CC BY
443
ПОЛИТОЛОГИЯ
Вестн. Ом. ун-та. 2013. № 3. С. 193-198.
УДК 316 О. В. Вольтер
ИДЕОЛОГИЯ И ПОЛИТИКА:
ОПРЕДЕЛЕНИЕ СТРАТЕГИЧЕСКИХ ПЕРСПЕКТИВ РАЗВИТИЯ СОВРЕМЕННОГО ОБЩЕСТВА
Рассматриваются проблемы политической идеологии как важнейшего компонента политического процесса. Анализируется теория деидеологизации общества, возникшая в начале 60-х г. XX в. в странах Запада, и ее влияние на социально-политические процессы. После окончания Холодной войны и распада СССР в мире появились новые очаги напряженности, теория деидеологизации утратила свою актуальность, произошла смена идей и убеждений. В России во все периоды исторического развития страны (Русь, Российское государство, СССР) существовали единая российская государственность и национально-государственная идеология, характеризовавшиеся преемственностью, трансформировавшиеся в зависимости от политических и исторических задач, стоявших перед страной, но всегда являвшихся основой государственной целостности России. В ходе реформ 1991 г. была разрушена идеология как основа государственной целостности страны, что во многом спровоцировало распад СССР и проблемы государственной целостности России. Делается вывод о необходимости создания в современной России национально-государственной идеологии, способной определить вектор развития государства и консолидировать общество перед угрозой очагов напряженности, сотрясающих мир на настоящем этапе развития и угрожающих национальной безопасности России.
Ключевые слова: политически идеология, национально-государственная идеология, государственность, теория деидеологизации, национальная безопасность.
Идеология как социально-духовный феномен заключается в следующем: «это относительно систематизированная совокупность идей, ценностей и представлений, которые обусловлены положением, интересами и устремлениями определенных групп и общностей людей, выступают по форме или по существу как выражение интересов и устремлений всего общества и служат в качестве инструмента коллективного социального действия» [1, с. 29]. Идеология и любая ее форма всегда выступают как система идей и представлений, в которых определенные группы людей осознают существующую действительность и свое положение в ней, выражают свои потребности и интересы, формулируют свои цели и устремления и обосновывают пути и средства их достижения. В современной науке группы людей - социальные слои, классы, общности и их объединения - принято называть субъектами политических отношений, или субъектами политики. В науке «соотношение между идеологией и политикой принято определять так: идеология есть детерминанта политики» [1, с. 30]. Идеология и политика неразрывно связаны друг с другом: если идеология есть форма выражения интересов определенных групп людей, то политика есть деятельность этих групп людей, направленная на реализацию своих интересов.
«Политическая идеология - это относительно систематизированная совокупность идей, ценностей, принципов, целей и представлений, посредством которых определенные субъекты социально-политических отношений осознают себя, свои потребности и интересы, выражают свое отношение к существующей социально-политической действительности, формулируют и оправдывают свои цели, обосновывают пути и средства
© О.В. Вольтер, 2013
их достижения с помощью государственной власти. Политическая идеология представляет собой систему идей, ценностей и представлений, оправдывающую притязания социального субъекта на власть и ее использование с целью реализации своих интересов» [2, с. 30].
Политическая идеология есть совокупность идей и представлений, принимаемых определенными группами людей в качестве истинных без строгих доказательств. К. Ясперс писал: «Идеологией называется система идей или представлений, которая служит мыслящему субъекту в качестве абсолютной истины, на основе которой он строит свою концепцию мира и своего положения в нем, причем таким образом, что этим он осуществляет самообман, необходимый для своего оправдания, для маскировки своих подлинных интересов, для того чтобы тем или иным способом уклониться от требуемых решений к своей выгоде в данной ситуации» [3, с. 146]. Отмеченная особенность политических идеологий позволяет квалифицировать их как особый тип верований и предубеждений людей. Вера есть принятие каких-либо идей, сообщений, утверждений и положений в качестве истин без их непосредственного опытного и рационального обоснования. Различие верования и научного положения состоит в том, что верование не предполагает какой-либо анализ и контроль, а научное положение имеет объективное основание и базируется на систематическом контроле своей истинности. Верование есть имманентное, т. е. органически, естественно присущее человеческой психике, свойство. Благодаря ему люди принимают как истинные многие научные положения, не перепроверяя их опытным путем или рациональным обоснованием. Люди принимают как истинные те относящиеся к социальнополитической сфере их жизнедеятельности сообщения и утверждения, которые соответствуют их интересам и потребностям.
Таким образом, политическая идеология является одним из важнейших компонентов политического процесса. Вне идеологии не бывает политического действия. У. Матц говорил: «Идеология есть нечто большее, чем ложная теория, а именно - учение, вызывающее к жизни определенную политическую практику» [1, с. 37]. Идейно-политические представления, трансформируясь в систему убеждений человека, предрасполагают его к действию, нацеленному на осуществление признанной им наилучшей формы общественного устройства. Без таким образом понимаемой идеологии не может существовать никакое политическое движение, ни одна политическая партия вне зависимости от своих высказываний по данному поводу: в пользу идеологий или деилогизации политической жизни.
Социально-политическое знание опосредовано интересами и устремлениями общества, осмысление им социальной действительности всегда переплетается с представлениями о том, какой она должна быть. Следовательно, нет и не может быть такой социально-политической теории, концепции или доктрины, которая была бы гносеологически чистой и ценностно нейтральной, т. е. лишенной связи с интересами социальных групп. В этом состоит их специфика по сравнению с естественнонаучными теориями, которые в идеологическом отношении нейтральны. Поэтому любые социально-политические теории должны быть отнесены к идеологическим формам сознания. Данной особенностью социально-политического знания обусловлено многообразие теорий и концепций. Любая социально-политическая теория содержит в себе совокупность научных знаний, поэтому практически все социальнополитические учения претендуют на то, чтобы называться научными. Поэтому нельзя говорить о научности одной социальнополитической теории и ненаучности всех других.
Тем не менее политическая идеология и политическая наука - явления не тождественные. Если задачей первой выступает главным образом отражение интересов различных социальных субъектов, обоснование их устремлений и оправдание их политических действий, то задача второй - объективное отражение социально-политической действительности, поиск обоснованного
знания о ней. Если первая может включать в себя заведомо ложные идеи - мифы, допущения, эмпирически неподтвержденные положения, то вторая стремится избавляться от неистинных выводов, суждений, положений. В то же время политическая идеология и социально-политическая теория не исключают друг друга, а, напротив, существуют в тесном единстве. Осознание социальными субъектами своих потребностей и интересов во всем их многообразии как исходный пункт формирования идеологии предполагает осмысление существующей действительности, и от того, насколько оно будет объективным, зависит успех политического действия. В содержании любой социально-политической теории, концепции или доктрины синтезируются результаты как научного познания социальной действительности, так и субъективного осознания людьми своих интересов, политических позиций и устремлений. Поэтому неправомерно противопоставление того или иного социально-политического учения как некоего абсолютно субъективного феномена, отражающего лишь интересы определенного социального субъекта, и науки (политической науки в частности) как формы объективного знания.
Из соотношения объективного и субъективного в содержании социально-политических теорий, концепций и доктрин следует, что чем более обстоятельно учитываются в них условия существования, перспективы самореализации социальных субъектов, интересы которых они обслуживают, а также потребности и устремления всех других субъектов общественных отношений, тем более научно обоснованными они являются. И наоборот, если социально-политическая теория или доктрина исходит лишь из интересов определенной социальной общности и с пренебрежением относится к интересам остальных, то ее научный потенциал ничтожен и такая идейная конструкция заведомо обречена на социальную бесплодность. «Чем более широкоохватным в социальном плане является субъект общественных отношений, который выступает в качестве носителя определенных социально-политических воззрений, тем более объективный и научный характер имеет данная система воззрений» [4, с. 312]. Растущее влияние науки в жизнедеятельности современного общества, превращение ее в основной фактор социально-экономического развития вызвали к жизни в начале 60-х гг. XX в. теорию деидеологизации общества, авторами которой стали американские социологи Д. Белл, Э. Тоффлер, Дж. Гэлбрейт. Они утверждали, что идеология как выражение интересов и устремлений противостоящих друг другу социально-классовых сил в постиндустриальном обществе утрачивает свое прежнее значение. Так как ведущей социальной силой становится не класс, владеющий собственностью, а класс профессионалов, владеющий знанием, то на смену социальным конфликтам приходит согласие различных профессиональных групп относительно целей общественного развития. Политика в таком обществе, пишет Д. Белл, «будет не спорами между функциональными группами с экономическими интересами по поводу распределения национального продукта, а заботой о коммунальном обществе, в частности о малообеспеченных группах населения» [5, с. 42]. В этих условиях на смену идеологиям приходит научно-рационалистический подход к решению конкретных общественных проблем, а на смену идеологам приходят научные эксперты.
Следует отметить, что теория деидеологизации ведет свое происхождение от материалистической философии К. Маркса и Ф. Энгельса, которые определяли идеологию как ложное сознание и противопоставляли ей понимание сознания как результата отражения людьми реального процесса своей жизни, которое по мере преодоления классового деления общества будет освобождаться от ложных элементов, то есть от влияния идеологии. Истоки теории деидеологизации находятся и в социологии знания
К. Манхейма, который противопоставлял осознанную ложь как имманентную черту идеологии и непроизвольные заблуждения как неизбежную издержку процесса научного познания. Согласно К. Манхейму, учение об идеологии «включает в себя только те формы неправильного и ложного восприятия, которые представляют собой осознанные ложь и маскировку, применяемые отдельными группами людей для достижения определенных целей; что же касается всех других видов заблуждений, которые не могут быть сведены к более или менее сознательному обману, то они находятся вне учения об идеологии и должны быть отнесены к социологии знания» [6, с. 220]. Такое понимание идеологии предполагает возможность преодоления осознанных ложных представлений путем их научной критики и тем самым освобождения сознания от идеологических элементов.
Объективной предпосылкой возникновения теории деидеологизации является тот факт, что со вступлением в постиндустриальную стадию западные общества действительно стали более консолидированными, прежняя острота социальных противоречий оказалась в них снятой. Теоретики заговорили о том, что все те проблемы, которые пытались решить революционеры и реформаторы, автоматически решаются в ходе научно-технического прогресса. Скачкообразно повышая производительность труда, научно-техническая революция ведет к вытеснению тяжелых, опасных и вредных видов труда и повышает уровень жизни, делая элитное по прежним меркам потребление доступным для всех категорий населения. В этих условиях потребители могут организовываться уже не по идейно-политическим мотивам, а по своим досуговым интересам. Теория деидеологизации отражает снижение значения частных идеологий в новом обществе и выдвижение на приоритетное место теоретических, а по сути идеологических, построений, отражающих общенациональные интересы и цели.
Еще одним фактором, давшим в начале 90-х гг. XX в. новый повод утверждениям о «конце идеологии», являлось прекращение Холодной войны вследствие распада советского блока и самого Советского Союза. Наиболее показательными в этом отношении стали положения, выдвинутые американским философом Ф. Фукуямой в статье «Конец истории?»: «То, чему мы, вероятно, свидетели - не просто конец Холодной войны или очередного периода послевоенной истории, но конец истории как таковой, завершение идеологической эволюции человечества и универсализации западной либеральной демократии как окончательной формы правления» [7, с. 134]. Ф. Фукуяма утверждал, что конфликты могут иметь место в странах третьего мира, но глобальный
конфликт позади, и не только в Европе. Именно в неевропейском мире произошли огромные изменения: в Китае и Советском Союзе. Война идей подошла к концу. Марксистско-ленинская идеология потерпела поражение, победу с триумфом одержала всемирная либеральная демократия. «Конец истории печален - борьба за призвание, готовность рисковать жизнью ради чисто абстрактной цели, идеологическая борьба, требующая отваги, воображения и идеализма, - вместо всего этого - экономический расчет, бесконечные технические проблемы, забота об экологии и удовлетворение изощренных запросов потребителя. В пости-сторический период нет ни искусства, ни философии; есть лишь тщательно оберегаемый музей человеческой истории. Я ощущаю в самом себе и замечаю в окружающих ностальгию по тому времени, когда история существовала» [7, с. 148]. Подобные взгляды на тот момент были широко распространены, их развивали политики и известные представители интеллигенции в различных странах.
И все же выводы о «конце идеологии» оказались преждевременными. В конце 60-х - начале 70-х гг. XX в. обострение социальных противоречий на Западе, вызвавшее к жизни новые социальные движения (зеленые, пацифисты, феминистки, антиглобалисты, коммунисты) поставило под сомнение теорию деидеологизации, и ее авторы были вынуждены смягчить свою позицию. Поскольку стал очевидным «идеологический вакуум», который заполнялся различными оппозиционными идейными воззрениями, то был поставлен вопрос об идеологическом обновлении западного общества. Результатом соответствующих усилий стала теория реидеологизации, которая является одновременно и отрицанием, и своеобразным продолжением теории деидеологизации. Сохранив основной тезис концепции деидеологизации (противопоставление науки и идеологии), авторы концепции реидеологизации признают, что общественные науки не способны дать ответы на вопросы о смысле человеческой жизни, о социальных ценностях, идеалах и целях. Ответы на подобные вопросы, считают они, призвана давать идеология. Поэтому авторы данной концепции разработку и обновление идеологии возводят в ранг постоянной задачи по самовоспроизводству общества.
Таким образом, утверждения о «конце идеологии» и «конце истории» оказалось иллюзией. Мир действительно стал другим по сравнению с началом 1990-х гг., но это отнюдь не означало, что ушли в небытие интересы и противоречивые устремления различных групп и общностей как внутри отдельных стран, так и в рамках мирового сообщества. После окончания Холодной войны мир столкнулся с многочисленными этниче-
скими конфликтами, новыми противостояниями между государствами и группами государств, интенсификацией религиозного фундаментализма, возрождением неофашистских движений. Главной же особенностью картины мира в начале XXI века, как считает известный американский политолог С. Хантингтон, является его деление на две неравные части с несовпадающими интересами - Запад и все остальные (не-Запад), между которыми нарастает состояние конфронтации [8, с. 34]. В создавшихся условиях вопрос о деидеологизации отошел на задний план. Д. Белл, один из авторов теории деидеологизации, в предисловии к новому изданию своей книги «Конец идеологии» говорит: «“конец идеологии” как гигантская историческая смена убеждений и ориентиров, на мой взгляд, исчерпал себя. И теперь вновь начинается история» [9, с. 25]. Таким образом, это была не деидеологизация, а лишь смена идей и убеждений, т. е. процесс замены одних идеологий другими.
В настоящее время западные общества в идеологическом отношении являются плюралистическими, в них не только продолжают развиваться идеологии прежних социально-классовых движений, но и получают заметное распространение многочисленные идеологии организаций и движений, создаваемых различными группами населения для выражения и защиты своих интересов. Философ А. Зиновьев считал: «Этот плюрализм можно рассматривать как разделение труда в рамках некоторого единства и как выражение индивидуальных различий авторов текстов» [10, с. 366]. Центральное место в идеологическом спектре современного западного общества занимают «базовые» ценности и идеалы, которые разрабатываются социологами, писателями, журналистами и которые навязываются значительной части населения самыми разнообразными средствами. Незыблемыми базовыми ценностями и определяются рамки идейного плюрализма современного западного общества.
В России во все периоды становления, формирования и развития Руси, Российского государства и Советского Союза, каждый из которых имел свои характерные особенности развития духовно-политических, социально-экономических отношений, существовали единая российская государственность и национально-государственная идеология, характеризовавшиеся преемственностью, изменявшиеся в зависимости от политических и исторических задач, стоявших перед страной, но всегда являвшихся основой государственной целостности России.
События 1991 г. и последующих лет продуцировали иной взгляд на идеологию как основу государственной целостности. Само понятие «идеология» подверглось критике. По мнению многих сторонников радикальных
демократических реформ, идеология явилась атрибутом тоталитаризма. Так, Е. Гайдар в своей критике советского строя делал упор на разоблачение лживости и утопичности коммунистической идеологии [11, с. 76], отвергая позитивную роль не только советской идеологии, но и вообще какой угодно идеологии, признавая ее формой ложного сознания [11, с. 77]. Они ориентировались на представителей западной мысли (Д. Оруэлл, Д. Белл), утверждавших, что идеология - это «отчужденная жизнь, застывшая пародия на реальность» [12, с. 41]. Представители радикальных реформаторов отвергали правомерность сосуществования национально-
государственной идеологии и демократии, соглашаясь с мнением Р. Пайпса, утверждавшего еще в 1993 г., что Россия не нуждается в государственной идеологии [13, с. 7]. Отечественные последователи Р. Пайп-са пытались утверждать, что государство должно быть нейтральным по отношению к идеологии, что государственная идеология несовместима с демократическими устоями, а стремление к демократическому обществу предполагает плюрализм идеологий.
Основной задачей, стоящей перед страной, была необходимость «изменить устройство социально-экономической системы и перейти с “восточного” на “западный” путь, восстановить прерванное социальное и культурное единство с Европой» [11, с. 81]. У руководства страны этого периода не было ни стройной идеологии, ни четко прописанных в интересах государства и общества программ реформирования государства. В то же время важную идеологическую функцию выполняли средства массовой информации, основной задачей которых стала пропаганда западного образа жизни и насаждение его в России.
Однако произошедшее закрепление «деидеологизации» в обществе на уровне Конституции страны преследовало, как представляется, скрытую цель смены идеологии. Таким образом, социалистическая идеологическая система как духовно-политическая основа государственной целостности страны была уничтожена, а «деидеологизация» закреплена в обществе на уровне Конституции страны. Однако ожидаемой смены идеологии не произошло: взамен
уничтоженной советской системы ценностей обществу попросту ничего не было предложено. Действительность показала, что сам концепт деидеологизации явился очередным мифом, в действительности же усилилась идеологическая борьба между различными слоями общества. Единая, приемлемая для общества в целом идеология является сегодня жизненно важной. Без нее общество расслаивается, теряет единство. В такой ситуации прогресс, в том числе и на демократическом пути развития, ставится под сомнение.
Вопрос о необходимости создания в современной России новой государственной идеологии ведется на протяжении последних десятилетий. Мнения участников этой дискуссии разделились. Одни полагают, что в обществе, основанном на принципах политического и идейного плюрализма, никакой идеологии, претендующей на роль государственной, не должно быть. Напротив, приверженцы создания государственной идеологии видят в ней важный инструмент консолидации российского общества.
Однако в настоящее время многие исследователи утверждают, что в современной России вследствие раскола российского общества на слои и группы с противоположными интересами в данный момент российская нация отсутствует как единый субъект, поэтому отсутствуют и общенациональные интересы. Следовательно, на данном этапе условия для постановки задачи создания «национальной идеологии» еще не сложились. В определенной степени с подобным утверждением можно согласиться. В настоящих условиях необходимо ставить вопрос об интегративной идеологии, способной объединить разные политические силы, слои населения на основе «общественного договора», «на базе фундаментально значимых ценностей» [14, с. 52].
До социалистической революции 1917 г. из-за господства абсолютизма либеральная, консервативная и социал-демократическая идеологии не могли получить развития, такого как на Западе, и тем более распространения и укоренения в общественном сознании. В то же время после 1918 г. с утверждением однопартийности и господства единой государственной коммунистической идеологии политический и идеологический плюрализм был исключен из-за тоталитарного характера политической системы. В начале 90-х гг. XX в. по мере социальноэкономических преобразований появилась и усилилась объективная потребность в данных политических идеологиях. Их формирование в России началось значительно позднее, чем на Западе, и под его сильным влиянием.
На Западе либеральная, консервативная и социал-демократическая идеологии развивались и утверждались в общественной и государственной жизни по мере становления на политической сцене тех сил, которые эти идеологии выдвигали. В России ни данные идеологии, ни политические силы, их утверждающие, не получили достаточного развития. На Западе развитие данных идеологий стало возможным благодаря формированию мощного трансклассового (т. е. состоящего из представителей различных классов и слоев) среднего класса, развитию политической культуры населения. Именно этот мощный средний класс является стабилизатором и своеобразным гарантом устой-
чивости общественной жизни, последовательности и преемственности исторического развития. На Западе идеологии либерализма и консерватизма исторически формировались как мировоззрения преимущественно имущих классов и их политических сил, социал-демократическая идеология - как мировоззрение главным образом среднего класса. Таким образом, все эти идеологии и политические силы, стоящие за ними, имеют в современной России слабую базу. Отсутствие мощного трансклассового среднего класса в России вело к тому, что общественная почва здесь была благоприятна для развития и утверждения радикальных, экстремистских идеологий (националистической, фундаменталистских) и стоящих за ними политических сил. А сложная социально-экономическая ситуация и условия жизни людей способствуют распространению и общественной поддержке радикальных, экстремистских идеологий.
Поиски идеологии в современной России развиваются сложно и разнонаправле-но. Это объясняется беспрецедентностью данных поисков в истории России. Государственные идеологии, которые существовали в самодержавной России, а затем в советский период времени были вне конкуренции и критики. Наиболее интенсивная работа по формированию новой политической идеологии ведется на основе либерализма, консерватизма и социал-демократизма. Однако, как показывает история, будущее все же за политическим центризмом, за конвергенцией различных идеологий. В настоящее время идеологии, особенно правые, бурно развившиеся в 1990-е гг., фактически заморожены. Не модернизируется и коммунистическая идеология. Процесс формирования новых идеологий в России в последние годы не только заметно замедлился, но и изменил свое направление. Это связано с тем, что на политической арене появилась такая сильная прогосударственная партия, как «Единая Россия».
Необходимым условием стабильного, устойчивого развития страны является общественное согласие. Современная трансформация в России, в отличие от ряда других
постсоциалистических стран Центральной и Восточной Европы, осуществлялась в состоянии политического и духовного раскола общества. Этот раскол явился не просто проявлением некоторых субстанциональных характеристик российской ментальности, но и отражением того, что общество вступило в переходный период без четко выраженного вектора происходящих перемен. Несомненно, нельзя отрицать значимость прагматических изменений, но хотелось бы подчеркнуть, реформы будут иметь достаточно бессодержательный характер без определения стратегии реформ, сообразной с системой национальных интересов. Это важно еще и потому, что проблема формирования национальных интересов непосредственно связана с созданием механизмов ценностно консолидированной социальной интеграции.
ЛИТЕРАТУРА
[1] Матц У. Идеология как детерминанта политики в эпоху модерна // Полис. 1992. № 1.
[2]] Мельник В. А. Политические идеологии. Минск, 2009.
[3] Ясперс К. Смысл и назначение истории. М.,
1994.
[4] Философский словарь / под ред. И. Т. Фролова. М., 2001.
[5] Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. Опыт Социального прогнозирования. М.,
1999.
[6] Манхейм К. Диагноз нашего времени. М., 1994.
[7] Фукуяма Ф. Конец истории // Вопросы философии. 1990. № 3.
[8] Ханингтон С. Столкновение цивилизаций. М., 2003.
[9] Белл Д. Возобновление истории в новом столетии. Предисловие к новому изданию книги «Конец идеологии» // Вопросы философии. 2002. № 5.
[10] Зиновьев А.А. На пути к сверхобществу. М.,
2000.
[11] Гайдар Е. Т. Государство и эволюция. М.,
1995.
[12] Белл Д. Конец идеологии // Новое время. 1990. № 29.
[13] Пайпс Р. Русский консерватизм и его критики: Исследование политической культуры : пер. с англ. М. : Новое издательство, 2008.
[14] Каковы идеологические условия общественного согласия в России? // Полис. 1997. № 3.
