CC BY
89
УДК 82.091
И. Н. Иванова, К. Р. Сафарова
ИДЕЯ СЧАСТЬЯ В КОНТЕКСТЕ ХРИСТИАНСТВА В ПРОЗЕ М. КУЧЕРСКОЙ
Ключевые слова: женская проза, М. Кучерская, счастье, христианство, вера.
В статье анализируется идея счастья, воплощенная в прозе М. Кучерской. Выявляется особенность христианского контекста, влияющего на сюжет, построение художественного текста, характеры и судьбы героев.
I. N. Ivanova, K. R. Safarova
THE IDEA OF HAPPINESS IN THE CONTEXT OF CHRISTIANITY IN M. KUCHERSKAYA'S PROSE
The article analyses the idea of happiness embodied in M. Kucherskaya's prose. The peculiarities of the Christian context influencing a plot, the creation of the art text, personalities and destinies of characters are examined.
Счастье с давних пор и по сей день является идеальной целью человеческой жизни, причем само счастье - категория весьма субъективная, связанная с восприятием человеком себя в мире. Герои Майи Кучерской существуют в современном мире, который именуется постмодернистским и постхристианским. Настоящая эпоха - это нечто особенное, т. к. старые слова получили новый «филологический статус», Бог стал «текстом», как и порожденный им мир культуры. Кучерская выводит личные формулы счастья для своих персонажей, опираясь на христианский контекст, причем для каждого героя индивидуально не только само счастье, но и путь к нему. В ее текстах прослеживается идея о том, что сегодня человек, возомнивший, что он существует в антропоцентрической Вселенной, близок к раскаянию, обозначая тем самым переход от модерна к постмодерну. Человек постмодерна, окруженный симулякрами, боится быть предоставленным самому себе. Отсюда возникает интерес к различным формам религиозного познания.
Так, например, Коля - муж главной героини романа «Тетя Мотя» пытается найти утешение в буддизме. Он даже запоминает близко к тексту следующее изречение Мо Цзы: «Тому, кто питает всеобщую любовь,
Key words: female prose, M. Kucherskaya, happiness, Christianity, faith.
приносит людям пользу, небо ниспосылает счастье» [9], однако ему так и не ясно, что это за «всеобщая» любовь. «Ну, явно не к бабе» -заключает герой.
В одном из интервью на вопрос, почему не православие утешило героя, писательница ответила: «У каждого свой путь, своя голова, кому-то лучше с Китаем» [13]. К тому же христианство и особенно православие - религия аскетичная и строгая, требующая определенных жертв, на которые современный герой, независимо от своей гендерной принадлежности, не всегда готов пойти. Непростые отношение к религии и у жены Коли: «В Бога Тетя всегда в общем верила, но издалека, не подозревая, что Он может так приблизиться...» [9].
«С точки зрения догматического богословия вера оценивается как благодать, даруемая свыше, не обеспечиваемая никакими добрыми мирскими и праведными делами, соблюдением всевозможных обетов и прочими «видимыми земными заслугами». О человеке, на которого снизошла благодать веры, говорят не «он верит», но - «он верует» [14, с.123]. Проблема многих героев Кучерской в том, что они не замечают своего счастья, не веруют в него, впадая в уныние и желая чего-то большего чем то, что имеют. Это и герои вышеупомянутого романа «Тетя Мотя» (треу-
ГУМАНИТАРНЫЕ И ЮРИДИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ
гольник Коля - Мотя - Ланин), и, например, персонажи «Современного патерика» - сборника мини-новелл из современной жизни Русской православной церкви.
Так, уже само название одной из историй, становится отправной точкой основной идеи («Чего человеку не хватает, или Не самый плохой праздник»). «У Лени Короткова все было. Ну все. ... То есть было все у человека. А заскучал» [7, с. 127]. Другая героиня из рассказа «Сеанс» также не замечает счастья, замужем ей становится скучно. Но после очередного позднего прихода домой она видит последствия жуткой пьянки мужа. «С тех пор Вичка стала приходить домой вовремя. И с Пашей ей вроде стало интересно - оказалось, он умел напиваться и курить» [7, с. 102].
Отсюда возникает очень важная для М. Кучерской «идея подлинного зрения» - видение своего счастья, способность узреть красоту и радость Творения, и с помощью своего труда, творчества, воображения преумножать эту красоту, «всеобщую любовь» и счастье.
Особенно сильно эта тема отразилась в прозаическом сборнике «Плач по уехавшей учительнице рисования». Сама писательница отметила: «Это книга не про православие, она про нас» [16]. «Зрение - это так, для развлечения. Ты же спал и сколько всего уже видел. А глаза-то твои были закрыты. Значит, не в них дело. Запомни меня не глазами, не памятью зрения, не словами - душой» [10, с. 269]. Такое определение зрения мы находим в рассказе «Вертоград многоцветный», где главным героем является ребенок - это своеобразная попытка Кучерской показать тот мир, который живет в детском сознании, записать словами музыку, которая в нем звучит. Поэтому в тексте так много «бессмысленных» фонетических сочетаний, однако их смысл становится более важным, чем реальные физические слова, имеющие лексическое значение в толковом словаре. Детский слог - это та самая подлинная первозданная правда, которую пыталась воссоздать футуристическая заумь и хотел объяснить К. И. Чуковский.
Ребенок в младенчестве априори счастлив, он ничего не требует, у него все есть, он есть истина. «Блаженны не видевшие и уверовавшие» (Ин. 20:29) [2, с. 787]. Такую отсылку к Священному писанию можно привести в данном контексте. Счастливым и преис-
полненным любви ко всему живому является и пятилетний Тема - Теплый, как его называет сама мать Тетя Мотя - героиня одноименного романа: «Теплый был не тепел, а горяч, в этом скрывался его секрет. Поэтому всем подряд он повторял: «Я тебя люблю»» [9].
Счастье - особое видение, которое дано не всем. Подобно детям, узреть счастье способны пожилые люди, познавшие житейскую мудрость, уверовавшие и не задающие уже никаких вопросов: «Нина быстро печатает, бабушки смеются, она думает быстро: не слишком умело они рассказывают - совсем кратко, им ни к чему лишние слова, они все видят и так» [10, с. 283].
Также обладателями подлинного зрения в текстах Кучерской зачастую являются учителя. Они, как проводники, ведут своих учеников, наставляя их на верный путь, спасая от каких-либо трудностей, подобно первому учителю Иисусу Христу, искупившему первородный грех. Христианство - есть со-териология, религия исключительной субъективности, поскольку ставит главной целью спасение человека.
Так, в спасении Тети Моти большую роль сыграла история жизни учителя Голу-бева, в которой изначально героиня видела лишь «чужие» слова. «Все просто, тут как с китайцами - надо это увидеть, понимаешь? Или ты только слова читаешь?» [9] - объясняет ей Ланин.
Собирательный образ учителя-спасителя можно проследить в сборнике «Плач по уехавшей учительнице рисования». В одноименном рассказе учительница рисования с помощью урока, творчества, своей любви спасает ученицу от депрессии и меланхолии. В рассказе «Сказки на крыше» описана история искренней женской дружбы между девочкой-сиротой и воспитательницей, которая заменила ей мать. Настоящая мама девочки погибла в автокатастрофе, сама же девочка выжила и из больницы попала «в дом для детей, у которых нет» [10, с. 199].
Идея счастья тесно сопряжена, помимо идеи «зрения», с темой творчества и темой воображения как способностей видения другого прекрасного мира, способностей творить - быть подобным Творцу. Так, папа-инвалид пишет дочке в интернат письмо, где делится тремя важными секретами. Один
из них звучит так: «Есть чудный мир, мир воображения, творчества, мир твоей свободы. Туда всегда можно спрятаться. От любой беды» [10, с. 202]. Творчество дает свободу, через которую обретается гармония, которая и есть высшее счастье: «Гармонизируя себя, гармонизируешь мир вокруг, засуха прекращается, и вот уже за окном шумит дождь» [10, с. 209].
Искусство - уникальный способ познания действительности, близкий к вере. Христианская вера связана с принятием откровения как высшего дара Бога. Однако откровение может быть связано не только с религиозным восприятием, но и эстетическим. Эстетическое переживание не пассивно, как и акт религиозного восприятия, т. к. в обоих случаях человек ощущает свое единство с чем-то более ценным, чем окружающая реальность.
Ярким примером является рассказ «Маскарад в стиле барокко», в котором девочка вырастила дерево, пока играла на органе в соборе святого апостола Фомы, где когда-то музицировал сам Бах. Музыка причастна к некоей первоначальной стадии бытия, указывает путь к возвращению единства, поскольку «музыка - особый язык действительности, выполняющий самую суть происходящего в мире» [11, с. 98].
Благодаря творчеству «внешнее перестает быть частью холодного, равнодушного объективного мира, и мы ощущаем его сродство с нашим внутренним существом» [15]. Так, через творчество герои Кучерской обретают счастье, истинное зрение. Важно отметить фрагментарность многих рассказов сборника «Плач по уехавшей учительнице рисования», обрывочность финалов, которые выражают идею непостижимости самого вопроса «что есть счастье?», т. к. это вечный поиск, но творчество, гармония, свобода являются уже счастьем, которое возможно постичь лишь на уровне чувства и веры.
Например, рассказ «Осы и пчелы» заканчивается осознанием героиней чего-то очень важного. Ей будто наконец открылась цена бескорыстной любви и заботы бабушек, она вновь ощутила себя маленькой девочкой: «Нина поднимает глаза. Звезды. .значит, все уже хорошо» [10, с. 285]. Счастье становится некой неуловимой субстанцией, точкой перехода или самим переходом в иной прекрасный мир.
В рассказе «Пригодное для жилья» момент счастья и вовсе переживается героем во сне: «в небе раздался такой оглушительный треск, что мальчик его расслышал. Во сне ему показалось, что это взрывается фейерверк . И мальчик улыбнулся этому грохоту счастливо, благодарно» [10, с. 315]. Сон выступает как бессознательное, неподчиняющееся разуму начало. «Религия есть дело сердца» [4, с. 42]. «Чудеса - вот доказательство» [9]. «И не то что нельзя, но и совершенно невозможно подчинять веру науке - истину открывает не наука, а все тот же опыт духовной жизни» [9] - говорит Тишка - воцерковленная героиня романа «Тетя Мотя».
«Вера же есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом» (Евр. 11: 1) [2, с. 889]. В рассказе «Озеро чудес» мы узнаем историю дружбы двух девочек - Ани и Лизы. Последняя находится в глубоком отчаянии, и подруга пытается ей помочь: «А хочешь, сделаем чудо? Ведь тогда ты бросишь? Хочешь, я пойду по воде? Хочешь?» [10, с. 160].
Вера для современного человека, по мнению Кучерской, является одним из главных путей единства с миром - гармонии, а, следовательно, и счастья. «Вера - личностное самоопределение человека по отношению к имеющемуся у него знанию. Когда человек открывает, что некое знание (духовное и нравственное) не может быть им просто «принято к сведению», а требует от него жизненного ответа, этим ответом оказывается вера» [1, с. 16].
Приход к вере у многих героев Кучерской осуществляется через испытание чувством любви, которое зачастую совсем не вписывается в христианские нормы: «Бог есть любовь и пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог - в нем» (I Ин. 4:16) [2, с. 826].
Так, первый роман М. Кучерской «Бог дождя» представляет собой рассказ о воцер-ковляющемся сознании семнадцатилетней студентки. Но до конца романа героиня во многом остается язычницей, на что указывает ее связь с природной стихией дождя. Анна - имя главной героини, в переводе с древнееврейского означает «благодать». На своем пути героиня то приближается, то отдаляется от Божественной благодати. Любовь для нее становится большим испытанием, искаженное отношение к духовнику приводит героиню к духовному и житейскому кризису [8].
ГУМАНИТАРНЫЕ И ЮРИДИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ
М. Кучерская ставит вопрос о том, что есть счастье любви, может ли любовь быть правильной или неправильной, возможно ли подчинить это чувство критериям оценки: «Что, что же это значит - «я люблю тебя», ялюбльютибья?» [9] - мучается Коля - муж главной героини романа «Тетя Мотя». Любовь как высшее счастье неразрывно связана с институтом семьи и брака, который в христианской этике является таинством.
Творчество М. Кучерской привлекает внимание современных критиков и литературоведов.
Так, в статье «Мысль семейная» и место христианских мотивов в романе М. Кучерской «Тетя Мотя» (2013 г.) Е. Р. Вракиной анализируется философия семьи, воплощенная в романе М. Кучерской «Тетя Мотя», прослеживая сходство и различия с «мыслью семейной» романа Л. Н. Толстого «Анна Каренина». Анализ показывает, что представления Тети Моти о семье и любви проходят проверку, соотносясь с семейным поведением верующих героев второго плана, а переломные моменты семейной жизни героини представлены в романе как моменты ее «встречи» с Богом [3].
Таким верующим героем второго плана является Тишка - лучшая подруга Тети Моти. Тишка играет важную роль в образной системе романа, т. к. понимание счастья в контексте православия отражено именно в ее мировоззрении. Она не раз призывает героиню к терпению, советует зайти в церковь, поучает, но без назидания, свободно излагая свою позицию: «А любовь - это все-таки любить человека таким, какой он есть, и притом не терять из виду и замысел. Никогда». Но она же разъясняет, что всякая любовь проходит и кончается, и тогда «Бог отступает и смотрит, на что ты сам способен», т. к. «счастье - это долгосрочный проект» [9].
Апеллируя к посланию Иоанна Богослова, Г. Гегель пишет: «Любить - значит быть тем, что вне меня; я имею свое самосознание не во мне, а в другом» [5, с. 230]. Любовь Тети к Ланину дарит ей ощущение жизни в другом, счастья, которое в итоге оказывается мнимым, слишком легким. Необязательность и непредсказуемость их встреч обернулась необязательностью «долгосрочного счастья», которое все-таки является вечной и большей ценностью, чем сиюминутная страсть. В ито-
ге героиня, хоть и через муки, но все-таки смиряется, стараясь разглядеть свое счастье. В один момент ее охватывают страшные судороги и тошнота, физическая боль дает осознание, что «надо жить своей собственной маленькой жизнью, и в ней, как в капле, - видеть красоту. И согласиться именно на нее, на эту, да, крошечную, да, тупую, да, убогую, но прекрасную жизнь! Ты этого от меня хочешь, Господи? Да? Так, Тишка? Так, Сергей Петрович? Я правильно повторю урок?» [9].
Кучерская требует от своих героев не столько подчинения определенной догме, сколько ответственности, которая невозможна без веры, необя зательно в Бога, но хотя бы в какой-то высший идел, дающий человеку ориентир в современном либеральном мире. И. А. Ильин отмечает: «Есть у нас довольно распространенное воззрение, будто люди могут прожить жизнь без всякой веры и будто «образование», а в особенности «научное образование», несовместимо с верою. Образованный человек, думают люди, не может верить: он слишком много «знает», что все совершается по законам природы и что эти законы природы рано или поздно будут изучены; во что же ему еще верить?» [6, с. 135].
Исчезновение веры влечет за собой стирание традиций, что может обернуться крахом культуры в целом. Читая дневник Аси Адашевой - жены сына поэта Владимира Алексеевича Адашева, Тетя восклицает: «Как же тяжелы эти русские истории, Господи. Из-за спины Аси все посверкивала глазами Тишка, нет - из-за спины всего русского мира, полного унижений, насилия над слабым, рабства одних и упоения властью других, и безнаказанного сладострастия - все равно поглядывало представление о норме, законах, традициях» [9].
Это представление как неизбежность и старается объяснить М. Кучерская, понимая и разделяя трагичность русской женской доли и судьбы. Писательница не дает однозначного формульного счастливого маршрута, показывая сложность данной идеи как сложность самой жизни. Критик Т. Москвина отметила в статье «Дамское счастье не для нас»: «Русские писательницы сформированы сложным миром и разнообразным культурным ландшафтом.... Настоящий дамский бестселлер сможет написать только существо принципиально иного рода, чем наши затурканные Толстым и Достоевским беллетристки» [12].
Таким образом, идея счастья в прозе М. Кучерской предстает как ощущение принадлежности себя к определенной традиции, гармонии человека с чем-то высшим, а, сле-
довательно, и с собой. Но чтобы достигнуть такого состояния, герой должен приложить усилие, разглядеть в малом великое, понять «замысел».
Литература
1. Берман Г. Дж. Вера и закон: примирение права и религии. - М.: Ad Marginem, 1999.
2. Библия (книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета). - М.: Российское Библейское общество, 2013.
3. Вракина Е. Р. «Мысль семейная» и место христианских мотивов в романе М. Кучерской «Тетя Мотя» // Studia Humanitatis. - 2013. - № 2. [Электронный ресурс] URL: http://cyberleninka.ru/ article/n/mysl-semeynaya-i-mesto-hristianskih-motivov-v-romane-m-kucherskoy-tetya-motya (Дата обращения: 04.04.2015).
4. Гегель Г. В. Ф. Работы разных лет. В 2х томах. - Т. 1. - М.: Мысль, 1972.
5. Гегель Г. В. Ф. Философия религии. В 2-х томах. - М.: Мысль, 1975. - Т.1.
6. Ильин И. А. Путь к очевидности. - М.: Республика, 1993.
7. Кучерская М. А. Современный патерик: Чтение для впавших в уныние. - М.: Время, 2008.
8. Кучерская М. Бог дождя. - М.: Время, 2007.
9. Кучерская М. Тетя Мотя. [Электронный ресурс] URL: http://modernlib.ru/books/mayya_ kucherskaya/tetya_motya/read/ (Дата обращения: 2.04.2015).
10. Кучерская М.А. Плач по уехавшей учительнице рисования: рассказы. - М.: АСТ, 2014.
11. Махов А. Е. Ранний романтизм в поисках музыки: Слух. Воображение. Духовный быт. - М.: Лабиринт, 1993.
12. Москвина Т. Дамское счастье не для нас // Аргументы Недели № 8 (449) от 5 марта 2015 [Электронный ресурс] URL: http://argumenti.ru/culture/n477/390822 (Дата обращения: 04.04.2015).
13. Тема религии сама от меня отошла, откатилась (Интервью с Майей Кучерской, «Ли-трес» от 14 февраля 2013 года). [Электронный ресурс]. URL: http://www.portal-credo.ru/ site/?act=monitor&id=19564 (Дата обращения: 2.04.2015).
14. Туркулец С. Е. Вера в контексте анализа форм общественного сознания (право и религия) // Религиоведение. - 2007. - № 4.
15. Франк С. Л. Реальность и человек. [Электронный ресурс]. URL: http://www.magister.msk.ru/ library/philos/frank/frank006.htm (Дата обращения: 2.04.2015).
16. Это не про православие, это про нас (Интервью «Газете^» от 7 марта 2014 года.) [Электронный ресурс] URL: http://www.gazeta.ru/culture/2014/03/05/a_5937397.shtml (Дата обращения: 2.04.2015).
