CC BY
110
УДК 343.1
Лугинец Эльвира Фаильевна Luginec Elvira Failievna
адъюнкт адъюнктуры (докторантуры)
Нижегородская академия МВД России (603950, Нижний Новгород, Анкудиновское шоссе, 3) postgraduate student
Nizhny Novgorod academy of the Ministry of internal affairs of Russia (3 Ankudinovskoye shosse, Nizhny Novgorod, 603950)
E-mail: elya152nn@yandex.ru
Идея «процессуальной свободы» в контексте концепции дифференциации уголовного судопроизводства (на примере некоторых упрощенных судебных производств)
The idea of «procedural freedom» in the contex of the concept of differentiation in criminal proceedings (for example, some simplified court proceedings)
«Процессуальная свобода» в контексте концепции дифференциации уголовного процесса в судебных производствах проявляется не только в существовании различного вида судебных производств, которые мы можем применять к разным категориям уголовных дел. Также благодаря дифференциации в российском уголовном процессе существуют сокращенные судебные производства, при которых наиболее контурно выражается «процессуальная свобода» правонарушителя (обвиняемого, подозреваемого), потерпевшего и других участников уголовного судопроизводства. В данной статье это показано на примере особых порядков принятия судебного решения при согласии обвиняемого с предъявленным обвинением, при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве. Обвиняемый (и подозреваемый — при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве) наделяется возможностью выбирать ход и возможный исход процесса (то есть наделяется «процессуальной свободой»). Только он, взвесив все «за» и «против», может решить, готов ли пожертвовать проведением судебного разбирательства (на котором он теоретически может быть оправдан) и пойти на сделку с правосудием, рассчитывая на смягчение наказания. Это свободный выбор свободной личности, способной понимать происходящее и быть ответственной за свой выбор.
Ключевые слова: дифференциация уголовного судопроизводства, упрощенная уголовно-процессуальная форма, «процессуальная свобода», судебное производство при согласии обвиняемого с предъявленным ему обвинением, судебное производство при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве.
«Procedural freedom» in the context of the concept of differentiation of the criminal process in judicial proceedings is evident not only in the existence of various types of court proceedings, which we can apply to different categories of criminal cases. Also due to the differentiation in the Russian criminal process are reduced judicial proceedings, in which most of the contour is expressed procedural freedom of the offender (defendant, a suspect), the victim and other participants in criminal proceedings. In this article it is shown, for example, special orders of a court decision with the consent of the accused with the accusation, at the conclusion of the pre-trial agreement on cooperation. The defendant (and the suspect is in custody pre-trial agreement on cooperation) is endowed with the ability to choose the course and eventual outcome of the process (i.e. endowed with the «procedural freedom»). Only he, upon weighing all pros and cons, can decide whether he is ready to give up the trial (on which he could theoretically be justified) and go for a deal with prosecutors, relying on the mitigation of punishment. This free choice of a free person, capable of understanding what is happening, and to be responsible for their choices.
Keywords: the differentiation of criminal justice, simplified criminal procedural form, «procedural freedom», proceeding with the consent of the accused against him by the prosecution, judicial proceedings at the conclusion of the pretrial agreement on cooperation.
В данной статье мы хотим рассмотреть идею «процессуальной свободы» в контексте концепции дифференциации уголовного судопроизводства в судебном производстве, а именно в производствах с упрощенной уголовно-процессуальной формой при согласии обвиняемого с
предъявленным ему обвинением и при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве. Перед тем как перейти к непосредственному изложению нашей точки зрения, тезисно остановимся на некоторых моментах, важных для уяснения темы.
1. Сегодня в уголовном судопроизводстве весьма показательно проявляет себя тенденция упрощения уголовно-процессуальной формы. Особые порядки судебного разбирательства и сокращенная форма дознания — это реальные подтверждения того, что в уголовном судопроизводстве происходят значительные концептуальные перемены.
2. Большая часть споров вокруг проблемы дифференциации уголовного судопроизводства связана с тем, что различные ученые по-разному трактуют это понятие. Не будем вступать в дискуссию по данному вопросу, примем определение дифференциации, данное Ю.К. Якимовичем, — это существование в системе уголовного процесса самостоятельных производств, характеризующихся наличием определенной материально-правовой базы, объективно требующей отличий в законодательном регулировании, комплексностью и наличием существенных различий по сравнению с обычным порядком производства, приводящих в конечном итоге к изменению форм деятельности по этим делам [1, с. 15].
3. Для ряда ученых-процессуалистов советского периода было характерно отрицательное отношение к дифференциации уголовного процесса и стремление к унификации уголовно-процессуальной формы [2—4].
4. Унификация уголовно-процессуальной формы не отвечает потребностям современного российского судопроизводства. Сегодня совершенно очевидным представляется необходимость существования для разных категорий уголовных дел разных уголовно-процессуальных форм.
5. Свобода подразумевает под собой возможность делать выбор из ряда возможностей. «Процессуальная свобода» — это возможность выбора из «процессуального» ряда возможностей. Существование не одной уголовно-процессуальной формы для всех категорий уголовных дел, а возможность выбора для разных категорий уголовных дел различных уголовно-процессуальных форм — вот как мы видим «процессуальную свободу» в контексте концепции дифференциации уголовного судопроизводства.
В настоящее время УПК РФ предоставляет нам большое количество различных судебных производств, которые можно «дифференцировать» по различным критериям. Наши предшественники, работавшие по УПК РФ 1960 года, не имели такого разнообразия возможностей. В зависимости от степени сложности уголовно-процессуальной формы мы можем выделить следующие виды судебных производств: обычное производство, производства с упрощенной уголовно-процессуальной формой (судебное производство при согласии обвиняемого с предъявленным ему обвинением; судебное производство при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве; судебное производство по делам, дознание по которым производилось в сокращенной форме; судебное производство по делам частного обвинения, подсудных мировому
судье; судебное производство по делам частно-публичного обвинения, подсудных мировому судье), производства с «усложненной» уголовно-процессуальной формой (судебное производство по делам несовершеннолетних; судебное производство по делам с участием присяжных заседателей; производство о применении мер медицинского характера; производство в отношении лиц, пользующихся служебным иммунитетом от уголовного преследования; производство в порядке межгосударственного взаимодействия или взаимопомощи по уголовным делам).
Ю.К. Якимович в монографии, посвященной дифференциации уголовного процесса, предлагает разделять судебные производства более широко: на обычное основное производство публичного характера; основные публичные производства с более сложной процессуальной формой; основные публичные судебные упрощенные производства; основные судебные производства, характеризующиеся повышенной степенью свободы потерпевшего в распоряжении предметом и ходом процесса, осуществляемые в упрощенной форме; дополнительные упрощенные публичные производства; особые и дополнительные упрощенные производства, характеризующиеся повышенной степенью свободы заявителя в распоряжении предметом и ходом процесса; особые упрощенные судебные производства публичного характера; особое публичное производство с более сложной процессуальной формой [1, с. 203—204].
В данной статье мы хотим рассмотреть проявления «процессуальной свободы» в некоторых судебных производствах, характеризующихся повышенной степенью свободы обвиняемого (подозреваемого) в распоряжении предметом и ходом процесса. Это будут судебные производства с сокращенной уголовно-процессуальной формой, так как именно в них указанные лица могут наиболее полно распорядиться своим правом влиять на ход и характер судебной процедуры.
Упрощенное производство — это самостоятельное производство по категории дел, обладающих особенностями, объективно требующими быстроты осуществления уголовно-процессуальной деятельности и простоты уголовно-процессуальной формы, осуществляемое в большинстве случаев быстрее и с меньшими затратами, чем производство, осуществляемое в обычном порядке. Ускорение и удешевление производства по большинству дел данной категории достигается путем внесения существенных изменений в уголовно-процессуальную форму на нескольких стадиях уголовного процесса. Эти изменения могут выражаться в ликвидации ненужных формальностей, а также в смене форм выражения процессуальных гарантий [1, с. 83]. Под сокращенным производством мы понимаем упрощенное производство.
Раздел X УПК РФ так и называется «Особый порядок судебного разбирательства». В нем дифференцируются следующие судебные производства:
«Особый порядок принятия судебного решения при согласии обвиняемого с предъявленным ему обвинением» (гл. 40), «Особый порядок принятия судебного решения при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве» (гл. 41). Оба эти судебные производства сокращенные, с более простой уголовно-процессуальной формой, в отличие от обычного производства. Как мы можем заметить, данные судебные производства предоставляют обвиняемому (и подозреваемому по гл. 41 УПК РФ) свободу в распоряжении предметом, ходом процесса. Данные виды судебных производств появились в отечественном судопроизводстве впервые. Как верно отметили М.П. Поляков и А.Ю. Смолин, эти виды судебного производства являются формой процессуального компромисса государства с правонарушителем, который возможен только после удостоверения в возможности достичь цели уголовного судопроизводства без использования всего возможного комплекса процессуальных мер, при этом обвиняемые могут рассчитывать на смягчение наказания [5, с. 122]. Только обвиняемый может решить, готов ли он пойти на подобное упрощение судебной процедуры со всеми возможными для него негативными последствиями (в том числе отказом от возможности оправдательного приговора) и взамен получить меньшее наказание за совершенное им преступление (максимальный размер наказания не может превышать 2/3 максимального срока или размера наиболее строгого вида наказания, предусмотренного за совершение данного преступления). Но закон, давая обвиняемому эту свободу выбора, сразу же ограничивает ее необходимостью согласия с ним государственного или частного обвинителя и потерпевшего. В данном случае свобода обвиняемого зависит от «свободы» потерпевшего, обвинителя. Ведь потерпевший, частный обвинитель могут желать наступления самых строгих санкций для своего «обидчика» и поэтому не согласиться с желанием обвиняемого. Однако здесь есть и другая «опасность», обвиняемый может оговорить себя частично либо полностью по ряду причин, поэтому закон предусматривает ряд условий, при достижении которых ходатайство обвиняемого о постановлении приговора без проведения судебного разбирательства может быть удовлетворено судом, то есть «последнее слово» остается за судом. Судья по собственной инициативе может вынести постановление о прекращении особого порядка судебного разбирательства и назначении рассмотрения уголовного дела в общем порядке. Получается, что судья также является ограничителем свободы обвиняемого, потерпевшего в этом смысле, но, с другой стороны, и гарантом соблюдения их прав. М.П. Поляков и А.Ю. Смолин в своей монографии высказывают точку зрения, что возражения государственного либо частного обвинителя и потерпевшего против постановления приговора без проведения судебного разбирательства не должны влечь безусловного его прекращения, а суд должен принять окончательное решение по данно-
му поводу, рассмотрев их заявления на предмет обоснованности [5, с. 124]. То есть предлагается лишить обвинителя, потерпевшего возможности в этой мере ограничивать свободу обвиняемого. По смыслу закона обвиняемый, ходатайствуя о данном порядке судебного производства, должен признать свою вину в инкриминируемом деянии, раскаяться, а в идеале еще и загладить вред, причиненный потерпевшему. Закон дает обвиняемому при выборе данного вида производства дополнительный «бонус» — с него не будут взыскиваться процессуальные издержки. При этом закон лишает обвиняемого права на обжалование приговора, вынесенного в особом порядке, в апелляционной инстанции по основанию несоответствия выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела (п. 1 ст. 389.15 УПК РФ). Из вышесказанного можно сделать вывод о том, что при особом порядке судебного разбирательства объем реализуемых процессуальных гарантий зависит от воли обвиняемого и это противоречит традиционным представлениям об обвиняемом как о человеке, не способном в полной мере понимать смысла своих действий [6].
Достаточно наглядно проявляется «процессуальная свобода» подозреваемого, обвиняемого при особом порядке принятия судебного решения при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве. Подозреваемый, обвиняемый наделяются правом заявить ходатайство о заключении досудебного соглашения о сотрудничестве с момента начала уголовного преследования до объявления об окончании предварительного следствия. То есть свое волеизъявление правонарушитель может проявить только в досудебном производстве, а его последствиями воспользоваться уже в судебном производстве. Однако правонарушитель, идя на данную сделку с правосудием и проявляя тем самым свободу в распоряжении своими правами и обязанностями, наталкивается на определенные границы в распоряжении своей свободой. Его ходатайство сначала рассматривает следователь, который может удовлетворить ходатайство либо отказать в его удовлетворении (интересно, что следователь при этом также имеет возможность выбора, а значит, осуществляет свою «процессуальную свободу»). Причем обжалуется данный отказ руководителю следственного органа, а не в суд. В случае положительного решения следователя он направляет его прокурору вместе с согласованным с руководителем следственного органа мотивированным постановлением о возбуждении перед прокурором ходатайства о заключении досудебного соглашения о сотрудничестве. Затем прокурор рассматривает ходатайство правонарушителя, постановление следователя и принимает решение удовлетворить его или нет (вновь осуществление «процессуальной свободы»). Постановление прокурора также может обжаловаться вышестоящему прокурору, а не в суд. Затем следует достаточно непростая процедура заклю-
чения досудебного соглашения, и, в конце концов, решение вопроса об особом порядке проведения судебного заседания принимает суд, если государственный обвинитель подтвердит активное содействие обвиняемого следствию в раскрытии и расследовании преступления, изобличении и уголовном преследовании других соучастников преступления, розыске имущества, добытого в результате преступления. Как мы видим, свобода правонарушителя в данном случае наталкивается на волеизъявления многих заинтересованных в исходе дела лиц: следователя, руководителя следственного органа, прокурора, государственного обвинителя и в итоге суда (то есть «процессуальная свобода» правонарушителя ограничена процессуальной свободой указанных лиц). Гипотетически представим себе такую ситуацию: лицо искренне раскаивается в совершении преступления, хочет помочь следствию в изобличении своих подельников, логично рассчитывая при этом на смягчение наказания, но следователь по каким-то причинам не желает этого (допустим, следователь торопится направить уголовное дело в суд именно в этом месяце и ему не до новых лиц и новых эпизодов преступной деятельности, причем такое указание ему дал руководитель следственного органа, желая улучшить показатели отдела). Ясно, что в описанной ситуации никакого досудебного соглашения достигнуто, скорее всего, не будет.
В институте досудебного соглашения о сотрудничестве в отличие от института, предусмотренного главой 40 УПК РФ, свобода правонарушителя не сталкивается со свободой потерпевшего. Пленум Верховного Суда РФ разъяснил, что неявка потерпевшего, его представителей в судебное заседание без уважительных причин при их надлежащем извещении не является препятствием для рассмотрения уголовного дела (п. 12). То есть если участие потерпевшего и его представителей не является обязательным, соответственно не нужно учитывать его согласие (или несогласие) на проведение судебного разбирательства в особом порядке. Даже если потерпевший будет высказываться против особого порядка судебного разбирательства, это не будет являться основанием для рассмотрения уголовного дела в общем порядке (п. 13) [7]. Как мы видим, здесь потерпевший не может влиять на порядок судебного разбирательства.
Мы считаем, что вышерассмотренные институты не проработаны до конца законодателем, именно поэтому возникают трудности при их применении. Длительное время следователи органов внутренних дел «боялись» использовать досудебное соглашение о сотрудничестве, просто не зная, как это правильно сделать и процессуально оформить. В настоящее время практика применения досудебного соглашения о сотрудничестве наработана, оно достаточно часто используется при расследовании и раскрытии наиболее сложных многоэпизодных преступлений. Появление данной возможности
проявить свое волеизъявление у подозреваемого, обвиняемого уже само по себе очень положительно и важно. В связи со сказанным уместно привести слова A.C. Александрова: «Знакомство с практикой убеждает, что залог успеха в использовании данного института — честность участников сделки, безукоризненное выполнение ими своих обязательств. Практика идет по пути получения предварительного согласования прокуратурой и защитником своих позиций с судом. У нас это делается неформально, а в США является нормой, и потому надо, думается, легализовать и у нас практику выработки условий соглашения о сотрудничестве с получением гарантий от суда, что наказание не превысит того, что потребует прокурор в судебном заседании» [8, с. 16—22].
Особые порядки принятия судебного решения при согласии обвиняемого с предъявленным обвинением при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве — это новации в российском уголовном процессе. Данные институты наделяют обвиняемого (подозреваемого — при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве) возможностью выбора хода и возможного результата процесса («процессуальной свободой»). Только правонарушитель, взвесив все «за» и «против», может решить, готов ли он пожертвовать проведением судебного разбирательства (на котором он теоретически может быть оправдан) и пойти на сделку с правосудием, рассчитывая на смягчение наказания. Это свободный выбор свободной личности. Отсутствие подобных судебных производств ранее приводило к тому, что судьи были вынуждены самостоятельно упрощать существовавшую судебную процедуру. Это отрицательно отражалось на качестве их работы, увеличивало опасность судебных ошибок и способствовало снижению уважения населения к судебной и правоохранительной системам. Рассмотрев в нашей статье некоторые сокращенные судебные производства, мы увидели, что 13-летняя практика их применения выявила, кроме положительных моментов, также и ряд недостатков, недочетов.
Таким образом, «процессуальная свобода» в контексте концепции дифференциации уголовного процесса в судебных производствах проявляется не только в существовании различного вида судебных производств, которые мы можем применять к разным категориям уголовных дел, но и в том, что благодаря дифференциации в российском уголовном процессе существуют сокращенные судебные производства, при которых наиболее контурно выражается процессуальная свобода правонарушителя (обвиняемого, подозреваемого), а также потерпевшего. Появление в уголовно-процессуальном законе упрощенных судебных производств, безусловно, является положительным моментом, «ведь сама идея, вложенная в фундамент любого упрощенного порядка судебного разбирательства, опирается на идею свободной личности, способной понимать происходящее» [6].
Примечания
Notes
1. Якимович Ю.К., Ленский A.B., Трубникова T.B. Дифференциация уголовного процесса. Томск, 2001.
2. Строгович М.С. О единой форме уголовного судопроизводства и пределах ее дифференциации // Соц. законность. 1974. № 9.
3. Строгович М.С. Уголовно-процессуальная форма и обеспечение прав обвиняемого // Развитие и совершенствование уголовно-процессуальной формы. Воронеж, 1979.
4. Элькинд П.С. К вопросу о суммарном производстве // Сибирские юридические записки. Иркутск; Омск, 1973. Вып. 3.
5. Поляков М.П., Смолин А.Ю. Принцип процессуальной экономии в уголовном судопроизводстве: монография. Н. Новгород, 2011.
6. Поздняков М.Л. Глава 40 как точка противостояния. Сайт МАСП. URL: http: www.iuaj.net/1_oldmasp/modeles. php (дата обращения: 14.03.2014).
7. О практике применения судами особого порядка судебного разбирательства уголовных дел при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве: постановление Пленума Верховного Суда РФ от 28 июня 2012 г. № 16.
8. Александров А.С., КолесникB.B. Порядок заключения досудебного соглашения о сотрудничестве: правовые позиции высших судов России // Российский следователь. 2013. № 19.
1. Yakimovich U.K., LenskyA.V., Trubnikova T.V. The differentiation of the criminal process. Tomsk, 2001.
2. Strogovich M.S. On a single form of criminal proceedings and the scope of its differentiation // Soc. legality. 1974. № 9.
3. Strogovich M.S. Criminal procedure form and ensuring the rights of the accused // Development and improvement of the criminal-procedural form. Voronezh, 1979.
4. Elkind P.S. To the question of total production // Siberian law notes. Irkutsk; Omsk, 1973. Edition 3.
5. Polyakov M.P., Smolin A.Yu. The principle of procedural economy in criminal proceedings: monograph. Nizhny Novgorod, 2011.
6. Pozdnyakov M.L. The Chapter 40 as a point of confrontation. The website MASP. URL: http: www.iuaj.net/1_old-masp/modeles.php (date of access: 14.03.2014).
7. About the practice of application by courts of the special order of the trial of criminal cases at the conclusion of the pretrial agreement on cooperation: the resolution of the Plenum of the Supreme Court 0f the Russian Federation of 28 June 2012 № 16.
8. AlexandrovA.S., Kolesnik V.V. The order of detention pre-trial cooperation agreement: the legal position of the supreme courts of Russia // The Russian investigator. 2013. № 19.
