенным человеком, Иисус должен в той же мере, что и мы, быть частью этого материального мира.
Согласно Евангелию от Иоанна, важной характеристикой миссии Иисуса — в Его воплощении, жизни, смерти, воскресении и вознесении — является то, что смертному творению Он приносит вечную жизнь. Как видно из 3. 3—16, «жизнь вечная» — это иоанновский эквивалент характерного для синоптиков термина «Царство Божие». Обновление Богом Его творения представляет собой сообщение ему Его вечной жизни — так, чтобы оно не могло погибнуть, как простое смертное существование, но вечно жило в единстве с Богом. Знаменитое обобщение 3. 16 эксплицитно отнесено, как всегда в этом Евангелии, к спасению людей, но мы должны заметить, что оно начинается со слов: «Так возлюбил Бог мир (хбоцос;)». Обновление всего творения здесь, конечно же, не исключается.
Евангелие от Иоанна часто превратно воспринимается в платоновском духе как понимающее спасение исключительно в смысле спасения чистых духов от мира материи. Однако спасение в Евангелии от Иоанна лучше понимать как сообщение вечной жизни людям во всей их вещественности. Поэтому общность людей с прочим творением не есть нечто такое, чему не будет места (left aside) в вечной жизни. Здесь мы должны заметить, что Евангелие от Иоанна, так же как и Евангелие от Луки (Лк 24. 40—43), резко подчеркивает телесную вещественность воскресшего Иисуса. Он показывает ученикам знаки распятия на Своих руках и Своем боку и даже приглашает Фому осязать их (20. 20, 25, 27). Для Самого Иисуса воскресение было не просто духовным выживанием (spiritual survival), но обновлением Его полной телесной реальности. То же самое будет с теми, кому Он дает вечную жизнь (см.: 5. 25—29). Такое понимание и собственной жизни Иисуса в воскресении и спасения тех, кто верит в Него, дает основание считать, что мы не можем рассматривать прочую часть космоса как всего лишь временные декорации, на фоне которых разворачивается драма спасения. Мы принадлежим этому миру так же, как и его Творцу.
Поэтому именно воскресение Иисуса открывает путь для обновления всего творения. Позвольте мне закончить доклад цитатой из Владимира Николаевича Лосского, который сказал, что «После победы Христа над смертью Воскресение стало общим законом твари; не только для человечества, но и животных, растений и камней, всего космоса»3.
3 Лосский В. Н. Очерк мистического богословия Восточной Церкви. Догматическое богословие. М., 1991. С. 288.
